- Чем вас больше всего поразила Венеция?
- О, я там был!
(эпиграф)
Нарочито громко захлопнув книгу, он устало промычал:
- Да уймись ты, наконец... Тут, кстати, про таких, как ты, тоже написано. Почитай - может, успокоишься.
- Ты никогда меня не понимал. С самого начала. Да что там - не понимал: и не пытался даже! Рафинированный эгоист. Тебя ведь ничего, кроме собственной персоны не волнует.
- А тебя волнует?! Ты же только о себе и говоришь: МЕНЯ не понимают, до МЕНЯ нет дела!"
Елизавета Максимовна неодобрительно вздохнула и осторожно закрыла книгу, вложив между страниц листочек отрывного календаря. Ей было ровным счетом ничего не понятно, но она надеялась, что в ближайшее время все прояснится. "Дареному коню в зубы не смотрят", - рассуждала Елизавета Максимовна. - "Хоть и странная книжка, но не выбрасывать же". Время от времени что-то вдруг пощипывало и покалывало в залежавшейся памяти, и пожилая женщина тужилась понять, что из прочитанного так неуловимо напоминало её собственную жизнь. Реанимированные картинки прошлого довольно быстро испускали дух, так и не успев наполнить смыслом звенящие слова последней прочитанной фразы.
Моложавая, но болезная пенсионерка с трудом встала, опираясь на тумбочку, оделась и, кряхтя, вышла на улицу. Добравшись до ближайшего магазина, она проплыла внутрь и пришвартовалась к пестрому прилавку. Голосистая продавщица, в упор не замечая новоявленную куцую очередь, оживленно беседовала с охающей напарницей:
- Ну, ты представляешь?! Само собой, я развернулась да ка-ак влепила ему! Ну вот - на следующий день пришлось по собственному желанию писать. Сволочь такая!
- Дочка, батончик белого дай мне. Погоди, а черный - свежий? Чё-то я тебя не помню - новенькая что ль? - Елизавета Максимовна близоруко сощурилась.
- Новенькая, новенькая. Давай бабка, быстрее раскошеливайся, на обед закрываемся. - Люська стояла, подбоченившись. Ее пухлое тело так и норовило выйти из берегов несвежего белого халатика.
- Первый день работаешь, а уже хамишь. Смотри, как бы и отсюда по собственному желанию не выперли, - проворчала Елизавета Максимовна.
- Иди-иди, а то следующий раз батонов на тебя может не хватить, - весело бросила продавщица через плечо на прощанье, тут же позабыв о вредной пенсионерке: еще столько всего интересного нужно было рассказать новой подруге!
Старушке почему-то стало страшно. Всю дорогу домой она тихо давилась слезинками, выкатывающимися из давно поблекших глаз. Ей было жутковато оттого, что и завтра, и послезавтра ей придется ходить в этот же магазин, просить батон у этой же хамоватой Люськи. Батон, а иногда и половинку черного..."
- Девчонки, книжка какая клевая! Про нас - продавщиц! И главную героиню зовут как меня - Людмилой! Только она в хлебном работает, а я - в кондитерском, - Люда сияла от счастья.
- Где взяла?
- Дали почитать! Я вообще-то детективы больше люблю, но говорят, эта - интересная!"
Содержание открытой наугад страницы не очень вдохновило Веру: она не любила подобное чтиво.
Оставляя отпечатки пальцев на уйме обложек, она обычно с трудом на чем-то останавливалась. Чаще - ничего не покупала. Несмотря на то, что книжные магазины и ярмарки Вера посещала с завидной регулярностью, дома у нее ютилось не больше десятка книг: новые она приобретала редко, а старые, не сумевшие навсегда удержать ее интерес, без жалости выбрасывала.
Только две из них имели в вериной квартире постоянную прописку. Но и эту пару постигла бы участь остальных, если бы Веру не пугала перспектива совершенно пустой книжной полки. Хорошо помнив их содержание, девушка считала, что это - уже повод держать эти книги при себе.
Вера никогда не перечитывала книги. Только вышеупомянутый дуэт, пребывая на привилегированном положении, иногда пользовался ее внеочередным вниманием: не находя ответа на важный вопрос, девушка открывала одну из них на случайной странице и, читая текст с любого места, искала первое попавшееся "да" или "нет". Советам книги Вера следовала лишь тогда, когда речь в тексте шла о чем-то, близком ее нынешнему мироощущению, хотя сама вопрошающая о таком положении вещей даже не догадывалась.
Прочитав последнюю реплику продавщицы кондитерского отдела, Вера закрыла книгу и, положив ее обратно на прилавок, брезгливо поморщилась..."
- Пап, ты чё мне подсунул? Бред сивой кобылы какой-то...
- Ты читай, читай.
- Что тут читать? Сюжета никакого! Какие-то кусочки все время... В общем, книжная "матрешка наоборот".
- Читай-читай.
- Да чего тут читать?! Уже почти тридцать страниц, а кроме почти ничем не связанных недосюжетиков...
- Читай, там дальше про тебя будет.
- Как это - про меня???... Шутишь?
- Там есть про каждого.
- И про тебя?
