К ПРЕДСТОЯЩЕМУ ПРИЕЗДУ В ДЕНВЕР
Вадим Литинскй
ТИМУР ШАОВ КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ ЭВОЛЮЦИИ
... Его величали евреем,
Хоть был он простой армянин.
Тимур Шаов, песня «Фамильный медaльон»
-- Да, кстати, ты Шаова знаешь? – спросил меня приятель, когда я уже взялся за ручку двери. (Было это года три тому назад).
-- Что такое шаова?
-- Да не что такое, а кто такой. Это бард такой, очень хороший. Хочешь поставлю?
-- Ну, хорошо, поставь, только быстренько, а то у меня апойнтмент.
...
-- Н-да... – сказал я, когда отзвучала вторая сторона второй кассеты (поход к врачу, как вы понимаете, накрылся). -- Вот это да-а, вот это пенки... Да кто он такой, откуда он взялся? Почему раньше его не слышали?
-- Он доктор, живет, мне говорили, в какой-то казачьей станице, то-ли татарин, то-ли другой какой-то чучмек...
-- Ну, Женя, ты даешь – какой же он татарин или чучмек?! Как русский язык чувствует, как им играет! А поэт какой! А какой эрудит – настоящий гнилой интеллигент! А как поёт! Ну, доктор еще куда ни шло -- есть среди них барды, я могу поверить, но чтоб такое мог сотворить чучмек – ты чё, Женя, чисто конкретно типа блин в натуре?! Да такое про нашу жизнь и русский написать не сможет! Это же энциклопедия жизни русского народа, как фильм «Курочка Ряба»! Иностранцу-русисту, чтобы узнать характер русского народа, нужно по крайней мере всего Бердяева или Лосского перечитать – и все равно ни хрена не поймет, а послушай Шаова или посмотри «Курочку» -- и всё про нас узнаешь! Не-е, еврей, чистой воды еврей; ну, на худой конец – полукровка! Ты смотри – все основоположники были евреи или полукровки, что марксизма, что бардизма! Да и фамилия у него библейская -- Енох, Ахаб, Ламех, Шаов... Чисто-конкретно -- это еврей! Гадом буду! (Г – фрикативное, южно-русское). Это бэтмен! Тьфу, вот видишь – я уже заговорил шаовскими интонациями!
Выписка из личного дела:
Шаов Тимур Султанович. Родился 4 июля 1964 года в г. Черкесске. Национальность – черкес. Окончил Ставропольский медицинский институт в 1987 г., жил в поселке Нижний Архыз Карачаево-Черкесской автономной области. Работал врачем гастроэнтерологом-эндоскопистом в районной больнице в станице Зеленчукской, в 25 км от поселка. Песни начал сочинять с 1986 года. Женат, двое детей – мальчик и девочка. В настоящее время живет у брата в г. Дубне Московской области, профессионально занимается авторской песней. Лауреат Грушинского фестиваля 1995 года. Награжден «Золотым Остапом».
Написал я эту страничку в начале ноября 2000 года, отправил по электронной почте всем друзьям и знакомым с припиской «Начало будущей статьи» -- для затравки, чтобы все полезли искать Шаова, но потом дела отвлекли, и я не продолжил благое начинание. А в феврале следующего года звонит мне Женя: – Хо-хо – тебя опередили, твою статью опубликовала какая-то Ася Крамер в калифорнийской газете «Панорама»!
Кинулся я к Жене, выхватываю у него «Панораму», и точно -- «Ну как его не любить?! Тимур Шаов как зеркало русской жизни». Ай-яй-яй! Из-под ног подмётки рвут! Чуть-чуть только название Ася изменила! Стал читать – ну, слава Богу, не скрала Ася мою статью, просто мы с ней работаем на одной волне и одинаково влюблены в этого замечательного парня. Почти половина мыслей в ее статье – мои. Так что, Ася, когда будете читать мою статью, не подумайте, что я занимаюсь плагиатом, просто это любовь, а у влюбленных все слова похожие!
Большинство из нас знают и любят «авторскую (или бардовскую)» песню. Прекрасный подарок для нас -- диски «Песни нашего века». Хорошая поэзия, давно любимые мелодии, неувядаемая романтика, задушевное исполнение. Это не «попса фанерная, приползшая с Запада», это для души, это песни, которые наше поколение слушало и пело... Но они всё больше «про палатки и костер»... А что смогут узнать о нашей жизни наши внуки из этих песен? Ни-че-го. Кожаные куртки, брошенные в угол? Да-а, но это уж шибко специфическая зарисовка жизни полярных летчиков... Поездка по миру на арбе? М-м-м... Тоже не самое популярное занятие у россиян. Как говорят американцы – you name it -- вы назовите, то есть поищите в памяти. Не-а, не найдёте! Галич, который не вошел в «Песни нашего века» – да, писал на эти темы, но не так много. Его «Гражданка Парамонова» – прекрсная зарисовка быта нашей партийной прослойки среднего (районного) звена. Высоцкий – да, много чего вспомните, особенно из сферы быта алкашей и уголовников. А уж его «Товарищи ученые», которых председатель колхоза призывает приехать к ним поработать на уборке – это вообще шедевр! А у Шаова из более чем сотни песен – больше половины – это наш родной пост-советский быт. Не даром Тимур говорит, что для него Галич -- авторитет номер один, а свои первые песни он писал, подражая Высоцкому. Его «Товарищи ученые --30 лет спустя» прямо перекликаются с песней Высоцкого – но новые времена, новые реалии, новые песни. К нищим коллегам теперь уже обращается не малограмотный колхозник, а их собрат:
Товарищи ученые, из Книги Судеб следует, / что все там будем – бедный ли, богатый – всё равно. / На бедность вы не сетуйте -- наука жертв требует? / Вот вами же и жертвуют, с наукой заодно! // Страна-то не типичная, страна не ординарная: / у нас любое действие всегда нулю равно; / системы бессистемные, стандарты нестандартные, / пространство неэвклидово, хрен знает, чье оно. // Здесь эффективно действует один закон неписанный, / закон «Большого кукиша», дословно он гласит, / что «тело, погруженное в дерьмо по саму лысину, / должно лежать не булькая и денег не просить!» // Как мы бросились, не споря, смело в рыночное море: / «Мы хотим плыть на просторе, эй, страна, руби концы!» / А теперь сидим на вантах, делим гранты по талантам, / дети капитана Гранта, Джорджа Сороса птенцы. // А вы, бедняги, просите Его Превосходительство: / «Кормилец, дай нам денежку, добавь хоть медный грош!» / «Конечно же, берите же!» -- вам говорит правительство, / а вы ему: «Так нету же!» Оно вам: «Так ото ж...» // Когда с интеллигенскими химерами покончите, / вернитесь вы в исконный наш, крестьянский наш уклад: / курятничек в кладовочке, коровка на балкончике, / а под балконом – грядочки, здесь будет город-сад! // Такая вот редукция... Но прежде, чем откланяться, / я кратко резюмирую сегодняшний базар: / Товарищи ученые, мы все в глубокой заднице. / Спасибо за внимание, окончен семинар.
