Маленькое исчадие ада.
- Кольку Маслова машина задавила! – радостно вопили, бегая по всему селу ребятишки.
- Кыш, голопузые! – проворчал на них, сидящий на вечном посту, на
скамейке у своего домика, дед Ефим.- Чё несете-то нехристи.
А потом, видно, до него дошло, о чем так возбужденно кричали дети, и он, сорвав с головы свою ветхую шапчонку – покопотил за ними.
В деревне все события на виду. А уж, когда происходит какое-нибудь происшествие, то тут уж все, до единого человека, сбегутся. А как же, ведь в деревне не то что всё знают друг о друге, а даже, иногда и побольше. Жизнь каждой семьи, каждого человека – все, как под лупой. А тут такое несчастье - пацана насмерть задавила машина. Мать Кольки выла на весь край деревни, он был единственным сыном в длинной череде дочерей Масловых. Бабы сокрушенно охали, вздыхали, глядя на тетю Нюсю и лежащего на обочине Кольку.
Катюшкина мама тоже ходила на тот край деревни, где произошло несчастье, и вернулась расстроенная, заплаканная.
Катя исподлобья взглянула на мать, - Мам, да он такой козел, этот ваш Колька. Он мне вчера чуть руку не сломал. Я ему сказала, что он за это под машину попадет.
Галина испуганно вскинулась – Что за глупости. Ты не вздумай кому-нибудь такое брякнуть. Ну да ладно, болтушка, давай собирать на стол, а то сейчас батя с работы придет, голодный.
Апрель выдался сухим и теплым, грязь уже подсохла, и ребятишки с удовольствием ковырялись в куче песка. К ним подбежал маленький Антошка, который приехал в гости к бабушке Лиде. Антошка схватил в кулачок горстку песка и бросил его в играющих детей. Кате и Сереже попало в глаза, и Катя шлепнула маленького Антошку по попе. Антоха истошно завизжал, а в ответ на визг прибежала его бабушка и, не разобравшись ни в чем, схватила за ухо Катю и начала его выкручивать. Катюшке было очень больно и обидно и она заорала прямо в наклонившееся к ней, разъяренное лицо бабы Лиды :
- Отпусти меня гадина, мне больно.
- Ах ты, волчонок, я тебе дам – гадина. А ну-ка пойдем к твой матери, я ей все про тебя расскажу.
- Сука! Сука! – Орала в исступлении Катюшка. Чтоб ты сдохла, чтоб ты…подавилась! – Она заливалась злыми, горючими слезами до самого дома, куда ее тащила за ухо бабушка.
Дома Кате, конечно, попало от матери, когда баба Лида рассказала ей про то, что Катя обидела ее маленького внука, а потом и ее по всякому обзывала и орала, чтобы старенькая женщина подавилась и сдохла.
Слава богу, мама хоть отцу не рассказала ничего, только сама ее отшлепала не очень больно и все. Мамка у Кати была очень хорошая, а вот отец был слишком строгий, иногда мог, не особенно разбираясь, виновата Катя или нет – крепко побить ее за малейшую провинность. Поэтому мать обычно не все рассказывала отцу, или бате, как называла его Катюша.
Первого мая, в праздник, баба Лида и ее подруга, баба Стюра, сидели за столом у бабы Стюры в доме. Они всегда все праздники проводили вместе, то у бабы Лиды, то у бабы Стюры. Сидели они, значит, за праздничным столом и ели пельмени, а запивали, конечно, графинчиком домашней наливочки. И вдруг баба Лида поперхнулась, а во рту был пельмень , и вот им-то она и подавилась.
Она, как рассказывала рыдающая бабушка Стюра, вдруг сразу посинела, начала махать руками, царапать себе рот и лицо, и спустя несколько мгновений, пока остолбеневшая подружка соображала, что делать – замолчала и перестала биться.
Хоронили бабку всей деревней. На похоронах люди перешептывались и кивали головами на Катину маму. Она пробыла совсем немного и ушла домой.
Дома она молча села за стол и долго смотрела в окно отсутствующим взглядом.
Потом она как-то странно посмотрела на играющую на полу с куклой Катюшу, но ничего при этом ей так и не сказала. Катя тоже молчала, , она чувствовала себя виноватой в чем-то, но не понимала в чем.
Осенью Катя уже собиралась в школу, ей было почти семь лет. До дня рождения оставалось совсем немного, она родилась летом, в июле, и ожидала обещанный родителями большой праздничный обед с приглашением подруг и друзей девочки.
До этого она никогда еще не приглашала подруг к себе на именины.