- И про меня. Про всех.
..."
- Про всех... - глаза его смотрели в книгу, но видели что-то свое.
Сережа читал ее каждый день.
Эта книга неумолимо притягивала его, звала сладким нежным голоском, а, схватив, цепко держала в своих мохнатых когтистых лапках до тех пор, пока кто-то беспардонно не вырывал жертву из её жарких объятий.
Знакомые и сотрудники открыто подшучивали над ним, даже друзья подкалывали:
- Смотри, как бы тебя в книгу рекордов Гиннеса не упекли! Небось, раз триста уже прочел!
С тех пор Сережа очень изменился. Он стал нелюдим, ориентация в окружающей действительности занимала его все меньше. Часами он мог о чем-то угрюмо думать. На лице его в такие минуты проступали чьи-то морщины, и он вдруг начинал напоминать молодого старичка.
"Как мы все живем!!! Мы ведь друг друга не замечаем просто-напросто! Боже, и поговорить об этом не с кем абсолютно - все только собой и заняты...
Ведь эта бабушка, Елизавета Максимовна... А продавщица! Я о первой даже не говорю, но вторая!! И дети! Да и взрослые такие же... Только перспектива узнать что-то про СЕБЯ может заставить человека чем-то искренне поинтересоваться... Неужели все??? И я - тоже?...
А? Что? Смотреть... Видеть... Нет... Что же? Видеть в каждом человеке не только собственное отражение? Смотреть... на кого??? Не смотреть - видеть!!!"
Через полгода Сережу госпитализировали. Он перестал узнавать людей, говорил фразами из своей любимой книги. Когда врач однажды спросил его, как можно научиться понимать людей, Сережа рассмеялся ему в лицо и долго не мог остановиться..."
- Ну и как тебе? - Оля замерла в ожидании.
- Да так... - Катя задумалась, наморщив озорно вздернутый носик. - Так себе.
- Ты что - серьезно?!
- А тебе что - понравилось, что ли?
- Вообще-то... я еще не читала...
- Здрасьте!!! А зачем же мне дала, если сама не читала?! - и без того круглые Катины глаза еще больше округлились, точно вписавшись в контур новеньких стильных очков. - Сама прочла бы сначала - может, и мне не стала бы давать!
- Все говорят, очень интересная. Ее сейчас все читают... Нигде не достанешь. С параллельного потока мальчик один дал почитать. Ты же - моя лучшая подруга. Хотела сделать тебе приятное - ты ж все такое любишь...
- Такое - это какое?!
Оля помолчала, не зная, что ответить.
- Ну, модное.
Катя выдохнула.
- Что - серьезно, все читают?...
- Ага.
- Да ну их всех!! - Катя вдруг ощетинилась.
- Чего это с тобой??
- Надоело. Каждый что-то эдакое напишет и думает, что мир уже изменил!
- А о чем книга?
- Да так. О всяком... Один спятил даже. Короче, читай сама..."
Таня заложила книгу календариком и закрыла. Оценивающе глянула в торец: было прочитано меньше половины. Довольно улыбнулась.
- Мам, а ты всю уже прочла?
- Почти. - Мама отвлеклась от газеты, усмехнулась. - Ты же не даешь дочитать - отбираешь все время!
- Интересно, правда?!
- Ага.
- Только не все понятно... Кстати, почему она так называется?
- Мне кажется, причин много. Например, потому, что люди склонны листать друг друга... как неинтересную книгу.
- Хм... - Таня пошарила глазами по потолку в поисках иллюстрации к маминому предположению. - Как Вера, что ли?
Но мама уже углубилась в свои мысли, не слыша вопрос дочери. Честно говоря, ей было немного страшно примерять книгу на свою жизнь, особенно на молодость. Чем моложе была мама, тем все более тяжелыми и неуклюжими складками ниспадал новый наряд, талия все опускалась, рукава волочились по земле и не давали рукам удержать изящное маленькое зеркальце. Когда-то - давным-давно - это крохотное стеклышко в ее руках загораживало собой весь мир.
- Мама...
- А?
- Знаешь, мне почему-то вспомнилось одно забытое ощущение... из детства... - Таня замолчала, стараясь подобрать точные слова.
- Какое ощущение?
- Понимаешь, когда я была совсем маленькой, у меня было такое странное чувство... Как будто я сижу в домике и иногда выглядываю в окошко, чтобы посмотреть, как живут все остальные... Вот, подхожу к песочнице, стою, смотрю на других детей, не играю, просто смотрю... Выглядываю через свои глаза куда-то наружу - в другой, чужой мир... Понимаешь? Смотрю..."
- Новиков!!!
Костя быстро закрыл под партой книгу. Кто-то сзади зловредно захихикал.
- Ты что - по контрольной кол получить хочешь?
- Нет.
- Тогда закрой сейчас же учебник и положи в сумку.
- А это не учебник.
Лариса Борисовна подошла вплотную к Косте и повелительным жестом протянула к нему руку. Костя отдал книгу и виновато потупился. Взяв ничем не примечательный с виду томик, училка повертела его в руках.
- Если вместо контрольной книги читать, тот же самый кол получится. Вообще, не похоже на тебя, Новиков.
