Halvard
Разрушенное счастье
Жестокое средневековье… Впрочем, как и всегда жестокая жизнь.
Зима 1339 года. Северные земли недалеко от Баренцева моря… От запада, куда уже давно зашло солнце этих северных земель, слышался шум лошадиных копыт и внушающие ужас крики воинов. Они приближались к темному и мрачному лесу, который выводил к замку, стоявшему на побережье Баренцева моря. Этот замок славился во всей восточной Норвегии своей прочностью и защитой, на протяжении веков его никто не мог завоевать.
Шум копыт приближался, некоторые лошади, бывало, попадали в огромные сугробы так, что приходилось спешиваться. Но все же упрямое войско шло вперед, ни на минуту не замедляя ход. Численность этого войска доходила до двадцати тысяч воинов, которые были одеты в кожаные доспехи и вооруженные мечами и щитами. Темный и мрачный лес, казалось, не имеет предела, дорогу же освещали несколько тускло горящих факелов. Ни одной протоптанной дороги, большие сугробы, сильный ветер, поднимавший метель, - все это ужасно мешало злым воинам и одновременно увеличивало их злость.
Спустя три с половиной часа тучи стали еще мрачнее, метель поднялась и совершенно не давала ходу, но, тем не менее, был виден конец этого ужасного леса и цель их похода – великий замок восточной Норвегии.
- Стоять, - скомандовал военачальник огромного войска, - мы у цели, теперь слушайте меня! Нам нужно разделиться на несколько групп и поочередно нападать. Командиры каждого отряда! Берите командование на себя, - военачальник подошел к первому, усмехнулся, и сказал, - ты первый, - потом подошел к следующему, - ты второй, - Так через несколько минут были разделены группы.
- Готовы? – и, получив утвердительный кивок, скомандовал, - Вперед!!!
На самой окраине леса стали отчетливо доноситься звуки и виднеться силуэты. Стража на стенах замка заподозрила неладное. Двое, стоявшие именно к той стороне, увидели силуэты.
- Кочевники! Бей тревогу!
Лучник на вышке стал бить тревогу, в следующий момент из леса полетели стрелы.
- Я знал, что эти всем надоевшие кочевники вернуться… - сказал воин на стене замка, и в этот же миг его широкий лоб пронзила стрела и вышла наружу с другой стороны черепа; воину, стоявшему рядом, стрела попала в глаз, отчего тот стал сильно до ужаса кровоточить. Воин упал, стал дергаться и кричать от адской боли, но до его «помогите» никому не было дела. Все бегали по стенам замка, и никто не мог сообразить, откуда же именно летели стрелы. Воины были вынуждены спрятаться, дав, таким образом, возможность подойти к замку врагу.
- Тревога! – закричали в городе, и все стали пытаться спрятаться.
- Тревога! – донесли королю, который опрокинул кружку чая от такой новости.
- Тревога! – кричала растерянная стража, бегая в разные стороны в попытках предпринять что-нибудь разумное.
Ввиду полнейшей неподготовленности к такой атаке, обстановка была накаленной и явно на стороне кочевников.
Один из воинов кочевников, считающий себя неким маньяком, лихорадочно смеясь, отважно понес лестницу к стенам замка. За ним бежали его спутники, подняв мечи в воздух.
Метель продолжала творить беспорядки, создавая плохую видимость, снегопад облеплял с ног до головы. Кочевники шли со всех сторон, постепенно окружая замок.
Лестница была приставлена к замку и по ней стали подниматься воины. Тут стража была вынуждена пойти под обстрел, лишь бы не пропустить врагов. Им удалось скинуть лестницу вместе с маньяком и его спутниками, которые с криками полетели вниз. Ворота крепко держались, и, к счастью для воинов в замке, не было никаких катапульт и прочей техники у кочевников.
Харалд, один из воинов великого норвежского короля, узнав о случившемся, стал прощаться с женой и девятилетнем сыном.
- Не открывайте окна, могут залететь стрелы, - он снова обнял жену и сына.
- Мы верим, ты вернешься, ты всегда возвращаешься, - со слезами произнесла жена, - всегда помни, мы тебя очень любим и ждем. Не лезь в бой, оставайся лучше в стороне, будь осторожен.
- Обещаю, буду осторожен, - и со слезами на щеках он обратился к сыну, - сынок мой, если я не вернусь, если мы проиграем…
- Быть этого не может! – прервала его жена, - Что ты говоришь! – и она обратилась к сыну, - сынок, не слушай его, он обязательно вернется и все будет хорошо.
- Нет, пусть знает! – и он снова, но уже серьезно, обратился к сыну, - если я не вернусь, то не стоит падать духом, продолжайте жить полной жизнью, заботься о матери…
- Ты вернешься! Обязательно! – жена вся была в слезах, она не могла отпустить мужа.
- Я вас люблю! – и он обнял жену.
В этот момент раздался стук в дверь.
Харалд вытер слезы, сделал воинствующее лицо и открыл дверь.
- Харалд, скорее снаряжайтесь и выходите! У нас нет времени, быстрее! – сказал служащий и ушел.
- Да, иду, - и обратился к жене, - ну все, время пришло, прощайте, мои любимые, прощайте! Я вас люблю!
Харалд вышел, помахав рукой семье, и направился за оружием и доспехами.
- И мы тебя!!!
Но сын не смог это пережить и побежал за отцом.
- Папа, не уходи! – он плакал и бежал за отцом.
- Я не могу остаться, прощай, все! – он поцеловал сына, возможно, в последний раз, и спустился вниз, исчезнув с прощальных взглядов семьи…
Сын плакал, обняв мать, и печально смотрел на лестницу, по которой, возможно, в последний раз спустился отец.
- Мам, а папа вернется?
Мать посмотрела на сына добрыми и полными слез глазами и ответила:
- Ну, конечно, он обязательно вернется!..
Вооружившись, Харалд встал в строй. Строй был разделен на три больших отряда примерно по пятьсот человек.
Военачальник давал распоряжение короля:
- Нас намного меньше, но мы не знаем точно, сколько кочевников. Но вы же прекрасно понимаете, что дело не только в количестве, а в стратегии. А мы славимся нашей стратегией обороняться. Вы прекрасно обученные воины, вы - элитное войско, а они – дикари. Поэтому в битве с ними используйте все, чему обучены и выполняйте в точности мои указания, а также указания своих командиров. А теперь поставить оборону! Для начала попробуем выйти и договориться. Выполнять!
Ворота были открыты и элитное войско заняло оборонительную позицию. Харалд стоял в третьем отряде в самом конце. Войско расположилось так: первый отряд по сто человек в один ряд, таким образом, один отряд образовывал пять рядов, всего в итоге выстроилось пятнадцать рядов. Длинные прямоугольные щиты выставлялись наружу, полностью прикрывая воинов, вооруженных пиками и мечами (мечи всегда сначала в ножнах). Лучники располагались на высоких стенах замка и прикрывали воинов. Войско короля напоминало знаменитых римских воинов, такое же расположение. Король, видимо, использовал римскую тактику в свою пользу. Ах, король, король…
Обстрел прекратился. Вышел военачальник короля и военачальник кочевников со своим войском, которое в момент навело страх на элиту короля. Военачальники подошли друг к другу.
- Сдавайтесь сразу, нас намного больше, - сказал военачальник кочевников, - сдадитесь - никого не убьем.
- Как твое имя?