В день рождения были обещанные гости, Катя веселилась от души. Правда, не все, кого она пригласила на день рождения, пришли к ней, но ей и семерых гостей хватило для веселья. А вот почему ее лучшая подруга Зиночка не появилась – было не совсем понятно. Вообще-то, в последнее время, она, как-то непонятно сторонилась Кати, даже почему-то побаивалась ее, что-ли. Да и ладно – не захотела прийти и не надо, без нее никто не расстроился. А завтра Катюша в красках расскажет ей про день рождения, и пусть Зинка позавидует.
После застолья и игр всем захотелось на улицу, дома было очень душно. Правда на улице стояла страшная жара, просто пекло, и дети засобирались домой.
До того Катюше не хотелось отпускать их всех от себя. Получается, что если сейчас все разойдутся по домам, то день рождения считается законченным, а Катя хотела, как можно дольше не отпускать от себя этот праздник. Она всякими способами пыталась задержать друзей, то придумывая какую-нибудь игру, то пытаясь организовать конкурс на лучшую сценку. Но все вели себя очень вяло, игры уже не шли, а конкурс и вовсе отменили, потому что никто не пожелал в нем участвовать. Катюша чуть не плакала, не зная, чем увлечь друзей, понимая, что праздник подошел к концу. И вдруг ей в голову пришла спасительная мысль.
- Айдате все на пруд, купаться!
Ребятишки оживились. А что, и действительно, на улице страшное пекло, родители вобщем-то никогда не были против того, что дети целые дни проводили в воде, и лишь иногда приходили на пруд, чтобы вытащить своё синее чадо из воды, покормить его, переодеть в сухую одежду. Но чадо, отогревшись, снова летело через огороды на пруд, там, где друзья, веселье, вода.
Все побежали на водоем, на ходу срывая с себя праздничные наряды, побросав одежду на берегу. Мальчишки с ходу бросились в воду, а девочки заходили медленно, приподняв руки над водой, повизгивая и поскуливая. И только бесстрашная Катюшка бросилась в воду вместе с пацанами. И тут она увидела, что на берегу остались сестренки – близнецы Лапины.
Это были две невероятно красивые девочки. Были они на годик младше Кати, и ей было очень жаль, что в школу они не пойдут в один класс, Катя всегда хотела дружить с ними поближе. Девочки пришли на день рождения в очень красивых платьицах – у Маши оно было с розовыми оборочками, а у Даши с синими. Так они и стояли на берегу в этих платьях, не раздевшись.
Катя выскочила из воды к ним.
- Вы чего, раздевайтесь, залазьте в воду – жарко же.
- Нет, мама будет ругаться, - одновременно ответили сестрички.
- Ой, мамочки испугались, да вы просто боитесь воды, утонуть боитесь, трусихи.
То-то вы только с мамочкой купаться ходите или с братом. А вот будете бояться и правда утонете, а потом станете русалками и будете всех пугать, за ноги хватать.-
Играла уже на публику Катя, потому что выскочили из воды еще две девочки и слушали ее разговор с Лапиными. Потом она, войдя в раж, начала тащить сестер в воду, они упирались, Маша начала плакать, а Катя все тащила ее за подол платья.
И вдруг тихоня-Дашка схватила Катю за волосы и начала ее трепать, Маша, видя перелом в ситуации, тоже начала бить Катю. Катя, разумеется, не могла справиться с двумя сопротивляющимися, дерущимися, визжащими существами, поэтому оказалась побежденной. Она была вся исцарапана ногтями Маши, кожа на голове ужасно болела, так ее драла за волосы Дашка, но самое противное, что другие видели ее унижение, потому что все уже выскочили из воды и с любопытством следили за разворачивающимися событиями. А некоторые, особенно мальчишки, начали подзадоривать дерущихся девчонок:
- Машка, Машка, смотри, Дашку бьют, дай этой Катьке!
- Катька, бей их обоих!
- Девчонки, наподдайте ей хорошенько, чтобы не выпендривалась.
И когда двойняшки хорошенько потрепали Катю и быстро пошли домой, не желая продолжения склоки, Катюша в ярости заорала им вслед:
- Не ходите больше никогда на пруд, а то я вас утоплю! Обе утонете! Даже и не подходите к пруду!
Весь праздник был испорчен. От обиды у Кати першило в горле, она побежала домой, глотая слезы, а уж дома от души нарыдалась.
Прошла неделя после этого случая. Жизнь продолжалась своим чередом.
