Холод, пронизывающий до косточек, заставил открыть глаза. Лежу в койке под двумя толстыми ватными одеялами, а меня трясет. В квартире одна. Ноги застыли так, что кажется, будто они сделаны изо льда. Надо взять мамин пуховой платок и шерстяные носки, но для этого надо встать, что равносильно прыжку в ледяную воду, и от этого мне страшно. Высунув руку из-под одеяла, потрогала батарею отопления. Кипяток. Значить меня просто морозит и надо что – то, в конце концов, делать.
И после некоторых усилий я вновь под одеялом в носках, укутанная с головой в серый пуховой платок. Уже почти месяц, как я практически не вылезаю из постели. Кажется, что я с каждым днем становлюсь, всё слабей и слабей. Тело стало непослушно усталым, а мысли, вялыми. И только сон ещё давал мне какие-то силы. Выполнив, минимум домашней работы я валилась от усталости и спала часами. Муж устав от моего вида и пустого холодильника, вчера, подойдя к моему изголовью, спросил:
- Спишь?
- Да, - ответила я и открыла глаза.
- Мне надоело всё это.
В комнате установилась звенящая тишина, а может, это у меня звенело в ушах, я не поняла, но отвечать, ругаться, скандалить не было сил. Я молчала.
- Молчишь? Ну вот, я хочу тебя предупредить, - он, немного помолчав, добавил, - мне больная жена не нужна. Ты меня поняла?
-Да.
-Тогда учти, что я за тобой не собираюсь ухаживать. Поняла! – эти слова он уже выкрикивал, словно рубил.
-Да, - я ответила чуть слышно, не поворачивая к нему головы. Он круто выругался и выскочил из комнаты. А ещё долго лежала скованная спазмом рыдания, и только слезы сами собой находили дорожку на моем лице.
Вспоминая наш вчерашний разговор, я уже более трезво могла оценить ситуацию.
Думала, что такое никогда не может коснуться меня, но реальность кричала об ином. Казалось, что прожитые вместе годы перечеркнуты, смяты, как ненужная бумага и выброшены в мусорную корзину. Только один вопрос звучал у меня в голове, как заевшая пластинка, а именно: « Боже, с кем я живу? Столько лет вместе и в конце концов услышать, что ты не нужна…». Ну вот, долгожданное тепло стало потихоньку меня окутывать и укачивать, как добрые материнские руки…
Хлопнула входная дверь и в комнату вошла мама, в светлом платье и капроновой косынкой на голове. Губы сжаты узкой полоской, а в голубых глазах осуждение.
- Болеешь? – спросила она.
- Да.
- Так тебе и надо. Это тебе наказание за твой обман.
- Мамочка прости меня, прости, пожалуйста. Я просто не смогла.
-Ты же мне обещала. Ты меня разочаровываешь, - сказала она и стала ходить по комнате, нервно переплетая пальцы рук, не глядя на меня.
- Прости меня …
- Ты меня не любишь, ты меня совсем не любишь. Ты не можешь понять, как я тебя ждала, как надеялась, что вновь увижу тебя, а ты обманула меня. Мне было так горько и одиноко …,- она тяжело вздохнула и посмотрела на меня. Мне стала так стыдно и больно.
- Мамочка, я тебя очень- очень люблю.… Поверь мне, я просто не смогла, я хотела, но так сложились обстоятельства, я не смогла приехать. Я знаю, что я очень перед тобой виновата. Прости меня,- я взяла её за руку, притянула к себе и стала целовать тонкие пальцы, такие родные и такие всегда ласковые, но она отдернула свою руку и сказала:
- Не верю. Ты не любишь меня.
- Я люблю тебя, мамочка! – я, уже не таясь, заплакала навзрыд.
- Если бы ты действительно любишь меня, - сказала она и, подойдя, стала гладить меня по голове, перебирая своими пальцами мои волосы, - докажи это.
- Как?
- Пойдем со мной.
- Но как же муж, дети? Как они останутся без меня?
- Муж и сам тебе сказал, что ты ему не нужна, а у детей уже свои заботы, свои семьи. И ты им тоже уже не нужна.
- Неправда!
- Ты мне не веришь, своей матери!– она возмущенно всплеснула руками и, оттолкнув меня от себя, направилась к двери.
- Мама, постой не покидай меня, пожалуйста, я сделаю все, что ты хочешь…Мне просто страшно, и я хотела бы увидеть их.
- Не надо бояться, поверь мне. Я дам тебе одну таблетку. Ты, не бойся, я буду рядом с тобой. Я тебя поддержу. Я тебя люблю моя доченька …
-Мама, ты не даешь мне выбора…, но я не хочу с тобой расставаться, я тебя очень-очень люблю и сделаю, как ты хочешь…
Не успела я проглотить таблетку, как в комнате стало сумрачно и очень тихо…
И неведомая тяжесть навалилась на меня и прижала в постели, мрак окутал меня, и стало очень страшно. Хотелось кричать и плакать, но тут я почувствовала прикосновение пальцев и тихий ласковый шёпот:
- Вот и славно, моя послушная девочка, не бойся, я тут. Ты не можешь ни двигаться, ни говорить, а только можешь немного видеть, немного приоткрыв ресницы. Скоро уже скоро мы вместе с тобой пойдем далеко- далеко….
