Горчичное зерно
Олег Гладченко
Горчичное зерно
Вот и прошёл год. Осенью начал, и уже прошёл почти полный круг, а сейчас заканчивается долгожданное лето. Это первое место, где так на долго задержался Никита. Сейчас он был на работе, на этой так ему приевшейся заправке. Спокойно наступал вечер, и Никита наблюдал за проезжавшим по дороге потоком машин. Все спешили, сигналили, так и наклёвывалась какая – ни будь авария. Ну, хоть кто – ни будь, в кого – ни будь, шептал Никита, надеясь хоть как-то развеселиться. Но хоть аварии и случались здесь часто, всё-таки было трудно увидеть её своими глазами. Это, как если смотреть на грозовое небо в надежде увидеть молнию. Они сверкают повсюду, но только не на том куске туч, который для наблюдения выбрал ты. Но отвернись, и молния ударит там. Видеть, конечно, удаётся, но, как правило, это приходит неожиданно, поднял глаза к небу, резная зачем, а там прямо и просверкает.
А на дороге ничего особенного не происходило, толпы народа спешили по домам. Кто - то отрывался от этой сплошной цветной массы и подъезжал заправиться . Тогда Никита выбегал навстречу клиенту, приветливо улыбаясь, и заправлял того, кем бы он не был. В этот день ему не давала отделаться от себя мысль, что он уже год работает здесь и ни, что никуда не сдвинулось. В принципе, эта заправка была первым местом, где он так надолго задержался. Никита работал на многих местах, но нигде так долго. Да, год для него было долго, как для кого-то год - мало. Он думал, что ему уже двадцать три, а он всё ещё не имеет ничего в сердце твёрдого, кроме невнятной и сосущей тоски. Эта тоска заставляла его прислушиваться и всматриваться, но он ничего не видел и ничего не слышал. Он не понимал своей тоски и мучался от своей непонятливости. Но с работой нужно было что-то делать, ни в коем случае нельзя было запускать это дело. Можно было просто уволиться, но как было жить без денег. Раньше Никита мог пожить у мамы или, говоря проще, посидеть на её шее. Но сейчас это не выйдет, за этот год он успел повстречать девушку, в которую влюбился и уже много месяцев жил с ней вместе. Его бесило то, что он ещё не знает, чего хочет сам и что это за тоска внутри его, а тем не менее уже успел влюбиться и связать себя какими -то отношениями. Работу так просто не бросишь, и любимую тоже, так как же быть, если всё, что его окружает, не удовлетворяет ни как. Думал Никита , нужно было во чтобы то ни стало загасить чем - то тоску, а то она иначе иссушит его. Нужна была цель, то, ради чего жить.
Что-то мешало Никите думать, что-то связывало его мысли монотонным шумом. Он поднял глаза к потолку, оттуда раздавался шум. Это шумел огромный мотылёк, бьющийся о продолговатое тело электрической лампы. Он залетел в помещение через отрытую дверь, обманувшись поддельным солнцем. Никита смотрел на него и только сочувствовал, думая про себя, я тоже полетел не на тот свет и теперь завяз в нём. Мотылёк присел на потолок, чтобы отдышаться, и упёр свой взгляд в перевёрнутого вверх ногами человека. Этот перевернутый казался ему тёплым деревом и он вздрогнул, когда то зашевелилось в его направлении. Мотылёк сжал всё своё дрожащее тело, надеясь, что его не заметят. Но живое дерево приближалось к нему и, мало того, тянуло к нему свои ветви. Мотылёк сорвался с места и с силой рванул к свету. Он множество раз залетал в густые кроны деревьев и знал, что, чтобы выбраться из темноты и сжатости, нужно найти солнце, где солнце, там брешь. Но он в очередной раз со всей своей маленькой силой ударился о солнце, пыльца с его крыльев брызнула вокруг него радугой, и в воздухе запахло праздником. В тот момент, когда мотылёк уже был готов к новому рывку к солнцу , он почувствовал страшный удар, и всё засверкало вокруг. Мир вокруг него превратился в мелькающие разноцветные пятна, и мотылёк почти забыл свою жизнь от страха. Но потом всё вдруг остановилось, и мотылёк увидел дерево теперь уже не перевёрнутое, которое тянуло снова к нему свои страшные сучья, а потом наступила тьма. Смерть, подумал мотылек, что же ещё, ведь полной тьмы не бывает, когда живёшь и летаешь. Полная тьма была раньше, ещё до моей жизни, но когда я увидел свет, я больше не переставал его видеть, хоть где-то, но он был. Мотылёк не знал, сколько ему ещё ждать до следующей жизни, и стал потихоньку забывать прошлое. Но неожиданно для него свет снова показался - вначале тонкой длинной полоской, а потом и одним маленьким пятном вдали, посреди освещённой ночи. Мотылёк оттолкнулся от мира мёртвых и не оборачиваясь полетел к луне.
Никита спасая мотылька от неминуемой гибели думал о том что спасает такое же как и он существо обманутое не правильным светом. А когда он разомкнул свои ладони и мотылек спорхнул с них, то Никита уже ни думал, а всё понял благодаря мотыльку, направившемуся к луне. Завязнуть в истинном свете нельзя, потому что он всегда недосягаемо далеко. Истинный свет не для того чтобы его щупать и по нему топтаться он, чтобы освещать и наставлять думал Никита и радовался своей догадке. Он понимал, что эта работа его жизнь требует такого света такой дороги, которая бы никогда не кончалась и не иссякала. И главное что теперь он знал, такой путь есть, ведь мотылек его нашёл, значит, и я найду.
Никита доработал свою смену, а наутро ушёл с работы, чтобы больше на неё не возвращаться. Он шёл домой, где его ждала Ольга, и ей предстояло всё объяснить, но Никита знал, что главное не объяснения, а стержень, который ему ещё предстоит найти.
Ольга спала этой ночью плохо, и когда на небе едва проявился расцвет нового дня, она уже была на ногах. Она много раз пила кофе и переделала кучу разных житейских мелочей, но до прихода Никиты было ещё далеко. Он должен быть в девять, а она проснулась в пятом часу. Никита сейчас Ольге нужен был как воздух, ей нужно было поговорить с ним. Столько всего свалилось на неё за один день, а поддержать её вчера и некому было. За эту беспокойную ночь она передумала многое и всё для себя решила. Вот только её мучил вопрос, как это примут её родные, а главное Никита. Ольга перекапывала в своей памяти горы разговоров и ни могла припомнить, ни одного, в котором бы было мнение Никиты по её проблеме. Столько всего остановилось и столько всего тронулось нового в её душе, что она не могла спокойно сфокусироваться, на чём-либо. Она то грустила, то радовалась, и даже казалось что это не с ней и что всё это ошибка. Ольга разделилась надвое и не знала, как ей быть, когда в дверь позвонил ещё ничего неподозревающий Никита. Она быстро открыла ему дверь, и перед ней предстал её любимый тот, кого она ждала. И от кого ждала, мысленно пошутила Ольга. Никита показался сейчас Ольге особенно красивым и надёжным. Она смотрела на его знакомые черты и чувствовала, как её любовь к нему снова обновлялась. Эти голубые красивые глаза, смотрящие всегда так просто, это бледное слегка вытянутое лицо его худощавая мальчишеская фигура от всего этого веяло необычайной искренностью и доверием.
Никита же после суток работы и серьёзных решений смотрел на всё вокруг просто и без подозрений, поэтому ничего не заметил в Ольгиных глазах и в порывистых движениях. Он молча вошёл и снял с себя всю одежду, а потом рухнул на постель, надеясь отоспаться после бессонной ночи. Всё время пока Никита ворочался и что-то бубнил во сне, Ольга сидела рядом. А когда он проснулся и открыл глаза, она обняла его и сказала тихо в его ещё не проснувшиеся чувства;
- Я беременна, любимый.
Никите показалось, что одеяло вдруг превратилось в огромного скользкого питона, который скрутил его и не даёт дышать, уютно себя чувствовать. Никита вырвался из одеяла, но уют не пришёл. Ни такого стержня он ждал для своей жизни, в голове его замаячила давно прочитанная им мысль; зачем тебе жить и размножать трупов себя. Он чувствовал себя, так как должен был чувствовать себя молодой человек узнавший вдруг, что скоро станет отцом. Но чувства чувствами, а выставить их наружу значило обидеть женщину, для которой ребёнок значит намного больше, нежели для мужчины хотя бы потому, что ей придется рожать. Никита и вправду почувствовал облегчение, что рожать придётся не ему. Какой же это стержень думал Никита, если он целиком и полностью находится в Ольге. И от этой мысли ему стало легко и радостно. Молодые люди готовившиеся стать родителями обнялись и долго стояли, думая каждый о своём.
Скоро Ольга ушла по каким-то своим делам, а Никита начал думать, как ему найти стержень своей жизни и ещё сказать Ольге, что он уволился с работы и больше не перенесет в дом денек. Более того, он должен был сказать ей, что он вовсе больше не хочет работать, а намерен отныне искать себе цель. Ещё Никитину голову не покидала та странная фраза про размножения трупов себя, и он начал пытаться вспомнить от куда она в его голове, где он её прочёл. Эти догадки заняли его и на время спасли от насущных проблем. Он ходил по дому зад в перёд и рыскал глазами по книжным полкам. Квартира эта была Ольгина по этому и книги были её но всё же Никита надеялся найти ту нужную ему книгу. Он даже почувствовал во рту вкус верного пути и как ребёнок застучал на месте ногами от не терпения. Вдруг он будто бы вспомнил от куда это. В памяти был сдвинут нужный пласт времени, и от него начали подниматься клубы пыли, при помощи ветра поднятого желанием, Никита стал потихоньку, вспоминать. Он вспомнил, что эта книга красная и большая и заглавие написано золотой краской. Потом он вспомнил, что приходили люди, предлагали книги и, что он отказался от них. А потом когда выходил на улицу, то увидел у своей двери свёрнутый кулёк, и в нём была завёрнута книга. Эти люди, очевидно, забыли ее, одурев от беготни по квартирам. В следующую секунду Никита вспомнил где она и забежав в комнату начал прыгать у шкафа пытаясь заглянуть на его пыльную крышу. Там что-то лежало квадратным бугром и вскоре при помощи придвинутого кресла Никита смог извлечь из пыльного поднебесья так взволновавшую его книгу. Никита помнил, как слегка полистал её и за ненадобностью зашвырнул на шкаф. Сейчас же он чувствовал трепет перед этой странной книгой, и мысленно повторял про себя, лиж бы только ты порадовала меня верной дорогой. Ещё Никита, прежде чем открыть книгу сказал ей, если ты меня не порадуешь и окажешься глупой, я тебя сожгу.
Книга называлась Бхагавадгита и с первой же страницы повергла Никиту в серьёзное чтение с редкими перерывами на перекур. Никита был из того отряда людей, которые верили во что-то неопределенное. В какие-то детские сны вперемешку со словами матери о боге. Он верил, что что-то есть, но ни к одной религиозной канфесии себя не спешил причислить. Вот и эту странную книгу, повествующую о каком-то индийском боге Кришне, он читал недоверчиво, но с увлечением потому, что его осторожность к вопросам религий была сметена невыносимым желанием приобретения стержня для своей жизни. Когда наступил вечер, Никите понравился Кришна, но не как Бог, а скорей как интересная личность. Ему понравилось то, как Кришна говорит о себе. Он говорит что я - всепожирающая смерть, и Я - творящий всё, чему быть. Среди подавления Я - наказание. Я - нравственность стремящихся к победе, Я - безмолвие тайны и мудрость мудрых. Из мошенничеств Я - азартная игра Я - блеск блестящего Я - победа Я - приключение Я - сила сильного. И многое другое. Никита понимал, что Кришна тоже путь, но он противился религиозному пути. Все-таки Никите понравилась философия этой красной книги. В ней не было виновных потому, что там было сказано. Чтобы ты не совершил если ты на правильном пути, то ты праведник и это очень понравилось Никите. Эти странные слова говорили ему, что нужен правильный путь и твари что хочешь ты прав в главном остальное неважно. И Никита отбросил кришнаизм навсегда запомнив понравившиеся ему слова. Эти слова должны были направить его по нужному пути. А сам кришнаизм представлялся Никите лишь ступенью.
Было уже довольно поздно, когда Никита отбросил один негодный путь для себя пощитав его не своим. Да и того выражения про трупов себя он там тоже не нашёл. Может эта фраза и отсюда, только он её пропустил, а может и из другого места. Никите стало хорошо от того, что какая-то неопределённая чужая мысль вычитанная где-то смогла показать ему путь к одной из дорог.
Ольги ещё не было и Никите казалось, что она ему говорила, будто бы будит сегодня у матери, но точно вспомнить он не мог. Да и его, честно говоря это не волновало. Ему главное было знать, что его любят, и он любит и можно хоть неделями не видится. Человеческие обязанности между любящими его напрягали и казались неуютными. Ему нравилось одиночество, а любить он мог и со стороны. Но все-таки Никите приходилось приноравливаться к человеческой близкой любви, чтобы не обидеть Ольгу своей далёкой любовью.