Дом Лапиных стоял недалеко от небольшого оврага, по дну которого протекал маленький ручеек. Сергей Лапин строил на самом краю оврага баньку, сруб стоял уже почти готовый, осталось, буквально, еще пару бревен поднять наверх и все.
Он позвал для помощи Ваську Никулина, вечно пьяного соседа. Но сегодня Василий был трезвый, только с лютого похмелья, руки тряслись, как у лихорадочного. Он надеялся, что, если поможет Сергею, то тот его опохмелит.
Сергей с Василием начали с натугой закатывать бревно на самый верх сруба, и в этот момент трясущиеся руки Василия не сдержали бревна, и оно покатилось вниз, в овраг, где у ручейка играли, запуская кораблики, дочки Лапина – Маша и Даша.
Когда Сергей сбежал вниз, в овраг, то увидел, что обе его дочурки лежат вниз лицом в ручейке, а на них сверху, прижимая их к воде – лежало бревно.
Девочек хоронили в одинаковых, кружевных платьицах. Они лежали обе, как два ангелочка, и только у Даши был немного ободран лобик, видно, поранилась о камни ручья, когда падала под весом бревна.
Мама Кати на похороны не пошла, она лежала одетая на кровати, поверх одеяла и застывшими глазами смотрела куда-то на потолок. Отец на работу не пошел, сидел, облокотившись на стол, и тоже о чем-то тяжело думал. Кате никто не говорил ни слова. Потом мать встала, собрала на стол. Все втроем, без лишних слов сели и попытались поесть, но видно в горло никому ничего не лезло, и мать начала потихоньку убирать все со стола.
- Мама, я не знаю, как это все получается, - подала голос Катя. – Я ничего такого не делаю.
Мать с отцом переглянулись и ничего не ответили.
Деревня гудела. Когда случился этот несчастный случай с девочками, то оказалось, что они погибли не от удара бревном, а нахлебались воды, то есть утонули. Разумеется, дети, которые присутствовали при склоке на деревенском пруду, рассказали все своим родителям. А так как Катя кричала, что обе девочки утонут, то, разумеется, этот несчастный случай отнесли к ней.
Отношение к Кате и ее семье у всей деревни изменилось. Маме деревенские бабы в открытую сказали, что если Катя, даже просто подойдет к их детям, то они всей деревней спалят их хату, а вместе с хатой и самих хозяев. Мама попыталась было возразить, что Кате идти в школу, как же она изолирует ее от других детей.
На что бабы ей сказали, что это не их дело, и вообще пусть из деревни куда-нибудь уезжают.
Мужики народ менее суеверный и мнительный, но и те заявили отцу Кати, что лучше бы им съехать отсюда.
В августе умер Костомаров Василий, который давно болел, и то бабы умудрились вспомнить Катю, но, правда, и сами признали, что он сам умер, никто здесь не виноват.
Катя остатки лета не выходила из своего двора, и к сентябрю, как-то все немного поутихло.
1 сентября Катя в школу не пошла, мама привела ее туда на следующий день.
Когда мама вела дочь в школьной форме, за ручку, то по дороге встречались и дети и взрослые, но никто ничего не говорил, только косились на них.
В школе они зашли в учительскую, и мама обратилась к Нине Ивановне, учительнице Кати. Нина Ивановна разговаривала немного нервно, чувствовалось, что она не готова к разговору с ними. Отказать от обучения Катюше она, разумеется, не могла, поэтому повела Катю в класс. Мама осталась стоять около класса, нервничая, и ожидающе поглядывая на дверь - не выйдет ли заплаканная Катенька. Стояла она до первой перемены, пока в коридор не выскочили детишки. Катя не выходила. Мама зашла в класс, Катя сидела за последней партой, перед ней лежали учебники. Она подняла голову на мать и улыбнулась – у Галины отлегло от сердца.
- Мам, ты иди домой, мне вот учебники выдали, и будет еще три урока.
- Ладно, Катенька, а то мне и вправду домой нужно.
Дети сторонились Катюши, шептались по углам, но она не обращала ни на кого внимания. Учительница почти не спрашивала на уроках Катю, но иногда ей приходилось это делать, и она неизменно всегда хвалила Катю, хотя той учеба давалась трудновато. У нее не хватало усидчивости, внимания, а учительница ей замечаний никогда не делала, хотя других постоянно муштровала.
Прошло два месяца. С Катей так никто и не общался, она иногда дома плакала, но в школе вела себя ровно.
И вот в школе появилась новенькая. Она приехала с родителями аж из Курска, хотя никто и не представлял, где это.
К новенькой сразу все одноклассники проявили повышенное внимание. Но она, почему-то сразу подсела к одиноко сидящей у окна Кате:
- Можно я сяду с тобой?
