- В черном - черном лесу стоял черный – черный дом, в том черном – черном доме жил черный – черный старик … - бормотал про себя Вадим, пробираясь сквозь лесную чащу.
Лес действительно был, мягко говоря, мрачноватый. Вадим соображал, почему тропа к дому такая заросшая, ведь говорят, к этому старику, съезжаются люди отовсюду. Вернее, приезжают на машинах в поселок, а уж к дому дедка добираются только пешком по лесной тропе. Но если народу столько много ездит и ходит, то и дорога могла бы быть получше, а тут ... Не заблудился ли он ненароком? Вот только этого ему не хватало! Говорили, что до домика колдуна от поселка вглубь леса где-то около километра, но, похоже, что он этот километр уже давным-давно отмахал.
Вадим и сам не понимал, зачем он поперся в эту глушь, да еще один, тайком от друзей. Не очень- то он верил в то, что ему нарассказывали про колдуна; но тем не менее вот он здесь, пробирается к дому этого самого старика. Господи, да где же этот проклятый дом? Говорят, что если не хочет дед с кем разговаривать, то не дает к своему дому подойти. Значит, что-то такое знает об этом человеке, что не хочет даже и говорить ему. А вдруг что-то уж очень страшное? Может и Вадиму предстояло узнать о своей судьбе что-то недоброе.
- Ну, нагнал страху-то. Ерунда какая в голову лезет. Чур меня!
Наконец впереди он увидел домик. Если говорить честно, то Вадим ожидал увидеть что-то необычное. Правда, что именно необычного должно было быть в жилище старика, он не мог придумать, но чего-то ждал. А перед ним на лесной поляне стоял совершенно обыкновенный домик.
- Как он тут живет один?- удивился Вадим.
Дом был огорожен небольшим заборчиком, за которым все пространство до самых стен утопало в цветах. А за домом виднелся огород, должен же где-то дед сажать картошку да какие-нибудь овощи. С левой стороны росли фруктовые деревья, по крайней, мере, первое дерево точно было яблоней, на ней зеленели довольно крупные плоды.
Справа, во дворе, были видны какие-то постройки, ну, наверное, всякие там баньки, сарайки. Дом и все вокруг выглядело очень ухоженным, чистеньким. Неужели дедок один за всем ухаживает? И с огородом управляется, да и, поди, какая-никакая живность во дворе должна быть.
На калитке чернела кнопка звонка.- Ух, ты, даже электричество себе в лес провел дед. - подумал Вадим, протягивая руку к звонку. Утопил пальцем кнопку и раз, и другой, и третий - никто не выходил из дома, и гость решил зайти во двор сам.
Отворил калитку, прошел в сторону дома по песчаной дорожке, по краям обложенной крупными гладкими камнями и вдруг резко остановился…Сзади что-то было не так. Вадим медленно повернул голову и увидел внимательно следящую за ним довольно большую, очень серьезного вида собаку.
- Тю, дурак, разумеется, в лесу без собаки, а то и двух-трех никто бы жить не стал - запоздало запаниковал Вадим. Собака молча следила за ним. – Лучше бы залаяла, а то не знаешь, чего от нее ждать - соображал он, думая, в какую сторону сделать очередной шаг.
В этот момент распахнулась дверь веранды дома, и вышел опрятный, как и весь домик, и дворик - старичок. Одет он был в светлую рубашку с короткими рукавами, которая очень красиво контрастировала с его загаром. Коротко стриженые волосы были совершенно белыми. Седина тоже очень подчеркивала его загар. Ну, никак не походил вышедший на крыльцо человек на старика-колдуна. По представлению Вадима, колдун – это мрачное, бородатое, заросшее чуть ли не мхом существо в светлой рубахе навыпуск, подпоясанной кушаком. А это какой-то американский ковбой, только уже вышедший в тираж. А может это и не дед Захар, а какой-нибудь его родственник, а то такой же посетитель, как и Вадим.
Мужчина молча протянул руку к собаке, видимо, подал ей какой-то только им понятный знак, и собака расслабилась. Именно расслабилась, потому что она осталась сидеть в том же положении что была, но ушла настороженность и готовность к атаке из взгляда и позы.