От мысленных напряжений Никита часто выходил покурить на балкон. Погода была достаточно тёплая, Никита решил здесь думать о своём решении. Они с Ольгой жили на восьмом этаже, и поэтому неба за окном было много. Никите не нужен был вид земли, почему-то с ранних лет его интересовал вид только неба. Оно было меньше загажено людьми и в основном для Никиты играло роль гипнотических пассов. Он смотрел в небо и забывался, улетая на много дальше человеческой памяти и плотских страстей. Он бывал так далеко, что даже не узнавал этих мест так непохожих на всё земное. И вот в момент такого сеанса гипноза Никиту кто-то окрикнул. Голос, выкрикнувший что-то невнятное, был рядом и как будто бы откуда-то снизу.
- Ты мне весь дом уже загадил свои пеплом, - кричал женский голос
этажом ниже.
- Да ну может я у тебя и в толчке наложил, дурацкой мебелью весь
дом обставил. Ответил Никита.
- С чего ты взял, что дурацкой, ты что у меня был?
- Да я по тебе вижу что дурацкой. Хотя Никита ничего особенно
Не видел еле освещённая светом из комнаты женская голова неопределённого возраста.
- А ты спустись, посмотри. После некоторого молчания промолвила уже
не так резко женская голова.
- А ты дома одна? - спросил Никита.
- Одна заходи не бойся,- сказав так, голова исчезла.
Никита особенно ни о чём, ни думал а просто не откладывая вышел в
подъезд и закрыв за собой дверь, спустился к соседке. Он громко постучался, ни стесняясь никого и игнорируя звонок. За дверьми кто-то засуетился, и глухие удары пяток по полу рассмешили Никиту. Ну, вот в дверях закрутился ключ, и через мгновения на него сверху вниз смотрела прислонившаяся к косяку дама с длинным мундштуком в руках. Она выглядела молодой ведьмой, такой как в детских сказках старухи колдуньи принимают вид холодных красавиц. Да она ничего думалось Никите но недавно слышанный топот пяток по полу всё ещё смешил его, и он улыбаясь ввалился в квартиру своей соседки.
Через пол часа Никита и его соседка мило смеялись над глупыми шутками сидя в комнате на полу друг напротив друга. За это время они вдоволь смогли изучить друга и то, что они изучали, оказалось приемлемо для обоих. Никита видел перед собой странную высокую худощавую с большими чёрными глазами с длинными иссиня чёрными волосами женщину. Кожа её была смуглой, а черты лица слишком правильными. Назвалась она Снежаной и было ей где-то тридцать лет. Всё в ней нравилось Никите. Её длинные ноги слегка прикрытые чёрным халатом. Её небольшие слегка отвисающие груди которые выпирали из под чёрного халата, были разделены перевёрнутым треугольником её тела. Её чёрный халат был небрежно одет и открывал спереди перевёрнутый треугольник, от шеи и всё, сужаясь к животу. Никите казалось, что этот треугольник тянется до самой преисподние её желаний, и он не отводил глаз от костлявой смуглой красивой груди его соседки.
Снежана же видела перед собой молодого достаточно красивого паренька. Ей нравилась его наглость, проявившаяся сразу же, и как ей казалось навсегда. Его руки казались ей свирепыми хищниками которые сейчас отдыхали, лениво жестикулируя, но скоро очень скоро как только она подаст им знак эти два хищника схватят её и увлекут туда куда бы она не сказала. Его глаза были голубыми лицо светлое и открытое. Ей нравилось его имя Никита. Она видела в этом парне ту силу, которая заставляет человека жертвовать собой по глупости, жертвовать собой просто так, такая сила заставляла совершать великие подвиги и великие глупости.
Эти два человека нравились друг другу и уже выпили достаточно вина для смелостей. Снежана придвинулась поближе к Никите, будто пытаясь, до чего-то дотянутся за ним. Она предприняла свою неуклюжую попытку, чтобы коснутся волосами его лица, чтобы коснутся своим телом его готовых к атаке рук, чтобы облокотится на него и дать ему сигнал к действию. Никита услышал громкое, давай в своей хмельной голове. И протянул ладонь к её шее. Он коснулся, её она замерла. Всё содрогалось в них от приближающейся бури. И вот через мгновение всё сорвалось, закружилось, залетало в бешеном смерче обоюдоострого желания.
Как и всякий ураган, он прошел, но оставил много разрушений в душах этих людей, которых он застал. Никита посмотрел на разрушенную верность, на воцаривший обман в его жизни и решил всё так оставить ничего не надо восстанавливать, всё это глупо и ничем ему не поможет в его поисках своего пути и стержня. А Снежана и не думала ей было хорошо, а это уже новая постройка в её почти непострадавшей от урагана душе.
Никита смотрел на неё и думал о женщинах, обо всех сразу смотря на одну представительницу этого класса человечества. Он думал, что женщина, если очень захотеть тоже может стать каким-то важным стержнем в жизни мужчины. Они обладали многими качествами верного пути, такими как привлекательность, загадочность и нескончаемость. И на одну секунду ему захотелось сделать Снежану своей дорогой. И Никита задумался над словами, дорога и дорогая, надеясь увидеть в этом предзнаменование. Ведь если он так подумал и так сформулировал, « сделать женщину своей дорогой» здесь слово дорогой, могло быть знаком, и Никита задумался над этим. Он пол часа размышлял над тем дорогой, по всякому его прикладывая. Но вскоре отделался, поняв, что слишком близка цель, о которой он так мечтал. Нет, не мечтал, это слово не нравилось Никите.
- О чём ты мечтаешь моё солнышко? Спросила потягивающаяся в своей
наготе Снежана.
- Я не мечтаю,- резко ответил Никита. Я верю.
- А разве это не одно и тоже, ведь как говорится мечты всегда
забываются. А значит, и верить не обязательно,- сказала Снежана, уперев свои чёрные, сверкающие глаза в Никиту.
- Нет, ты ошибаешься, - раздражённо промолвил Никита.- Мечты скорее
от неверия, чем от веры, потому, что человек не может долго верить и бороться с сомнениями. Он начинает мечтать, и подменяет грёзами истинный приз. Мечтая, - продолжал Никита, вы проектируете у себя в душе то, что будете делать, потом, заимев, то о чём мечтаете. И это вас сильно подводит, потому, что раскрывает перед тем, кто всё видит и всё знает, а ещё всё то о чём мы верим, выдаёт нам вот так вот.
- Но как тогда сухо верить и не мечтать, - сказала Снежана.
- Мечты это не вера, вера это уверенность. Громко сказал Никита и
встав с кровати, пошёл шарить по книжным полкам.
- Знаешь что, лучше уж я буду мечтать, чем верить, это поинтереснее
будит, крикнула она Никите, тоже вскочила и ушла в кухню, чтобы там успокоится.
Но Никита совершенно не обратил на неё внимания понимая, что она
не права. Какой смысл в жизни, пусть даже в самой погружённый в мечты и счастливой, если она закончится. Поэтому как можно скорее нужно было увидеть свой путь, который не оборвётся у ворот смерти, а спокойно продолжится и по ту сторону.
Много разных книг было у Никитиной соседки, но в массе своей они были художественными, а в них одни мечты да догадки это его не устаревало. Но вот глаза Никиты встретились с слегка потрепанным телом чёрной небольшой книжки. Он потянулся к ней и вытащил наполненный закладками Новый завет. Книга была беспощадно исчерчена подчёркиваниями и заметками. От остро заточенного карандаша, тонкие листы были в некоторых местах прорваны. Закладки заметки сделанные странным и казалось одержимым человеком показались Никите интересными и он решил спросить о этой книге у Снежаны. Он пошёл к ней в кухню. Она спокойно сидела, и пила чай, упёршись в одну точку взглядом. Она не заметила его и где-то находилась ни здесь. Никита не стал её тревожить, а принялся её разглядывать, размышляя о том, что у этой женщины в душе может быть столько переживаний, столько прожитых интересных моментов, о которых он даже и не подозревает. Те места, в которых прошло её детство, где они? какие они? Родители, родственники, друзья, всё это было скрыто от человеческих глаз, где-то внутри её красивого тела.
Никита странно стоял, упёршись взглядом в Снижану а она смотрела куда-то в глубь серой стены. Со стороны они выглядели смешно, но вокруг никого не было, кто бы мог над ними посмеяться. Каждый из них задумался о чем-то своём, может быть похожем между собой, а может, нет, но это было неважно в этот красивый недолгий момент. Мотылек сорвался с пёстрых занавесок, где он был невидим для лишних взглядов. Он сделал шумный круг по кухни телом своим, врываясь в заветные мысли обоих, и с силой дался о люстру, приведя в сознание бывших в забытые. Снежане и Никите на секунду показалось, что пахнет рождеством или просто весельем, но вскоре запах праздника истлел, а Никита бросился ловить мотылька. Книга, которую для удобства ловли бабочки Никита положил на стол, привлекла внимание Снежаны. Никита ловил готовое на все крайности от страха насекомое, а Снежана смотрела на книгу. Никита, наконец, поймал мотылька и быстро раскрыв окно выпустил его на свободу. Когда он довольный повернулся к своей соседки он увидел, что та рыдает, опустив голову над книгой.
- Какими слезами ты плачешь? - спросил Никита, уперев в неё вопросительный взгляд.
- Что значит, какими слезами я плачу, - сказала срывающимся от рыданий голосом Снижана.
- Ну, слёзы бывают разными, зависит это от причины, ты рада, что я притащил тебе эту книгу или ты вспомнила что-то плохое связанное с этой книгой? Если первое, то слёзы радости если второе то слёзы горя.
- Увидев эту книгу, во мне проснулось приятное чувство по закончившему плохо человеку.
- Доволен, - сказала Снежана выговаривая каждое слово. - А ты бессердечен и глуп. Добавила она.
- Я не бессердечен и не глуп, просто твои слёзы непонятны мне. А если я обидел тебя, то прости.
- Да ничего просто эта книга принадлежала моему брату. Он был хорошим и умным человеком, и я сильно скучаю по нему.
- А где он?
- Да он в больнице для умалишенных? Как-то безразлично сказала Снежана.
- Расскажи, как он туда попал, - присаживаясь рядом, сказал Никита.
- Всё у него было нормально, - начала Снежана вытирая слёзы и бегая глазами по комнате от нежелания, на чём ни обуть, остановится и снова заплакать. - Жил Максим как все нормальные люди, работал, была у него хорошая девушка.
От этих её слов Никиту передёрнуло, но он сдержался, чтобы насказать, что ни будь по поводу как все.
- А потом что-то он там, на работе натворил или ещё что, - продолжала Снежана, И понеслась, он никогда особенно верующим не был, а тут кто-то ему для успокоения предложил Библию почитать вот он и почитал. Нет, в начале всё было хорошо, он таскался с этой книгой и просто весь светился от какого-то непонятного счастья. Ну, я и рада была за него. Но вот однажды звонит мне Лена его девушка и спрашивает, что ей с Максом делать. Я у неё спросила, о чём она, а она в слёзы. Когда успокоилась, всё рассказала про моего младшего братика. А рассказала она мне то, что он целыми днями, что и делает, как эту книгу читает, С работы уволился, говорит, что как птица надо жить ничего не делать и всё само прейдёт. Близость между ними вся ушла, не говорит с ней и всё такое. Я ей конечно в начале не очень то поверила, но всё-таки приехала к ним своими глазами посмотреть. Как на порог вошла к ним так сразу волосы дыбом и стали. Братец мой почти обнажённый, весь заросший по дому бегает, вокруг всё разбросано, Лена в углу сидит и плачет. Максим как меня увидел, так сразу ко мне бросился и безумными глазами такими упёрся в меня и кричит, Поверь Богу сестра. Поверь. - Да, да говорю ему, поверю, только ты успокойся, Посмотри на себя, говорю ему, на кого ты похож, а он ничего. И снова кричать начал - Верить надо сестра думать не надо только верить и тогда всё прейдёт к тебе само. Что-то такое он орал, всё про веру и про веру. Тогда я за телефон в больницу звонить, а он подбегает и говорит, я верю и мне не больно и давай руки себе резать, смеется, заливается. Мы с Леной хватаем его, повисли вместе, а он идёт в кухню тащит нас за собой по полу. Там газ поджёг, никак его было не оттянуть сильный он у меня. В общем жёг себе руку на огне и кричал, что не чувствует боли, пока скорая не приехала. Забрали его, а через пару дней сказали, что Брату нужно длительное лечение и такая болезнь как у него сразу не вылечивается. Вот и заперли его туда, уже пол года там сидит, за всё время я его только два раза видела, а он там замкнулся как-то и всё молчит. Книгу эту его сжечь хотела, но почему-то не сожгла вот так.
- Можно мне её взять почитать? - спросил Никита, чувствуя радостные
волны, проходящие по его телу от пяток до самой макушки и обратно. Он радовался этой истории, и брат Снежаны не казался ему таким уж сумасшедшим.
- Да бери, сказала Снежана, постепенно погружаясь в раздумья.
Никита взял книгу и, не прощаясь, пошёл прочь. Когда он уже почти
вышел то сказал;
- А зря он руки себе жёг, ему надо было попробовать по воде походить
раз он так сильно верил.