- Гарольд.
- Я Хавард.
- Вы славитесь, Гарольд, своими опустошительными набегами, - сказал Хавард с уверенностью в глазах, - но с чего вы взяли, что сумеете покорить нас? Это никому не удавалось!
- Но должен же кто-то вас завоевать, а если не мы, то кто же!?
- Никто! Вам не покорить нас, вам не опозорить нашего короля Франса Уолтера! Но мы предлагаем достойную битву! Ты и я, так предлагает наш король. Победивший одерживает победу.
Гарольд адски смеялся, но сумел остановиться и возразил:
- Ваша воля ясна, то есть воля вашего короля, он трус! – И он снова засмеялся адским смехом.
- Уолтера лично я повешу в своей деревне! Он будет на веки опозорен! Сам подумай: если ты победишь, мое войско все равно нападет, оно нападет в любом случае, мы не собираемся идти на уговоры, а теперь держитесь, мы не собираемся больше ждать! Мои воины жаждут крови! Лучше уходи, пока цел, но и цел ты будешь недолго! – и со злорадостной ухмылкой Гарольд пошел к своим.
Подойдя к командирам, Гарольд сказал:
- А теперь пора побеждать злу! Вперед! Убейте их всех, разорите их замок, но оставьте несколько для рабов. У вас полная свобода действий. Но не забывайте, Уолтер, их король, мой! Вперед! Сожгите все, разрушьте этот замок до основания, не оставьте ничего, разорите их святыни, разорите и уничтожьте все!!!
Ужасное войско Гарольда с адскими криками побежало на замок.
Хавард скомандовал своим:
- Теперь наша судьба в ваших руках! Не дайте врагу пройти! Лучники, стреляйте!
После этого Хавард прошел сквозь ряды элитных воинов и спрятался в замке, крикнув напоследок:
- Закрыть ворота!
Он поднялся на вышку замка и оттуда вместе с королем и его семьей наблюдал за происходящим.
Битва началась. Харалд хоть и стоял сзади всех, но все равно испытывал страх. Его испытывали все при виде такого огромного войска.
Воины Гарольда выстроились в множество длинных рядов и шли на воинов Уолтера. Через мгновение произошло столкновение между ними. Стрелы летели и с той и с другой стороны. Воинов Гарольда часто ввиду плохой обороны пронзали стрелы, а посему его воины гибли значительно быстрее.
Воины Гарольда явно не могли пробить оборону врага. Элита короля действительно показывала свое мастерство и, пока кочевники пытались пробить их щиты, их обстреливали лучники сверху. Около четырехсот дикарей пало, а из элиты Франса не погибло еще ни одного.
Гарольд стоял во тьме леса и понял, что так вести бой бесполезно, и скомандовал:
- Ко мне, отступаем!
Пока кочевники отступали, им в спины летело еще множество стрел, сразивших еще десяток воинов. Один из них был ранен в ногу и упал в сугроб. Конечности его тела стали коченеть, он не мог пошевелиться. Он только кричал «Помогите!», но спасать его никто не стал. Через десять минут он совсем перестал двигаться и подавать признаки жизни.
Войско короля стало радоваться. Между ними слышались такие возгласы: «Я уверен, они больше не сунуться к нам!», «Отступили, значит, боятся! У нас все шансы на победу!», «Может, они не вернуться!»
Или такие, явно принадлежавшие пессимистам: «Сейчас они придумают что-нибудь и нам придет конец», «Готовьтесь, может это последняя наша битва».
Или такие: «Они отступили, но это вовсе не значит, что они не вернутся».
И действительно, Гарольд явно не собирался отступать. Убедившись, что их больше не атакуют, он сказал:
- Попробуем окружить их так, чтобы их войско не смогло никуда идти, кто-то будет их держать, а остальные попытаются залезть по лестницам на стены, а дальше вы сами начнете творить судьбу нашего врага.
В это время Франс Уолтер сильно нервничал, как нервничали и вся его семья вместе с Хавардом, наблюдая за всем происходящим с вышки замка.
- Король Уолтер, я должен вам сказать, что Гарольд… собирается повесить вас, если он победит, - с опаской сказал Хавард, - так сказал он мне.
Королю стало не по себе от сказанного, отчего он разозлился и сказал:
- А это уже лишнее, держите это при себе, - и, уже прикрикнув, - я не желаю слышать подобное.
- Я сообщил это вам… потому, что я подумал, что оно может вам пригодиться, - стал оправдываться Хавард, - я неплохой советчик и могу дать вам совет по поводу этого.
- Например, - призрачно спросил Франс.
- У нас есть тайный подземный ход…
- Сам знаю, ты мне будешь рассказывать о тайнах нашего замка, которые передаются по наследству, или решил напомнить мне, что у меня амнезия?
- Извините, прошу вас, не сердитесь, я не хотел вас обидеть, - и Хавард сделал безобидное лицо.
- Они снова нападают, - взволнованно крикнула дочь Уолтера Элисабет, невеста Хаварда.
Все снова стали смотреть вниз, на землю, где происходили кровавые события, резни и всякого рода издевательства.
И в этот самый момент Хавард подошел к Элисабет и шепнул на ухо: «Мне нужно с тобой поговорить». Они отошли в сторону так, чтобы их никто не слышал, но Франс сразу заподозрил неладное и постоянно косился на них.
- Элисабет, любимая… вдруг это последняя наша ночь! Давай проведем ее вместе! Давай прямо сейчас займемся любовью! – в глазах Хаварда сияла жажда секса и не было абсолютно никакой любви.
- Какой ты плохой! И почему только я полюбила тебя!? – огорченно сказала Элисабет, - Мы еще не женаты!
- Ты мне так нужна, - продолжал откровенничать Хавард.
- Нет, - прямо ответила Элисабет, - пойдем лучше смотреть на битву, это намного важнее, и… мы не умрем, сам говорил про тайные подземные ходы, так что мы еще успеем, не волнуйся.
- А вдруг не получиться? – переживал Хавард.
- Значит, не судьба! – спокойно ответила Элисабет и пошла к маме, затем, обняв ее, они смотрели на происходящее.
Расстроенный Хавард был вынужден смириться с отказом, и присоединился к ним смотреть на битву.
А битва становилась все чудеснее… Кочевникам удавалось осуществить задуманное, они окружили войско Франса, другая же часть войска Гарольда стала стремительно окружать замок, попадая под постоянный обстрел стрелами, а иногда даже камнями, причем было много случаев, когда камни просто пробивали головы дикарей, отчего, бывало, их мозги расплывались на снегу как желе, а потом их обязательно кто-нибудь вдавливал глубоко в снег на вечное хранение…
Войско Гарольда быстро теряло воинов, которые пали, в основном, от стрел, один за другим. Можно смело сказать, что кочевники уже потеряли тысячу с небольшим, когда войско короля всего несколько десяток.
Несколько лестниц было приставлено, по которым отчаянно карабкались дикие воины, подобно муравьям, бегающим по большому муравейнику.
Войско короля пыталось протаранить себе путь из окружения дикарей, нагло не дававших им пройти, но пики элитных отрядов порою насквозь пронзали тела дикарей, не соображавших, как против этого бороться.
Харалду явно повезло: он прижался к воротам и спокойно стоял, словно он был ни при чем. Ему даже было уютно, прикрытый со всех сторон щитами окружавших его воинов, он аккуратно выглядывал в щелочки между щитов и с интересом наблюдал за обстановкой. И это не первый раз, когда он так отлынивает от битвы.