- Ты уж извиняй, что не вышел на звонок сразу,- покаялся дед. – У меня кошка только что опросталась, котят у нее принимал, да пока руки помыл. А что это ты нахрапом лезешь? Позвонил - не открыли, ну и стой себе за калиткой - жди. А коли совсем не выйдут открывать, значит, причина есть на то.- нахмурился хозяин.
- Простите – пробормотал Вадим.
- Ну ладно, проходи, коль уж пришел.- Не совсем вежливо пригласил дед гостя.
Хозяин пошел в дверь первым, за ним, все еще чувствуя неловкость, вошел на веранду Вадим.
- Обыкновенный старик. – подумал он про себя.
- А тебе что, думалось, что у меня глаз во лбу должен быть или что? – внезапно громко проворчал старик.
Вадим сначала недоуменно вскинулся, а потом замер и… промолчал.
- Разувайся. – коротко бросил дед.
Гость снял обувь на веранде и, перешагнув порог вслед за хозяином, с любопытством огляделся вокруг.
Первая комната была нежилой, что-то вроде небольшого холла. Вокруг двухъярусного журнального столика стояли два кресла и несколько стульев. На столике лежали газеты. Вадим узрел ’’Тайную власть’’, лежала ’’ Очень страшная газета’’, ’’ Незримая сила’’ и еще несколько подобных изданий.
- Старик нагоняет страху ожидающим посетителям. – про себя ухмыльнулся гость и аж сам испугался своим мыслям. Но хозяин уже вошел в другую комнату. За ним следом, оставив слева дверь на кухню, шагнул и Вадим.
Это была даже не комната, а какой-то маленький закуток, но оформленный соответствующим образом. Стены комнаты были задрапированы темно-бордовой тканью. Стоял круглый стол, покрытый скатертью, свисающей до пола со всех сторон. Она была почти из такой же ткани, что и на стенах, только еще более темного оттенка. Около стола стоял массивный, старинный стул. По обеим сторонам над стулом висели очень красивые светильники, тоже под старину, а может и действительно старые. Напротив стула старика, с ближней стороны стола стоял еще один стул попроще.
- Это для посетителя. – понял Вадим.
Старик сел на свой трон, так окрестил это место молодой человек.
- Садись.
Гость сел на стул. Колдун молчал. Вадим через минуту- другую заерзал на своем месте. Старик продолжал молчать. Вадим хотел, было уже сказать, хоть что- нибудь, потому чтодальнейшее молчание было невыносимым. В это время старик, наконец, начал говорить.
- Дай-ка мне руку.
Вадим подал. Дед подержал ее несколько секунд и отпустил.
- Могу только сказать тебе, парень, что порча на тебя наведена твоим конкурентом…
- Да не верю я во всякие порчи, проклятия. Если можешь, просто помоги мне выбраться из того тупика, в котором я оказался.
- Не веришь, говоришь, в порчи- то? Ну-ну! А то смотри, может что вспомнишь? Чаще всего
делается такое, я имею в виду порчу на разорение - на деньги.
- На деньги?
- Да на деньги. Подбрасывают наговоренные деньги, да еще и не один раз. Вспомни, не было ли чего странного, связанного с деньгами в вашей конторе.
Вадим помолчал, уже почти зная, что именно вспоминает.
- Да был, пожалуй, такой случай. У нас работает уборщица, баба Тася…
Дед при этих словах Вадима почему-то улыбнулся.
- Так вот эта баба Тася, она у нас очень порядочная женщина, постучала ко мне в кабинет. Я пригласил ее войти, и она вошла, держа что-то в руке. Поздоровалась со мной и, протянув мне купюру достоинством в одну тысячу рублей, спросила, не я ли потерял около своей двери эти деньги. Я ответил, что это точно не я, но спрошу у сотрудников. Баба Тася отдала мне купюру, и я положил ее в ящик стола, но потом совсем забыл о ней, как-то не до того было целый день.