Снежана схватила со стола кружку, чтобы запустить её в этого
ничего непонимающего дурака. Но Никита уже вышел и поднимался к себе, радостно сжимая подмышкой ценную книгу. Он думал, что хоть эта книга даст ему нужный стержень. Его немного настораживало то, что этот путь религиозный, этого ему не очень хотелось, но внутри он надеялся, что эта книга про христианского Бога была как-то расшифрована Снежаненым братом и понята. Вот Никита и надеялся прочесть оставленные Максом заметки на полях Библии, чтобы въехать в послание оставленное нам кем-то, чтобы умнейшие могли понять олгаритм веры и вознестись к ним создавшим всё это. Может это инопланетяне, какие думал Никита, а может и вправду Бог, неважно, главное безостановочный путь наверх, к свету.
Но сразу взяться за книгу по приходу домой Никите не удалось. Ему ещё предстояло выдержать натиск подозрений, прущий из порывистых движений его Ольги. Начала она, как и многие раздраженные чем-то люди с молчания. Потом когда она увидела что Никита и не думает перед ней оправдаться за запах алкоголя вперемешку с женскими духами, исходившими от него. Да и ещё ко всему прочему он припёрся в два часа ночи. А она бедная беременная женщина так нуждается в нём. Ольгина беременность радовала её даже и сейчас, когда она злилась на Никиту. Его исчезновение без объяснений обидело её и она начала жалеть себя, представляя внутри своей хорошенькой головки как покинутую мать одиночку с гордым взглядом. Никита же не видел этой её внутренней горькой мечты. Он вообще плохо знал женщин. Однажды правда перед ним открылась завеса женских чувств. Это было как-то в гостях у кого-то. Там собралась чисто женская компания, и так получилось, что Никита на некоторое время оказался в полном мужском одиночестве среди не замечающих его присутствия женщин. Они болтали о своём и одновременно смотрели телевизор. Никита наблюдал за ними весь, превратившись в мужской надменный нерв. По телевизору шёл старый перестроечный фильм «Интер-девочка» и девушки краем глаза смотрели на него. Никита же никогда не видел его и теперь смеясь, разглядывал одежды шлюшек конца восьмидесятых. Фильм недавно начался и все девчонки, судя по их разговорам, не раз и не два видели его. Особенно им понравился один момент, к которому они притихли и превратились в примерных зрителей. В этом моменте фильма пойманные шлюшки острят и выкручиваются перед милицией. И что самое интересное на каждую женскую глупую с Никитеной точки зрения реплики просто взрыв смеха и женской гордости. Никита разглядывал женщин, вглядываясь в каждую, и понимал их натуру, чтобы потом забыть. Это как понятие вселенной, под каким – ни будь галлюциногеном. Ты там знаешь все, но когда отрезвеешь, то осознание всей вселенной проходит. Никита понял женскую гордость, и понял то, что мужчинам её не понять, а если быть точнее не видать. Никите хотелось встать и сказать девушки мужчины некогда не видят вашей правды, даже если вы стоите насмерть. По тому, что мне представителю мужчин смешна ваша радость. Господи женщины думал тогда Никита берите оружие и убивайте нас только мужскими методами вы сможете доказать что-то мужчине. Но здесь и загвоздка в массе своей женщины слабей мужчин, а на войне как говорится важно здоровье армии. Никита искренне понял женское состояние, и положение в мире, но ничем не мог им помочь потому, что писал стоя, смотрел с высока и никогда никому старался не уступать, короче говоря, был мужчиной. Вот и сейчас он был мужчиной в своём не желании оправдываться. А для Ольги он был сволочью, которая ничего не понимает и не может даже объяснить человеку, который о нём беспокоится, где он был. Короче говоря, всё сорвалось и закружилось в голове Ольги и она начала свой крик.
- Где ты был и почему меня не предупредил что исчезнешь
хотя-бы для того чтобы я не беспокоилась. А?
- А ты просто так без предупреждений не беспокойся. Ответил холодно
Никита.
- Что? Что ты сказал, как я могу, не беспокоится, дурак. Запинаясь и срываясь на плачь, прокричала Ольга.
- Похоже, я только всем и доставляю слёзы шёпотом почти про себя
вымолвил Никита.
А тем временем Ольга уже вовсю рыдала. Никита нервничал от
женских слёз и не выдержав вскочил и подняв за локти Ольгу начал кричать на неё.
- Слушай ты слёзы это то последнее оружие, которое ты можешь использовать против меня, чтобы разжалобить или ещё что-то не знаю. Но, а моё последнее оружие насилие ты поняла. И если ты сейчас не заткнешься, я вначале разобью весь твой поганый дом, а потом и размажу тебя. Ты поняла?
Но Ольга не собиралась отступать, она вырвалась из рук Никиты, и крикнула ему прямо в лицо, попав слюной ему в глаза.
- Вот именно мой дом и, пожалуйста, если хочешь что-то разбить разбей
себе голову, но моего ничего не тронь.
- Тогда я выпрыгну из окна. И разобью голову там под твоим окном.
Закричал Никита, продвигаясь к окну.
- Пожалуйста, прыгай только не из моего окна. Спокойно сказала Ольга.
Никита остановился и тихо сказал.
- Прыгай не из моего окна. Вены режь, пожалуйста, но только не в моей
ванной, морды бить нет проблем только не моим соседям мне с ними ещё жить.
- Знаешь, что Оля пошла ты. И схватив книгу, Никита выскочил из дома
прочь. А Ольга думала ничего отойдёт и прейдёт. И крикнула ему вдогонку.
- Ночью я сплю, и двери тебе открывать не собираюсь, приходи утром
если хочешь.
- Что? Ничего от бешенства не расслышав, спросил Никита.
Но ответом ему прозвучал хлопок дверьми и два поворота ключа в замке.
- Ну и пошла ты тогда, - прошептал Никита, и пошёл на улицу, минуя
по дороге дверь соседки Снежаны, к которой идти, тоже не позволяла гордость. Никита разозлил сегодня всех и понимал это как-то, что нужно было сделать ради освобождения для свободного полёта к своей цели.
Сейчас главным было найти такое местечко где - бы было достаточно света, чтобы почитать книжечку. У Никиты во рту постоянно присутствовал сладкий вкус наслаждения той истиной, которую он там найдёт.
Раён, в котором Никита жил был типичной новостройкой, с прямыми улицами с кодовыми замками на подъездных дверях и со шпаной вырывающей у бабок сумки, что бы только наскребать деньжат и ужалится. Никита далеко от дома и не ушёл, он сразу прикинул в голове, какие места он знает, и понял, что достаточное освещение имеют автобусные да тралейбусные остановки. Он направился к ближайшей, выбираясь из глубины тёмных дворов к освещённым дорогам. А город ночью жил не так густо как днём конечно. Он жил красиво возбуждающе и немного опасно. Людей было на улицах немного, но все яркие. Кто-то с пьяна орал какую-то жуткую песню вдалеке. Весёлые парочки, проходящие рядом от которых веяло страстью и алкогольной весёлостью. Где-то можно было заметить опасные сгустки молодых людей, рыскающих по ночи в поисках одиноких, незащищённых и ослабленных алкоголем жертв. По улице витал запах какой-то легкости и свободы. Этому запаху не было места в суете и поте дневной жизни. На улице пахло драйвом, пахло желаниями и возможностями, и кто-то тихо говорил внутри, здесь можно напиться нарваться и зацепить каких ни будь девчонок, которые весёлыми касиками перебегали из одних баров, клубов, кабаков в другие.
Помимо ярких людей ночью цепляет спящая мощь города. Даже не спящая, а заставившаяся, пережидающая. Огромные чёрные коробки жилых домов кажутся ожиревшим телом нескольких освещённых окон. Куда ни посмотри в любое время ночи, где ни будь да будит гореть свет. Одиноко, по середине или в углу чёрных квадратов идёт человеческая история человеческое время. Те, что спят не в счет, ибо они мертвы до утра, а у жизни что-то болит, а у жизни бессонница, а жизнь только что от куда-то пришла.
Но есть напротив большие светящиеся коробки не работающих ночью супермаркетов. Они завораживают своей светящейся безжизненностью. Там внутри ходят призраки тысяч людей посетивших этот магазин. Они все есть здесь, они все ходят здесь только пятью шестью часами раньше. Ничто никуда ни уходит всё остаётся там где оно было ведь время и движение затраченное здесь здесьже и остаётся. Эти супермаркеты натыканные на каждом углу как огромные горящие корабли призраки с снующими по их внутренностям невидимыми людьми с колясками и корзинками для покупок в руках.
Никита шёл к своей остановке ярко освещённой рекламными щитами, и мысль его не прерывалась, ему не становилось по-другому, ему не становилось иначе. Всё было понятно в этом мире в эту секунду в его голове и теперь нужно было только ещё одну малость, чтобы соединить окружающее с собой. Нужно было понять, зачем, так как есть и доказательства этого и тогда верная дорога выстроится перед ним в одну бесконечную линию благодарного осознания всего происходящего.
Никита понимал, что человек так устроен, чтобы любоваться и радоваться творениям высшего разума. Но и в человеке было желание знать и если это желание есть, значит, оно не зря, значит не зря желать и не зря стараться.
Вот и остановка, Никита подошёл к освещённой скамейки, но она уже была занята. На ней спало какое-то тело, сложив на скамейку и поджав под себя ноги. Но место рядом ещё было, и Никита не раздумывая сел. Он сразу же принялся за чтение, и ушёл в книгу с головой, всячески ставя листы под разными углами к освещению, чтобы прочесть светлые записи карандашом на полях.
Ещё раньше в детстве Никита прочитал библию в картинках и поэтому историю, о которой там писалось, образно знал. Теперь он читал эту же историю, но немного глубже. Он, как и все кто, первый раз начинают читать эту святую книгу, вначале столкнулся с подробным описанием кто кого родил. И заставил себя дочитать, хоть это было и неважно для него. Дальше Никита без перерывав на обсуждение в захлёб прочёл всего Матвея, и сразу же налетел на Марка. Там оказалась та же история, но славами этого самого Марка. Дальше шёл Лука, и всё повторилось. Но Никита не стал уже по третьему разу читать одно и тоже. В нём уже и так всё закрепилось. Дальше он немного пролистал и примерно понял, в чём заключается эта книга. Там потом после всех этих повторений шли послания апостолов и их дела, а заканчивалось всё откровением Иоанна Богослова.
Говоря откровенно Никите, много понравилось, и Евангелие было и вправду сильным посланием Бога человеку. В Евангелие от Матвея, да и от Марка и дальше было заключено всё то, что надо человеку в жизни и всё очень понятно и конкретно. Нельзя было спрятаться за какое ни будь двусмысленное слово всё и вправду оказалось как говорил Христос Да, да, или Нет, нет, и ничего лишнего. Никите особенно понравилась нагорная проповедь, и она была путем, но Никита человек и хоть он понимал, что вот вся истина и ничего больше все-таки он искал более лёгкого и мистического пути. А пометки Снежаненного брата всего-навсего оказались бредовыми восхищениями, написанными непонятным почерком.
Можно подумать, что Никитины пути по религиям были слишком коротки, чтобы в них как следует въехать. Но это не так Никита сразу же понимал смысл сказанного и то, что от него просит сказавший это. Он понимал все, так как надо дословно и чётко и никуда не увиливал. Никита сразу же прикидывал на себя этот путь и не принимал его только по тому, что этот поход требовал от него того, что он ни мог дать или у него небыли на это времени. Но так как истинных путей либо один, либо бесконечность то Никита решил, что будит искать тот, который сразу и без всякой платы. Он уже примерно знал, что евляется его путём и куда надо идти. Этим путём была вера ни к чему не прибитая вера. Он прочёл в Евангелие, что Иисус говорит, если бы у вас была вера с горчичное зерно, то вы бы дереву могли сказать, иди и прорости в море, и они бы послушалось вас. Но Никита не нашёл обозначения веры. Это вера должна была быть в то, что дерево послушается или в силу бога, которая заставит его сделать это. Дальше может быть где-то это и объясняется, но Никита не хотел найти подтверждения второму, поэтому прекратил читать. Он надеялся, что путь вера человеческая вера в сказанное или сделанное, и никто недолжен был быть замешен в этой вере. Теперь осталось только въехать в то, как поверить.
Смеясь над собой, Никита пытался приказать спящему рядом с ним телу встать и уйти отсюда, но его не послушалось пьяное тело. Ни на полном серьёзе не в шутку ничего не получалось. Но у Макса брата Снежаны ведь была эта вера, и где-то он её нашёл в этой книге. Никита всё открывал её и открывал, но понять, так быстро в каком именно месте был этот лаз в нужную строчку, он не мог. Но Никита чувствовал, что каждому человеку открывается в своём месте пусть для других не приметном, а для него истинным. И может быть, он много раз проходил по тому месту, на котором Макс прозрел и не замечал никакого свечения. Значит, моя дверь ни здесь думал Никита, и это его успокаивало. Внутри он верил и надеялся, что скоро наткнётся на то его личное место в этом мире, где будет оставлено послание ему.