Попробуйте в двух десятках строчек лучше охарактеризовать сегодняшнее состояние когда-то могучей российской науки! No way! Да ещё с таким юмором, так образно (уж я не говорю про то, что это песня с легко запоминающейся мелодией, которую я вам тут не смогу изобразить). Умри, Тимур! Лучше не скажешь!
И так у Шаова -- всё! Простите, дорогие читатели, что вся эта статья будет состоять из сплошных цитат – вот уж где воисстину из песни слова не выкинешь, когда так образно говорится о российской действительности! Когда юмор, ирония, сатира, сарказм, и злость сплетены в один прекрасный клубок! Пересказывать его песни своими словами – безнадежное занятие, можно только испортить! Приводя здесь его тексты, я надеюсь заразить Шаовым тех, кто его еще не слышал. Найдите его кассеты или диски, послушайте – не пожалеете! У кого есть доступ к интернету – идите на www.bard.ru/shaov -- там найдете его песни, их тексты, eго фотографии, статьи и восторженные отзывы о нем.
«Здесь будет город-сад» – вы, конечно, помните, откуда это. Сразу же обращу ваше внимание на одну шаовскую характерную особенность. Его песни насыщены огромным количеством литературных реминисценций, парафразов, прямых цитат и прочих осколков чужих текстов (Борис Жуков, «Запах будущей весны» -- интерьвю с Шаовым). И это здорово! Мало-мальски гнилой интеллигент получает огромное удовольствие от общения с эрудированным собратом. У русской интеллигенции сложился свой язык. Это язык человека, который знает (читал когда-то и что-то помнит) Шекспира, Сократа, Кафку, Пушкина и Аристофана и в то же время не боится слова «жопа»... Из слияния начитанности и легкого (к месту!) матюжка и образовался язык русского интеллигента, который выдает «своего», где бы эта особь нам не встретилась – в низовьях Волги или в верховьях Хуан Хэ. Тимур Шаов поет именно на этом языке. (Ася, вот крест на пузе, я хотел сказать то же самое, но вы сказали это раньше и лучше, поэтому цитирую Вас. Спасибо).
Не достаточно гнилой образованец не все понимает: «Слишком много заумных слов употребляет твой Шаов. Мне больше нравятся такие его песни, как «Деревенька», «Ода пиву», «Хали-Гали», «Я приеду к тебе на девятке», про ГАИшника, про бодун опять же...». Мне тоже они очень нравятся, но послушать умного и близкого по духу человека так приятно (мы же с ним одной крови, он и я). Ну, конечно, есть и такие слушатели, как юная Оля, влюблённая в песни Шаова, которая спрашивала его во время телефонного интервью на радиопередаче «Ночное Такси»: «И ещё объясните, зачем, когда и кому Ван Гог отрезал ухо?» Конечно, такие оли три четверти слов в шаовских песнях не поймут – граматишки не хватит. Я еще вернусь к вопросу о шаовской эрудиции. А сейчас – что делается (со страной) и кто виноват?
Вот Ельцинская Россия – взгляд сверху (на семью):
На сияющем Олимпе боги правят Ойкуменой, / пьют «Метаксу», интригуют, паству мирную пасут, / правосудие справляют, да гребут металл презренный, / ибо боги – тоже люди – всяку выгоду блюдут. // Если Зевс кого прищучит, иль с работы снимет, строгий, / знают – это понарошку, полно молнии метать! / Без работы не оставит, мы ж свои, мы ж, братцы, боги, / мы по статусу бессмертны, не горшки ж нам обжигать! // Бог войны оружье продал, меч – данайцам, щит – троянцам, / а себе купил Акрополь, колесницу класса «люкс».* / Зевс, конечно, рассердился, погрозил сурово пальцем, / и фельдмаршалу присвоил звание «фельдмаршал-плюс».[...] // Люди смертные страдают от святого разгильдяйства: / там нектар не поделили, здесь – гражданская война... / У нас ведь, если глуп бог плодородья – кризис сельского хозяйства, / некому оливу заломати, люли-люли, нет зерна! [...] // Все хотят стать Громовержцем – Громовержец – бог в законе. / Зевс дряхлеет, номинально – он пока еще Отец. / Людям выдают за Зеса изваянье в Парфеноне, / но протопопствует сурово аввакумствующий жрец: // «Вы скажите, Зевса ради, кто в Элладе не в накладе -- / лишь купцы, жрецы да дяди, / да нами выбранная знать,
______________________________________________________
* Тут у Шаова ошибка. Сколько он там купил колесниц, то-биш «Мерсов» – девять, что ли?
/ да мздоимцы возле трона, все похерили законы, / правды нет, клянусь хитоном, век Эллады не видать! [...] («О кризисе древнегреческой государственности»).
Кто у них, у древних греков, министр обороны и кто аввакумствующий жрец – проницательному читателю, я надеюсь, разъяснять не надо.