- А я уже все написал.
- Написал?...
- Угу...
- А чего сидишь тогда?! - Еще раз осмотрев книгу, Лариса Борисовна вдруг победоносно выпалила: - Вот! До чего дожили: даже название для книги придумать не можем! "Книга"! Никакой фантазии! Скоро газеты начнут называть "Газетами", магазины - "Магазинами", людей - Человеками!"
Женёк последний раз затянулся, и, стараясь как можно дольше не выдыхать, потянулся за книгой.
Он читал ее только по накурке, растягивая удовольствие. В этом состоянии ему все казалось забавным и милым. Одно название уже само по себе было поводом прыснуть, прикрывая расплывающийся до ушей рот рукой, а попытки занятых исключительно собой людишек понять друг друга отзывались в организме неудержимыми приступами смеха..."
- Эй! Куда же ты запропастилась? Мы так не договаривались! - голос из кухни звучал игриво. - Пока ты свой кулинарный фолиант отыщешь, я, того гляди, начну мясо сырым подъедать.
Перелистывая странички, Юля рассеянно бросила:
- Сейчас... Слушай, а откуда у нас эта книга?
- Какая книга?
- Нет, она так и называется: "Книга". Ты купил?
- Не-а.
Из-за дверного косяка выглянула улыбающаяся физиономия. Потом Дима появился целиком - в фартуке и с вымазанными сметанным соусом руками.
- Может, Новиковы забыли?
- Странная книга.
- О чем?
- Не знаю, не уверена... Очень странная... Так похоже на... Мне вот сейчас почему-то показалось, что в ней и про нас написано - может даже на следующей странице. Давай закроем глаза и перевернем!
- Давай сначала запечем наше бедное мясо, а потом вместе всё почитаем, хорошо? - Дима ласково обнял ее, стараясь не испачкать.
- Хорошо, - Юля улыбнулась. Потом осторожно спросила: - Слушай, а ты меня понимаешь?
- Я тебя люблю"
Щупая глазами яркие обложки, Достоевский шумно вздыхал и горевал о том, что совсем не знает, что же все-таки лучше купить в подарок.
Лена была очень милой девушкой и очень Феде нравилась. Но вот насчет подарков у него всегда был какой-то комплекс: впадал в ступор и никак не мог выбрать. Как говорится, Лене нравилось читать, Феде нравилась Лена. Выбирать же для нее книгу было просто пыткой
Да еще эта его фамилия. Федя понимал, что обижаться на маму с папой глупо, но в книжном магазине почему-то всегда краснел.
Взяв в руки очередной томик внушительного размера, Федя не без удивления прочел название: "Книга". Полистав ее, он, было, даже подумал, что Лене такое может понравиться, но, узнав цену, решил, что для подарка это слишком дешево"
- Мамочка, почитай мне эту книжку!
- Сыночек, давай другую. Это взрослая книжка.
- Она неинтересная?
- Интересная.
- Тогда почитай!
- Понимаешь, она для взрослых. Чтобы понять, что в ней написано, тебе нужно подрасти.
- А ты уже подросла?
- Немножко.
- А почему в ней нет картинок?...
- Они есть. Когда ты вырастешь и научишься читать, ты сразу увидишь все картинки.
- Я уже знаю много буковок!
- Еще нужно научиться складывать их в слова.
- И тогда я смогу все понять?!
- ..."
Краем глаза Витя заметил, как в углу экрана затрепыхалось ранее неподвижное изображение - это пришла электронная почта. Открыв письмо, он прочел: "Витька, привет! ;) Зайди по ссылке - это того же автора, что и в прошлый раз!". Витя шлепнул курсором по синей строчке и в открывшемся окошке обнаружил текст, озаглавленный как-то по-дурацки: "Книга".
Так. Бабки, продавщицы, сумасшедшие, школьники... О! А вот это уже кое-что! Ну-ка, ну-ка...
Есть одна очень удобная вещь - скроллинг"
- Шур, ты у нас в офисе большим знатоком слывешь, скажи: эту книжку стоит читать или так - фигня всякая? - в руках вопрошающего ворочалось что-то увесистое с надписью "Книга" на обложке.
- Это вы мне? - Шура криво улыбнулась.
- Ну да. Ты всегда на передовой, в авангарде! - Числившийся ее начальником, Петр Сергеич неумело заискивал, пытаясь помириться с Шурой, которую полчаса назад столь виртуозно опустил на глазах у всех. День с самого утра не задался, а тут еще и она со своей отчетностью! - Наверняка ведь уже читала, да? Ну, так что? Стоит почитать?
Шура произнесла свою реплику очень тихо, но такие слова почему-то всегда норовят прозвучать непристойно громко. Колючая тишина уже готова была повиснуть в комнате и ждала только сигнала от Шуры.
- Вам только комиксы стоит читать. Да анекдоты.
И тут Шуре почудилось. Как будто книга в руках Петра Сергеича вздыхает..."
Умеющее мыслить и наделенное душой существо смотрело на предмет, хранящий чьи-то мысли и чувства. Рука неторопливо открыла книгу.
(c)2005 entropy