Один воин Гарольда уже залез на стену замка и тут же его голова полетела вниз и упала навеки в сугроб, а за ней полетело и тело. Довольный воин, явно любивший рубить все и вся, проткнул макушку черепа следующего карабкающего, причем проткнул так, что его загнутый меч вышел через горло жалкого воина, который в следующий миг полетел в сугроб, в котором уже ждали его карабкающие друзья, обездвижено лежавшие в сугробе.
Гарольд начинал нервничать, и приказал лучникам:
- Стреляйте лучше! От вас многое зависит, - он подошел к своему советчику, - идеи есть?
- Возможно… могу предложить не идти штурмом, - советчик посмотрел на Гарольда с хитростью, - надо их обмануть, вы ведь понимаете, что если открыть их ворота, которые охраняет их небольшое войско, мы спокойно сможем захватить их, ибо окажись мы внутри, они окажутся бессильными.
- Я думал об этом… - начал Гарольд.
- Нет, не думали, - прервал его советчик, - тогда бы не шли штурмом, - и советчик улыбнулся.
- Но как можно их обмануть?
- В этом-то и проблема, - советчик на минуту задумался, - однако у меня есть идея. Мы сделаем так: вы, Гарольд, подойдете к их войску и скажете, что мы сдаемся…
- Это безумие! – идея не нравилась Гарольду.
- Дослушайте, это единственный вариант, так вот, после этого вы попросите впустить вас, когда ворота будут открывать, отряд вашего войска побежит за вами, главное, все рассчитать, потому что если вы окажетесь с войском внутри, вы можете требовать что угодно, ибо Франс не допустит жертв своих крестьян. Понимате?
- Это рискованно, меня могут убить, как только я выйду из леса.
- Это возможно, но все же вас знают и поймут, что если вы вышли, значит, у вас есть предложение.
- А есть еще варианты?
Советчик снова задумался.
- Есть еще вариант… Собираем всех лучников и обстреливаем их войско, в конце концов, может из этого что-нибудь выйдет. У меня больше нет вариантов, все возможное я вам предложил. Вам выбирать или придумывать что-то свое.
- Оно неплохо, только рискованно, потому, что в первом случае меня могут убить; во-втором мы можем в пустую потратить все стрелы.
- Так необязательно прямо все! Ну, так продожайте штурмовать, раз вам это так нравиться, посмотрим на гибель наших воинов. Поймите, мы решили покорить один из самых великих замков в Норвегии, вы мечтаете повесить Франса Уолтера, а сами смотрите, как ежесекудно гибнут десятки ваших воинов, когда воины Франса практически неуязвимы. Говорю вам, так мы не победим, победить их можно только обманом, умом, а не силой. Они – хорошие стратеги, поэтому не проигрывают, мы же надеемся только на наше огромное, страшное и глупое войско. Мы потеряли примерно три тысячи воинов, насколько я понимаю.
- А давайте уточним, кто там считает это все?
- А вон тот старичек с бородой, один момент, сейчас я узнаю.
Через минуту советчик вернулся и доложил:
- Даже хуже, старик насчитал, что погибло три с половиной тысячи, а то и больше, еще насчитал, что у Франса погибло сотня или две, причем только за счет лучников, которые метко попадают в стражу на стенах, а из элитного войска ни одного! Представьте себе, они как стоят прикрывшись щитами, так и стоят, причем покалывают наших своими пиками.
- Да, это бесполезно… Но ведь когда-нибудь кончиться эта стража!
- Вы не представляете, какие у Франса резервы.
- Выбор за вами, - продолжил советчик, - еще пара часов, и от нашего войска не останется никого.
Гарольд задумался на минуту и все же решил:
- Ладно, давайте попробуем стрелять по их элите, может сможем пробить их щиты.
- Щиты вряд ли, если только лучники смогут попасть в расщелины между ними.
Гарольд подошел к командиру лучников и приказал:
- Командир, попробуйте стрелять по их элите, и пусть ваши лучники постараются стрелять по метче, если мы сумеем расстрелять их элиту, у нас не будет преград к их воротам!
- Есть! – ответил командир и через минуту лучники Гарольда стали стрелять по элите, как и было приказано.
Так же был задействован отряд арбалетчиков, которые метко пускали свои стрелы в цель. Элита, увлеченная дикарями, немного раскрылась, и сразу же туда полетело множество стрел. Элита и не подозревала о таком повороте событий и мигом потеряла десяток своих.
Началась паника и элита не смогла организовать хорошую оборону, со всех сторон летели стрелы, к тому же обороняться от стрел мешали дикари. Элита стала быстро терять своих воинов, промежутки между щитами раскрывались все чаще, то сверху, то с боку и все это не ускользало от глаз стрелков Гарольда.
Гарольд был доволен таким поворотом событий и поблагодорил советчика.
- На то и нужны советчики, не так ли, господин Гарольд?
- Да, несомненно, - ответил Гарольд, пожав руку советчику, - если так будет продолжаться, мы победим.
Но войско Франса, потеряв уже около двухсот воинов, свыклось с такой обстановкой и стало по организованней. Но тем не менее продолжали падать воины, некоторые пали, но павших иногда не замечали и вставали прямо на них, словом, у раненых шансов выжить практически не было.
Харалд тоже запаниковал, он прикрывался щитом, как мог, даже отразил несколько стрел, сердце его волнительно стучало, но все же он держался крепко.
Его семья тем временем сидела в той же комнате и, не послушав его указания закрыть окна, смотрела на битву, пытаясь увидеть своего любимого отца семьи… Но не видела, он был скрыт за стеной.
- Мам, я очень переживаю за отца, - не успокаивался сын, на что мать постоянно отвечала, что все в порядке, что он жив и что он обязательно вернется.
Элита держалась более менее, но продолжала терять воинов, ибо от такого обстрела она не привыкла защищаться.
Воины Гарольда, увидев, как резко изменились события, побежали к воротам замка, ибо это было намного проще и безопаснее, чем лезть за смертью на стены.
Франс Уолтер не мог просто так стоять на месте, он разнервничался так, что сам на себя перестал быть похож. Элисабет пыталась его успокоить, но все безуспешно, он чуть ли не со слезами обратился к семье:
- Возможно, эти кочевники… смогут покорить нас… Я хочу, чтобы вы все вышли через тот тайный ход, про который говорил Хавард.
- А ты, разве ты не пойдешь с нами? - тоже чуть не плача спросила Элисабет.
- А не могу так поступить, я король этого замка, и не могу покинуть его, - Франс не удержался и еле заметно заплакал, что на него не было похоже, - если мне суждено умереть, значит так и будет, поймите это, но вы должны спастись. Пообещайте мне, что спасетесь.
- Обещаем, мы обещаем, ведь так, мам? – Элисабет посмотрела на маму, которая была удивлена от таких событий, - мама, ты обещаешь?
- Да, да… Конечно, - она обняла мужа.
Хавард тоже решил вставить слово в эту угрюмую обстановку:
- Я обещаю вам, великий король Франс Уолтер, что обязательно спасу вашу семью, со мной она будет в безопасности, можете рассчитывать на меня.
- Спасешь, и Элисабет будет твоей женой, я верю, что из вас получиться хорошая пара, не так ли, Элисабет?