Однако Нина Ивановна сразу засуетилась и предложила ей другое место. Но Алена, так звали новенькую, сказала, что не хочет сидеть одна, раз есть место рядом с другой девочкой. Нина Ивановна раскраснелась и махнула рукой.
Алена подсела к Кате и сразу предложила познакомиться и дружить. Катя, с опаской, поглядывая на одноклассников, согласилась.
На первой же переменке Алену отозвала в сторону Иванова Олеся, и начала в кругу девчонок что-то нашептывать ей, кивая при этом на Катю. Алена смотрела на Катю, а глаза у нее при этом становились все шире и шире. Катюша вздохнула и села за парту, не глядя на девчонок. Но в этот момент к ней снова подошла новенькая и заворожено прошептала:
- Вот это да ! Это правда – то, что мне рассказали девчонки?
- А что они тебе рассказали? – спросила Катя.
- Ну, что ты можешь убить, кого захочешь?
- Да ну их! Болтают чёрт-те что. Просто так получается, что если я про кого-нибудь скажу, что он умрет – то он почему-то и правда умирает. – С опаской косясь на Алену ответила Катя.
- Вот это да! Давай будем с тобой подругами.
Катя от радости не знала, что и ответить, ей даже и не верилось, что у нее теперь будет подруга. Разумеется, она согласилась.
После школы новые подружки вместе пошли домой, но Алена жила на другом краю деревни, и она повела с собой Катюшку, чтобы показать свой дом.
- А, так вы бабы Полин дом купили, она в том году умерла.
Алена ответила, что баба Поля была ее родная бабушка, и что теперь ее дом достался ее дочери, то есть Алениной маме.
- А ты и правда можешь сделать так, что кто-нибудь умрет? – Спросила она Катю.
- Не знаю, наверное. А может быть и нет. – С испугом ответила Катя. Она не знала, какой ответ хотела бы услышать подружка.
- А давай проверим, - предложила Аленка.
- Да ты что? – Испугалась Катя. – Я маме с папой обещала больше никогда не делать этого.
- Да они и не узнают. Мы выберем кого-нибудь и тихонько…убьем.
- Нет. Не хочу.
- А еще подругой называешься. – Скривила губы Аленка. – Покажи, как ты это делаешь. Ну хоть одного человечка, пожалуйста. Какого-нибудь ненужного.
- Как это ненужного?
- Пьяницу какого, одинокую старушку, или еще кого. Ну, пожа-а-алуйста.
Я с тобой дружить буду всю-всю жизнь.
Катюшка прикусила губку. – Ну а кого? Я никого ненужного не знаю. Вот разве что… Елагин.
- А кто это?
- Да живет у нас в деревне мужик один, приехал откуда-то. Живет у Тихоновых на первом этаже, или можно сказать, в подвале. Они его кормят, а он им со скотиной управляется, сено косит, дрова колет. Он и другим в деревне иногда дрова колет, ему дают поесть и самогонки. Он весь грязный, лохматый, противный.
- Вот видишь. И кто расстроится, если какой-то пьяница помрет.
- Ладно. Давай сейчас по домам пойдем, поедим, переоденемся – и снова встретимся на задах.- Предложила Катя.
- Где-где встретимся?
- На задах. Ну, как тебе объяснить, За домами вон там, увидим поди друг друга.
Девчонки разошлись, чтобы через час встретиться снова.
Елагина они нашли по стуку топора на задворках одного дома, он ,как всегда, подрабатывал себе на выпивку.
Девчонки, сами пугаясь того, что собираются сделать, подкрались к мужику.
- И что дальше? – Прошептала Аленка.
- Мне нужно сказать, что он умрет.
- Ну говори, - подзадоривала Аленка.
- Я не знаю, мне, наверное, разозлиться надо.
- Так злись.
- Как я могу просто так взять и разозлиться, - занервничала Катя.
- Давай бросим в него полено, он на нас запсихует, а ты за это на него разозлишься.
План Алены был правильным. Когда она бросила в Елагина расколотое полено, он вздрогнул от неожиданности, потом начал крыть Аленку такими отборными матами, брызгая при этом слюной, что она испугалась. Потом Елагин внезапно осекся, и Аленка поняла, что это случилось потому, что он увидел за ней Катю. На его лице появился неподдельный испуг, и он вдруг бросился бежать, выронив из рук топор.
Внезапно он споткнулся о полено и упал. Повернув лицо к Кате, он с испугом прокричал:
- Не подходи, волчонок! Сгинь, нечистая сила.