О бессмертной номенклатуре высшего звена или даже президенте Шаов поет так:
В широких больших лимузинах / большое начальство плывет, / плывет с благосклонною миной / и любит свой добрый народ. / Солидно, небрежно, вальяжно, / харизма течет из ушей / на головы
преданных граждан, / их жен, стариков, малышей. // Большое начальство глобально, / его грандиозны труды, / оно как-бы не материально, / по типу далекой звезды. / Большое начальство первично, / и нам в ощущеньях дано, / оно, как яйцо, гармонично, / как крест чудотворно оно... // В больших и красивых котеджах / большое начальство живет, / большое семейство содержит,
большого омара жует. / Бывает, в своих лимузинах / по Родине вдруг зашуршит, / следит за уборкой озимых, / за выплавкой стали следит. // В проблемы деревни вникает, / курирует взлеты ракет, / не справишься – обматюгает, и даст вместо денег совет. / Потом обращается к людям, к людям, понимаешь, своим: / «Я думаю, что мы обсудим, и я, понимаешь, решим».
Мы с крупным начальством не общаемся, поэтому ирония тут достаточна. А вот и Ювеналова диатриба, когда дело касается крыс, с которыми трудящимся приходится сталкиваться постоянно:
А мелкий начальник карьеры в начале / пока изучает, чего где урвать. / Он злой, осторожный, он смотрит тревожно: / к кому б присосаться, кого ободрать. // Чем меньше начальник, тем дело печальней, / тем больше доставит он всяческих мук. / Голодный и жадный, он не травоядный, / он мелкий, но хищный, он -- крыса Пасюк. // Амбиции, позы, разносы, угрозы... / -- Аз есмь Иван Грозный, гляди, как я крут! / Кусают, шакалы, за всё, что попало... / Ударишь – посадят, убьешь – не поймут. [...] // У мелкого босса под шкурой – философ, / мол, все преходяще – и кресло и чин. / Конечно, я – гений, но, вдруг, не оценят, / Сократа ж погнали пинком из Афин. // Урвать, пока в силе, пока не побили, / а что, от природы что ль милостей ждать? / И в каждую шляпу на лапу, на лапу / (почем нынче, кстати, родимая мать?) // Глядит бесновато на нашего брата, / как на новые врата бодливый баран. / Шумлив без причины, спесив не по чину, / мол, вы – дурачины, а я – Талейран. // И в каждой шарашке, в любой заваляшке / есть свой небольшой Карабас Барабас. / И вся эта шобла, как чудище обло, / огромно, стозевно и лаяй на нас. («О большом и малом начальстве»). Кстати, обратите внимание, как хорошо здесь сделана внутри-строчная рифма!
После описания властных структур, на чём самом характерном мы должны остановиться, чтобы дать представление стороннему наблюдателю о русском народе? Ну, правильно, вы угадали – на том, что есть веселие на Руси со времен Владимира Великого (нет, нет, не того, о ком некоторые коммуняки подумали, я имею в виду Красное Солнышко). Этому посвящена «Песня о Бодуне» (для малограмотных поясняю – бодун это синдром похмелья):
Вставай, похмельная страна, пропели петухи. / Настало время Бодуна – расплаты за грехи. / Бодун придет, как Командор, огромный, мрачный, злой, / раздавит вас, как помидор, тяжелою рукой. // Вот солнца жар от двух бортов поднялся над землёй, / и хрип и стон из тысяч ртов слились в протяжный вой. / Мой друг, не время клясть судьбу – Бодун стучит в твой дом! / Вставай, народ, все на борьбу с проклятым Бодуном! [...] // И, как плохой актёр, ты будешь снова / играть царя Бориса Бодунова, / кричать: «Пол-царства за стакан спиртного!» / Мол, мальчики кровавые в глазах! [...] // Но в мире он один такой, он лишь у нас в ходу. / Родной, кондовый, боевой, Российский наш Бодун. / И не цена нам не страшна, ни крики трезвых жён, / девиз «Ни дня без Бодуна!» давно у нас внедрён. // Бодает нищих, богачей и даже, вот беда, / не к ночи сказано – вождей бодает иногда! / Глядишь на родину порой – приходит мысль одна -- / верхи командуют страной, похоже, с Бодуна! [...]
Всеобщее брожение умов после введения Михаилом Великим гласности на Руси, особенно в начале девяностых годов, прекрасно описано в «Аполитичной песне»:
Семейство моё влезло в смуту Российскую, / в доме, как в Думе, -- бардак и разлад: / брат – коммунист, тёща любит Явлинского, / тесть – жириновец, жена – демократ. // Благо в квартире посуды немерено, / а то ведь на кухне весь день чашки бьют. / Слышаться крики: «Не трогайте Ленина!» / «Сталин – палач!» «Президента – под суд!» // Дед – монархист, помнит детство голодное, / путая гимны, поёт по утрам: / «Славься, отечесво наше свободное, / царствуй во славу, во славу нам...» // Бабушка на ночь читает Кропоткина, / шурин сперва в пацифисты хотел, / потом заразилася болезнею Боткина, / «Я – говорит, -- маоист, потому пожелтел». [...] // Жена из постели прогнала с угрозами, / за то, что Чубайса назвал чудаком / «Я – говорит, -- не Арманд, чтобы спать с ортодоксами! / От красного секса очищу я дом!» [...]
(Тут, кстати, уместно упомянуть об эрудиции Шаова и о том, что не всем понятно каждое выражение в его песнях. Не все образованцы знают, что прозвище «ортодокс» носил вождь мирового пролетариата, ставивший рога Наденьке с Инессой. У Шаова нет случайных выражений! У него всяко слово в строку пишется!)