- Ну, да, так, отец, - странно ответила Элисабет, - просто надо подумать…
- Элисабет, что ты говоришь, мы ведь оба хорошо знаем, что любим друг друга! – Хавард посмотрел на Элисабет так, что попробуй только возразить.
Элисабет стало не по себе от такого взгляда и она согласилась.
- Ладно, это потом, сейчас проблема в другом – элита наша проигрывает, и это впервые за всю нашу великую историю, - сказал король.
К этому времени от элиты осталось около восьмисот человек, воины Гарольда стали атаковать элиту и у них это получалось.
В целом, происходили воистину страшные вещи: со всех сторон стрелы, дикари, махающие мечами; элита поняла, что она в западне, их оборона абсолютно ни куда не годилась. Выжить можно было только, если повезет, если стрела пролетит мимо, если кто-то промахнется, нанося удар, словом, поле битвы превратилось в место для разделывания мяса.
Харалд понял, что через какие-то полчаса от их элиты ничего не останется и сказал своему соседу:
- Мы в окружении, надо просить, чтобы открыли ворота, с ними бесполезно бороться! Сам посмотри, их просто бесконечное множество, они нескончаемые! Пока путь к воротам еще открыт для нас, надо использовать эту возможность!
- Давай попробуем!
Они вышли из строя и побежали к воротам, но на их пути встали несколько кочевников и пошли на них.
- Черт! Пятеро против двоих? Вы бессовестные, - крикнул им Харалд.
Но кочевники словно и не слышали ничего, а просто побежали на них. Между ними началась битва. Харалд сразу сразил первого пикой, проколов ему сердце, потом достал меч и стал сражаться сразу с двумя. Такая же участь постигла и его соседа. Кочевник нанес удар мечом сверху, но Харалд отразил его щитом и резко нанес прямой удар в грудь врага, вонзив туда с яростью меч. Второй кочевник попытался атаковать с боку, но Харалд еле успел подставить под удар щит, ответив попыткой срубить врагу голову. Но кочевник ловко увернулся от удара и ранил Харалда в левую ногу чуть ниже колена, однако это был небольшой порез, Харалд продолжал сражаться и нанес удар щитом по мечу врага, а затем сразу проткнул своим мечом живот кочевника.
Напарник Харалда не справлялся, он только успевал отбивать удары окруживших его кочевников, Харалд ловко воткнул меч в спину одного, а второй стал пятиться и убежал.
- Отлично! – воскликнул Харалд, - как твое имя?
- Мое имя Эгил!
- Я Харалд.
- Рад знакомству, друг! – они пожали друг другу руки.
- Идем, надо открыть ворота.
Они подошли к воротам и постучали. Никто не ответил.
- Черт, похоже, нам не войти, - сказал Харалд.
Они продолжали стучать, но это не приносило никаких результатов.
- Они, наверное, все на башне, - сказал Эгил.
- Да, наверное… Я помню, с другой стороны есть тайный ход, надо пробираться. Бежим.
Они протаранили себе путь и, прикрывая друг друга щитами, бежали подальше от поля битвы на другую сторону замка.
- Но это же побег! – сказал Эгил.
- У тебя есть семья?
- Да.
- Ты хочешь ее увидеть снова?
Эгил посмотрел на спутника, вздохнул и, ничего не ответив, продолжил путь.
Удача им сопутствовала. Их, видимо, никто не заметил, или никому не было до них дела. Все были заняты побоями элиты и продвижением к воротам замка.
Элита совсем перестала действовать коллективно и, видимо, отдалась судьбе, которая была неблагосклонна к ним, как когда-то.
Они были окружены, стрелы пронзали одного за другим, кочевники ловко убивали элитных воинов и забирали их щиты.
Войско короля кричало, кто-то пытался бежать, но были мигом остановлены воинами Гарольда.
Через полчаса после побега Харалда и Эгила, от элиты никого не осталось в живых. Кочевники стали ликовать и рубили элитным воинам головы, забирали их вооружения, доспехи, раздавливали с яростью черепа погибших, раздавливали мозги, иногда разрезали воинов на куски, отделяя части тел… Словом, дикари творили страшные вещи, которые лучше не описывать.
Обстрел продолжался. Теперь лучники и арбалетчики стреляли по страже на стенах и башнях, которые были не в силах устоять. Поняв, что оставаться под прицелом глупо, уцелевшие воины спустились вниз. Всего их было около сотни.
Такова была обстановка…
Увидев все это, сын Харалда бросился плакать, от слез не удержалась и жена Харалда, никак не верившая в гибель мужа, надеявшая на то, что он, быть может, еще жив.
Гарольд ликовал и благодарил советчика. Он ликовал так, будто уже разгромил замок Франса Уолтера, словно все позади.
Франс Уолтер старался смериться с проигрышем, в чем ему помогала его семья вместе с Хавардом, который как всегда пытался все обрисовать красивыми красками.
- Настало время прощаться, - печально сказал король, - Хавард, выведи мою семью, ты знаешь, что делать, выполняй.
- Отец, - плакала дочь, - не покидай нас, пожалуйста, не покидай, я не смогу без тебя! Отец, если ты не пойдешь, я тоже не пойду!
- Прощай, дочь моя! – Франс поцеловал дочь в лоб, затем обратился к жене, - Любимая… - он обнял жену, - прощай.
- Франс Уолтер, - обратился к королю Хавард, - я обещаю сохранить вашу семью, можете рассчитывать на меня. Прощайте, - они пожали друг другу руки.
Хавард даже без слизинки в глазу повернулся к королю спиной и стал удаляться, взяв руку Элисабет в свою.
Элисабет всю дорогу плакала и не могла успокоиться, и ее приходилось постоянно утешать.
Франс остался один и смотрел, как кочевники ломают ворота бревном.
Снаружи замка ломилось шестнадцать тысяч воинов, некоторые уже залезли на неохраняемые стены замка. Их встретило сотня воинов, которые побежали им на встречу.
Снова битва, но уже последняя для воинов Уолтера.
Звуки мечей, крики, стоны, возгласы дикарей, с яростью убивающих последних воинов короля – это была последняя битва, которую видел великий король восточной Норвегии Франс Уолтер…
Итак, из воинов короля больше никого не осталось, ворота были открыты и внутрь замка вбежало шестнадцатитысячное войско Гарольда, который тоже шел вместе с лучниками, командирами и своим советчиком в замок.
Как только Гарольд вошел в замок, войско с ликованием встретило своего руководителя, а Гарольд торжественно приказал:
- Сожгите этот замок и разрушьте его до основания!!!
В это время Хавард с семьей короля спустились в тайный подземный ход и шли по длинному запутанному туннелю.
- Если умрет мой отец, как буду жить я? – плача, спрашивала Элисабет мать.
- Любимая Элисабет! Я не допущу твоих слез, ты должна смериться! Такова воля богов, - сказал Хавард.
- Каких богов? Я всю жизнь служила им, почитала, молилась, и что стало со мной теперь? Таков ответ их?
- Такова воля богов! И ты не должна осуждать их волю.
- Дочь, что бы не случилось теперь, счастье, удача, несчастье, горе, но случиться это без отца и мы не можем на это повлиять.
- Элисабет, - снова обратился к любимой Хавард, - это война, и на каждой войне происходят гибели, много братьев и сестер разлучаются, многие сыновья и дочери остаются без родных, без родителей, но если сдаться, то потеряешь жизнь и ты.
