Волосы Вероники и красный шёлковый шнурок
Авт. орлица
…Я сшила плащ себе из языков,
Чтоб ими лгать на всех наречьях мира.
Нет выдумки такой и клеветы,
Которой я б ушей не засорила.
“Генрих IV”В. Шекспир.
(письмо):
Дался он всем…
В кубрике, на палубе, даже возле гальюна все толкуют о новом капитане. Если долго всматриваться в оспины на его рябом лице, можно заметить карандашные наброски звёзд в каждом овале пятна. И когда он корчит гримасы, созвездия рассыпаются новым рисунком, словно мелкий жемчуг в подоле у цыганки, они накатываются друг на друга, пересыпаются, путаются…
Вероника:
Путаются нитки мулинэ, когда я роняю корзину на засыпанную высохшими гороховыми стручками, землю. Летом, когда я вместе с толстым невежественным пастухом обрывала в поле зелёные стручки, вышитый на блузке георгин казался ослепительно ярким, совсем новым и необыкновенно красивым. Оранжевый и жёлтый цвета сохранились, но красный поблёк. Прошло всего три месяца и блузка требует, чтобы георгин расцвёл снова, а значит, предстоит настоящая ювелирная работа – выдернуть и заменить на новые все красные нити.
В пестроте других лепестков выдернутая красная нить сейчас выглядит, как струйка крови, начинающая свой бег возле уголка рта и заканчивающаяся крупным узелком – набрякшей вишней, которая вот-вот сорвётся в стакан с остывшим чаем…
(письмо):
Остывший чай напоминает мне цвет глаз того жирного пастуха, который всё лето таскался за Вами хвостом, надеясь заинтересовать кого-то помимо сельских коров. Кто бы мог подумать, что теперь я вспомню и о нём…
Гробовщик:
О нём знали всё и ничего. Даже на чужих похоронах он за пятнадцать минут успевал набраться так, что ронял длинную каштановую чёлку в миску с солянкой. А его ноги всегда воняли козьим навозом. Между тем, он не был дурачком. Он казался просто очень романтичным, пухлым и глуповатым. И безобидным. Когда он удавился, селяне перестали есть суп из общей кастрюли и начали креститься на салат, растущий из могилы его матери…
Вероника:
Его матери можно было дать премию за сходство с жабой. Его отца, скорее всего, знала только она. Встреться он со своим сыночком белым днём, ни за что один не признал бы другого. Ведь сын – копия мамаша. С той разницей, что он – добрый малый, а она - невыносимая, злобная тварь, от одного взгляда которой даже брага перестаёт пахнуть. Она любила подглядывать в окно, когда я вырезала на дощечке птичек и виноградную лозу…
(письмо):
Виноградную лозу и крупную кисть с ягодами, которые в соседнем порту на прощание мне подарила портовая баба, я прикрепил возле карты звёздного неба…
Гробовщик:
Звёздного неба. Больше всего ему в камере не хватает звёздного неба. Мой брат никогда не поднимал глаза выше пояса низкорослой шлюхи из соседнего портового города и тут вдруг оказалось, что ему не хватает ночного неба! Он хочет увидеть какое-то долбаное созвездие. Накормил печенью молодой жены двух боровов, а теперь думает о звёздах. Ей, Богу, ты удивляешь меня, мир…
(письмо):
Ей Богу, ты удивляешь меня, мир. Мир, в котором созвездие “Волосы Вероники” касается виноградной грозди, подаренной портовой шлюхой, которая в свою очередь распорола ногу об острый стилет, лежащий на дне реки. Искупавшись, она медленно и плавно выходила из воды, словно Афродита и вдруг, вскрикнула. Я подбежал к ней и увидел, как серая вода реки стала стремительно багроветь, а лицо у женщины -побледнело. Если бы она не достала этот шнурок, который я столько раз видел у Вас в руках, чтобы перетянуть ногу возле голеностопного сустава… Если бы я не достал этот нож со дна мелкой реки… Реки, текущей через Ваш город, спустя три месяца после того как у Вас пропал этот изящный ножичек…
Повитуха:
Этот изящный ножичек ни что иное, как Боллайн. Почитайте книгу об колдовских причиндалах. Боллайн – инструмент для изготовления волшебных предметов, орудие для вырезания букв и символических знаков на дереве и на воске. Его отличает особая тонкость и белая рукоятка. Им строго запрещено резать мясо. В случае, если он коснётся мяса – потеряет магическую силу. Второй нож ведьмы – Атам. Атам – обоюдоострый нож с чёрной рукояткой. Он – воплощение колдовской силы и используется во многих ритуалах. Кроме того, это фаллический символ, а опущение его в чашу означает совокупление. А когда её привезли ко мне рожать, у неё в руках был не только нож с чёрной рукояткой (им она просила перерезать пуповину у младенца), но и красный шнур, сплетённый из шелковых нитей в тугую косицу. И кто после этого скажет мне, что она не ведьма? Только тот, кто с нею в сговоре!
