В холодной, но прежде сухой земляной норке, где спал мохнатый Насекомый, стало как-то сыровато и неуютно. Насекомый сквозь сон понял, что пришла Весна, и выполз на поверхность. В ярко-голубом небе сияло солнышко, где-то недалеко журчала вода. Шмель зажмурил сотни своих фасеточных глаз, поелозил, разминая шесть коленных суставов, устроился поудобнее под лучами. Было хорошо...
Через некоторое время проснулся аппетит.
- Надо бы выяснить, не повылезла ли где мать-и-мачеха, - подумал шмель, прислушиваясь к голодному урчанию в брюшке.
Шмель пошевелил лопатками, проверяя на месте ли крылья. Крылья отозвались легким бумажным шорохом. Затем, басовито загудев, шмель опробовал работу махолета на земле. Все вроде работало, и шмель поднял грузное тело в воздух. Спросонок было ощущение, что скорости не хватает, и маневренность оставляла желать лучшего. Ну да ничего, просто еще не прогрелся. Вот найдем цветочек, выпьем нектара, все войдет в норму...
Сверху было видно, что землю, укрытую еще местами клочьями тающих сугробов, пересекала серая, неприятно плоская дорога. Зато на той стороне вроде бы желтели первые робкие цветочки.
- Вот ведь, нашли где вырасти, - сварливо подумал шмель - Ну как пить такой нектар, когда рядом воняет это шоссе.
Однако выбора не было, а в брюшке завывало все сильнее. Прошлым летом старики-шмели рассказывали, будто когда-то давным-давно не было этих обезображивающих землю гудроновых полос, где и травинки-то не растет, а были извилистые колеи, от которых даже вкусно пахло лошадиными "яблоками". Многим нравилось, вот навознику там, лупоглазым зеленым мухам...
Шмелю захотелось подняться повыше, чтобы удушающий нефтяной смрад не так больно ранил обонятельные рецепторы. Но спросонок, да и на голодный желудок это было не под силу.
Мать-и-мачеха манила к себе. Шмель представил, как он уткнет свой хоботок в нежное бархатистое лоно соцветия, в глубине которого будут россыпи мельчайших сладких капелек.
- Как все-таки славно устроен мир! – думал шмель – Растения распускают свои органы любви в трепетном ожидании продолжения своего рода. Но в этой любви друг к другу у растений достает места и для любви ко всем другим, вот к шмелю, например. Ведь он, шмель, ну как Купидон... Он Ангел, нет, он - Бог Любви!!!! Вот он сейчас долетит, спроворит дельце опыления и в награду получит сладкий, пьянящий напиток. Ведь только Боги достойны пить нектар!
- Любовь! Любовь движет миром!.
Шмель прислушался к своему органу любви, тот пока молчал, отзывался лишь желудок, но все же волна нежности стала охватывать и его... Шмель снова сладко зажмурил все свои фасеточные глазки...
Это было ошибкой!
Налетевшее холодное железное чудовище сплющило, размазало его по своему телу..
Но испугаться он не успел... Он умер с мыслями о Любви..
…
- Во, блин!, - вздрогнул водитель от сочного шлепка и, разглядывая жирную слизистую кляксу на лобовом стекле, подумал – Хорошо, что не камень, а то налетел бы на бабки… Весна, однако…
Водитель мечтательно улыбнулся, на миг оторвав взгляд от серого полотна дороги к ярко-голубому небу. Затем он тронул подрулевой переключатель, брызнули струйки воды, щетки деловито начали соскабливать Бога Любви со стекла... Взгляд водителя снова был устремлен на дорогу.
…
Воздушная волна от пронесшейся машины колыхнула желтые головки . Мать-и-мачеха ждала своего Купидона….