Лицо Элисабет было мрачным, угрюмым, казалось, ничто не сможет потревожить ее. Возможно, если б не Хавард и мать Элисабет, она осталась бы с отцом, возможно, их повесили бы вместе, рядом, на двух столбах, на них смотрели бы миллионы и говорили: «Смотрите, это великий король Франс Уолтер и его дочь Элисабет!».
Но это не произойдет, теперь не произойдет, возможно, и возможно до тех пор, пока Хавард будет с ней, пока их руки будут вместе.
- Ты любишь меня, Хавард? – неожиданно спросила она.
Хавард посмотрел на нее полными любви глазами и искренне ответил:
- Да, я люблю тебя, Элисабет, и, я обещаю, я спасу вас, мы будем жить все вместе, я, ты, твоя мама; мы будем жить в большом доме, и никто нам не помешает, ни кочевники, ни проходящие мимо люди, мы будем одни, вместе, нас никто не потревожет, никогда! Война будет идти вечно, как вечно будут гибнуть люди и, до тех пор, пока я не умру, я буду убивать каждого, кто посмеет нас потревожить.
Хавард действительно любил Элисабет и только сейчас он понял это, только сейчас почувствовал любовь, понял, что не сможет без нее и он крепче сжал ее руку в своей.
Они шли молча, веря, что будет именно так.
Воины Гарольда, как только приказ был отдан, стали зажигать факелы и наконечники стрел.
- Все младенцы будут сброшены со стен, женщины и некоторые мужчины взяты в рабство, мы все сожгем, мы уничтожем все святыни их, а самое главное, - говорил Гарольд своему советчику, - я повешу Франса! Он будет висеть в моей деревне, а когда власть моя увеличиться, деревня моя возрастет до города, у меня будет огромнейшее войско, я приобрету славу, я стану самым известным завоевателем в Норвегии и ее округе, а тело Уолтера будет вечно висеть на столбе и будут проходить люди и говорить, смотрите, это Франс Уолтер!
- Вы размечтались, осмелюсь заметить, и не забывайте, что многие победы, а самое главное – эту, вы не достигли бы без меня, - сказал советчик, хитро смотря в глаза Гарольду, - вы не царь, не король… вы – военачальник, возомнивший себя героем, а все, что вы имеете – так это небольшую деревню, которую захватили путем восстания, и войско, состоящее из ее жителей, которое подчинилось вам. Это все, что у вас пока есть.
- Вы правы, только сейчас я стал еще известнее, и, согласитесь, я стану известным завоевателем.
- Я не буду с этим соглашаться, хотя бы потому, что об этой вашей победе еще никто не узнал, но вы славитесь, это несомненно, только слава ваша дурная, вас принимают, как за поднявшего восстание, собравшего ополчение… Вы не король, вас никто не уважает, как уважают друг друга короли, даже считая себя врагами. И врагов можно уважать, но достойных, а не подлых.
- Значит, я подлый?
- Решайте сами. Вы творите страшные вещи, вы жестоки и на человека не похожи, вы зверь и славитесь только тем, что вы страшный зверь, пожирающий все на своем пути… как саранча.
- Саранча не зверь… - Гарольд осекся, - уважаемый, вы перешли все рамки, я вынужден убить вас.
- И вы считаете, что сможете обойтись без меня?
Гарольд задумался.
- Оставим этот разговор на потом, здесь такое важное событие и я не собираюсь тратить свое драгоценное время на разговоры с вами. Надо найти короля.
- Гарольд, будьте помилосерднее, не убивайте хотя бы детей. К чему такая низость!?
- А зачем они нужны мне?
- Если они не нужны вам, это вовсе не значит, что они не помешают другим, например, тем, кто возьмется за их воспитание.
- Но ведь, - Гарольд снова задумался, - их… надо кому-то нести до деревни, а воины мои слишком жестоки, что даже не смогут взять их на руки, им легче будет разрезать их и вынуть их сердце. Я могу их пожалеть, но все же… я не могу их не убить, честно говоря, я хочу это сделать, они враги, воспитать их долго, и воспитать детей врага я не собираюсь и это никто из моих людей делать не будет, - Гарольд немного отдышался, и продолжил, переводя взоры с вышки замка на окна, а потом обратно, - пожалуй, я пойду, не хочу пропустить, как прольется кровь врага, - и Гарольд пошел внутрь замка, оставив мудрого советчика.
Воины были внутри замка. Один из отрядов поднялся на второй этаж замка, поскольку первый уже уничтожался, разделился на несколько групп, каждая из которых занималась выполнением одного и вездесущего приказа Гарольда.
Воин открыл дверь и в комнату вбежало около десяти воинов. Один из них cказал:
- Подчинитесь Гарольду, известному завоевателю, ибо он покорил вас. Тогда вы не умрете.
Заплакала маленькая дочь, ей, на вид, годика четыре. Воину это не понравилось и он снес своим мечом ей голову. Ее мать еле удержалась на ногах и, в слезах, с яростью посмотрела в глаза воина-убийцы, но что-то сдерживало ее, и она не смогла нанести удар, она заплакала так, что ее плача не выдержал даже муж, который был зол на убийцу так, как ему никогда не приходилось быть злым. Глаза его наполнялись злостью с каждой секундой, они сужались, отчего появлялись складки на его лбе и лице, верхняя губа приподнялась, его шипенье услышал даже самый дальний воин. Резким движением отец погибшей девочки вынул из ножн меч (воин был в числе стражи, поэтому успел вернуться к семье, но поздно) и ловко отрубил голову убийце. Тогда следующий воин подошел к нему и нанес удар пикой, но отец девочки сумел увернуться, причем одновременно проткнув левый бок нападавшего. Воины не стали медлить и окружили его. Отец стоял, приготовившись к смерти, и последнее, что он сказал, звучало так: «Вы презренные убийцы, да накажут вас боги», после этого воины проткнули его мечами со всех сторон. Отец выпустил последний крик и пал замертво, широко открытыми глазами смотря в потолок. Глаза его застыли и навеки в них остался страх. Бедная мать была в шоке, поэтому даже не заметила, как несколько мечей вонзились в ее грудь. После этого глаза ее больше не закрывались; кровь из ее груди текла ручьем, как и из ее мужа. От всего этого в комнате образовалась большая лужа крови, в которой лежали тело обезглавленной четырехлетней девочки, ее матери и отца.
Воины вышли из комнаты, на стенах которой были пятна свежей крови когда-то счастливой семьи.
Воины разоряли замок, опустошали семьи, убивали жен, сбрасывали младенцев со стен…
Замок Франса со всех сторон полыхал огнем, а Гарольд стоял посреди замка и ликовал:
- Сожгите его! Сожгите его до основания!
Глаза его злорадостно смотрели на все происходящее. Гарольд очень ярко выглядел среди горящих огней, который отражался в его глазах.
Все должно было произойти быстро, сейчас, и Франс это прекрасно понимал. Он не собирался прятаться или покидать замок, это он решил давно. Теперь он отчетливо видел Гарольда. Глаза Уолтера были переполнены слезами, он не мог сдерживаться от происходящих событий. Он любил всю свою землю, даже каждый камешек под снегом, он любил своих жителей, воинов; весь его замок был для него родиной, частью неотъемлемого, но, увы, Гарольд отнял это у него, отнял самое сокровенное, самое дорогое. Франс теперь навсегда потерял свою семью и утешал себя мыслью, что они спасуться, он доверял Хаворду. Теперь сердце его было печальным, он не боялся ни Гарольда, ни смерти, он был уверен в том, что как может смерть сейчас пугать его. Он не хотел мстить Гарольду, но он считал его презреннейшим из людей. Ведь недаром Франсу всегда говорили: «Ты лучше того царя, что возглавляет вражеское войско». Франс почитался, но сейчас, в разгар войны, мир близился к концу, и война, покорившая мир, опустошила любимые земли почитаемого короля.