Человек лежащий рядом на скамейке стал проявлять признаки жизни. Он кашлял, ворочался, и в конце концов медленно сел и выпрямился. Он дрожал всем телом и озирался по сторонам. С виду это был перебравший интеллигент, в очках слегка облысевший. И одет был нормально, напился парень и заснул здесь в ожидании первого троллейбуса. Этот человек посмотрел на Никиту, кисло улыбнулся ему и тихим голосом спросил;
- Как я выгляжу?
- Как всегда,- ответил Никита.
- Нет уж, я не всегда так выглядел,- качая головой, сказал пьянчужка.
Никита всмотрелся в него внимательно и почему-то обозлился на него
на его слабость и беспомощность. Никита взял его за руку, и с силой развернув к себе лицом начал говорить.
- Поверь мне парень, именно так всегда ты и выглядел. Не было у тебя никакого детства, никакой молодости и первой любви всё это придумала твоя тупая башка. Ты только что родился и эта ночь никогда не пройдёт. Так было всегда и если ты хорошенько подумаешь, то поймешь, что всю свою так называемую жизнь ты прожил только в своей башке. Я здесь сижу уже тысячу лет, и ничего за это время не менялось. Всё тот же длившийся уже вечность мой разговор с тобой.
Пьянчуга попытался вырвать руку, но Никита ещё сильнее его сжал. И в глазах очкарика появился страх и обида. Ему стало тошно и душевное смятение вперемешку с плохим физическим самочувствием, вылилось в приступ рвоты.
Корчившийся от рвоты очкарик перестал гневить Никиту, и он даже пожалел его. Когда тот отблювался и снова уселся на скамейку, Никита представился ему, а тот в свою очередь Никите. Его звали Андреем, и он всё ещё был напряжен.
Андрей с опаской смотрел на этого молодого человека сидящего рядом. А Никита в свою очередь не отводил от того глаз.
- Ты чего вообще от жизни хочешь, - спросил Неожиданно Никита.
- От жизни уже ничего молодой человек, всё что я хочу находится у в смерти.
- Что там находится, - интересуясь, спросил Никита.
- Покой, - молодой человек, - меня уже так достала моя неудачливая
бесцельная жизнь что только и остаётся что сдохнуть. - Удручённо качая головой, ответил Андрей.
- Но когда ты умрёшь твои муки могут, и не остановится, а усилится и
продолжатся.
- Ты что, ад имеешь ввиду?
- Ну, что-то вроде, - потому, что если ты о нём хоть понаслышке слышал
то после смерти у тебя могут быть такие варианты.
- Тогда я хочу так, - Андрей поднял палец к небу и продолжил, -
Сдохнуть и попасть в грёбаный рай и там вечно кайфовать. Потом истерично засмеялся, а после смеха застонал, обхватив голову руками.
Никита любяще смотрел на согнувшегося несчастного человека и
понимал, что этой ночью он здесь, чтобы помочь ему. Подумать только думал Никита, я как ангел, спустившийся с небес сидел здесь полтора часа рядом со спящем человеком и не знал, что нужно всего то разбудить его и объяснить, как попасть в рай вместе со всеми его вредными привычками.
Никита ещё раньше знал, как это сделать. Ему пришло это в голову, когда он стоял на чьих-то там похоронах и сдерживал смех. Никита наклонился к Пьянице и мягко обняв его за плечи сказал;
- Я могу тебе рассказать, как это сделать,
- Что сделать,- ели слышно простонал Пьянчужка.
- Попасть в рай? Что ещё.
Тут Андрей, резко отдёрнулся от Никиты, и уперев в него бешенные, глаза промолвил;
- Ты только мне ничего ни делай, я сейчас уйду и всё, пожалуйста, дай
мне уйти.
Никита рассмеялся, увидев не правильную реакцию в глазах
собеседника.. А на Андрея этот смех произвёл добивающее значение и он уже было встал, но Никита резким движением посадил его на место и успокоил, сказав, что он имеет ввиду совершенно ни то, что подумал Андрей. Обняв трясущееся тело пьянчуги, Никита упёрся взглядом в остановку, напротив, через дорогу, где тоже кто-то сидел и ждал своего троллейбуса, чтобы уехать в свою противоположную сторону. И когда он вышел из своего невольного оцепенения, то сразу начал рассказывать Андрею, как попасть в рай.
- Всё очень просто, - утверждал Никита. - Человек это не только похотливое тело понимаешь, ребёнку известно, что у него есть и душа. А если ты знаешь, что бог создал человека из праха земного, и вдул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. Это я в детской библии прочёл, когда ещё вот таким был. – Показал Никита ладонью на уровни пояса. Ну, вот когда тело умирает, то этот самый независимый дух жизни вырывается из него и как к магниту мчится на небо к Творцу. Ну, ты понимаешь, что все, что от земли в землю, а всё что от бога к богу. А теперь самое главное, есть ещё и сознание так называемая душа человеческая и вот всё что надо каким-то образом поселить эту самую душу в тот самый божий дух. И она сама уже без всяких проблем как на воздушном шаре до самого рая долетит.
- А как её туда поселить в монастырь, чтоли идти если так то ты ничего нового не сказал, - уныло промычал Андрей.
- Не надо никаких монастырей, - замахав руками, продолжал Никита. –
Всего то нужно применить известный человеческий метод. Это метод повторения. Понимаешь, чтобы запомнить надо зубрить, постоянно повторять, чтобы поверить нужно постоянно повторять молитву к примеру. А эта молитва, какая ни будь формула, будишь всё время говорить - прости мне долги мои, как и я прощаю должникам моим. И подсядешь. Вначале бездумно все, а когда прейдут долг тебе отдавать вот ты и вспомнишь про то, что пора прощать. А всплывёт это в твоей голове, оттогочто повторял ты всё время эту ситуацию. Ну, вот так же и с душой, придумай формулу и говори. К примеру - прилепись душа моя к духу жизни, что дан Богом, чтобы после смерти душа моя с божьем духом на небо ушла, а не с телом земным в землю в ад. Ну, это, к примеру, и в итоге, когда тело твоё умрёт, душа твоя сработает на то, чтобы ухватится за воздушный шарик, потому что всё время ты об этом говорил ей, как говорится тяжело в учении легко в бою. И Никита засмеялся весь довольный от своей идеи.
Андрей молчал, и с виду было, похоже, что он задумался над этой идеей Никиты. Но на самом деле он думал, как смотаться от этого безумца потому, что попахивало здесь навящивой идеей, да и Никита в момент повествования совершенно на здорового человека похож не был. Но тут довольно проворно для себя и неожиданно для Никиты Андрей сорвался с места и побежал через дорогу. Но Никита был проворнее резвого пьянчуги и, бросившись за ним, настиг его уже на середины второй полосы. Никита сшиб его ударом сзади по ногам и поэтому Андрей лихо упал прямо на своё обиженное лицо и разбил его в дребезги. Никита сел сверху развернул его на спину и посмотрев тому в глаза, спросил;
- Ты чего убегаешь.
- А ты чего сам не воспользуешься своей формулой, а. - Провизжал тонким голосом Андрей
- А я тебе отвечу, - сказал Никита, - меня не интересует проблема
попадания в рай или в ад. Меня интересует светлый путь веры, меня манит к себе то, что я никогда не видел, то, что у меня никогда ни будет, сама эта мания и есть мой вечный рай. Эта дорога никогда не остановится, потому что по ней нельзя достигнуть цели. А чтобы ступить на неё нужно самое малое пройтись по воде.
- Андрей испугано посмотрел на Никиту и сказал.
- Только бог; бесконечная дорога и безграничная вера, а ты, хочешь стать Богом.
- Пошел ты, - ни веря ему, прошипел Никита, и со всей своей силы
кулаком окунул в темноту всю секундную смелость Андрея.
Никита поднялся и пошёл прочь, оставив пьяницу лежащим без сознания на асфальте.
Через пол часа примерно после оглушительного удара Андрей пришёл в себя. Он соображал, что лежит на дороге и уже многие машины объехали его, если он ещё жив. Человек сидящий на остановке напротив заснул в ожидании троллейбуса и поэтому не видел всего происходящего и не мог помочь Андрею прейти в себя или хотя бы оттащить с дороги. Видно было, как в тёмных внутренностях остановки на скамейке лежит человек. Но вдруг Андрей услышал характерный звук форсированного двигателя. Эта машина ехала быстро и в его сторону, поэтому точно не успеет объехать пьяницу на дороге. Андрей попытался быстро подняться и уйти или хотя бы уползти с дороги, но это было не просто. Тело не слушалось его, голова кружилась и тошнота подходила к горлу. Очень сильно меня ударил Никита подумал Андрей, дурак из-за него я могу умереть. Ком подошел к горлу расстроенного близкой смертью человека. А рёв машины всё увеличивался и Андрей повернулся к нему, чтобы оценить расстояние. Он увидел близость машины, и волосы на голове стали дыбом, всё вокруг предстало фатальным и металлически неприветливым. Андрей вспомнил, как в детстве, видел картинку с поскользнувшемся на дороге человеком. Там внизу под этой картинкой была надпись гололёд. Но Андрей помнил, какое было лицо у этого человека, на его лице был страх и ужас. На лице Андрея теперь тоже был страх и ужас, а в голове не хватало чего-то важного, что связало бы всё воедино. Но вот Андрей услышал свист тормозов и вспомнил то, что должен был вспомнить. Верная мысль была быстрей страха ужаса и боли и она вонзилась в память, вытянув нужный кусок, и бросила его перед глазами обречённого. Этим куском были слова Никиты о способе спасения. Андрей радовался, что вспомнил об этом перед самым концом. Он верил, что это спасёт его, что ему теперь нечего боятся, и он поблагодарил Никиту. Красная спортивная ревущая машина съела человека на дороге, наполнив физический мир на мгновение глухим ударом и некрасивым видом. А дух жизни, данный свыше, вылетел из тела как плевок. Этот дух был маленьким блестящим пятном размером с нагонок. А следом за ним из тела вытянулась тонкая фосфорная нить. Жизнь и недлинная «магнитная» лента записи человеческого бытия и человеческих переживаний имели вид одинокого сперматозоида, который с невероятной скоростью, будто засосанный гигантским пылесосом умчался вверх, радостно прищёлкнув хвостом. Волшебство закончилось, дальше всё было неважно.
Примерно в то же время когда Андрей отдал Богу душу, Никита радостно шагал по слегка посеревшей от близости солнца ночи. Сильный внутренний подъём разливался по его телу. Никитиным разумом завладели мысли о любви и нежности разлитой между людьми. Никита вспомнил, как ударил пьянчугу, и неуёмная жажда покаяния овладела им. Он вошёл в первый же попавшийся ему подъезд и там тут же стал на колени перед лицом Бога. Никита долго молился, терзая свои колени твёрдым и холодным бетоном. Постепенно от слов покаяния, Никита перешёл к страстной молитве, о страждущих, а закончил он просьбой о спасении, заблудшей Андреевой души и настойчиво просил, поставить Андрея на путь истинный.
Никита отошёл от молитвы уверенным в спасении избитого им пьяницы, и с невероятно лёгким сердцем отправился дальше шататься по улицам готовым зажить, задышать, забурлить, новым днём. Печать близости с Богом не слизала с Никитиного лица и уютные, тёплые размышления о продуманности всего на свете клубились в его голове. Ему казалось вот он стержень,- кайся да прощай, а более этой мысли ничего и не нет. Вскоре эта догадка превратилась в одну сплошную радость и Никита в полном безмыслие уселся на бордюр у дороги, чтобы палочкой чертить на придорожной пыли непонятный знаки, знаки из подсознания.
По дороге с права от Никиты и в его сторону двигалось пять порывистых фигур. Они быстро приближались, и Никита заметил среди них Девушку. - Четверо парней и одна девушка, подумал Никита, а в следующую секунду один из пацанов ещё как следует и не подойдя крикнул;
- Эй ты, дай сигарету?
Никита встал и начал покорно капаться в карманах, вещая себя перед
наглой пятёркой как слабака. Им так показалось потому, что Никите хотелось всех любить, и поэтому он неизбежно имел жалкий вид, добряка. Но вот он достал свою измятую пачку сигарет и предложил её подоспевшей пятёрке. Но они не стали вытягивать сигареты благодарными пальцами как, наверное, казалось Никите, а просто вырвали пачку у него из рук и сами угостились. Хватило как раз всем пятерым а Никите, увы не досталось. Один из Наглецов сказал, что оставит Никите, и вся пятёрка издевательски заржала. Когда смех прекратился, банду заинтересовала книга, которую Никита держал в руках. Кто-то из них спросил;
- Что за книга;
На что Никита, улыбнувшись, протянул библию банде.
Все четверо парней в полутьме казались на одно лицо, и примерно одного роста. Все коротко подстрижены и одеты в тёмную слегка военизированную одежду. Девушка же была обычной с красивыми голыми ногами. Никита побаивался, как следует рассмотреть девушку, так как это могло вызвать гнев её компашки. Но Никита чувствовал, что девушка тоже изучает его и ему неуёмно хотелось получше разглядеть её прелести.