О «новых русских» у Шаова есть две песни. Одна о «крутом» образованном дельце высшего класса:
Жил-был бизнесмен, / жил он с полной нагрузкой, / прибавочной стоимостью был озабочен. / Достаточно новый, достаточно русский. / Как все бизнесмены, затраханный очень. // Фрустрации, стрессы, налоги, проплаты... / Пахал, как верблюд, через день напивался. / Других разбивают инсульты, инфаркты, / а с этим внезапно случился катарсис. // Он вдруг ощутил, что душа истомилась, / и деньги не греют, и жить нет резона. / Бессмысленно все... И слеза покатилась / в бокал недопитого «Дом Периньона». // И, вроде, тачка стоит, наворочена, / и люстра висит позолочена, / и тикает «Ролекс» на левой руке... / Откуда ж в душе червоточина? // Спросил секретаршу: «Есть бог или нету?» / Она аж икнула, с испугу, наверно. / Эх, жил несуразно, копил все монету... / Одну лишь молитву твердил неизменно: // «О, бог новорусский – Мамона, гляди же -- / аз есмь раб твой нищий и милости ждущий. / Какой будет курс в понедельник на бирже? / Давай-ка нам днесь ты наш доллар насущный!» // Он вспомнил начало – горком комсомола, / кооператив свой, едва ли не первый. / Он был тогда весел, приветлив и молод, / жена не была еще крашеной стервой... // Но нет уж ни в ком той сердечности, / и сколько кругом всякой нечести! / И «Ролекс» всё тикает, гад, над душой, / напоминает о вечности! // Чиновники душат, партнеры кидают. / Чуть что – эта свора сожрет и забудет. / Бандиты, что крышу ему предлагают, / в сравнении с ними – приличные люди! // Страна беспредела, войны и безделья, / безумных вождей, всеобъемлющих сплетен. / Держава рискованного земледелья, / рискованной жизни, рискованной смерти...
Ну, как? Яркое описани современного российского крупного бизнеса? Мне кажется – лучше не бывает. А какой катарсис навалился на нашего героя и как он из него выкрутился – вы можете узнать, прослушав песню «Частный случай с московским бизнесменом». Моя же задача – словами поэта отразить реалии российской действительности.
А вот и второй представитель новой формации бизнесменов – наш простой российский бандит с южно-русским акцентом и полным набором ново-русского жаргона, о котором мы знаем из анекдотов (песня «Чисто конкретно» или «Запорожец»):
Как-то ехали на джипе мы с братвой...
Нет, не буду приводить здесь эту песню. Это будет чистая профанация. Её надо только слушать, и только в мастерском исполнении автора. Кстати о птичках: Тимур – замечательный вокалист (ну, если честно, то до Пласидо Доминго он ещё не дотягивает, но артист великолепный, послушайте!).
...Всякий раз когда заходит речь о новой волне [авторской песни], в ответ неизменно звучит пренебрежительно-снобистское: «Ну и что, ты хочешь сказать, что это на уровне Окуджавы и Высоцкого?!». Так вот, ничего такого я сказать не хочу, и Шаов не «второй Ким» (уже пошла гулять и такая формулировочка!), а первый и единственный Шаов. (Борис Жуков «Живое и мёртвое или новые песни о главном». Спасибо, Борис! Двумя руками!)
Какие чувства вызывают у Шаова общественные сдвиги в Ельцинской России?
Надоели наши склоки, / всенародные разборки, / забастовки, голодовки, / взрывы, мафия, и СПИД. / Я не то, чтоб слабонервный, / я – беременный, наверно, / ведь не зря ж от этой скверны, / прям, с утра уже тошнит! // Надоели вонь и драки / политической клоаки, / делят власть в чумном бараке, не сторгуются никак! / Наш политик – он помпезный, / громогласный, полновесный, / злой, активный, бесполезный, / как старуха Шапокляк. // Надоело это стадо, беспонтовая эстрада, / да тусовки до упада, да жующая толпа. / Так же аморально стойки / злые внуки перестройки, / по-французски – Chantrapa.
Кстати, у Шаова пока нет песен о Путинской эпохе (или я просто не знаю?). Конечно, его клинок не затупился. Может, не на что изливать сарказм? Ведь анекдотов про Путина тоже пока нет. Давайте спросим об этом поэта.
О бедственном положении российской интеллигенции Шаов знает не по-наслышке – сам сельский доктор:
Эх, нищее племя, коллеги-врачи, / за что ж нас судьба наказала? / В аванс выдают нам анализ мочи, / в получку – анализы кала. / От голода пухну и выпить хочу, / и кожаный плащ прохудился. / Подайте, родимцы, простому врачу,/ чтоб доктор хотя бы напился! // «Нет жизни на Марсе» -- учёный сказал. / У нас – тоже нет, уж поверьте. / Я гол, как сокол, и я зол, как шакал, / я нищ, как Ван Гог перед смертью. / Жена, как голодная тёлка, мычит, и детки ждут хлебца от папки. / У папки в кармане – анализ мочи, / не фунты, не лиры, не марки. [...] // Я – жертва Минздрава, я – падший престиж, / я – швед под Полтавою, братья. / Я – черная моль, я – летучая мышь, я – пункция в белом халате. / Как берег надежды, как факел в ночи, / как символ любви на планете, / как солнце мне светит анализ мочи, / и больше ничё мне не светит!
