Электричка, лениво, капризно скрипя, поползла вдоль перрона, когда скамейку у выхода заняли два плечистых усача, судя по выправке - профессиональные военные. Тот, что помладше, стриженный под «ноль», увлеченно тараторил о чем-то будничном. Сослуживец слушал младшого невнимательно, рассеянно кивал, то и дело поворачиваясь к окну. Словно, выискивал что-то в однообразном, безрадостном ландшафте. За окном мелькали окраины Москвы: спальные районы сменялись обломками старых деревень, промзоны обрывались утонувшими в грязи строительными площадками - рубежами новостроек и подмосковной тундры. Будто, демаркационная линия, между столицей и остальным миром, раскинулся необъятный пустырь, где-то на десять тысяч собачих и алкоголиковых выгулов. Вдоль железнодорожной насыпи тянулась сплошная линия кирпичных гаражей, как пародия на оборонительный рубеж. Всяк желающий, оказавшийся за гаражами по нужде или ради несанкционированного митинга «на троих», оставлял на стенах автографы. Помимо поклонников непечатных слов, тут основательно постарались футбольные фанаты и меломаны. Неожиданно, среди хаоса настенной живописи вспыхнула огромная надпись, щедро намалеванная красной краской, такой яркой, что била по глазам - «Будь счастлива, Танек!». Старшой резко ткнул в бок стриженого соседа:
- Вот, здесь!
Солдат припал к окну, в напрасной попытке догнать отлетевшие назад кровавые буквы.
- Сколько лет прошло?
- Десять уже.
- Сань, расскажи, я ж в училище был и не в теме вощще…
- Да, лааадно - протянул Саня, - че там рассказывать, тоска одна…
- Давай, давай, дядя, не жмись!
…Гера встречался с Таней года три. За несколько месяцев до армии, они стали жить вместе. Им завидовали, их не понимали. Они любили друг друга, попирая нравы молодежной «местноты». «Любить – западло» - усмехались беззубыми ртами генералы окрестных кварталов.
На пустыре за фабрикой, где собиралась местная шпана, рассказы о молниеносных сексуальных победах не уступали в популярности обсуждениям фанатских разборок после столичных круизов на футбольные матчи. И к девушкам в той компании относились, как к добыче, порой, общей. Геру уважали и не позволяли колкостей. На Таню, на любовь, он наложил табу и был скор на расправу с непонятливыми. Он собирался жениться сразу после армии, друзья возражали – после армии надо погулять, определиться и уж тогда подумать о семье.
- Мне незачем гулять, все определено уже, - отрезАл он.
Таню воспринимали только, как девушку Геры. Молчаливую и тихую, ее считали гордячкой, чужой, она не вписывалась в общие понятия. Ее терпели и отдельно от Геры она не существовала.
Осенью пришла повестка из военкомата. Хотя, это не стало неожиданностью, Таня закатила истерику - не хотела его отпускать, боялась оставаться одна. Окружающий мир был миром ее Геры, он давно оттолкнул обеих настоящих подруг, она не знала других людей, кроме компании своего героя. Гера понимал, что не сможет доверить ее друзьям. Как только он окажется далеко, ее перестанут замечать, она окажется в вакууме, без поддержки и защиты. И, если его, заводилу и лидера, принимали беспрекословно, то отношение к Тане он изменить не мог. В то же время, он мало с этим считался, напоминая о женской доле и, вопреки, намекам, продолжал общаться с людьми, которые ее не уважали.
- Пойдешь в училище – там заведешь подруг… - рассуждал он.
Геру отправили на Дальний восток, в погранвойска. Они с Таней много переписывались. Но это были просто письма. Таня не решалась признаться ему, что ее начали травить. Ей мстили за отнятого друга, за то время, что он провел с ней, а не в компании. Единственный, кто навещал ее и пытался оградить от нападок, был одноклассник Геры и его лучший друг, Саша. Но он не думал, что происходит что-то страшное, компанию он всегда считал гнилой, общался с ребятами мало, советовал Тане жить своей жизнью, ждать своего Геру и ничего не бояться.