- Библия! - гаркнул один из хулиганов, отошедший к придорожному
фонарю чтобы разглядеть книгу.
Никита почти кожей почувствовал взгляд девушки с красивыми ногами.
- Дай сюда, эту еврейскую писанину, сказал другой бритый.
- Дело не в евреях, - осмелился заговорить Никита.
- А тебя никто и не спрашивал,- сказал оказавшийся близко сзади голос.
Никита особо не поднимал головы и не рассматривал передвижений
окружающих его людей, ему было как-то всё ровно, было как-то не боязно.
- Чего по ночам с еврейской пропагандой шляешься?- спросил голос с права.
- Ищу ответы. - Твёрдым и спокойным голосом заявил Никита.
- Насколько вопросов? Спросил голос с лева.
- На один,- ответил Никита.
- Только и всего,- прыснул голос сзади.
- Просто этот вопрос все, а остального нету.
- Может, и нас нет, и ****ы мы тебе не дадим, а?- сказал человек
стоящий спереди на чьи военные ботинки Никита уставился.
- Это не важно, всё пройдёт, отвечал Никита. Обязательно пройдёт, потому что есть такая вещь как время. И мне не страшно получать ****юлей сегодня потами, что будит завтра и всё окажется в прошлом.
- Ну, тогда мы тебя убьём, и завтра для тебя не настанет,- сказал человек слева.
- Завтра настанет для вас, а я уже пройду то что вам когда-то
предстоит.
- Откуда ты такой умный взялся,- сказал парень сзади и сопроводил свой
вопрос сильным ударом по Никитиным почкам.
- Да не взялся я, родился, как и вы и не понимаю я вашей ненависти
ко мне,- отвечал срывающимся от обиды и боли голосом Никита.
- Мы не любим таких как ты жидовских пособников. Вам всё время нужно что-то знать от евреев, а они надумали тучу религий для тебя, а сами не во что не верят и только твои денежки гребут. Ясно тебе, почему мы не любим тебя и таких как ты, а? - Почти прокричал Никите в правое ухо, совсем ещё юным голосом молодой нацист.
- Вы боритесь против так называемых жидов, потому, что боитесь, что
они вас обирают? - громко начал Никита,- да вы значит, того же чего и они хотите. Да чем вы лучше их если ваша борьба, вокруг денег замешана. В том новом завете, который вы еврейской пропагандой называете, есть такой главный герой, Иисус, который хотел того, что хочет Бог, а не человек. А Бог, как известно не денег хотел, а любви на земле. А на щёт евреев вы ошибаетесь, не нещастливие ли они нас и всех остальных народов, оттогочто не поверили Христу и распяли его. Не нещастливее ли они всех из-за того, что не признали в плотнике, Бога. Вы поймите, что они нещастны от этого и мы должны заступится за них и помочь им хотя бы из человеческого сострадания. А деньги, за которые вы так печётесь, чушь, законы с которыми вы за одно, ерунда. Мы люди рабы денег и законов, а вы боритесь, за рабство во всём мире, это по меньшей мере смешно.
После этих слов Никита получил сильный удар по рту, но устоял на ногах. Послышался женский вскрик и окрик,- подожди, пускай говорит, он ещё не наговорил себе на смерть.
- Дело даже не в Боге, вы можете в него и не верить,- продолжал
Никита, утирая разбитые губы. Проблема в том, что никуда не убежать от не правды. Ничего не осталось от настоящих людей живших много тысяч лет назад, ничем и ни кем не зажатых ради их же пользы. От того древнего свободного человека в нас осталось одно желание, и это желание, срезать. Раньше люди жили свободно, куда хотели туда и шли. Но потом появились дороги, окружённые частной или государственной собственностью, и хождение пусть в обход, но по дорожке стало приемлемым для человека. А древнее, чистое свободное желание идти прямо, а сейчас попросту срезать, обхаяли, обозвали не культурным. Уже две тысячи лет назад, сам сын бога со всеми своими чудесами ничего не смог поделать против уже тогда невероятно сильной системы. А сейчас, вы представляете, какие мускулы накачала система за две тысячи лет.
- Адам и Ева,- продолжал Никита. – Вкусили запретный плод и обрекли
нас своих потомков на выбор, между виртуальным загробным миром и реальной земной смертью. Их дети Каин и Авель, обрекли нас на умение убивать и быть жертвой. Дети их детей дали нам всё остальное. Но мы мы уже ничего не можем дать нам осталось только подчинятся. Так что, смотря непосредственно на нас, можно сказать,- мы ничего не решаем, за нас всё решили, те, кто хотел нам добра и думал, что так будит лучше. Благодаря мнениям наших предков, мы обречены на вечный плен и огромные до небес стены, от самих себя.
Но все-таки ещё не всё потеряно, и выдавленные из нас силой и обманом клятвы нас ни к чему не обязывают. Мы ни кому, ни чего не должны и не в чём ни перед кем не обязаны. Потому, что ни кто, ни кому не принадлежит, а клятвы выгнаны из мира уже две тысячи лет назад, самим Христом.
Никита снова раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но махнул рукой и, опустив недавно поднятые к небу глаза, тихо сказал;
- Ещё солнце не взошло и довольно темно, поэтому я думаю сейчас ещё ночь и тьма. Я это к тому, что умерший человек при свете дня, обязательно вернётся на землю, а умерший во тьме больше нет. Если будите убивать меня, то убейте лучше до рассвета, я не ходу вернутся назад.
Все четверо парней глубоко вздохнули, переглянулись и, увидев в глазах, друг друга не знакомую жалость и доброту, пошли прочь, засунув в карманы руки. А девушка не последовала за своими друзьями, а так и осталась сидеть, на корточках уперев взгляд в посветлевшее от близости солнца небо.
Никита тоже взглянул туда, да так и смотреть на небо до того самого момента когда, наконец, солнце появилось из-за крыш домов, и чуть замерев, всё напряглось и выскочило на небо, по-своему, резко начав новый день.
Девушка взяла Никиту за руку и они вместе пошли прочь от этого места.
Лене было всего шестнадцать, но ей уже давно никто не запрещал, гулять допоздна и приводить под утро домой мужчин. Отцу было всё ровно, как и большинству пьяниц на этой планете, а мать была слабее дочери как физически, так и морально. Короче говоря, никто ни чего не сказал, когда Лена привела к себе Никиту. Она быстро расстелила постель и они вдвоём поспешно раздевшись, погрузились в прохладный уют. Их тела касались друг друга своими дрожащими краями, их сердца безошибочно отвечали друг другу на запечатанные в низу животов вопросы сильным и частым биением. Лене казалось, что рядом с ней маленький мальчик, а Никите казалось, что рядом с ним маленькая девочка. Эти дети искренне тянулись друг к другу, чтобы вырасти в крепких объятьях. В их близости не было ничего лишнего, всё было взято на вооружение, ни что не ускользнуло от детских пытливых языков. В космос улетала энергия из их объятий и ангелы, не краснея, разглядывали искренность этой молодой страсти, предпочитая её, обыденной ложной любви. Но вот молодость выбилась из сил и счастливые дети отвернулись друг от друга чтобы сладко спать и уже не о чём не думать.
Утро для обоих наступило нескоро, снилось очень много снов, которые впрочем, не одному не второй не запомнились. Лена и Никита открыли глаза одновременно и наткнулись друг на друга. - Всё нормально, всё хорошо, прочитали они в противоположных глазах и радостно обнялись, чувствуя себя счастливыми детьми.
Никита остался у Лены ещё на пару дней. Лена радовалась этому и не о чём не спрашивала его, чтобы ничайно ненависти, на какую ни будь забытую на время мысль и тем самым потерять любимого.
Никита остался у Лены ещё на пару дней. А Лена по детски радовалась этому и старалась у Никиты ничего не спрашивать, боясь этим, навести его на какую ни будь забытую мысль и тем самым потерять любимого. Но Никита и без посторонней помощи уже к концу второго дня стал задумчивым и угрюмым. Он вспоминал и понимал, к чему тянется его душа. Никите во что бы то не стало, нужно было понять, узнать, что, же такое вера и как пользоваться ею. А сейчас он терял время, ему ещё так много предстояло сделать, так много пройти. Одна мысль упрямо сверлила его изнутри, - что я должен сделать, чтобы приблизится к ответам на свои вопросы? У Никиты не было плана, он даже не знал в какой стороне искать. Всё это мучило его, и тогда он решил, что завтра уйдёт из этого дома, чтобы искать стержень своей жизни, чтобы хотя-бы идти в сторону своих истинных сокровищ. Никита сказал об этом Лене, чем расстроил её но она ничего ему не сказала, только поцеловала его в родной лоб и ушла на кухню чтобы там думать, как же ей теперь быть.
На утро следующего дня Лена заявила Никите, что пойдёт с ним, куда бы тот не направился. На что Никита ответил молчанием. Всё внутри его затвердело, и он уже почти забыл о лене за эту бессонную ночь. Всю ночь он не спал, а только размышлял где ему найти то, что он искал. Ответа ни где не было и это сильно мучило Никиту, но это нисколько не поколебало его стремления, отправится на поиски своей синей птицы.
Лена, как и говорила, пошла за Никитой и вот они тронулись, пока ещё не зная куда. Некоторое время они шли через дворы, молча, пересекая детские площадки и автомобильные стоянки. Но вскоре они вышли на широкую улицу, и первый же перекрёсток заставил их остановиться. Никита ухмыльнулся и тихо сказал;
- Ну а теперь куда?
Лена заглянула в его лицо и увидала в нём нервную насмешку.
- Чего мы ждём? Спросила она.
- Знака, - сухо ответил Никита, и достав сигарету закурил.
Было субботнее утро и это сказалось на улицах пустотой. Проезжали
редкие автомобили, где-то мели тротуары дворники. Что-то неожиданно прожужжало около нашей парочки и их испугало. Подняв глаза вверх, они увидели, что это был огромный мотылек, набирающий высоту. Он поднимался к выключенному фонарю и, подлетев достаточно высоко со всего маху, стукнулся о пластиковое его лицо. От удара мотылек оглушённый полетел вниз, но на пол пути опомнился и снова набрал высоту для новой атаки.
Мотылек всю ночь бился об это ненастоящее солнце и только утром понял, что растратил всю свою с таким трудом накопленную энергию в попытках долететь до электрической лампочки. Это обстоятельство рассердило мотылька, и он принялся мстить фонарю, за свою загубленную мечту и был твёрд в намерение разбить его или умереть. Он не останавливался, боль помогала ему сдерживать слёзы.
Никита как зачарованный смотрел, вверх видя в этом знак. Он чувствовал, что вот вот до него дойдёт смысл этого скрытого послания и с силой вглядывался в трагедию мотылька надеясь понять. Никита весь ушёл в догадки и забыл про всё, библия которую он всё время таскал с собой, выпала у него из рук. Это обстоятельство на секунду отвлекло его от мотылька, и когда он нагнулся чтобы поднять книгу, ему открылось всё и сразу. Никита вдруг понял, где он как этот мотылек ошибся в расчётах и свернул не на ту дорогу. Ведь ему с самого начала был дан верный путь. Ненужно было лесть в книгу, и искать там ответы, нужно было всего на всего найти хозяина этой библии, того, кто уже разгадал эту тайну тогда уже спросить с него. Никита нервно засмеялся, теперь он знал, куда ему идти.
- Ну, теперь всё, ну теперь держись, ты у меня побежишь по водичке, -
закричал Никита и, схватив ничего не понимающую Лену за руку, потащил её за собой.
Никита решил выкрасть сумасшедшего брата соседки Снежаны из дурдома и отвезти того на море. Раз тот понял, что же такое вера, то он должен, просто обязан пойти по воде. Никита, конечно, понимал, что таким образом собрался искушать Бога, но для него это было не важно. Если тот сумасшедший пойдёт по воде, думал Никита то значит, существует «голая» вера никак не зависящая от какого то не было Бога. Если только он пошёл, то у Никиты была бы тогда, по крайней мере, уверенность в чужой вере, а это уж точно укрепит его, веру. О том, что будит, если Снежанин брат не сможет пройтись, Никита не думал, ему нужно было, как можно скорей высвободить его из больницы.
Лена видела радость Никиты, её сердце переполняла боль и жалость к мотыльку, слёзы текли по её юным щекам.
Никита вспомнил историю Фомы не верующего и почувствовал, что вступает на его путь. Никите тоже нужно было твёрдых доказательств и железной уверенности. Но на сколько он понимал, ничего уж такого страшного не сделал своим неверием, ведь и Фоме его «научный» подход к вере не помешал попасть в рай. - Мне всё ровно, каким путём я приближусь к своей цели, - думал Никита,- главное чтобы не сильно длинным. Сейчас нужно было идти к Снежане, нужно было застать её дома. Никита спешил, ему ему не терпелось, как ребёнку в игрушечном магазине. Почти бегом Никита преодаливал не большое расстояния до Снежаненого дома. Лена еле поспевала за ним. Но вот наконец-то они вошли в заветный подъезд. Никита попросил Лену остаться внизу а сам поднялся на нужный ему этаж. Он приготовился звонит в звонок и невольно подумал о том, что же щас делает этажом выше Ольга, та от которой он недавно ушёл на всегда. Перед его глазами пролетело её знакомое и красивое лицо. Никита махнул рукой и позвонил в Снежанину дверь. Дверь неожиданно открылась, испугав своей быстротой Никиту. На пороге стояла Снежана, она, очевидно, куда-то собиралась идти, и Никита коснулся звонка как раз в тот момент, когда та выходила. Эта неожиданность ошеломила их обоих, и они на секунду замерли друг напротив друга. А потом Снежана почему-то обняла Никиту и прижалась к нему, почувствовав утоленную внутреннюю радость у себя на влажных глазах, и тонкое как далёкий свист чувство любви.