Последствия распада Советского Союза и превращения республик в независимые государства прекрасно отражены в песне «Транзитный поезд через Украину». Это, на мой взгляд, одно из лучших произведений поэта – чистый шедевр. Жалко места, но я обязан привести её полностью, чтобы разделить с вами наслаждение:
Наш плацкартный вагончик полон граждан унылых. / Пахнет рыбой, носками, табаком, грязным полом. / Проводник неопрятный, с покосившимся рылом, / продаёт жидкий чай по цене пепси колы. / У него жизнь плохая, у него язва ноет, / и жена изменяет, и пусто в карманах. / Он весь мир ненавидит и вагон он не моет, / и сортир закрывает, и плюёт нам в стаканы... [Знакомая обстановочка ? А как описано! Ух-х!] // Вот наш поезд подходит к украинской границе... / Вот мелькают уже самостийные паны, / самостийные хаты, самостийные лица, / незалежный кабан спит в грязи иностртанной... // Заходят бравые ребята – / таможенник и пограничник. / У них большие автоматы / и маленькая зарплата. / Законность олицетворяя, сержант в моих пожитках шарит, / а я вглазах его читаю: «Шо, москали, попались, твари!» / Это мы, москали, его сало поели, / это мы не даём ему нефти и газа, / и в Крыму шухарили на прошлой неделе, / и за это москаль должен быть им наказан! / Я от нервного стрессса стал весь жовто-блакитным... / Что там в сумке моей? Вот трусы, вот котлеты... / Да какое оружье?! – Это ж нож перочинный! Да какая валюта – и рублей даже нету! / Это – презервативы (мне жена положила), / а в аптечке – таблетки. / Да какие «колёса»? Да какое «экстази»?! Небесная сила! / Просто слаб животом, вот и взял от поноса! / ... А, помнится, была держава – шугались ляхи и тевтоны! / И всякая пся крев дрожала, завидя наши эскадроны! / Нас жизнь задами развернула, / судьба-злодейка развела! / Ох, как ты ж мэне пидманула! / Ох, как ты ж мэне пидвела!... / / « Слуште, пан офицер, я ведь, правда, хороший, / уважаю галушки и Тарася Шевченко! / Я бы вам заплатил, да видкель в мэне гроши, / тильки стал процювать, нэ зробив и маленько! / Я ведь свой, что ж ты тычешь в меня автматом! / Да вы что – одурели, паны-хлопцы-ребята?! / Да берите вы флот, да вступайте вы в НАТО, / но меня отпустите до родимой до хаты!» // ... И вот еду я дальше, нервным тиком страдая, / жутким стрессом придавлен до холодного пота... / И дывлюсь я на нибо, тай думку гадаю – чому же я, сокил, не летел самолётом?! [Ну, как песенка?! А вот вы послушайте её в мастерском исполнении великого артиста – это вообще шедевр!
Тимур живо откликается на все заметные российские события. Вот как он описывает судьбоносный «дефолт» августа 98 года:
Все мы жили, как умели, / все крутились, как могли, / нас тихонечко имели, / мы привыкли, в ритм вошли. / Зажрались, пустили слюни, / позабыли, где живем. / И тут нам смачно саданули / по промежности серпом! // Закудахтала держава: «Ай, грабёж средь бела дня!» / Поздно! Одеяло убежало, / улетела простыня. / У меня внутри, буквально, / психосоциальный слом: / раньше думал о сакральном, / сейчас всё больше о съестном ... // Хаос, мрак, «зелёный» скачет, / урки мочат всех подряд, / а банкиры тоже плачут, / но есть из блюдца не хотят. / Черт играет на баяне, / олигарх ворует кур, / здесь сужается сознанье, / расширяется абсурд. // Да сколько можно, похоже / на то, что, возможно, / мы всё же не сможем жить, как все. / Мы пьем спиртное запоем, / но наш бронепоезд / опять стоит, подлец, во всей красе!
Но веселый поэт, как и весь русский народ, не теряет оптимизма даже в такой жуткой обстановке:
И всё ж я твердо заявляю: / «Полно, братцы, хватит ныть! / Что, нас первый раз кидают? / Ох, ужраться и не жить! / Завари-ка, жинка, чаю, / да варенья не забудь. / Нас ...., а мы крепчаем, / расхлебаем как нибудь. / Деньги-шменьги, кризис-шмизис, / всё – туфта, всё – суета! / Я вчера в метро увидел -- / мальчик Гоголя читал. / Мы прорвемся, да чего там, / что ж совсем дурные мы? / Начинай с нуля, босота! / Кто мне даст пять штук взаймы?». («К вопросу об оптимизме после 17 августа 1998»).
Одна песня так и называется -- «Боремся с депрессией»:
Жизнь сюрпризы преподнсит, / жизнь лупит нам в поддых, / и депрессия всё косит / наши стройные ряды. / Обстановка неспокойна, / психиатры сбились с ног, / а народ сигает в окна, / нажимает на курок. / Люди злы, как прокуроры, / ждут печального конца, / от тоски у всех запоры / и землистый цвет лица. / Улыбаться надо, братцы, / не сдаваться, молодцы -- / если нация в прострации, то нации – концы.// Эй, страдалец, зачитай-ка / список личных неудач: / зайку бросила хозяйка? / Утопили в речке мяч? / Из туфты не делай драму, / мир прекрасен, жизнь идет! / Глянь-ка – мама моет раму, / Саша кашу смачно жрет! / Что, начальник обижает? / Да ты в гробу его видал! / Негритят жена рожает? / А вдруг твой прадед -- Ганнибал? / Это -- мелкие печали, / был и хуже беспредел: /одного вообще распяли, / так он терпел и нам велел! / Если водку пить печально -- / можно тихо ошизеть, / но всё не так суицидально, / если в корень посмотреть. / Денег нет? – Так и не будет, / чтоже плакать зря о том! / Ты дыши, брат, полной грудью, / жуй морковку полным ртом! / Занимайся сексом, спортом, / плавай, рыбок разводи, / дай хоть раз начальству в морду -- / делай что-то, не сиди! / Подними с дивана мощи, встань, занятие найди: / соблазни соседку, тёщу, / тестя, только не сиди! // Все будет обалденно, / и не о чем скорбеть, / вам надо ежедневно сто сорок раз пропеть / о том, что всё отменно, / всё просто офигенно, / всё ништяк!
