Рецензия на рассказ Вулкана Камагатага "Инфаркт миокарда"
«Жить стало лучше, жить стало веселее!». Власть нас потчует этим лозунгом не одно десятилетие.
Жизнь – не лозунг. Если смотреть на нее не через окна бронированных правительственных машин.
Не один год идут эксперименты…. и что мы получили?
Страну людей, которым не додано простого права - на счастье.
«В лощине за городом тысячами дымов чадит свалка. Несколько человек в грязной одежде копошатся среди выброшенного мусора. Арматурными крючьями они вытаскивают на дорогу хлам ещё годный к повторному употреблению. Хлеб (его очень много) можно скормить свиньям. Металл, худо ли - бедно ли (а горка цветного металла сверкает на солнце), всегда находит сбыт и имеет спрос. Дрова и отходы столярного производства складываются отдельно. В хозяйстве всё сгниёт. Банки, склянки, бутылки...
- Какой мерзкий запах, - думает он. - Весна. Пока стояли морозы я не ощущал этой вони так остро...
…Из-под сугроба оттаивает тело огромного волка. Стылые глаза остекленели. …
Когда-то за таких волков платили большие деньги. Сегодня - нет. Вот и валяется он здесь никому не востребованный. Двумя годами раньше где-то рядом нашли детский трупик. Всю зиму пролежал задушенный малыш в сугробе, укутанный байковым одеялом. Уголовное дело не закрыто и по сёй день…»
Вот так, сразу – нокаутом начинается рассказ «Инфаркт Миокарда». Который я бы иначе назвала – «Россия в состоянии инфаркта».
Индустриальный пейзаж напоминает окончание первого правдивого и такого беспросветного фильма о нашей жизни - «Маленькая Вера»: черной копотью заполняя небо до самого горизонта дымят заводские трубы.
Рядом – зона. Другая Россия. Другая? А может быть – зона – это вся Россия. Где у каждого – своя правда. У зэков – своя, у ментов – своя. У зэков есть одна привилегия – не стать обиженным, вскрыть себе вены. А у ментов – своя правда. Тяжелая работа за гроши, которую не бросишь, потому что надо кормить семью. И как не избить зека, который подбросил ментику в карман наркоту. Поймают ее – лишишься работы, оставишь детей голодными. У каждого – своя правда. Жестокость российской жизни определяет жестокость поступков.
Россия – страна людей, лишенных права на счастье.
Кто прав, кто виноват?
В зоне спецназ провел «тренировку». Газеты написали на славу, бойко и проникновенно. Посочувствовали зэкам. Не подумав, сколькими смертями эти статьи могут обернуться завтра. А завтра… В зоне бунт. Голодовка. А подавлять ее – все тому затравленному менту с беззащитными детскими глазами. И нет мысли о том, как гуманнее подавить этот бунт. А потом он будет каяться, потому что совесть-то еще есть. И думы окаянные.
Такая у ментов работа, скажите вы. Город надо охранять от зэков. И индустрию строить. И гордиться достижениями родной страны. Помните, как раньше свято мы верили, что делаем одно дело – работаем на одной большой стройке, чтобы держава наша первой была и лучшей? С такой верой как-то легче жить было. И чтить ударников и героев. Вот только среди них не упоминались почему-то и тысячи зэков, построивших наш «самый могучий в мире» ВПК, и тысячи солдат, чьими лопатами да руками все это делалось…
Дешевая рабочая сила…
Или лучше не знать всю правду?
«…Это правда. Ордена и славу поделили другие люди, 'правильные', хлебавшие жизнь из большой посуды. Они и передали по наследству рычаги управления городом», - пишет автор.
Смогут ли эти люди увидеть из своих кабинетов человеческое горе?
А люди? Мирные горожане?
«…и поныне отворачиваются в сторону …от серых стен с колючею проволокой по верхам. Стараются не видеть вышки. Не слышать лая собак, боя разбитых стёкол и металлического грюканья локалок. Этапы приходят ночью, когда засыпает стотысячный город. И снится законопослушному жителю позитив - каждому свой. А десять тысяч человек ругаются в клетках, ломают прутья. Исчадье ада, хранилище зла. Дешёвая рабочая сила».
Равнодушие и желание отгородиться – повсеместно. Символ нынешней России. Каждый – сам за себя.
«… Вот она ледяная артерия - центральная дорога промки. Справа и слева её притоки - другие льды, впадающие в эту широкую реку. Словно горы молчаливо возвышаются над ними корпуса цехов. Вымирающее производство. Вчера ручьи взрыхлили поверхность дороги. Сегодня мороз. И скрипит под ботинками нахоженная тропа…»
Плохо человеку, кто придет на помощь? Найдется ли кто? Молчание.
Агрессия, озлобленность съедают души людей. Агрессия как горький итог наших экспериментов российских.
«…Они бросаются нахрапом, но удары не достигают цели. Зачинщика конфликта мне удаётся опрокинуть на спину. Он поднимается на ноги и что-то ищет за пазухой. Я понимаю, что мне не устоять и шарю глазами вокруг. По асфальту скользко, опасно. Я подныриваю под руки бьющих меня парней и убегаю по рыхлому снегу. Они несутся за мною вслед и бьют по спине. Кулаками, ногами и чем-то ещё тяжёлым и хлёстким.
- Главное не упасть. Затопчут…
… И ни одной живой души. И ни одного открытого подъезда. Мне бежать ещё целый квартал. По опустевшей России, спасаясь от преследующих меня людей. Железные двери, решётки, льды. Убегу ли от них? Доживу ли до завтра? Это не сон…»
Время сейчас такое – каждый выживает сам по себе. Закрывшись в своем мирке за бронированными дверьми. С душами, покрытыми броней.
Да, это не сон- это Россия, у которой - диагноз – инфаркт миокарда.