Оказавшись в квартире, Никита отцепился от Снежаненых объятий и осмотрел комнаты. Потом подошел к своей слегка удивленной экс соседке и спросил.
- У тебя ведь есть машина?
- Да есть, а что.
Никита медлил, но через минуту молчания, будто на что-то решившись
повернулся к Снежане и, уперев в неё свой упрямый взгляд, промолвил;
- Тогда собирайся, нам надо ехать.
- Куда?
- К твоему брату.
- Куда? к брату? Зачем?
- Мне надо с ним поговорить, спокойно ответил Никита.
- О чём ты будишь с ним говорить, он же больной ты понимаешь это? Прокричала Снежана.
Никита почувствовал, что не сможет ничего ей внятно объяснить
словами и поэтому начинал нервничать. Мысли его мешались, путались и скручивались в причудливые узлы. Ему даже стало плохо но через секунду полегчало а когда стало совсем легко он начал действовать.
- Да что мне тебе объяснять, - закричал Никита, - да тебе дуре чтобы
хоть что-то понять, как минимум ещё раз десять надо переродиться. Ты мусор, ты фон для меня, поэтому не задавай глупых вопросов и пошли давай.
Никита направился к двери, но Снежана не сдвинулась с места. Тогда Никита быстро подбежал к ней и сильно ударил её по лицу ладонью. Снежана упала, Никитину ладонь зажгло огнём, но он на этом не остановился. Окуратным медленным шагом Никита вошёл в комнату и, взяв в руки стуло, начал методично крушить всё вокруг. Через три долгие минуты он закончил, и вся мебель в доме тоже кончила своё существование. Никита наклонился к всё ещё лежащей на полу Снежане и сказал;
- Сейчас у тебя не стало мебели, если ты не пойдёшь со мной я
подожгу здесь всё, и тогда у тебя не станет ещё и дома.
Снежана поднялась с пола, отряхнулась и, посмотрев на Никиту наполненными злостью глазами, отряхнулась и пошла к выходу.
Уже через пять минут Никита и его спутницы сидели в стареньком синем форде. За рулём сидела Снежана, рядом с ней Никита, а на просторном сидении сзади пристроилась Лена. Около часу они выбирались из города, нервно простаивая в череде не больших пробок. Но вот машина выехала за город, и Никита вздохнул с облегчением, чего нельзя сказать о двух его растерянных ничего непонимающих спутницах.
До того места где находилась нужная Никите больница было примерно сотни три километров, часа три четыре пути если без приключений. Врачи пощетали, что Макс, Снежанин брат серьёзно болен, вот его и отправили, чёрт знает, куда на принудительное лечение. Там был и воздух чище и режим по слабее. Больным разрешалось гулять по больничной территории, всё равно там бежать было не куда, больница находилась на приличном расстоянии от любого ближайшего населённого пункта.
Снежане хорошо расписали этот санаторий врачи, запихнувшие туда её брата. Сама она ещё там не была и намеривалась, как ни будь съездить повидать брата, наверное, поэтому она не принимала попыток удрать или позвать на помощь ей просто самой хотелось увидеть брата.
Машина быстро ехала по пустынной дороге, по дороге, которая лежит между городами. В городах дороги не велики, на них почти не разгонишься, другое дело загородные трассы, эти чёрные полосы вызывают уважение. Извилистые гигантские змеи на изгибах усеянные костями многих.
Снежана вела машину молча и уверенно. Никита тоже молчал, молчала и Лена. Взгляд Никиты был прикован к открывающимся глазу видам. Но он не любовался ими, он ненавидел их. Любую красоту на земле стоило ненавидеть, ведь она предательски проходит. Никита понял это уже давно, еще, когда работал на своей ненавистной заправке. Там тоже был вид, один и тот же всегда, и по нему по этому самому виду бесконечно ползли машины набитые судьбами незнакомых людей. Сколько и куда не смотри всё равно не наглядеться. А если ты голоден и устал, а перед тобой необычайной красоты закат, то, как быть с бурчанием в животе и с закрывающимися веками. Но даже если человек все-таки налюбуется красотой того заката, то всё равно забудет его через время. Всё не то, всё ненадолго и единственный способ противостоять этому, вера. Только вера способна остановить солнце и остановить бурчание в животе навсегда. Бесполезно любоваться кратерами на луне не вооруженным глазом. Пока тебе не подчиниться все, включая и время, ты не будишь, по-настоящему счастлив. Только вера может помочь в достижении счастья, лишь вера.
Лена же смотрела на быстро мелькающий лес за окном и чему-то по-детски радовалась.
Снежана не о чём не думала, ей просто хотелось плакать, и она изо всех сил сдерживала себя, слишком сильна была обида, нанесённая ей Никитой.
Так молча, они проехали пол дороги и открыли рты только когда физиология взяла своё. Они остановились у придорожной забегаловки, и после облегчения в расположенном на улице отхожем месте решили ещё и перекусить.
Забегаловка носившее женское имя « Кристина» внутри выглядела так, будто женская рука некогда и не касалась этого помещения. Внутри присутствовала полная разруха и пять невменяемых поганых человеческих фигур, непонятно как здесь оказавшихся и здесь почему-то оставшихся. Есть всем как-то сразу перехотелось, но Никита, заметив без хитростные взгляды, бросаемые этими завсегдатаями на девушек, настоял на том, чтобы здесь остаться. Он чувствовал здесь вызов, и поэтому не мог уйти. Уход означал бы проигрыш и неверие, Никита не мог проиграть, когда-то же нужно было начать верить. И вот Никита, ухмыляясь всем в их пропитые рожи преспокойно уселся за столик в окружении своих спутниц. Сидевший напротив Никиты особенно мерзкий и огромный тип, что-то невнятное крякнул в сторону нашей компашки. Снежане с Леной, будто только этого и надо было, они тут же вскочили из-за стола и направились к выходу. Один свиноподобный тип попытался с бесформенным лицом попытался провести по Снежаниным волосам рукой. Никита заметил это краем глаза и мысленно проклял свой человеческий страх, из-за которого он не может почувствовать себя лучшим, почувствовать себя свободно и раскрепощено. Все нервы в его теле зазвенели от напряжения, и Никита отбросив все сомнения в сторону со словами - ненавижу, убью. Ринулся в бой. Прыжок его был неожиданным для всех в этом кабачке. Да и Никита напал не на того, который хватался за Снежанины волосы, а на того который, что-то там бурчал немного ранее. Этот факт был большой неожиданностью для Никитиной жертвы и тот только что и успел выставить вперёд ногу. В следующую секунду Никита с лёту врезался в огромную ступню и, схватив её руками, потащил на себя. Но всё что ему удалось так это только стащить ботинок. Тогда Никита снова бросился на грубияна, но и в этот раз был отброшен назад, но теперь уже разутой ногой. Никита обезумел от неутолённой ярости и не найдя ничего под рукой просто харкнул в рожу своего соперника. Плевок пришёлся прямо в глаз, Никита истерически захохотал, увидев, что его харча достигла цели.
Все находившиеся в помещение существа, увидев Никитино запрещённое оружие, рассвирепели и со всех углов пошли на него. А Никита сдаваться не собирался, теперь он думал бежать. Стена врагов вырастала над его головой и ситуация не сулила ничего хорошего. Ближе всех к нашему герою оказался тот самый хряк, любитель потрогать девушек за волосы, и Никита сам понёсся к нему на встречу, размахивая кулаками. Свиноподобный увидев столь быстрые действия, в его направлении смутился и ясно понял, что оказался впереди всех своих друзей. Он просяще повернулся к своим отставшим коллегам и в этот момент схлопотал звонкий удар прямо в свой маленький нос. От боли разлившейся по лицу у толстяка хлынули слезы, а в душу закралось неуёмное желание уюта и тепла. Удар, нанесённый Никитой, сделал своё дело, свинопас попятился назад, тем самым, открыв брешь для побега. Единственный незакрытый выход на улицу было приоткрытое окно. Времени открывать его до конца, не было, и Никита с разбега прыгнул к свободе через стекло. Посыпались стёкла. Никитина нога застряла в раме, он с силой вырвал её и, ковыляя, поспешил к машине. Девушки уже ждали его с включенным двигателем, предчувствуя итог. И едва Никита успел коснутся сидения, машина со свистом тронулась. Девушки были в волнении, один Никита был в восторге. Он представлял, каково было девушкам видеть его вылетающим из окна, и радовался своей победе. Никита победил свой здравый смысл, всё сошло с рук он победитель и навсегда им останется в своём не проходящем прошлом все, повторяя и повторяя победоносные движения.
Никита осмотрел себя, лицо было слегка поцарапано, плечо ушиблено при падении и нога онемела. Задрав штанину, он высвободил на свет божий пятнадцати сантиметровую рваную рану, из которой быстро сочилась кровь. Никита побледнел, Лена вскрикнула.
- Что такое? - справила Снежана и повернулась назад к Никите.
- О боже, - невольно вскрикнула она.
- Сколько до психушки? - тихим голосом спросил Никита.
- Час, может быть полтора езды. - Ответила Снежана.
- Езжай туда? - сказал Никита.
- Но? В один голос вскрикнули девушки.
- Ни каких, но - крикнул Никита. Он думал о том, что это хорошая
возможность попасть в сумасшедший дом. Они не откажутся помочь больному, а он заодно и разузнает все, что ему нужно.
Машина прибавила ход. Никита закрыл глаза и, задрав пораненную ногу, повыше пытался мысленно остановить кровь. Лена плакала, Снежана гнала.
Сквозь Никитины мысли пробивался назойливый стук. Это был тот самый стук мотылька о стекло. Никита заулыбался, это маленькое существо странным образом вошедшее в его жизнь казалось, призвано самим Богом, что бы указывать ему путь. Но, открыв глаза, Никита не увидел мотылька, вместо него на свободу рвалась чёрная жирная муха. Никиту передёрнуло, что говорил ему этот обман? Что значила эта муха? Что за нахальная подмена, что за издевательство?
Машина съехала с асфальта на грунтовку, и камни застучали по днищу. Снежана повернулась назад и сказала;
- Скоро приедем.
Через каких ни будь двадцать минут, машина остановилась у
вытянутого, белого здания больницы. Место было красивым, вокруг больницы росли коренастые ветвистые сосны. Здание ярко выделялось из буйной зелени своим старинным фасадом. Лене и Снежане это место как-то с первого взгляда понравилось. А Никите было всё ровно, он не собирался проявлять нежность, не к каким приятным местам и только взглянув на дом и сосны, брезгливо фыркнул. Девушки помогли Никите вылезти и поддерживая его под руки повели к больнице. Табличка на воротах была очень старая, краска на ней вся облупилась. Из всех надписей на ней сохранилась только одно слово и то укороченное, ПСИХО.
- Как фильм ужасов, - буркнул Никита.
- Точно, я смотрела его. Подтвердила Снежана.
Отварив пронзительно пищавшую ржавую калитку все, троя, вступили
на территорию больницы с искаженными от неприятного звука лицами. Ещё немного и они внутри здания. В помещении больницы сильно пахло краской, на стенах блестела недавно положенная светло зелёная краска. Старинный овальный потолок сеял белизной, коридоры были свежими и чистыми хоть и казались не в меру длинными.
К нашей тройке быстро шагала полная женщина в белом халате, вид у неё был озабоченный.
- Кто вы? И что вы здесь делаете? - крикнула она ещё с глубины
коридора.
- Это ведь больница? - спросила Снежана.
- Да больница.
- Ну, так если это больница, то мы просим помощи у нас больной. Громко отчеканила Снежана.
- Что у вас? - заметив кровавую ногу Никиты, спросила у него Женщина.
- Да вот небольшой несчастный случай, ногу поранил, ответил
слабым голосом Никита.
Эта тётя в белом халате нагнулась к Никитиной ноге и отвернула штанину. Увидев длинную алую полосу она покачала головой и встав попросила всех следовать за ней.
- У нас здесь не такая больница, мы здесь раны не штопаем, - ворчала она. Но куда-то вела нашу тройку и помогала придерживать Никиту. - Вам ещё повезло, что я раньше в осистентах у хирурга ходила, а то кто бы вам здесь помог. - Доктора сегодня нет выходные же. - В больнице я да пара лоботрясов санитаров. - У нас тут псих лечебница, целый дом больных на голову. - За каждым пригляди, каждому поднеси, а продукты ещё не подвезли, повар пьяный всё самой всё самой.
