… И травяной ковёр под ногами обратился в пепел, а примятые стебельки — в шипящие угли. Она рвалась к воде, падала на колени и застывала скорбной трепетной линией среди безнадёжной серости. Замирала стрелой на излёте сумрака.
Что же это такое?! Сколько можно умирать?! Раз удел её смерть, пусть так и будет, но пусть это случится сразу. Миг – и всё прошло, нет боли. Или есть, но в другом теле.
Терзания не могли длиться вечно. Терзания не могли длиться… Терзания не могли… А она – могла! Кричать и шипеть, корчиться в тёмных ладонях, сжавших её сердце. Обращающих сердце её в пепел.
А глаза… Под глазами пролегли злые тени, в которых нельзя было различить свет и цвет, и глубину. В тонкие запястья впились шипы.
А губы… Никто не захочет прикоснуться к ним, ибо касаться к заледенелому камню страшно.
Лишь пепел отныне целует их, и волосы стремительно седеют под тонким слоем пыли, и белая кожа становится тёмной.
Голос, чей-то голос звучит сладкой музыкой, и она жадно вслушивается, забывая про то, что умирает, и потому смерть длится долго, слишком долго, превращаясь….
… в травяной ковёр под ногами? Нет. Пепел...
18.04, 22.04.04