Я напряглась и немного приоткрыла глаза и из-под опущенных ресниц увидела, что комната полна женщин и многие плачут. Подумалось: « О ком это они плачут? Обо мне что ли? Так я счастлива, я с мамой. Вот она сидит рядом и держит мою руку своей и с любовью смотрит на меня. » С ребенком на руках подошла ко мне молодая женщина и я с трудом узнала в измученном лице черты своей дочери. Она беззвучно плакала, и слезы капали мне на руки, лицо. Дочь встала на колени у кровати и сказала:
- Зачем, зачем, ну зачем ты уходишь. Скажи зачем? Подумай обо мне, о внуках….
- Не слушай её, - сказала моя мама,- Это чистейший эгоизм с ее стороны. Не бойся, никто меня не слышит и не видит, только ты, моя родная. Ты ведь знаешь, что я умерла этой осенью…
От усталости и сознания того, что я не могу утешить свою дочь, я закрыла глаза и окунулась во мрак, постепенно плач стал затихать, и стало тихо.
Потянуло сквозняком и мне подумалось, что открылась балконная дверь и сейчас войдет муж. И точно, я услышала его сопение, а потом загремел стул и он взял мою руку и целую её сказал:
- Дурочка ты моя, я ведь хотел только тебя взбодрить, немного напугать, чтобы ты собралась, разозлилась и стала бороться. Лучше бы, ты стала на меня кричать, бить и ругать, а не медленно угасать. Я тебя люблю моя крошка, - он прижал мою руку к своей щеке и с болью вздохнул.
- Не слушай его, - тихо заговорила мама, - Ты забыла, как он кричал на тебя, обзывая и унижая? Ты забыла его похождения и ложь? Ты вновь хочешь испытать унижение и боль?
Боль тугим кольцом сдавила мою грудь, всё внутри тряслось и билось…
И снова мрак и тишина окутали меня плотным кольцом. Немного погодя я услышала сдавленный шёпот двух ругающихся между собой людей. Я прислушалась и стала различать отдельные слова и фразы. Голоса приблизились ко мне, и я узнала голоса отца и мамы. Они горячо спорили обо мне. Отец обвинял маму и требовал от неё объяснений, а она, оправдываясь, настаивала на том, что я её обманула и должна уйти с ней. Отец резко возразил, что она не права и я ещё молода и должна жить. На что мама ему сказала:
-Ну, хорошо, если сможешь разбудить и поднять, то пусть живет. Я согласна, а не сможешь, она пойдет с нами.
И в тот же миг я почувствовала дыхание отца возле своего лица. Он заговорил требовательным и строгим голосом:
- Дочь, проснись, открой глаза. Давай, зайка, постарайся, открой глаза. Я знаю – это очень трудно, но ты постарайся, ты сможешь, я в тебя верю.
- Напрасно стараешься, она не встанет, - сказала мама.
- Я знаю, ты нас слышала и все понимаешь. Так что постарайся, пожалуйста. Открой глаза.
И я старалась изо всех сил, что у меня оставались. И вот мои глаза стали потихоньку, как будто двери на закушенных петлях, с усилием, но открываться.
Я увидела склоненного ко мне отца, его карие теплые глаза, седые почти белые волосы, и белоснежную улыбку его ровных зубов. А за ним в стороне улыбающуюся маму. Мы встретились с ней глазами, и она мне ободряюще подмигнула. Мне стало так хорошо и спокойно. Хотелось так вот лежать, и смотреть на них бесконечно долго.
- Ну, вот и молодец! – воскликнул отец, - А теперь вставай, вставай быстрей. У тебя очень мало времени. Родная, поторопись. Вставай!
Я села и с удивлением обнаружила, что мы находимся в поле. Светит ослепительно солнце так, что приходится жмуриться. Цветут цветы, украшая разноцветьем изумрудную траву. Легкий теплый ветерок теребил волосы, и доносил пение птиц.
- Вставай и беги, что есть мочи беги. Видишь там, вдали на платформе стоят твои дочь и внучка и ждут поезда. Ты должна успеть на него.
- Папа, я не смогу, поезд уже близко, мне не успеть, - ответила я, и потянулась к нему, чтобы обнять его. Но он отпрянул и резко сказал:
- Не тяни время, дочь. Мы с тобой ещё успеем обняться, а теперь вставай и беги.
И я побежала, сначала еле-еле передвигая ноги, а потом всё быстрей и быстрей.
Пронеслась через какую-то речушку с бурным течением, вскарабкалась, обламывая ногти на высокий косогор, а дальше по проселочной дороге утопая в пыли. Я видела, как поезд прогрохотал мимо и остановился на платформе, скрыв из виду мою дочь и внучку, уже подросшую худенькую девочку. Я бежала изо всех сил, сердце рвалось и выпрыгивало из груди, а ноги казались налитыми свинцом и не хотели прибавлять шагу. Пот заливал глаза и лился ручьем за ворот рубахи. Я вбежала на платформу, а тем временем поезд тронулся и стал прибавлять скорость. Дочь и внучка уезжали на нем. Рывком из последних сил я рванулась и впрыгнула в открытые двери последнего вагона, и наполовину провиснув. Кто-то протянул руки и стал с усилием втягивать меня в вагон. Ещё усилие, ещё мгновение и я уже лежу, распластавшись на полу вагона, тяжело дыша и постанывая. Повернула голову и увидела свою дочь и внучку. Они, улыбаясь, помогли мне встать с пола и отряхнуть одежду. Обняв их, я высунулась из окна и посмотрела в даль. Вдалеке я увидела обнявшихся моих родителей, которые махали мне на прощание рукой.
- До свидания! – закричала я.
Я проснулась и, открыв глаза, сказала:
- Буду жить! – и громко засмеялась, затем, глянув на часы, решила встать и для начала приготовить ужин мужу.