Думающих россиян волнуют проблемы, связанные с издержками цивилизации:
Мир увечен, мир не прочен, / всё сменяют суррогаты: / вместо кошки – томогочи, / вместо мужика – вибратор. / И наращивают люди / анаболические мышцы, / силиконовые груди / и пластические лица. / Вместо неба – планетарий, / вместо чая – чай в пакете, / и до чего же низко пали -- / водку делают из нефти! / И живем, как в катакомбах, / вместо пищи – концентраты, /вместо шахмат -- «Мортал Комбат», / а я мортал того комбата! // Суррогатное искусство / лезет с жутким постоянством, / и глядишь в окошко грустно / на рублевое пространство. / Ведь не музыка, а слезы, / но поют, поют, хоть тресни, / инкубаторские звезды / нам конвейерные песни. / До чего ж мы любим, / чтобы бижутерия сияла, / вместо девушек – секс-бомбы, / вместо фильмов – сериалы. / На работу – как на плаху, / от рассвета до заката, / вместо здрасте – иди на фиг,
вместо денег – зарплата... // Крыша едет у соседа, / как зовут жену – не помнит, / ему компьютер – собеседник, собутыльник и любовник. / Суррогатное общение, суррогатное леченье, / и это, в общем, не имеет суррогатного значенья. / Нагло врет псевдоцелитель, / клянчет деньги псевдонищий, / вместо спонсора – грабитель, вместо доктора – могильщик. / Много глупостей на свете, / но по мне всего отвратней, / что водку делают из нефти, / а вместо мужика – вибратор... («Суррогаты»).
Думается, что некоторые из этих проблем волнуют всех людей доброй воли в мире – не только зеленых, но и голубых, и черных, и желтых, и белых. Особенно волнителен вибратор.
Много места уделяет поэт отражению российской бытовухи – а как же – он же зеркало! Я, из-за недостатка места в этой статье, не буду останавливаться на этом, сошлюсь лишь на такие песни, как «Разговор с Богом в переполненном троллейбусе», «О судьбе интеллигенции», «Телевизор», «Любовное чтиво», «Любовь к домашним животным», «Кто стучится в дверь ко мне», «Весенняя песенка», и куча, куча других – все с искрометным юмором и поразительной наблюдательностью. Послушайте – получите большое удовольствие.
Как и Высоцкий (помните Мишку Шифмана?), Шаов затрагивает такой важный пласт российской действительности, как тектонический сдвиг эмиграции. Его самый близкий друг, Михаил Пономарёв, учитель в поселке Нижний Архыз, живет теперь в Хайфе. И вот «Письмо израильскому другу»:
Что, Мишаня, -- записной израильтянин, / откормился, отдохнул от наших пьянок? / А за груздями в наш лесок тебя не тянет? / А за грудями пышнотелых поселянок? / А у нас, Мишаня, кризис – прямо горе! / Отощали, обнищали совершенно. / Экономика – мертвей, чем ваше море, / и на душе моей, Мишаня, не кошерно! / А хорошо, небось пойти на Иордан / и под смоковницей, стыдливой, как невеста, / пивко открыть и смачно закурить, / и ощутить семитство, как блаженство! // Мы паникуем, прячем доллары в исподнем, / я затарился крупой, мукой и луком. / Пишут – завтра будет лучше, чем сегодня, / только я уже не верю им, подлюкам. // Мы всё те же – тянем лямку и не спорим, / только блеем, точно агнец пред закланьем. / А они нас реформируют под корень, / словно спутав обрезанье с отрезаньем. / А хорошо на Мертвом море в жаркий день / нажраться так, чтоб все туристы ужаснулись, / свою ермолку лихо сдвинуть набекрень / и спеть «Шумел камыш, деревья гнулись – ай-яй-яй...» [Тут Тимур на кассете выдает такое еврейско-восточное подвывание, что невольно думаешь – а не еврей ли он на самом деле?]. / Пишешь, многое тебя там раздражает, / жизнь -- не сахар и у вас, тут нет секрета. / Правда, наш-то сахар снова дорожает, / ну и бог с ним – меньше будет диабета. // Нравы те же здесь, точней – паденье нравов: / не читаем, пьем, злословим, ждем потопа. / Повсеместно правит бал, под крики «браво», / поп-культура, некультурная, как попа... // Пишешь, вы для местных – русские, славяне, / только кто вы – лучше знаете вы сами. / Для ментов в Москвя я тоже – басурманин, / но я ж не путаю Отечество с ментами. / И не драться ж с дураками кочергою. / Я тебе сейчас толкую про другое: / что , конечно, неприятно быть изгоем, / но это лучше, чем быть геем или гоем!... // В общем – жди, приеду, будем веселиться, / поживу чуток, покуда не прогонишь. / Привезу тебе родной земли в тряпице / и бюстгальтер той Матрёшки, ну ты помнишь. / Даже если ты, милок, пойдешь в хасиды, / а я муллою стану с жидкими усами, / мы ж, при встрече, треснем водки за Россию, / и закусим, Мишка, салом с огурцами! / А хорошо там, где нас нет, там хорошо! / И, значит, надо жить там, где мы есть, Мишаня. / Я, кстасти, визу получил -- процесс пошел. / Привет жене-казяачке, до свиданья!
И вот Шаов летит в Израиль:
Как собрался ясный сокол за моря слетать разок, / как сквозь тернии посольские пробрался, / и за тридевять таможен, курсом на юго-восток, / весь совково-заколдованый помчался... / Но как только приземлился, грянул оземь лайнер мой, / тут же я оборотился принцем с визой гостевой! / Мне налили тут же... Где я? / Отвечают – в Иудее. -- В Иудее?! – Я балдею! Ну, хы -- лехаим!
Я не буду пересказывять поэтическое описание Израиля – моё исследование посвящено отражению Шаовым российской действительности. Но я категорически настаиваю, чтобы вы послушали эту шедевриальную песню «Хамсин». Упомяну только, что Тимур страной был очарован, поражен и увлечен -- / как цветет и пахнет древняя культура! / Ах, какие Суламифи с автоматом за плечем – он ходил с открытым ртом, как полудурок! / ... Он на пляже видел даму в неглиже! Эх, видать, приедет он на ПМЖ! / Пропадает иудей в его лице – помахал бы он мотыгой в кибуце! /
Но вот он вернулся в край родимый, / на российски хлеба, / он в деревне проканал за иностранца. / Говорил слова чудные: «Бе каша, тода раба»*, обозвал козла-соседа марроканцем.
.