На другой день ко мне снова постучала баба Тася и недоуменно подала мне еще одну точно такую же купюру с вопросом, не узнал ли я, чьи деньги были вчера и что сегодня у двери она опять нашла такую же купюру. Я удивился и благо, что мои сотрудники, а их всего трое, были в офисе, тут же позвал их к себе.
Когда пришли Сергей, Марина и Антон я спросил их в присутствии бабы Таси о деньгах. Все отказались от этих денег, и я уговорил ее забрать их себе. Она взяла, правда, сказала, что если кто вдруг обратится с потерей денег, то пусть к ней подходят, она пока их тратить не будет. А вот больше случаев вроде не было. Даже два этих случая и то были достаточно странны, хотя бы потому, что найти деньги у одной и той же двери, да еще два дня подряд, ну, это уже…
Дедок заинтересовался:
- Так- так, а в третий раз не было такого? Вспомни-ка точно.
- Да нет, я бы помнил. Ну, вообще-то, может быть, без меня что было. Я, как сейчас, помню, что на другой день уехал в командировку. Вот с нее-то все и началось. Поехал я сам, хотя обычно у меня по этим делам – Сергей. Но уж очень важно было этот договор подписать,
поэтому я никому не стал доверять, чтобы уж наверняка. А когда приехал на место…
- … То было уже поздно, договор был заключен с другим человеком, так? – вопросительно взглянул на Вадима дед.
- Да, так и было. И что самое непонятное, что, когда я начал говорить, что со мной непорядочно поступили, то мне с искренним недоумением показали мой факс с отказом от договора. В общем, ничего уже нельзя было сделать, и я не стал выяснять, что да как, а они мне же еще и заявили, что теперь никаких дел со мной иметь не хотят, раз я то соглашаюсь, то отказываюсь, то, якобы, приезжаю с разборками. Вобщем дурдом какой-то. А когда я приехал в свой город, то узнал о краже. У меня вывезли из арендуемого склада еще не оплаченный мной товар, который я брал под реализацию. На бабки я попал огромные, товар- то у меня был серьезный, всякая импортная, дорогая техника. Вот так вот, - невесело закончил свой рассказ Вадим.
- Вот я и говорю, что порчу на тебя наслал твой конкурент, - опять взялся за свое дед.- Видно, заказал кому- то тебя.
- Заказал?!
- Ну, не совсем так, как ты себе это представляешь, и совсем не тем людям, что ты подумал. У тебя отобрали удачу в бизнесе, то есть разоряют тебя. А всю твою удачу отдали, переложили, другому человеку, видно какому-то твоему конкуренту. И даже не обязательно, что ты знаешь его.
- Кого?
- Господи, конкурента, а кого же еще. Видно пришел он к Мастеру, пожалился, что бизнес не идет, посулил большие, как вы выражаетесь, ” бабки’’, ну и получил помощь. Наговорил ему Мастер три большие денежки и велел, три дня подряд какому-нибудь удачливому в делах прибыльных, человеку, подбрасывать. Вот тебя-то и выбрал заказчик. И теперь вся твоя удача его удачей стала, а все его неудачи твоими.
- Ну, дед, даешь! Никогда я во все это не верил и сейчас не поверю.
- А что же явился ко мне? Ведь ни к кому другому за помощью бросился, а ко мне.
- Я уже не знаю, куда мне вообще бросаться. В такие времена и в черта и в бога поверишь. Ладно. Можно что-нибудь сделать или нет? Я тоже за деньгами не постою.
- Помог бы я тебе, да грехов за тобой больно много, пока не очистишься, не смогу тебе помочь.
- Это как очиститься? – спросил Вадим.
- А вот недельку у меня поживешь, я тебе и помогу. И молитвам научу и травками нужными, наговоренными попользую тебя. Да и мне мужская рука в хозяйстве понадобится.
- Ох ты, дед и хитрый, это так ты со своим подворьем управляешься. А я, дурак, думаю, как это старик с такой усадьбой справляется. – зло заметил Вадим.
- Не психуй, можешь и в гостиницу жить пойти. В поселке уже нашелся деловой мужик, гостиницу открыл для моих клиентов. За один день-то ни одну болячку не вылечишь, и десять и двадцать сеансов провожу который раз, а где жить – то моим болезным, вот Николай Захаров и построил специально для них дом большой, там у него сейчас много моих обитает. Так что иди туда. Да и мне меньше попадет, у меня Таисия строгая – не любит, когда в доме жить оставляю кого.