Франс спустился в свой храм. Это была главная святыня замка. Но почитаемых Франсом богов разбивали воины Гарольда, они сбрасывали их на пол, и от богов не оставалось ничего, кроме каменных осколков.
Франс не мог выдержать этого. Все свою жизнь он молился в этом храме, молился вместе со своей семьей, своими приверженцами, здесь же он решал с советчиками военные дела. Теперь же эта святыня превратилась в нечто хаотическое, лишенное всякого смысла и намека на жизнь.
Франс с ужасом смотрел на кочевников и кричал им:
- У вас нет чести!
Но воины не обращали на него внимания, продолжая грабить и опустошать святыню.
Сзади Франс услышал голос:
- Вот и настал час моего ликования!
Франс обернулся и увидел Гарольда. Их глаза встретились. Гарольд, смотря своими зловещими глазами в добрейшие глаза Франса, сказал:
- Сейчас придет твоя погибель, я лишу тебя глаз, ушей и языка. Ты придешь в ту жизнь слепым, глухим, немым и все будут говорить, это Франс Уолтер!
Гарольд вынул свой меч.
- Я видел подобный миг в отрывках своих снов… Позволь условиться с тобой, что погибший будет похоронен как полагается и ему будут возданы все почести, - твердо сказал Франс.
Но Гарольд резко возразил:
- Договоров между львом и человеком быть не может!
Он наставил меч на короля и сделал шаг вперед.
- Где же твой меч?
- У тебя нет чести, ты презренный зверь! Тебя накажут боги!
- Я не боюсь богов, - ответил Гарольд, - так ты готов?
Франс стоял, печально смотря на Гарольда, и сказал:
- Ты проклят, удел твой – убивать. В этом ты видешь смысл жизни.
- Мой меч – это последнее, что увидишь ты! Знай, твое тело будет вечно висеть на столбе в моем городе, ты будешь навеки опозорен, а я прославлюсь и не оставлю ничего от твоего замка.
- Ты не посмеешь, ты бессчестный… - но Франс не договорил.
Его пронзил меч Гарольда. Довольный, он вынул меч из тела короля, который повалился на пол своего храма и, в предсмертной агонии, издавая последние вздохи, король смотрел в бесчеловечные глаза убийцы.
Гарольд приказал своим воинам:
- Возьмите тело короля, мы собираемся в наш город!
Вскоре разрушенный и горящий замок был покинут завоевателями. Войско с победными криками покидало замок, самые близкие к Гарольду воины несли тело короля, когда-то обнимавшего свою жену и дочь.
Единственное, что останется на долгие годы – это след крови на полу храма короля, что будет всегда напоминать о достойнейшем из королей.
Бесчеловечный поступок Гарольда будет навсегда проклят, как проклят и сам Гарольд. Но он считал, что тем самым наведет страх и ужас на всех окружающих, что он прославиться как великий завоеватель.
И ради этой бесчеловечной цели стоило творить такое зло?
Войско снова вошло в норвежский лес, полный тайн и мрака, вселяющий ужас каждому вошедшему. Этот ужас само сабой вонзил ледяную стрелу в грудь девятилетнего мальчика, который прислонился к матери и плакал. А мать успокаивала его, говоря, что все будет хорошо. Сын чувствоал себя одиноко, ведь он думал, что лишился отца...
- Сынок, благодари богов, что нас не убили, а взяли в рабство, благодари богов, что мы остались живы.
- Но мама, наш папа обещал вернуться!
- Вспомни, что он говорил, если он не вернется, он просил не падать духом, продолжать жить, а тебе сказал, чтобы ты заботился обо мне. Харалд любит нас, и сейчас он в иной жизни, боги простили ему его грехи, поверь, сынок, мы встретимся с ним там, мы никогда не умрем, мы будем вместе всегда.
- А что такое та жизнь, мама, что мы знаем о ней? – как-то неверя спросил сын.
- Тебе это все прекрасно известно, не спорь и не задавайся вопросами, нельзя осквернять богов! Богов надо бояться и почитать!
- Хорошо, мама, я буду их бояться и почитать, а наш отец точно у них?
- Ну, конечно, у них, глупенький! Мы обязательно еще увидим его! Давай больше не будем говорить об этом, все идут молча, мы должны подчиниться завоевателю и следовать за всеми.
- А зачем следовать за всеми?
- Потому что так надо, следуй за всеми и все будет так, как надо.
- Но я не хочу, я хочу убежать! Я не хочу идти за войском, и мне здесь страшно!
- Нельзя, иначе нас убьют, возьми мою руку и ничего не говори. Я устала.
Они шли дальше молча, перед ними и за ними шли такие же рабы, но только одни женщины и несколько подростков.
Начинало светать, с востока появлялись первые лучи восходящего солнца и норвежский лес немного осветлел, что придало ему еще больше красочности и таинственности.
Гарольд шел довольный, рядом с ним шли несколько командиров и его советчик. Они весело разговаривали о победе и предстоящих планах, который хотел олицетворить жаждущий великой и вечной славы Гарольд.
- Отойдем чуть вперед, - сказал Гарольд советчику, потом он продолжил, - я вижу их… Вижу всех, кого убил. Они стоят на снежной горе и говорят мне, мы ждем тебя.
- Это вас тревожит?
- Меня пугает то, что я не попаду на ту гору, что боги сурово расплятяться со мной.
- Это возможно, но вы сами творите свою судьбу.
- То есть?
- Я вам все сказал, и не собираюсь повторяться. Учитесь видеть между строк.
Гарольд задумался. С ним что-то происходило.
- Мне плохо. Воины, женщины, дети – я вижу их и это не дает мне покоя.
- Отдохните, вам надо остановиться, расслабиться.
Гарольду стало тошно. Он присел и выпустил из своего рта только что съеденный завтрак, который образовал дыру в снегу и впитался в холодную мертвую землю. Завоеватель почувствовал некоторое облегчение и сказал:
- Теперь продолжим путь.
Норвежский лес подходил к концу, а после - долгая снежная дорога, ведущая к деревне завоевателя.
В это время Харалд и Эгил стояли в стороне и смотрели на горящий замок. Слезы текли по щекам Харалда.
- Не могу поверить в это! Замок, где так много жил я, огнем полыхает теперь, но сколько лет здесь мир царил и правила любовь! – печально сказал Харалд.
- Ты потерял семью, я потерял семью… Все потеряли своих родных и любимых. А сколько еще погибнет… Когда все это кончиться?
Харалд посмотрел на свой окровавленный меч и сказал:
- Это будет вечно.
Ветер унес эти слова с собой навеки.
В этот же миг из замка вышло трое.
- Ты видишь? – спросил Харалд.
- Вижу. Это, наверное, те, кто спаслись.
- Это семья короля, некому больше.
- Может догоним их и присоединимся?
Харалд задумался.
- А как нам поступить с Гарольдом? Хоть мы не в силах биться с его войском, но хитростью мы можем отомстить.