Никто так и не признался в авторстве письма, отправленного на Дальний восток через год. У Геры, как раз намечался десятидневный отпуск. Послание застало его на чемоданах. Из короткой записки Гера узнал, что его ненаглядная Таня встречается с лучшим другом Сашкой.
Приехав, Гера сразу отправился на пустырь за фабрикой. Пацаны тепло его встретили, «бомбы» с порвейном гуляли по кругу. В конце концов, разговор зашел о Тане. Ребята успокаивали, мол, не грусти, говорили мы тебе – все они кошки. Ни Тане, ни другу Саше он не сообщил о своем приезде. Хотел застать голубков врасплох. Больше других его поддерживал Серега-Сыч. Они часто шатались вместе по району, пока Гера не познакомился с Таней.
Саша зашел к Тане после техникума, они пили пиво на кухне и гадали, когда приедет долгожданный отпускник. В этот момент появился Гера, пьяный и разгоряченный. С ним был Сергей. Разговор получился короткий.
- Ты не виноват, - отодвинул он Сашу.
Таня ничего не могла понять, пока он не протянул ей записку. Она горько пожалела, что раньше не сообщила о кознях старой компании. Гера ей не верил, не желал ничего слышать, а в ответ на попытки объясниться, ударил по лицу. Саша вступился за девушку, но, потрясенный сомнениями друга, даже не защищался, когда они били его, вдвоем с Сергеем.
- Я под поезд брошусь, сука! - крикнул Гера, оставив дверь распахнутой.
Он застал их вместе, они пили пиво, мирно сидели в пустой квартире, выходило, что анонимный доброжелатель не врал. Все сходилось, друг – предатель, любимая – шлюха.
В гараже у Сергея они добыли красной краски и пошли к железной дороге. За гаражами Гера крупно вывел напутствие бывшей возлюбленной. Они с Сергеем допивали водку прямо возле надписи, когда появилась Таня. Она кричала, пытаясь образумить Геру . Тот обернулся к Сергею и ошеломленная девушка услышала:
- Сыч, бери ее, я разрешаю.
Что произошло дальше, знают только они трое. Во дворах говорили, что Гера с Сычом насиловали Таню по очереди. Другие утверждали, что Сергей убежал, оставив их наедине. Третьи – что ребята дрались между собой, а Таню никто не трогал. Когда разговоры поутихли, ребята стали часто видеть Таню и Сергея вместе. Через полгода они расписались.
Саша знал, что Гера не собирался прыгать под поезд, он просто хотел, чтобы Таня каждый день читала его послание, проезжая мимо на электричке, по дороге в училище. Знал он также, что Таня вышла замуж за Сергея не только из-за его, вдруг, вспыхнувшей любви и, чтобы избежать позора. Это был ее ответ Гере. Месть за унижение и предательство. Когда Сергей, каясь, признался, что это он отправил злополучное письмо, Таня не удивилась и не обиделась.
Гера дослуживал на китайской границе. Таня написала ему, что ждет ребенка и счастлива, как он просил в своем «заборном» послании. Еще добавила, что, она, как и друг Саша, уверена - той ночью он погиб, правда, бросаться под поезд для этого не понадобилось.
Гера не вернулся домой, ребята говорили, что он подался во Владивосток, но Таню это не интересовало, она его похоронила...
* * *
- Ну, а ты? – спросил стриженный, многозначительно шмыгая носом.
- А что, я? Я не пошел за гаражи, честно – даже хотел, чтоб он убился на хрен, но, мне и в голову не пришло, что она туда прибежит… Был бы умнее, может, она была бы моей женой, а не Серегиной… А-а, че щас об этом! Говорю – одна морока…
28.08.82.
отредактирован - 13.07.2001.
P.S. В начале 80-х, на перегоне от Ярославского вокзала в сторону Мытищ - действительно существовала такая надпись - она и явилась причиной полета фантазии, тогда еще, юного меня...