Большие изменения в его жизни произошли после этого – в частности, он отказался заниматься любовью в Йом Кипур. «Поди ж ты – был простой, а стал котишный», с горечью отметила жена. Но понимая, с каким великим человеком свела её судьба, жена примирилась с его причудами, понимая, что рано или поздно их тяжелое материальное положение изменится к лучшему: «Ну, да ладно, лишь бы денег доставал!». Единственно что её раздражает, это то, что теперь Тимур кричит во сне, всё снится ему хамсин. / А жена толкает в бок: «Не голоси! Минус три – какой хамсин! Нет – ты еврей! А валил бы ты обратно поскорей!» Ну, это, конечно, жена говорит сгоряча (грузинская кровь – Вахх, рэзать будэм!) – вас тоже среди ночи разбуди истошным воплем, так вы супруга ещё ни туда пошлёте!
Kоснувшись еврейской темы в творчестве поэта, следует привести его отклик на отзыв о его песнях некоего Максима Илюхина, который писал: «Не знаю, хвалить или ругать. [...] Напрягает другое. Гарик Губерман, в своё время, тоже поднял острые темы в своих «Гариках». Но, несмотря на, возможно, правильность многих его замечаний, нельзя не отметить то паскудное злорадство, с каким он смакует недостатки нашего бытия. А как вам нравится фраза «Давно пора, ... мать, умом Россию понимать!»? Я не фашист, но не ему, жидовской морде, великого поэта переиначивать [...]» («Книга отзывов Тимура Шаова», www. bard.ru/shaov/book.htm). На что Шаов ответил: «Спасибо, конечно, за похвалу, но меня возмутило столь неуважительное __________________________________________
*Пожалуйста, большое спасибо
отношение к Игорю Мироновичу Губерману – умнейшему и остроумнейшему человеку, знакомством с которым я горжусь. И вообще, я могу сказать, что по отцу я черкес, по маме – ногаец, по культуре – русский, а по друзьям – еврей!».
(Автор настоящей статьи вслед за Гариком тоже полагает, что давно пора. Но чтобы его, автора, не обзывали жидовской мордой, он сразу же хочет сказать, что его предки упоминаются в хрониках с 1528 года, т.е. раньше, чем Романовы. Тульско-уральские Демидовы тоже его родственники. Его прадед, генерал-майор Александр Гаврилович Литинский, был командиром Е.И. Высочества Наследника Цесаревича гренадерского полка. Не у каждого антисемита такая родословная, в большинстве случаев это Иваны, не помнящие родства).
Я думаю, что товарищ Илюхин не знал, что Шаов – лицо кавказской национальности, иначе сказал бы, что не его черкесско-нагайской морде с поскудным злорадством смаковать недостатки российского бытия.
Из «Книги отзывов Тимура Шаова»:
Многоуважаемый Тимур Султанович! С огромным наслаждением слушаю Ваше пение с
кассет и по радио. Большое спасибо! Ясность мысли и благородное их направление,
богатейший русский язык, разнообразие перкрасных рифм, сверкающий юмор чуть ни в
каждом слове, артистизм исполнительских интонаций – поздравляю всех, что есть Тимур Шаов! Долго мы ждали такого – аж с 1980 года. И знаменательно, что Вы – с Кавказа. Подумать только: лучший русский бард рубежа тысячелетий, талант класса Галича и Высоцкого, оказался «лицом кавказской национальности»! Это ли не Перст Божий, со всей очевидностью указующий на грехи наши тяжкие. Михаил Другой.
Помимо поэтического дара, наш герой обладает ещё и даром провиденья. Вот вам катрены не хуже Ностродамовских:
Я знаю, что скоро из мрака веков / появится в нашей стране крысолов. / И, в дудочку дуя, пойдет пилигрим, /и вся наша сволочь порётся за ним. // И выйдут в ряд за гадом гад под колдовские звуки, / пойдет ворьё, жульё, хамьё, и прочие подлюки. / И, пальцы веером сложив, пойдет братва покорно. / Вот это кайф! Чтоб я так жил! Долой волков позорных! // А звук у дудочки таков: / в нём шепот снов и звон веков, / и песни кельтских колдунов, / и зов седых преданий. / Под гипнотический мотив / пойдут бандит и рэкетир, / надеть свои трусы забыв, / уйдет министр из бани. // Из разворованной страны, покинув свои дачи, / уйдут бугры и паханы ко всем чертям собачьим! / И запоют сверчки во ржи, и журавлиным клином / пойдут пахучие бомжи с курлыканьем тоскливым. [...] // И сутенёры встанут в строй под музыку такую, / путаны шумною толпой за ними откочуют. / Уйдут вруны и болтуны и, кстати, для прикола, / ушла бы сборная страны по стрёмному футболу. // И респектабельной гурьбой / пойдет истэблишмент родной, / забыв про бизнес теневой / и счет в Швейцарском банке. / Закружет в небе вороньё, / в лесах попрячется зверьё, и будут на пути расти / бледнейшие поганки. [...] / К Охотскому морю придет крысолов, / в него окунёт весь богатый улов. / И выпьет свой грог и расслабится он, / мол, долбись с ними сам, старина Посейдон!
Из «Книги отзывов Тимура Шаова»:
Дорогой вы наш, умнейший человек! Какой слог! Песни шикарные, ни одной неудачной! Мы с друзьями постоянно ездим на рыбалки, ходим в горы, везде с нами Ваши песни. Мы их слушаем, поём сами, просто на душе праздник, что появились Вы и Ваше творчество. Я живу в г. Ашхабад, у нас есть свой бард-клуб, Вас у нас уважают, обожают, и если будете в наших краях, непременно свяжитесь с нами. Нас мало, но мы в тельняшках!! Успехов Вам и удачи! Ждем новых песен! С ув. Ирина. Ирина Мищинская.