- Надо выбрать что-то одно.
- Я хочу знать, выжила ли моя семья, - Харалд посмотрел на горящий замок, - может, их в рабство увели, но это лучше, чем погибнуть. Мне нет дела до семьи короля, они спаслись, так пусть помогут им боги. Меня интересует моя семья, я отправляюсь в замок, пойдешь ли ты со мной? Быть может, мы узнаем, живы ли наши семьи.
- Противно мне идти туда, ибо не могу смотреть теперь на замок наш, теперь, в разгар войны, когда от любви, царившей там, остался хаос и лишь воспоминание.
- Мы не в силах что-то изменить, но боги защищают нас, раз мы сейчас живы. А посему я отправляюсь туда, и если я не увижу там своей… - Харалд печально посмотрел на землю и вздохнул, - …семьи, значит они живы, и я пойду по их следам, я пойду в любую даль, иного пути я не вижу.
- Но не сможешь ты вернуть ее…
- Я не смогу жить, зная, что семья моя жива и служит презренному королю.
- Но Гарольд не король.
- Так станет им. Что ему мешает? Пойдем со мной, что еще нам остается? Мы отомстим за это зло.
- С тобой, отважный друг, пойду я.
Эгил был готов идти, но Харалд остановился и с глубоким смыслом произнес:
- Ты помнишь, сколько праздников было? Сколько раз мы слышали музыку, чувствовали ее запах?.. Мы ласкали наших жен, а утром любовались морем. Мы счастливо жили, зачем понадобилось это убивать? Зачем так поступили боги? Куда все исчезло теперь?
- Мы все служили лучшему из королей. Но он погиб теперь, быть может, мы сумеем его похоронить и воздать все почести?
- Так идем?
- Идем!
- Мы будем идти, и идти до тех пор, пока будем способны идти, до тех пор, пока эта музыка и любовь будет в нашей памяти. Мы отомстим!
- Любовь… она не умрет…
- Пока способны чувствовать ее…
Северный ветер дул в спины двум воинам, идущим к разрушенному счастью, туда, где когда-то царила жизнь и был мир, даривший людям счастье и любовь. Но теперь, в разгар войны, война сменила мир, и миром правит сильный.
Порою кажется, что в мире правит Сатана, что на земле нет ничего, кроме ада, и не может быть иного. Зло… оно везде, повсюду злорадостные ухмылки. Повсюду адский смех…
И миром не владеет бог… Ибо нет божественного. И нет добра, даже горящий замок, который раньше был полон любви, теперь представляет из себя хаотический образ, лишенный смысла и намека на жизнь. Добра никогда не было.
Вместо него – любовь, счастье, слезы, музыка, ее запах, отчего на душе становиться хорошо. Это надо защищать, это нельзя дать уничтожить, иначе миром будет править хаос.
А что есть зло? Гарольд злой? Нет. Может, это не было хорошо, но это было правильно. И хорошо для него. Ему просто не было дела до остальных…
Где предел жестокости? Его нет! Мясо есть, но оно на то и мясо, чтобы его резать. Это не жестокость. Здесь мудрость, и если мудрец это видит, он поймет.
Молнии – корона Сатаны. Молнии жарят мясо. Они жарят мир. Мир должен жариться. Он не может быть в покое. Это жизнь.
Хавард по-прежнему крепко сжимал руку Элисабет. На лице ее были слезы, в глазах - глубокий смысл.
- Мы остались живы…
- Я не могу смотреть туда.
- Тогда пойдем!
- Пострим новую дорогу, новый путь, нам есть, куда идти! – Хавард повел семью короля за собой.
Они шли, они создавали новый путь, новую жизнь и ничто не мешало делать им это.
Они протоптают холодный снег и сама смерть выйдет и даст им дорогу. Потому что жизнь проходит сквозь смерть и обретает смысл, когда есть, к чему стремиться.
Они шли, возможно, где-то там, за горой, будет их новый дом, где-то там, где море омывает берег ледяными волнами, возможно, там, где впервые зародится человеческая жизнь.
Слышались шаги по снегу. Дул северный ветер, поднимая метель. Снег скрипел от твердых шагов. Играла музыка. Музыка жизни. Северная музыка. Музыка снега. Музыка ветра. Музыка утверждения.
Шаги. Снег. Ветер. Метель.
Силуэты. Они видны сквозь усиливавшуюся метель.
Воины приближались к разрушенному замку.
- Вот он, - сказал Харалд, - теперь на поиски наших семей.
Они шли вместе. В замке им открывались вещи, какие им раньше не доводилось видеть. Повсюду кровь, тела людей, знакомых людей. Теперь эти люди были разрублены на части, каждый чей-то родственник был отделен от своей головы, рук, ног. Замок Франса превратился из цветущий жизни в хаос.
Воины не стали рассматривать все это, они поднялись к себе. Харалд поднялся по лестнице, по который спускался на сражение, обнимаясь с семьей, целуя сына. Он вспомнил, что только вчера это было, а теперь, спустя ночь, их счастливая жизнь кончилась. Все произошло в один миг.
Харалд не обнаружил тел своей жены, сына и воскликнул:
- Значит, они живы!
Через несколько часов Харалд встретил Эгила у выхода.
- Ну как? – спросил Харалд.
- Их нет.
- Так ты пойдешь со мной мстить?
- С тобой я буду биться против врагов.
- Тогда в путь, по их следам, через норвежский лес, через все ужасы, что встретяться на нашем пути.
Норвежский лес днем не выглядел ужасающе, что облегчало путь воинам. Они шли, вдыхая свежего лесного воздуха и, казалось, ничто не может помешать им. Так и было. Будто сама мать-природа была на их стороне.
Через четыре часа голодные и уставшие воины вышли из леса. Они шли по следам своих врагов. Они знали, что скоро придут. Но они не знали, чем это закончиться.
Они решили немного отдохнуть. Неожиданно Харалд воскликнул:
- Мы забыли про короля!
- Франс! Какая жалость! – расстроился Эгил, - но мне не встретился он.
- И мне, но поздно говорить об этом, но понятно, что он мертв.
- А может Гарольд увел его с собой?
- Как низко и порочно!
Спустя пять минут Харалд сказал:
- Ты отдохнул, готов идти?
- Вполне!
Они продолжили путь, следуя по следам врагов.
Войско Гарольда достигло своей деревни. Гарольд распорядился:
- Повесить тело короля.
- Но к чему такая спешка, господин Гарольд? – спросил советчик, - мы только пришли.
- Отныне я король! – заявил Гарольд.
Советчик как-то с презрением посмотрел на него и сказал:
- Вас погубит ваша гордость…
Но Гарольд не обратил на это внимание и велел приготовить все необходимое для того, чтобы повесить короля.
Когда все было приготовлено и собралось все население деревни, Гарольд поднялся на балкон своего небольшого замка и крикнул:
- Смотрите все! Я покорил Франса Уолтера! Вот он! И сейчас он будет навеки повешен! Он будет навеки предан позору.
После некоторой паузы он продолжил:
- Отныне я, Гарольд, ваш король!!!
И все стали ликовать:
- Да здравствует Гарольд, наш король!
Так Гарольд стал королем.
Через несколько минут тело Франса Уолтера было повешено на столбе.
Франс Уолтер был повешен. Теперь и навсегда, или до тех пор, пока кто-нибудь, возможно, более достойный, чем Гарольд, не снимет его.