- Что-то я не вижу у тебя клиентов, кроме меня, дурака, - опять полез в бутылку Вадим.
- Вот именно, дурак, да еще настырный, ведь не пускал я тебя к себе, по лесу хороводил, да потом, сдуру, пожалел. Потому, как через три дня ты мог пулю себе в лоб пустить, когда у тебя пожар на фирме случится.
- Какой пожар, сдурел, дед? – Вскинулся Вадим.
- Да ладно, словами делу не поможешь. А то, что людей нет сегодня, так я, иногда, выходной себе устраиваю. Делаю так, что никто ко мне не идет, один раздумает в этот день пойти, другой заплутает в лесу, да так домой ни с чем и вернется, не дойдя до моего домика, у третьего еще что приключится, так он ко мне в этот день и не соберется. Вот и сегодня у меня такой выходной. Вобщем, некогда мне тут с тобой, решай, остаешься или нет.
- Остаюсь я, дед. Помоги мне только. А своим я отзвонюсь, не в первый раз без меня работают. И останусь, если можно, у тебя, а не в гостинице. Помогу по хозяйству, как ты просил. А вообще, как мне тебя называть?
- Захарий меня зовут, а если попроще – дед Захар. Работу я тебе завтра дам, сегодня уже поздно, скоро вечерять будем, ужинать, то есть.
Вадим взглянул на часы. Елки-палки, он что, до вечера плутал в лесу. Вроде, казалось, не больше пары часов, а время, действительно, к вечеру. Может, часы стоят? Он присмотрелся к секундной стрелке – ходят.
- Да ты не сомневайся, часы твои в исправности. Я тебя по лесу на семь часиков зарядил, должен ты был в конце-концов обратно в поселок развернуться, а ты настырным оказался. – Искоса глянул на непрошеного гостя дед. Да, ладно-ладно, сам я потом над тобой сжалился.
- А сейчас пойдем, Таиска, наверное, уже поесть сгоношила, а то на голодное брюхо и разговор не клеится.
После слов о еде, Вадим почувствовал, что он действительно проголодался и пошел за стариком в одну из дворовых построек, в виде небольшого теремка. Постройка оказалась летней кухней, на порог которой сейчас и шагнул гость.
Когда дедок говорил про Таисию, то Вадим представлял бабку - дедову жену. А перед собой увидел необыкновенной красоты девушку, которая накрывала на стол. Вадим негромко поздоровался. Девушка подняла на него глаза, и …он увидел в ее глазах смятение, даже небольшой испуг. Да нет, наверное, показалось.
- Знакомься – это моя внучка, Таисия. – Представил дед. – А это Вадим, он несколько дней поживет у нас. Помощь ему большая нужна. А ты, Таиска, с ним тоже поработаешь, отмоли-ка его, да и его кое-каким молитвам поучи. Поработать с ним придется крепко, видать, Мастер хороший над ним потрудился.
Сели за стол, на котором стояло три прибора и домашние разносолы. Вадим не успел подумать про третий прибор, как Таисия сказала, что слышала разговор во дворе и успела поставить все для третьего едока за столом.
Стол был уставлен нехитрой снедью, но до того все выглядело аппетитно, что хотелось попробовать всего. В двух тарелках лежало нарезанное домашнее сало, с богатыми прослойками мяса, оно было двух видов: соленое, розоватое на срезе, и копченое, желтое, с коричневыми подпалинами по краям. Стояла миска маленьких соленых грибочков, так и хотелось поскорее взять их на зуб. На столе, без тарелки, лежали только что помытые небольшие огурчики, еще влажная зелень: укроп, петрушка, сельдерей, пучок лука.
Таисия налила в глубокие тарелки окрошку. Поставила посередине стола толстую глиняную миску с домашней сметаной, и, не спрашивая разрешения, положила ее в каждую тарелку с окрошкой большой деревянной ложкой.