Снова хочу вернуться к эрудизму Шаова. Мой приятель Женя говорит: «Я теперь каждого нового знакомого прежде всего спрашиваю: -- Ты Шаова уважаешь? – Если да, то окей, ты наш человек, если нет, то вот Бог, а вот порог». Я не такой ортодокс, но иногда устраиваю «проверку на вшивость» -- спрашиваю приятелей, как ты понимаешь шаовское выражение «Третий Рим спасут не гуси, только третьи петухи»? Ну, про то, как гуси спасли первый Рим, знают все. А с третьим иногда бывает заминка. Даже достаточно гнилые интеллигенты начинают мудрствовать: треий Рим – это-де Третий Рейх, а причем тут петухи – не ясно. Приходится разъяснять, что Гитлеровский тысячелетний Drittes Reich – это третья Империя (первая Священная Римская Империя была провозглашена германским королем Оттоном I в 962 г., и с конца 15 века она стала называться Священная Римская Империя Германской Нации. Просуществовала она до 1806 года. Второй была Германская Империя, созданная Бисмарком в 1871 г. и почившая в Бозе в 1918 г.). А первый Рим – это государство римлян (ну, вы помните), второй Рим – это Византия, а «третий Рим – это Москва, а четвертому – не бывать» -- так утверждал Иван Васильевич с подачи своего идеолога, министра иностранных дел Алексея Адашева. С петухами у меня есть две версии. Первая – общеизвестная: во всех сказках ночная нечисть исчезает, когда пропоёт третий петух. Так что ясно, что Москву от нечести спасут петухи. Вторая версия спорная. Помните, Иисус сказал Петру: «Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде, нежели дважды пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня». Так всё и произошло (ну, правда, кто в ту трагическую ночь петухов считал – где два, там мог и третий пропеть). Осознав, что он сделал по малодушию, Пётр горько заплакал в раскаянии. И потом, как и повелел ему Христос, стал главным апостолом, краеугольным камнем христианства. Может, и Россия найдет свой светлый путь в мире, когда раскается? Надо будет спросит Шаова при случае, как он относится к такой второй петушиной версии.
Подкину вам вопросы для проверки на вшивость ваших знакомых:
В наш город въехал странный хиппи на хромом ишаке. / Носили вербу, в небе ни облачка. / Он призывал нас к любви на арамейском языке, / а все решили – косит под дурочка. / [...] Он посмотрел программу «Время», почитал «КоммерсантЪ», / он ужаснулся и печально сказал: / «Водить вас надо по пустыне ещё лет пятьдесят, / пока не вымрут те, кто голосовал». / Потом зашли мы с ним в кабак, повечеряли слегка, / и я автограф у мего попросил. / Он написал губной помадой на стене кабака:/ «Мене мене такел упарсин!» (Песня «О любви вообще и о народной любви в частности»). Прочитав этот отрывок, можете задать сразу три вопроса: 1. На каком языке говорил Христос и евреи в период разрушения второго храма? 80% моих респондентов отвечали, что на иврите, хотя скорее всего, Иисус, как не получивший формального образования (сын плотника, видкель в него гроши?), иврита не знал – этот язык уже тогда был мертвым, и использовался только при богослужении. А какой второй язык, весьма вероятно, знал Христос? Правильно, греческий – это был второй разговорный язык в Иудее в ту пору помимо арамейского.
2. Кого, сколько лет и по какой причине водили по пустыне? (Ну, на этот лёгкий вопрос вам почти все ответят правильно). 3. На стене какого кабака были написаны эти слова и кто в это время там кирял?
Таких проверочных вопросов вы можете сами у Шаова набрать кучу, например: «Чем я хуже Аль Капоне? Да ни копья не заплачу!» -- размышляет Шаов по поводу налогового инспектора. При чем тут Капон (так на самом деле звали этого бандита в Америке)? А вот вспомните, на основании чего американское правосудие смогло упрятать его за решотку – это не все знают, а у Шаова всяко слово в строку пишется не случайно!
Ну что, пора закругляться – жена давно говорит, что пора оторваться от компьютера и заняться делом, «всё равно твой словесный понос никто не напечатает». Я здесь копал только одну тему творчества Шаова. А последующие профессиональные литературоведы в своих диссертациях накопают ого-го сколько тем! А как много у него просто очень смешных песен (про снежного человека, например)! А какие есть прелестные (хоть и не так много) лирические песни (посвященная жене, например)! Да-а, прямо хоть бросай все дела и становись шаоведом!
Из «Книги отзывов Тимура Шаова»:
Привет, Тимур! А также приветствую всех поклонников Тимура Шаова! Меня зовут Саша, я из Екетринбурга. Тимур, у меня нет слов! Ваши песни – это просто фантастика!!! Впервые я услышала Вас пол-года тому назад, 12 февраля 2001 г. , в московском бард-кафе «Гнездо глухаря». До того я понятия не имела о Вашем существовании, но моя подруга, едва увидев сообщение о концерте Тимура Шаова в афише кафе, издала прямо-таки нечеловеческий вопль восторга и, не слушая моих возражений, потащила меня на концерт. Эти два часа я не забуду никогда в жизни!!! Я не просто смеялась, я хохотала до упаду, я думала, что ещё немного – и свалюсь без сил под стол! (Извините, что так натуралистично, зато правда). Это была фантастика, кайф, шок, восторг – называйте это, как хотите! С тех пор, Тимур, я Ваша поклонница (уже пол-года). У меня есть все Ваши кассеты, в т.ч. и «Итоги пятилетки». Ваши новые песни меня не разочаровали: «Телевизор», «О вреде пьянства», «Кошачий блюз», «Хамсин» -- блеск! Тимур, Вы НАСТОЯЩИЙ СОВРЕМЕННЫЙ ПОЭТ (без всякой лести!). Таких невероятных текстов я еще не слышала! [...]. Колташёва Александра.
-- Ленуль, а ты взгляни на его фотокарточку, я с интернета скачал – обыкновенный тщедушный очкарик-тинейджер, да еще и нёрд – очки-велосипед. Смотри – сидит под деревом на корточках, улыбается, как кузнечик-коленками назад... А в то же время – какой матёрый человечище! – сказал я словами вождя мириового пролетариата.
-- Да-а... Esse homo – вот это человек... – мечтательно протянула моя верная жена Лена, тоже влюблённая в Шаова. – Была бы помоложе – без колебаний отдалась бы такому мужику!