Тут она остановилась у какой-то двери. И достав из кармана огромную связку ключей, быстро нашла нужный. Во всех её движениях проглядывалась многолетняя привычка. Видно было эта тучная женщина здесь давно и если ей позволит здоровье, надолго.
Все вошли в пространную комнату, правда, стеснённую какими-то гигантскими аппаратами расставленными здесь по углам. По середине зала стояла кушетка, на которую и положили Никиту. В одной из четырёх стен этой комнаты было три вытянутых окна. Из окон было видно задний двор больницы и прогуливающихся там людей, очевидно больных.
Старая медсестра принялась за ногу Никиты, а Лена со Снежаной подошли к одному из окон. Снежана очень скоро вытянула руку вверх, и к ней подошёл маленький лысый паренёк, хрупкого телосложения. Медсестра, занятая раной ничего не замечала, а только трепалась про жизненные невзгоды.
Никита же напротив сразу же всё приметил, и на его лице появилась печальная улыбка. Лена же видя происходящее, радовалась, и люди ей казались простыми и лёгкими как воздушные шары.
Снежана тихо плакала, заглядывая в ясные как лесные озёра глаза брата. Он очень похудел, и ей казалось, что в нём и остались только эти большущие глаза.
Через пол часа всё было кончено. Никита, заплатанный перевязанный и без посторонней помощи поплёлся к выходу. Девушки шли рядом, грустно опустив головы. Они поблагодарили старую медсестру за помощь и вышли на улицу.
Снежана была вся заплаканная, но она не подала виду, что там, среди больных есть ей родной человек. Её брат так и остался стоять у окна, когда все ушли из комнаты. Он прижался лбом к стеклу и затуманивал дыханием серую комнату, в которой уже не было его сестры.
Когда все сели в машину, Никита громко хлопнул в ладоши, надеясь сбить это напавшее на всех оцепенение. Ни на Лену не на Снежану это не подействовало. Но Никите не особо то и было до них дела. В его голове созрела мысль, как взвалить из дурки Макса и от этого на его сердце было радостно. До этого момента он и не представлял, как будит вызволять Макса. Честно говоря, ему казалось, что всё само прейдет, и он не ошибся. В один миг в голову Никиты закрался хитроумный план, при помощи которого можно было, не боятся погони и скорых поисков больного. Весь Никитин план заключался в щуплом сложении Снежаненого брата и небольшой схожестью лицом с девчонкой, больше того с Леной.
Лена смотрела на Никиту, он ей хитро улыбался. Любовь к Никите не дала Лене разглядеть злого умысла в глазах любимого. Никита привлёк Лену к себе, и она прижалась щекой к его тёплому плечу. Никита сказал Снежане, чтобы она трогала, и машина несколько раз дёрнувшись, медленно потащилась по дороге.
Снежане хотелось ехать долго и размышлять о жизни. Сладкие грустные мысли вертелись в её голове. Но долго ехать им не пришлось. Никита крикнул, чтобы Снежана сворачивала на еле видную заросшую дорогу уходящую в лес. Снежана беспрекословно подчинилась и свернула в лес. Повиляв немного, в глухих зарослях они остановились на небольшой полянке. Никита объявил;
- Здесь и заночуем.
Девушки, было, начали недоумённо переглядываться, но Никита прервал
их беспокойства, приказав набрать сухих веток для костра. Сам Никита ничем не мог счас заниматься, у него сильно разболелась нога. И видя его страдания, девушки подчинились. Они быстро набрали сухих веток, но долго не могли разжечь огонь, угробили на это дела почти целый коробок спичек. Никита даже вылез из машины, чтобы банятся разжиганием самому. Но и у него как назло долго ничего не получалось, что развеселило девушек. Но вот все-таки огонь разгорелся, и вся тройка уселась у костра. Девушку начали тихий разговор, а Никита сидел чуть поодаль, вглядываясь в огонь. Его завораживали языки пламени. И он внутренне радовался этой горящей тайне. Во всякой стихии живут существа, думал он. В воде рыбы в небе птицы, на земле животный, а огонь, если он стихия, то кто живёт в нём. И способен ли, кто ни будь жить в таком пекле. Или сам огонь, это существо, покорившееся человеку. Скорее всего, огонь принудили служить человеку, и принудил его Бог. Никита попробовал пламя на ощупь, и, почувствовав жжение, резко отдёрнул руку. Он улыбнулся и снова протянул руку к огню, и в этот раз отдёрнул. Никита выглядел очень сосредоточено, хоть и улыбался. Вот он пихнул руку в огонь третий раз. Но уже не отдёрнул руки. Девушки заметили эти его игры с огнём и невольно наблюдали за ним. Никитины губы что-то шептали, его рукав дымился, но он не отнимал руки. Смотреть на это было уже невозможно, Снежана вскочив, бросилась к Никите. Лена же спокойно сидела и огромными глазами наблюдала за разверзнутой пред ней картиной. Рукав Никитиной куртки уже горел во всю, а рука вся как-то покраснела и была объята пламенем. Казалось будто Никита застыл в долгом рукопожатии с огнём.
Снежана оттолкнула Никиту от костра и всячески его, обзывая, принялась тушить пылающий рукав. Но вот она замолчала, и тихо села, с глупым выражением лица разглядывая обгоревшую руку. Рукав куртки был сожжен до самого локтя, а на руке даже волосы не опалились. Кисть была очень горячая, но не капли, не пострадала от огня. А Никита всё также глупо, улыбаясь, смотрел на огонь.
Снежана снова что-то начала говорить, но Никита перебил её своим вопросом.
- Ну, Снежанка найдутся у тебя в машине, где ни будь ножницы.
- Зачем. Ответила Снежана.
- Надо, ну есть ножницы.
- Не знаю, надо посмотреть.
- Сходи, посмотри;- Попросил Никита, слегка подталкивая Снежану рукой.
Ленино сердечко сильно заколотилось, она почувствовала неладное, и
чуть не плача смотрела на Никиту. Никита тоже смотрел на неё и глаза его от чего-то светились. Он поманил к себе Лену и она преданно подошла к ниму.
- Ты ведь уже догадалась, маленькая моя; - тиха, сказал Никита.
- Да; - выдохнула Лена.
- А я догадался ещё тогда когда ехал в больницу. Мне жирная, чёрная муха всё рассказала. Менять я тебя буду Леночка, менять.
Лена заплакала и обняла шею своего мучителя. Она хотела что-то
сказать, но ком подступивший к горлу не давал ей вымолвить не слова.
- Не плачь Ленка, всё хорошо, это не надолго Они там, в больнице, скоро обнаружат подмену и отпустят тебя. А мне очень нужно будит это время Леночка, ты понимаешь, очень. Никита обнял Лену и почувствовал, что и сам готов заплакать.
- А ты вали всё на меня Лена, скажи, что припугнул, что обещал убить, если не послушаешься, обязательно скажи. Ведь скажешь, а Лен?
Лена ничего не отвечала, Никита отнял её от своей груди и заглянул в её заплаканные глаза.
- Куда ты поедешь? зачем тебе время?- Спросила Лена.
- Я к морю поеду, очень мне надо там быть. На море я веру пре обрету
и тогда за тобой вернусь. А если не пре обрету эту самую веру, то и не кто мне не нужен.
Лена ещё сильнее заплакала. Никита не мог больше выносить её слёз. Он чувствовал свою вину и ни куда не мог деться от этого. Он взял лену за руку и, повернув к себе, принялся упрашивать её не плакать.
- Ну, хочешь, я тебе лекарство расскажу, которым сам всегда лечился от отчаяния и слёз. Хочешь? Нет? Ну, я всё равно расскажу. - Представь себе Лена, сколько до нас людей жило. Всех их сейчас нет на земле. Но ведь они так же страдали. Плакали и умаляли, как и мы, живущие сейчас. Им казалось, что боль их вечна и страдания неисцелимы, и нам ныне живущим так кажется. Но вот прошло сто лет, двести лет, тысяча, наконец, и все они успокоились. Сердца любящих, разъединенные поганой судьбой, успокоились в далёких могилах. Может, и могил уже не стало, не стало людей знающих истории жизней тех далёких людей. Не стало домов, в которых они жили, не стало городов, целые эпохи исчезли вместе с болью безымянных страдальцев. Нету плача матерей страдающих о смерти своих детей, а значит, и не было. Лена не станет и этого леса видевшего твои слёзы. Как прекрасно и спокойно на душе оттого, что через сто лет уже и не будет тех людей, которые плакали о нас.
- Чем же ты Никита лечишься и успокаиваешься, ты же любимый безумие и тьму своим лекарством сделал. - Тихим голосом сказала Лена.
- Молчи. Резко крикнул Никита.
- Вот, какие-то ножницы нашла, - сказала Снежана, идя от машины к костру.
- Тащи их сюда, сухо сказал Никита.
Снежана подошла.
- Стреги её; Сказал Никита, указав пальцем на Лену.
Тьма опустилась на лес, трещал костёр, три человека стояли у огня. С
вершины чёрных сосен было видно, как маленькие фигурки людей энергично размахивали руками. Потом один маленький человечек, подпрыгивая, подбежал к другому и на отмах ударил того, своей маленькой рукой по его маленькой голове. Отсюда сверху всё казалось таким не значительным, чего хотели эти лилипуты? О чём спорили?
Ночь густела, половина всей огромной земли засыпала, чтобы другая её половина могла бодрствовать. Какая из этих половинок была первой с солнцем а, какая первой с тьмой, сейчас уже никто не знает.
Наступило сырое утро. Ночью прошёл не большой дождь. Всё начиналось снова в многочисленный раз. Что-то, было старо, что-то было впервые, но не одно существо на земле не одно дерево и не одна хрупкая травинка не была ещё прогрета вот этим новым ещё не привычным солнцем.
Никита сидел на переднем сидении машины и смотрел в зеркало на двух девушек спящих на заднем сидении. Они спокойно спали, обвившись руками. Голова Лены была коротко острижена, от этого она казалась совсем ребёнком.
Зачем я их мучаю? - думал Никита. Они такие добрые красивые. Что я хочу купить их муками? Гадина я, гадина, и Никита сильно ударил себя по голове ладонью. - Да гори всё огнём. Если не так то как получить это горчичное зерно в свою руку. Слезами этих бедняжек я взращу это зерно. А если и тогда оно не покажется из моей иссохшей души то и нет той силы, которая бы смогла родить веру в человеке. И Никита вылез из машины, сильно хлопнув дверью.
Девушки проснулись. Снежана всё не могла понять, где она находится. Ей казалось, что перед ней должна быть её спальня и она пыталась узнать в потолке машины свой домашний. навесной, узорчатый. А Лена не хотела просыпаться, она даже во сне плакала. Проснувшись, она почувствовала сильнейшую таску, и слёзы с новой силой потекли по её милым щекам.
Никиты не было некоторое время , но вот он появился из – за деревьев и приказал, быстро сделать свои дела, и ехать. Девушки очень быстро собрались и все втроем снова двинулись к больнице. Снежана уже вчера догадалась о желании Никиты подменить её брата Леной, и получила подтверждение в виде удара по лицу. Этот удар вызвал в ней с одной стороны страх перед Никитой, а с другой сильную ненависть. Никита ей опротивел чуть не до тошноты, и она не понимала, как он ей раньше мог нравиться. Но Снежана была не единственной, кто так возненавидел Никиту. В тот момент, когда наша группа возвращалась к больнице, у себя дома проснулась Ольга, бывшая Никитина девушка. Дни после разрыва с любимым она провела очень насыщенно, успев найти сочувствие у всех своих многочисленных родственников и знакомых. Все вокруг жалели бедную покинутую Ольгу, и ругали на чём свет стоит Никиту. И вот она Ольга проснулась с утра, погладила свой красивый животик и начала ненавидеть Никиту. Никите же было всё равно на чужую ненависть и любовь, он был очень занят свои поиском горчичного зерна и был, слеп и глух до всего остального.
В этот раз наша тройка остановилась, не доезжая до больницы метров триста. Никита надеялся обойти больницу с тыла, и каким ни будь образом подменить Леной Макса. Конечно, подмену бы скоро обнаружили, но часа три четыре до обеда, Никита надеялся выиграть, а что там дальше, уже и не важно.
В багажнике автомобиля Никита нашёл старые кусачки и сунул их в карман. Девушки молча стояли у машины и смотрели себе под ноги. Никита окликнул Снежану и коротко приказал, следовать вместе с Леной за ним. Девушки не охотно пошли за ним. Никита задумал обогнуть больницу и чтобы себя не обнаружить делал большой крюк.
Никита шёл быстро и не о чём не думал, только радость бедующей победы над верой весело пульсировала в его голове. Снежана мечтала о быстром завершении этого для неё ужаса. А Лена молила бога, чтобы всё замедлилось, всё приостановилось. Она была готова идти вечно по этому лесу лишь бы с Никитой. Пусть он злой и бессердечный, но зато любимый. Она так любила его, что готова была на всё ради него. Любовь выжгла весь девичий разум и практичность, оставив лишь милый образ Никиты по самому центру души.
