Паук
Будучи генеральным директором собственного предприятия, Николай Ефимович Малюта любезно позволял себе все, что было отнюдь непозволительно его подчиненным. Человеком он слыл крайне неординарным, настроение его менялось не предсказуемо и, надо заметить, присущие ему странности не редко вводили окружающих в недоразумение. По своей натуре Николай Ефимович был трудоголиком, и решение производственных проблем занимало значительную часть его жизни. А, учитывая, что с некоторых пор деньги для бизнесмена перестали быть средством существования и превратились по своей значимости в цель, к работе он стал относиться еще трепетнее.
Отношения с женой у него в последние годы не складывались. Назойливые посягательства супруги на свободолюбивый нрав Малюты прибавляли лишние проблемы, что заметно отражалось на его, и без того, легко ранимой психике. В конце концов, участившиеся выяснения отношений, вынудили бизнесмена на шестом десятке лет покинуть семейный очаг и временно обосноваться в апартаментах, дверь в которые вела прямо из служебного кабинета.
В будние дни, вечерами, когда в управлении стихали голоса усердных служащих, частенько задерживающихся на рабочих местах в доказательство своей преданности начальнику, Николай Ефимович просматривал скопившиеся за день документы, принимал звонки от поставщиков сырья и отчаянно отбивался от попрошаек. Любители спонсорской помощи его жуть как раздражали.
Закончив дела, он отправлялся в свои покои, вальяжно расплывался по дивану, включал на полную громкость телевизор и наслаждался собственным покоем. Малюта обожал одиночество. Оно его никогда не тяготило и давало возможность мыслить просчитывать стратегические ходы в лабиринте бизнеса, копаться в собственных неудачах и победах, давать волю своей неисчерпаемой фантазии. Иногда он охотно развлекался за компьютером, гонял цветные шарики по экрану и раскладывал пасьянсы. А, бывало, учил наизусть замысловатые стихи Мандельштама или исчезал в неизвестном направлении для удовлетворения своих плотских желаний. Спать ложился обычно рано, а, пробуждаясь с рассветом, снова утопал в текучке важных и неотложных дел.
Однажды утром, тщательно выбривая подбородок перед зеркалом в туалете, Малюта обратил внимание на медленно ползущего по стене крупного черного паука с лохматыми длинными лапками. По телу Николая Ефимовича пробежала брезгливая судорога, и у него тут же возникло желание придавить мерзкое насекомое. Но, внимательно разглядев его, он передумал и решил пусть живет. Паук ему чем-то приглянулся… Единственное, что смутило Малюту, так это рацион питания. Не было ни мух, ни комаров. Они исчезли с первыми заморозками.
Ладно, дружок, не переживай! Что-нибудь придумаем, с надеждой в голосе заявил он новому постояльцу и с головой окунулся в работу.
Про паука Малюта вспомнил только на следующее утро, когда вновь увидел его в туалете. Только на сей раз, квартирант основательно укрепил свои позиции, соткав за ночь прочную паутину, на которой удобно расположился.
Молодец! похвалил его Николай Ефимович и одобрительно хихикнул. Вот это я понимаю, работник! Если бы мои подчиненные вот так, как ты, вкалывали, я бы давно горы свернул.
Он еще немного постоял, любуясь искусно сплетенной паутиной и ее обитателем, а затем отправился на поиски корма. В одном из кабинетов Малюта нашел-таки муху, поймал и принес пауку.
Вскоре между хозяином и квартирантом появилась дружеская привязанность. Бывало, в течение дня Николай Ефимович по несколько раз навещал паука, угощал его мухами, которых не без труда где-то добывал, и с удовольствием вел с ним одностороннюю беседу. Паук же ничуть не боялся его, с удовольствием принимал дары и уважительно выслушивал все, о чем хозяин с ним доверительно делился. Он пошевелил лапками и, как бы соглашаясь со сказанным, слегка кивал маленькой головкой с блестящими круглыми глазками.
На протяжении двух недель Малюта даже близко не подпускал к туалету уборщицу и прибирал там сам, разрешая ей наводить в порядок лишь в комнатах. Дружба с пауком стала его тайной, и раскрывать ее перед кем-либо у него не было ни малейшего желания. Да и, вряд ли, кто-то смог бы без предвзятости это оценить.
И тут случилось непредвиденное… Николай Ефимович попросту замешкался. Сидя в своем же кабинете за столом, он настолько увлекся документами с месячной отчетностью, что не услышал, как его заместитель по производству разрешил уборщице прибрать в апартаментах. Когда работа была завершена, и все разошлись, он поспешил проведать паука. Туалетная комната сияла чистотой, но не паука, не паутины там уже не было. Малюта потерял дар речи. Он напрасно облазил все уголки в надежде отыскать друга, его старания не увенчались успехом. Огорчению не было предела!
Весь вечер Николай Ефимович сокрушался о потере, ругал себя за оплошность всякими словами, отказался от ужина и раньше обычного лег в постель. Он понимал, что выместить свою злость на уборщице ему не позволяет ни положение, ни сама ситуация.
Проснулся Николай Ефимович утром в разбитом состоянии и с отвратительным настроением. Весь день он отчаянно бушевал и придирался по всяким мелочам к сотрудникам. Те, почуяв не ладное, изо всех сил старались, как можно реже попадаться шефу на глаза. И, наконец, ближе к вечеру Малюта не выдержал и поделился несчастьем со своим заместителем, тем самым, который позволил себе не мыслимое самоуправство. Тот, с неподдельным вниманием выслушал шефа и, во избежание возможной неприятности в виде случайного ехидного смешка, поспешил удалиться восвояси. А спустя минут пять в кабинет влетела взволнованная, перепуганная не на шутку, уборщица, и дрожащим голосом запричитала:
Простите меня, Николай Ефимович! Извините, я ведь не знала… Отродясь бы не посмела смахнуть этого проклятого паука, хоть и боюсь их до смерти… Если хотите, я вам принесу их целую кучу. Мне они жуть как дома надоели. Замучилась давить…
Нет!.. Не надо! взревел было Малюта, но взглянув на побледневшую женщину, вовремя опомнился и сменил гнев на милость. Все нормально. Вашей вины здесь нет. Идите, и спокойно работайте.
Пятясь спиной и раскланиваясь, уборщица поспешно выскользнула за дверь.
Что ты наболтал этой дуре?! вскипел Николай Ефимович, когда заместитель вновь появился в кабинете.
Да ничего особенного. Я сказал: «Что ж вы натворили?! Как вы посмели убить друга Николая Ефимовича? Она, правда, чуть не грохнулась в обморок. А потом как рванет, стремглав, к вам. Я и охнуть не успел!
Тут заместитель не выдержал, громко хрюкнул и разразился истерическим хохотом. Малюта скривил от негодования губы, но безудержный смех молодого еще не познавшего в жизни одиночества, был настолько заразительным, что лицо его невольно расплылось в улыбке.