Вот он, пик славы завоевателя, славься, новый король, пока есть время для этого, ибо не будет потом его…
День подходил к концу, солнце клонилось к закату, спускаясь к западной стороне горизонта, где воины видели край деревни короля Гарольда. С каждом шагом деревня становилась все ближе.
- Я страшно голоден, надо найти еду, - стонал Эгил.
- Зачем нам еда, когда скоро мы можем умереть? Как можешь думать ты о ней!? Нам нет смысла жить иначе, мы либо умрем в сражении, либо спасем наши семьи и построим новую жизнь.
Они шли, хотя холод пронзил их насквозь, они были страшно голодны, но они терпели, потому что они должны были дойти.
Через час адской дороги они подошли к границе деревни и спрятались за сугробом.
- А как пройдем мы? – спросил Эгил, не видевший удачи и потерявший веру в спасение.
- Есть только один способ, - Харалд вздохнул и произнес, - мы попросим нас пропустить, скажем, мы путники.
После раздумья, Эгил согласился.
Они подошли к воротам. Стража наставила на них мечи.
- Кто вы такие?
- Мы путники, разрешите нам жить в вашей деревни, - говорил Харалд, - мы будем верно служить вашему правителю.
- Подожтите! – сказал воин и ушел в деревню. Через несколько минут он вернулся и ответил: - Входите, король Гарольд разрешил. Вас проводят к нему.
Их провели через запутанную деревню и они оказались перед небольшим замком.
- Это замок короля Гарольда. Только сегодня он покорил великого Франса Уолтера! Слышали о таком?
- Да, значит, Гарольд, хороший стратег, раз ему это удалось!
- Да, очень хороший.
Путники попытались войти в проход, но их остановили.
- С начала отдайте оружие, а потом входите.
Харалд сразу оценил обстановку, поскольку он не собирался отдавать оружие. Обстановка была такова: четверо воинов-стражей, остальные далеко, если работать тихо, никто не заметит.
Они вынули мечи и как бы собираясь отдавать стражам, резко срубили им головы, последните два не успели ничего предпринять, их сразу пронзили мечи героев. Охрана была повержена, все было сделано тихо, тревога не была поднята.
- Теперь убиваем короля, потом спасаем наши семьи и бежим отсюда, - сказал Харалд.
- Вперед!
Они открыли дверь и вошли в помещение, освещенное несколькими свечками. Воины направились дальше через узкий мрачный коридор и оказались в зале, где царил полумрак. Они сумели разглядеть трон, где сидел Гарольд, и еще одного человека, сидевшего рядом.
Они вышли из тени. Гарольд удивленно посмотрел на них.
- Кто вы?
- Мы пришли отомстить, отомстить за наши семьи, за наше счастье, за нашу жизнь, за короля Франса Уолтера. Если у вас есть хоть капля чести – сразитесь с нами, - после этого Харалд вынул свой меч.
Гарольд поднялся.
- Назовите мне ваши имена!
- Харалд, воин из элиты короля.
- Эгил, также из элиты.
Гарольд достал свой меч и произнес при этом:
- Я убью и вас, и повешу рядом с королем!
У Харалда расширились глаза и он воскликнул:
- У вас нет чести! Как можно так поступить!
- Я поступил так, как нужно, и повешу вас рядом с ним!
Он сделал шаг вперед и уверенно сказал:
- Я не позволю каким-то камням отнять у меня славу!
Советчик Гарольда молчал, у него не было слов.
Началась битва. Первым выступил Эгил. Гарольд разбежался и прыгнул немного правее Эгила, нанеся в прыжке мощный удар мечом в плечо Эгила. Эгил немного постоял, прощаясь с жизнью, потом упал на колени, а затем на пол. Из плеча текла кровь.
- Теперь ты!
Харалд был немного удивлен такой быстроте Гарольда. Он сделал шаг вперед и нанес удар по ноге Гарольда, который ловко резким движением ноги избежал удара и взмахнул мечом по направлению груди Харалда, отчего на кожаном доспехе его образовалась царапина. Однако крови не было. Харалд невольно отошел назад, затем побежал на Гарольда и нанес удар прямо в грудь, но Гарольд, резко отойдя в сторону, ранил Харалда в ногу. Харалд стал храмать, что давало королю преимущества. Битва растянулась, Харалд наносил удары, но Гарольд мастерски их все отбивал. Харалд измотался, он не мог отдышаться, словом, он устал. Для Гарольда эта битва была даже забавой. Он теперь играл с ним. Харалд снова подошел к королю, но последний отразил его удар и оттолкнул его рукой так, что Харалд чуть не упал. Харалд стоял, не зная, как поступить. Гарольд резко подошел к нему и воткнул меч глубоко в плечо Харалда. Харалд упал на колени и стал стонать от боли, он издавал последние вздохи, смотря в лицо Гарольда. Затем Гарольд вытащил меч из его плеча и вонзил его прямо в сердце Харалда. Вытащив окровавленный меч, Гарольд победно посмотрел на Харалда и воскликнул:
- Ты будешь висеть рядом с королем! Вечно!!!
Харалд пал, истекая кровью.
К молумрачном зале раздался адский смех.
Вечером, на закате солнца, состоялась казнь. Казнь мертвых.
Собрался народ. Гарольд, снова находясь на своем балконе, объявил:
- Сегодня вы увидите, как придадут позору двух воинов из элиты Франса Уолтера. Сегодня они пришли сюда, чтобы отомстить за него, предложив со мной сразиться. Я поверг их, и теперь они будут преданы позору, элита короля и сам король! Ликуйте, мой народ! Мы великие! Славьте меня, вашего короля, покорившего десятки земель!
Харалд и Эгил были повешены.
Народ смотрел на них и ликовал.
Но среди рабов не было ликования.
Где-то с права был слышен плач.
Это плач жены, это плач сына… Это семья Харалда. А где-то заплакала и семья Эгила. Их утешали, но теперь ничто не могло утешить их. Они не могли больше так жить. Сын Харалда побежал к ногам отца, он упал возле них, а ноги Харалда впитывали слезы сына…
В этот миг стрелы пронзили сына Харалда, он пал, и остался лежать у ног своего отца. Его мать не могла просто стоять и побежала к сыну. Она бежала и, казалось, сам ветер несет ее. В нее стреляли, ее пронзали стрелы, но она продолжала бежать к сыну, в нее продолжали стрелять, но она не сдавалась. Она добежала до сына, упала возле него, и ветер унес их жизни на гору, где их ждали близкие, все, кто их любит.
Музыка утверждения стала затихать, ее уносил ветер, уносил туда, где жизнь должна была зародиться.
Туда, где будут протоптаны новые дороги, туда, где будет жить человек, и жить достойно.
Туда, где будет жизнь, где ветер будет приносить удачу, счастье, любовь…
Туда, где не будет войн, а потом, когда война снова уничтожит это, мир затихнет, и тогда новые места будут ждать новых жителей, где будет расти новое поколение.
Казажется, что миром правит Сатана… Так и есть, мир – это зло с частичкой чего-то хорошего, что будет жить вечно.
А где-то далеко на снежной горе собрались люди и с любовью встречали своих родных. Они целовали друг друга, обнимали… Они радовались друг другу. Это было искренне.
Это никогда не умрет.
Иван Багаев, Март 2005 г.
e-mail: halvard@mail.ru