Но время шло и, наконец, пришло. Вот они, троя, стояли у сетки отгораживающей маленький прогулочный дворик от дремучего леса. Больные ещё не вышли на прогулку, и Никита снова углубился в лес, чтобы переждать. Было ещё рано, и прошли они не много, но Никита чувствовал себя уставшим. Он сел у старой сосны и закурил. Радость победителя в нём сменилась тревогой. Никита чувствовал, что будто остыл к своей мечте, обладать верой. И его душа хотела чего-то другого. Но чего именно Никита не знал, он не давал себе углубиться в размышления об этом.
Девушки сидели по обе стороны Никиты и облокотили свои головы о его плечи. Лена шмыгала носом, а от Снежаны пахло зимой.
Где-то через пол часа психов выпустили погулять, а ещё через минут сорок Никита перекусил сетку ограждения кусачками, и приказал Снежане подозвать брата. Снежана подчинилась. Где-то на другом конце парка ржали санитары и даже не заметили, как Снежана расхаживает среди больных, выискивая брата. На то чтобы найти Макса, Снежане много времени не понадобилось, и она очень скоро вернулась к Никите, таща за собой брата. Лена быстро поменялась с Максом одеждами и шмыгнула за ограду.
Никита старался не смотреть на Лену, что-то жгло его сердце и разметало его ум. Ему хотелось бежать отсюда прочь. Вот же Макс, у него в руках, при помощи его он сможет приблизить ответы на свои вопросы. Но эта Лена, она всё портила, Никита хотел растоптать её за свои смятения.
Никита схватил за руку Снежану а та макса и они побежали к машине. Ком подошел к горлу Никиты, слёзы заполнили его глаза. Сейчас ему хотелось всё исправить, но ничего уже нельзя было исправить. В те пять минут, когда Снежана ходила за братом, Никита всё понял. Он сидел и смотрел перед собой и ощущал Ленин взгляд на себе. Этот её взгляд сверлил его, доставляя почти физическую боль. И Никита не выдержал, повернулся к Лене. Она шептала ему слова любви и молила его не бросать её здесь. Никита умер в тот момент и все его желания и мечты вместе с ним. Ему стало не в могату оттого, что он делает с Леной. В складках его погибшей души возродилась жалость и он, улыбнувшись, сказал тогда Лене.
- Бог через тебя ослепил меня, и теперь я не могу нащупать тот свой
верный путь. Я не могу вспомнить и понять, зачем я затеял всё это. Я не знаю, твоя любовь ко мне награда или способ остановить меня, но я точно знаю, слишком многое стало между нами, чтобы я мог покориться судьбе. Жизнь на земле и любовь на земле ни что для меня пока я не выиграю, пока не добьюсь своего.
- Не бойся, и не мучайся, - ответила лена. Иди, победи своего дракона и
тогда возвращайся за мной. А если не вернешься, тогда я сама найду тебя.
Ленины слова оглушили Никиту. Он стоял перед противником, который собраннее и сильнее его во много раз. Никита действовал от своего хаоса, а она от твёрдой своей уверенности.
- Пошла прочь чёртова дура; крикнул он на неё. - Ты баба ты сука, ты
ни чего не можешь знать. Иди ты вместе со своей любовью и преданностью к дьяволу.
Никита уже выбежал на дорогу и, подталкивая ничего не понимающего Макса, направился к машине. Голова у Никиты невыносимо болела, Лена заняла своим существом все его мысли и расползлась вокруг, по небу по земле, куда бы он не смотрел, везде была Лена и его вина перед ней.
- Ну, ничего, - говорил он себя. К морю, к морю, а там посмотрим. И
машина, поднимая столб пыли, ринулась к обещанному морю.
Дорогу застлал дым, слышались сирены пожарных машин. Где-то не далеко горел лес, всё было в дыму. Макс волновался и крутил головой, Снежана напряжённо рулила. А Никита улыбался. Ему стало легче, он смотрел на дым.
Синий форд выехал на шоссе, заехал на заправку и уже подзаправившись, рванул прямиком к балтийскому морю. От больницы до рижского взморья примерно километров триста и Никита развалившись на сиденье, наслаждался дорогой, к последней как он надеялся точке.
Лена осталась одна среди равнодушных к ней больных. Она уже не плакала, в сердце её царило обречённое спокойствие. Пол часа она наблюдала столб дыма, поднимающийся из леса не далеко от больницы. Постепенно дым привлёк внимание больных. Но только тогда когда до больницы стали долетать несомые ветром горящие листья, санитары заметили опасный пожар. Началась страшная суматоха. Больные начали шуметь и бегать по больнице. Одна Лена была спокойна, она бесстрашно разглядывала дым, вырывающийся из-за деревьев. Лена видела, как дым то пригибался и ложился на мох, а то и наоборот рывками перелетающий от дерева к дереву. Живой серый организм рвался через лес, к Больнице таща за собой своё красное смертоносное нутро. Лена знала, почему пожар, она знала, что это Никита выпустил огонь из костра. Глупый Никита заключил с огнём сделку, вот почему он не обжёг его руку тогда. Никита готов на всё ради обладания этим горчичным зерном, и осознание этого сжимало Лене сердце. Она закричала;
- Ненависть не держит на воде.- Перешагивание через людей не держит на воде, - Никита твоя одержимость не удержит тебя на воде.
В следующую секунду Лена бросилась к дыре в сетке и, выскользнув, помчалась что есть сил к дороге. Лена думала только о том, как ей быстрей настичь Никиту. Она бежала по лесу, бежала по задымлённой дороге, она бежала вдоль гудящих пожарных машин и не обращала внимания на удушливый дым. На шоссе её, коротко постриженную босую и в больничном одеянии подобрал дальнобойщик, как раз, направляющийся в Ригу.
- Кто ты? - спросил у Никиты Макс.
- Я Никита.
- А куда мы едем?
- Мы едем к морю, - ты, когда ни будь, был на море? Спросил Никита.
- Нет ни разу, - ответил Макс улыбаясь.
- У тебя появился шанс там побывать дружище, - сказал Никита и улыбнулся резко повернувшейся к нему Снежане.
Макс весь сеял от счастья. Снежана скрепя зубами вела машину.
Прошло три часа, и Никита уже был у моря. Он не вылезал из машины, а молча сидел, уставившись на не приветливые чёрные волны. Снежана шепотом переговаривалась с Максом. Всю дорогу Никита думал о знаках, по которым он шёл последние дни. Он думал о мотыльке, возникавшем перед ним в трудные минуты, и ему казалось, что его душа приняла за знаки свыше, обильно расплодившихся насекомых. Сейчас Никите было сложно понять и принять прошедшие три дня. Всё оборвалось внутри его, всё дрогнуло и уже никогда прошедшее не обретёт ясного образа. Всё кончалось ни как в книге, а как в жизни, нагло и больно. Никита не мог отступить, хотя уже и не понимал, нужно ли ему всё это. Он понимал, что стремление веры, возросшее в нём три дня назад, сейчас полностью испарилось. Во всём виновата любовь, где она возникает, там всё выгорает и блекнет. Любовь сильнейшая из чувств и стремлений, но Никита боролся со своей любовью к Лене. Ему казалось, что всё это испытание, нужно было всё отбросить и пойти за верой, а кто не сможет тому и не достичь цели. Поэтому Никита сейчас у моря, а Лена далеко от него. Нужно было начать действовать, и Никита решился на последний шаг к своей поблекшей цели.
Никита резко вышел из машины громко хлопнул дверью. Снежана вздрогнула, а Макс заулыбался. Открыв заднюю дверь, Никита схватил Макса за локоть и с силой выдернул его наружу. Снежана тоже выскочила из машины, Никита не говоря, ни слова стал подталкивать макса к морю. Как только Снежана не умаляла Никиту отпустить брата, но все усилия были зря, Никита оставался глухим к её мольбам. Когда они подошли к самой воде, Никита с силой толкнул Макса в холодной море. Тот упал в воду и стал громко хныкать, смотря ничего непонимающими глазами на Никиту. Никите жгло сердце жалостью к дрожащему человеку в воде, но он твёрдо решил сделать, что задумал. Неожиданно Никита почувствовал тяжесть на спине и сильную боль в глазах. Снежана от безысходности и страха пытаясь защитить брата, набросилась на Никиту сзади. Она царапала ему лицо, рвала за волосы и громко взывала о помощи. Никите никак не удавалось сбросить с себя взбесившуюся Снежану а боль от её когтей становилась невыносимой. Тогда он сильно оттолкнулся ногами и пригнул спиной в песок. От сильного удара о землю, у Снежаны сбилось дыхание, и она опустила свои храбрые руки. Никита придавил её своим весом и не спешил вставать, он тёр глаза, и обжигающая боль сопровождала его усилия. Слёзы градом текли по его щекам, но всё же он смог увидеть мутную фигурку Макса у воды и Никита стал подниматься на ноги. Снежана уже успела, немного отдышатся, но силы ещё не вернулись к ней после этого страшного удара. Она начала звать Никиту слабым голосом и ласково его называть миленьким.
- Миленький Никита, пожалуйста, не тронь брата, что он тебе сделал?
- Он по воде пойдёт, у него есть вера, ты сама говорила, что он стёкла
давил босыми ногами и не порезался, значит и сейчас по воде пойдёт. А если нет, то тогда вообще незачем существовать этому глупому миру. Никита кричал этот свой гимн последних дней, но сейчас он уже и не верил не одному своему слову, а кричал так от безысходности и зла.
- Но он же больной, он же блаженный, оставь его в покое.- Умоляла Снежана.
Никита вдруг дрогнул всем телом, и воздух со свистом вырвался из
его сжатого рта.
- Блаженный, блаженный; ха, ха, ха, захохотал Никита.
Эти слова навели его на фразу Христа из нагорной проповеди.
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
- Ах, вот как ты вырвался из тисков этой чёртовой, правды матки. Из щупалец этого поганого жестокого спрута. Под названием жизнь. Ты, - (Никита пальцем показал на трясущегося Макса) стал Нищим духом, ты стал блаженным и этим самым обеспечил себе небо.
- Умно,- тихо сказал Никита и, махнув рукой, медленно пошёл вдоль
кромки воды. Он плохо видел, Снежана расцарапала ему все щёки и повредила глаза, но Никите было всё равно. Перед его глазами кружилась туча мотыльков состоящих из грязи и ранок в его зрачках. Мусор летел перед его глазами, жизнь пролетала в его голове.
Снежана вытащила брата из воды и принялась обнимать, целовать его. А Никита удалялся и уже совсем ушёл далеко, стал маленьким и незаметным вдалеке.
Снежана смотрела в даль и услышала, как кто-то пробежал мимо неё. Обогнув Снежану и даже на нее, не посмотрев, бежала по писку Лена. Она неслась к Никите из всех сил, зная, что больше всего сейчас нужна ему.
Тем временем Никита устал бояться, беспокоится, и идти вдоль моря, он свернул в воду и пошёл по ней. Никита шёл по дну, и вода поднималась по его ногам, обдавая холодом.
- Я тяжелее воды, - шептал Никита, - я человек, Христос тоже человек,
но он легче воды, почему так. И Никита взмолился; - Море, если ты знаешь, скажи почему? Бог, ты скажи, как это верить, чтобы держала вода?
Никитины мысли путались, нервы уже не справлялись с Нагурской. Он дошёл уже до шейки, и солёная вода попадала ему в рот. Никита не слышал криков бегущей по берегу Лены, левая нога его ступила в глубину и голова его скрылась под водой, правая нога ступила в глубину и наткнулась на дно. Голова Никиты показалась над водой, потом появились плечи, грудь и вот далеко в море Никита стоял по щиколотку в воде, и ошеломлённо озирался по сторонам. Лена остановилась как вкопанная на месте, Снежана безучастно смотрела на происходящее, обнимая брата.
Никита стоял на пещаной косе, волны по непонятной причине нанесли сюда песок. Но для Никиты уже всё стало ясно, не осталось больше в его душе вопросов на которые бы он не получил ответов. Никита видел на берегу худенькую, любимую фигурку Лены и по-детски радовался.
- Христос ходил по дну моря, покорно поднимающемуся к его ногам. А
вера это почва, в которой неизбежно, всегда вырастает только любовь. Кричал Никита Лене.
Никита сделал пару шагов по пещаной отмели, что с берега смотрелось весьма эффектно, и прыгнул в воду. Он поплыл к берегу, на котором стояла Лена, и очень скоро оказался в её объятьях. Лене не верилось, что они расставались так на долго, хотя ещё утром казалось, что навсегда. Лена выбрала самый короткий путь к морю и не прогадала, Никита тоже выбрал этот путь. На попутках ей с божьей помощью удалось успеть к Никитиной ходьбе по воде. Но сейчас чувствуя в своих объятьях любимого Лена не о чём не думала она как счастливый ребёнок получивший игрушку в подарок позабыла сказать спасибо, но никто её как и того ребёнка, не осудит. Лена видела, что Снежана счастлива приобретя брата, она видела, что она счастлива приобретя Никиту, она чувствовала, что кто-то ещё счастлив приобретя ребёнка.
© Copyright:
Олег Гладченко, 2005
Свидетельство о публикации №205032300150