Обязан ли поэт придерживаться в своих произведениях фактов?
На мой взгляд, применительно к сюжету стихотворения, не обязан, если только речь там не идёт об исторических событиях. Но если поэт пытается представить картину природы, то он должен быть предельно точен в описании ландшафта, растений, животных и климата. Такая точность позволяет избежать фальши в том, что является главным поводом для стихотворения. Могут возразить, что, вот, Пушкин превратил обыкновенное растение анчар в жутко ядовитое и смертоносное. Однако, следует учитывать контекст стихотворения, в котором Анчар - это самодержавие, а не растение. Пушкин сделал этот контекст убедительным, и растение анчар изменило свои природные свойства в рамках стихотворения. К сожалению, многие поэты совершали и совершают множество ошибок, повествуя о животных, растениях и насекомых.
Например, существует невероятная путаница с кузнечиками и цикадами. У многих авторов цикады стрекочут на лугу вместо кузнечиков, да ещё и где-нибудь в Карелии. Вот что можно прочесть в издании «Жизнь животных» под редакцией Л. А. Зенкевича (М. 1969):
«Не все знают, что в басне И. А. Крылова «Стрекоза и Муравей» словом «стрекоза»неудачно названа цикада. Стрекозы не прыгают (а цикады имеют прыгательные ноги), не поют (а цикады поют) и т. д. - всё, что говорится в басне о стрекозе, не подходит к ней, а подходит к цикаде.
Дело в том, что Крылов использовал сюжет и образы известного французского баснописца
Лафонтена (а Лафонтен использовал сюжеты древнегреческих басен Эзопа). На родине Лафонтена стрекотание цикад и сами цикады всем известны, а на севере России, под Петербургом их практически нет. И. А. Крылов в энтомологии был не силён и перевёл слово «cigale» (цикада) как «стрекоза»».
Действительно, цикады на Севере не водятся. Не следует путать их с кузнечиками, богомолами и сверчками. Всё это совершенно разные насекомые. Цикада звенит, втягивая выпуклые пластинки на брюшке - они звучат по принципу консервной банки, дно которой попеременно вдавливают пальцем и снова отпускают.
Единственный вид певчих цикад, который заходит на Север, это цикадка горная (Cicadetta montana). В Карелии она отмечена только в южных районах, в Приладожье и в окрестностях Олонца. Находки этой цикады очень редки. Например, я за многие месяцы странствий по Карельскому перешейку видел это насекомое всего один раз на острове Кильпола в Ладоге. Другое дело кузнечики - они водятся в большом количестве под Петербургом. Однако, не следует путать их с богомолами, которые вообще звуков не издают, или с другими насекомыми - сверчками. Сверчки распространены в основном на Юге. Домовой сверчок вне поселений человека встречается только в пустыне, а под Петербургом живёт исключительно в избе за печкой. Так же теплолюбива саранча, которая живёт в лесной и лесостепной зоне Европейской части России, а на Севере не встречается. Что касается кузнечиков, то именно они издают то стрекотание, которое так часто вдохновляет поэтов у нас на Севере.
Наиболее известен Зелёный кузнечик (Tettigonia), хотя ещё больше различных кузнечиков обитает на юге России. Звуковой аппарат кузнечика располагается на надкрыльях – это перепонка окружённая жилкой, называемой стридуляционной. Жилка играет роль смычка, в то время как перепонка служит при стрекотании резонатором. Поэтому с поэтической точки зрения хорошо сказать, что <кузнечик играет на скрипочке>, что будет очень точно и по сути дела. С этой конкретной точки зрения совершенно недопустимо, когда в стихах о северной природе появляются цикады.
Автор должен быть очень внимателен к своим стихам - они способны создавать различные литературные мифы, которые искажают наши представления о действительности.
В заключение привожу стихотворение о кузнечике, написанное мной ещё до того, как я собрал эту информацию о насекомых. К счастью, мне удалось не погрешить против истины благодаря стремлению быть точным.
* * *
Я нищий, как полярная страна,
И надо мной не властны времена.
Проходят сны и дни сменяют ночи,
А ты, кузнечик, разве ты стрекочешь?
Недавно был, и вот уж вовсе нет.
Но я рождён опять на белый свет,
И, облаков подхватывая стаю,
Рождаюсь вновь и вновь, и умираю,
И не умею прошлое забыть.
Ты чувствуешь, как вьётся эта нить,
Кузнечик мой в камзольчике зелёном?
Я - ветер, пробегающий по кронам,
Хочу тебе о многом нашептать,
Качну ветвями, замолчу опять
И стану незаметным и прохладным.
И пропаду:. Но это после. Ладно?
Пока же я хотел бы по земле,
Ходить, букеты ставить на столе,
И вечером в постель свою ложиться.
Но ветер я - кочующая птица,
И не могу без песен и обид.
А город потерял меня и спит:
Кузнечик мой, пойдём отсюда. Слышишь?
Сергей Николаев (Ауда)