Во время ужина Вадим и Таисия украдкой изучали друг друга . Когда девушка случайно встречалась с ним взглядом, то ее лицо мгновенно заливалось румянцем смущения. Между ними возникла какая-то невидимая, но очень чувствительная струна. Вадим был искушенным в любовных делах светским франтом, но эта незримая сила зарождающихся в душах молодых людей чувства, затянула его в свой водоворот так сильно, что он с испугом понял, что может влюбиться в эту, даже не деревенскую, а лесную, что-ли, девчонку.
После ужина дед Захар распорядился насчет того, где спать гостю. Место он ему отвел в пристройке к дому, которую Вадим даже и не видел до этого, она была с другой стороны дома.
Спать Вадим лег в каком-то совершенно особом расположении духа. Он думал, что долго не сможет уснуть, и даже собирался предаться раздумьям обо всем том, что сейчас происходило с ним. Но, неожиданно для себя, уснул почти сразу. Впервые за последние месяцы он торопил наступление утра и с этими мыслями заснул.
Проснулся он от стука в дверь; не сразу сообразил, где он, но подсознание помнило, что пробуждение должно быть приятным, что должно произойти что-то такое, что доставит ему большую радость.
- Да-да, войдите!
В дверь заглянул дед Захар. – Доброе утречко! Ну что, вставай. Это тебе не в городе – спать до обеда. Позавтракаем, с тобой Таиска поработает, да и кое-что по хозяйству надо бы сделать.
- С величайшим удовольствием. Все, я встаю, – ответил вдогонку деду Вадим.
Во время завтрака он понял, что вчерашняя возникшая нить между ним и Таисией не исчезла за ночь. Незримые волны, возникшие вокруг них, обнажили
все чувства, и они теперь работали, как-то обостреннее, он чувствовал девушку, где бы она ни была. Боковое зрение ловило ее, где бы она ни находилась. Слух ловил не только ее слова, но и интонацию, с какой она их произносит, просеивая их через сито чувств, чтобы определить, не к нему ли эта интонация относится.
С Вадимом это было впервые. Нет, разумеется, в его жизни были женщины, но то, что посеяла в его душу за один день эта «дикарка» - это было что-то новое, никогда не посещавшее его сердце.
После завтрака Таисия отвела Вадима в дом, в ту комнату, где он разговаривал с дедом Захаром. Там она велела ему закрыть глаза, после этого положила свою ладонь ему на голову и начала низким, грудным голосом читать какие-то молитвы. Вадим не вникал в смысл слов, он просто завороженно слушал звук голоса девушки, и чувствовал, как уходит из него что-то тяжелое, а внутри остается звенящая, чистая, прекрасная пустота.
Затем девушка заставила следом за ней прочесть молитву и Вадим послушно бубнил не совсем ясные фразы. Таисия достала что-то из тумбочки, стоящей в углу комнаты, и начала брызгать на парня, приговаривая какие-то непонятные слова. Тембр голоса стал каким-то другим, немного тревожным, что-ли. Потом Вадим понял, что это, кажется – латынь.
- Хватит. – Хриплым голосом произнесла девушка, и пошла из комнаты.
Вадим вышел за ней на улицу. Там он увидел деда, который уже поджидал его.
С дедом они начали чинить сарай, летний загон для скота. Работали почти до вечера, с перерывом на обед. Весь день Вадим не видел Таисию, даже в обед они пообедали вдвоем с дедом. Спросить о ней Вадим почему-то не мог, откладывая это на вечер. Но вечером Таисия появилась, наверное, она ходила в деревню.
Она накормила ужином мужиков, дала Вадиму попить какой-то настой. Парень
никак не мог поймать ее взгляд, это его очень сильно волновало. Но Таисия так ни разу на молодого человека и не взглянула.
Вадим ушел к себе в пристройку, немного почитал, не понимая смысла прочитанного, и отложил книгу. Почти всю ночь парень проворочался на кровати и лишь под утро уснул.
Утром все повторилось. Снова завтрак, без единого взгляда в его сторону, и , наконец, утренняя молитва Таисии. После молитвы Таисия опять побрызгала его чем-то, приговаривая непонятные слова.