- Ты чё, больной совсем, что я тебе баба Яга что-ли? – Возмутилась Катюша, но не разозлилась.
- Не подходи! – Заорал Елагин, и, схватив какую-то палку из кучи неколотых дров, бросил ее в Катю. Палка была суковатая, и попала девочке прямо в лоб, распоров кожу над бровью до крови.
Катя взвизгнула от неожиданности и боли и закричала на мужика:
- Чтоб ты сдох! Чтоб ты сгорел! Я тебя трогала?
Катя заплакала, размазывая кровь по лбу. – Свинья пьяная, что наделал.
Мужчина вскочил с земли, и побежал по деревне, размахивая руками и крича:
- Прокляла! Прокляла, чертовка поганая!
На другой день деревня затихла, видно, во всех домах обсудили эту весть и теперь с ужасом и нездоровым любопытством чего-то ждали.
Елагин пришел к Никанорычу, который торговал самогонкой, и попросил в долг самогонки. Никанорыч, на удивление, вынес трехлитровую банку с прозрачной жидкостью, подал Елагину и сказал:
- Да ладно, бери так, не в долг, когда ты мне его отдашь-то, успеешь ли.
Елагин взвыл, но самогон взял, поблагодарил, попрощался, как перед смертью и пошел к себе в подвал.
Два дня он пил беспробудно, потом открыл банку с остатками самогона, облил ею одежду, стол, стул – и поджег.
Дом Тихоновых пылал весело и жарко, поджаривая в своем чреве два трупа – безродного человека – Елагина и бабку Мотю Тихонову, которая не сумела выскочить из пылающего дома.
Порол отец Катю жестоко, не ремнем, а кнутом. Бил ожесточённо, молча, вкладывая в удар такую силу, что, казалось, что он поставил целью запороть дочь насмерть. Катя выла, орала от безумной боли, ей казалось, что вместе с кнутом с нее
соскальзывают кровавые куски кожи и плоти. Теряя сознание, она прохрипела:
- Сдохни! Сдохни! Сдо…
Отец выронил кнут из руки, схватился за сердце и упал замертво.
В деревне было сразу трое похорон. Но на похоронах Катиного отца не было ни одного человека. Гроб, который заказала мать, привезли и бросили у дома. Галина ездила в соседнее село, чтобы нанять четырех мужиков, которые выкопали могилу и увезли гроб с телом покойного на кладбище и там захоронили.
… Галина пришла с кладбища, открыла дверь и прислушалась, стоя на пороге.
Выглядела она страшно, Тусклые, немытые волосы липкими прядями свисали с обеих
сторон лица, взгляд был безумный и какой-то потустронний.
- Мама! Мама! Это ты? Мамочка, миленькая, дай мне, пожалуйста, попить и покушать.
Мамочка! Я знаю, что ты здесь. Не дашь же ты мне умереть с голоду. Не зверь же я на самом деле. Я же знаю, что ты меня любишь. Мамочка, ведь я же не виновата, что я такая.
Галина молча постояла в дверях и уже собралась, было выйти на улицу, как Катя
закричала из последних сил:
- Будь ты проклята! Сдохни! Сдохни сама, раз хочешь убить меня. А я тоже сдохну, сдохну здесь с голода, как волчонок. Мамочка! Милая моя, родненькая, я прошу тебя – выпусти меня.
Галина слабо улыбнулась в ответ на слова дочери, облегченно вздохнула, вошла в комнату, прилегла на кровать и крепко заснула.
На следующий день приехала с Владивостока золовка Галины, которая выехала сразу, после телеграммы Галины о смерти мужа. Но на похороны брата золовка не успела, похоронили без нее.
В доме золовка нашла мертвую Галину, лежащую на кровати. Катюши нигде не было. Но на крышке подпола стоял тяжелый бабушкин сундук, отодвинув который, Оксана осторожно спустилась в подпол со свечей в руке, но ничего необычного там не увидела. Разве что.… Так и не поняла она, что за мертвый щенок лежал внизу. Оксана вытащила его на улицу, не будет же лежать в подполе, вонять.В темноте она подумала, что это щенок собаки, и только когда вытащила, то поняла, что это не собачка, а волчонок. Вид у погибшего волчонка был жалкий, он был очень худой, вся тушка была в засохшей крови. Коготки были сломаны, все лапки были покрыты толстым слоем крови и земли, видно смерть его настигла в тот момент, когда он пытался рыть землю, чтобы вырваться на поверхность, к жизни. Под глазницами шерсть темнела двумя слипшимися полосками, как будто перед смертью волчонок плакал…