Вероника:
С нею в сговоре был и мой муж. Она хорошо знала, что выше птичек и виноградной лозы мне не подняться, и, наверное, поэтому донимала его: забери у неё нож, она такая неловкая, может порезаться. И он взял мой ножичек и стал регулярно соскребать им налипший на подошвы сапогов, конский навоз. Тогда я купила другой – с чёрной рукояткой. Но почему-то нож с чёрной рукояткой бесил её не меньше, чем прежний, с белой. Когда она видела его у меня в руках, то сразу менялась в лице. Такая же жирная, но гораздо более злобная, чем её отпрыск. Я ходила тяжёлая, а её сын продолжал каждый вечер приносить землянику…
(письмо):
- Землянику!
Сделала заказ эта развязная женщина, когда мы вошли в мотель. Я шёл, как телёнок, привязанный алым шнурком. Откуда он у неё? До самого утра она об этом так и не вспомнила…
Вероника:
Так и не вспомнила, куда я потом дела свой алый шёлковый пояс от домашнего платья. К повитухе пришла с ним, но потом искала-искала…
Гробовщик:
Искала-искала, искала-искала… Всё зря. Она не нашла ни пояса, ни ножичка, ни ребёнка. Повитуха перерезала пуповину своим грязным ножом и угробила дочку. А Вероника, в отместку, отняла у той сына. Пастуха нашли в лесу. Он сплёл из её длинных чёрных волос и какого-то кожаного ремня длинную верёвку, закинул её на толстый сук и хорошенько закрепил её. Со стороны казалось, будто это она висит не подпоясанная, в своём, кровавого цвета, платье, а шею захлестнули прекрасные волосы. Предмет зависти всех местных девушек - волосы Вероники...
(письмо):
“Волосы Вероники” - так мы решили назвать это новое прекрасное созвездие. Вы догадываетесь, наверное, почему…
Повитуха:
Вы догадываетесь, наверное, почему он сначала выбил ей все зубы…
Гробовщик:
Все зубы у раздутой повитухи, широкие щели между резцами и клыками, и огромный рот были забиты острыми можжевеловыми опилками. Когда шестеро человек принесли её - огромную, как беременную корову, мне показалось, что демоны когтями рвали ей лицо… Кто может понять, зачем ей понадобилось смастерить 77 деревянных крестиков и проглотить их. Может, она старалась воскресить своего сыночка-извращенца. Тут дело, видать, и в том, что перед тем, как совершить смертный грех, он вырядился в роскошное шёлковое платье. Возле трупа Вероники его видела “бабка-скворчиха”. Тем же ножом он зарезал двух здоровых боровов, а потом он отрезал её волосы.
“Бабка-скворчиха”:
Он отрезал её волосы, это так. Хотя Вероника не сопротивлялась. Она была мертва до его прихода.
Прокурор:
До его прихода подсудимый вёл себя тихо, но как только в комнату для посетителей пришёл гробовщик и незаметно передал ему красный шёлковый шнур, в него словно бес вселился. Он бросился на тюремного надзирателя и хотел придушить, а потом, вероятно, сбежать…
“Бабка-скворчиха”:
Сбежать от такой бабы не сможет ни один самец. Если бы нарочный с письмом не встретился в отеле с той хромой женщиной. Если бы она не закричала: “Отдай. Это письмо для меня. Я – его любимая!!!”
Как говорится: “Если бы, да кабы, - мы б не ели лебеды”.
А так весь город болтал…
У неё на поясе ещё болтался красный шёлковый шнурок…
Красный шёлковый шнурок. Дался он всем…