Когда девушка выходила из дома, Вадим легко прикоснулся к ее плечу рукой, пытаясь остановить ее, чтобы поговорить. На нее это прикосновение подействовало, как удар молнии. Таисия в страшном смятении и испуге отпрянула от руки Вадима.
- Таиса, что случилось, - тихо спросил он девушку.
Она ничего не ответила и убежала в сторону летней кухни.
Этот день прошел так же в трудах, как и вчерашний.
Потом был третий день. Старик сказал, что после третьей Таисиной отчитки проверит Вадима. И парень опять пошел с Таисой в дом. Все было, как и в прежние дни. Но сегодня после молитвы, побрызгав его опять той же жидкостью, она начала свою непонятную ворожбу еще более истово. Вадиму было даже жутковато как-то. Потом он понял, что она плачет, и сквозь слезы выкрикивает что-то, что ее саму пугает. Вадим хотел было уже повернуться к ней, как услышал голос деда.
- Это что еще такое? Что ты делаешь?!
Вадим открыл глаза и повернулся лицом к двери. На пороге стоял дед Захар.
Таким его Вадим никогда не видел. Суровое, словно высеченное из камня лицо было обращено в сторону плачущей девушки. Руки были сжаты в кулаки.
И столько в нем было сдержанной силы, которая сейчас грозила вырваться наружу, что Вадим от страха съежился.
- Деда, это я сделала… Это я ему эту порчу навела тогда, мне его фотографию приносили. Должна была я его разорить дотла. Мне за это машину на мое имя записывают, будь она проклята. Я же не знала, что Вадим такой…
- Какая разница, Вадим это или какой-нибудь Сергей! Разве в этом дело! Дело в том, что ты из-за какой-то паршивой машины переступила через закон нашего рода – не делать никому зла. А если бы не увидела ты Вадима, значит, пусть умирает, ты же этого не увидишь.
- Деда, деданька, пожалуйста, сними с него эту порчу! Я, наверное, не смогла, – захлебывалась слезами Таиса. Я больше никогда не буду этого делать, я клянусь тебе!
- Садись, Вадим, посмотрю тебя, - все еще звенящим от злости голосом сказал дед Захар.
Таиса тихонько вышла из дома, все еще плача.
Старик заставил Вадима закрыть глаза, положил ему на голову свою руку, потом убрал ее. Затем снова проделал эту же процедуру. В голове у молодого человека, что-то открылось навстречу руке колдуна, он даже физически ощутил это.
- Ну ладно, - проворчал уже миролюбиво дед Захар. – Сама сделала – сама и сняла. Умница! Сильная, однако, девка! Вот не думал, что она уже созрела для нашего дела.
- А как же ты, дед Захар, не увидел, что с твоей внучкой происходит?
- Вот что я тебе скажу. Я могу любого человека увидеть. По любому могу рассказать все, кроме себя и своих близких людей. Сапожник без сапог! А вообще-то есть способы и судьбы своих родных просмотреть, но я не хочу этого. Я не хочу знать про себя и самых дорогих людей больше того, что дозволено Господом . Не хочу потом ждать каких-либо событий, о которых я заранее буду знать. Ни о хорошем не хочу знать, ни о плохом. Ну, да ладно об этом. По тебе вижу, все у тебя будет хорошо. А вот Таиску не тревожь, она у меня еще никогда и ни в кого не влюблялась, а ты уедешь, ей тяжело будет.
Вадим вышел из дома в полном смятении. Постоял около крыльца и быстрыми, решительными шагами пошел на летнюю кухню. Таиса была там. Она подняла испуганные, полные слез, глаза на Вадима и ее взгляд полоснул его прямо по сердцу. На ватных ногах он подошел к девушке, не отрывая взгляда от ее глаз, и обнял ее.
- Прости меня, Вадим, если сможешь. Прости…- выдохнула ему прямо в ухо Таиса.
Вадим еще крепче обнял ее, потом, держа за плечи, слегка отстранил от себя, улыбнулся и спросил:
- Ну и что дальше будем делать, моя колдунья? Похоже, я уже без тебя не смогу жить.