Неделю назад мы переспали, а он мне так и не звонит.
В прошлый вторник мы вышли вдвоем из «Синего зайца» и я, вместо того, чтоб идти домой, села в его машину. Он положил голову мне на колени и пристально посмотрел снизу вверх. Наши взгляды встретились, серый с коричневым перемешались, и получился кофе с молоком, и мягкий мех, и зимний сумрак. И тут он задал мне вполне зимний вопрос:
- Ну, и что хорошего, если завтра утром ты проснешься у меня дома?
- А что плохого?
Он мне не отвечает, и мы молча едем к нему. Тишина заполняет все пространство между нами и в ней, как в желе, очень сложно сделать какое-нибудь движение. Движение, которое приблизит нас друг к другу.
Он ведет машину очень быстро, торопясь уехать от слов, которые может сказать, чтобы происходящее стало не моей инициативой, а нашим соглашением. И, кстати, он их так и не говорит. По большому счету, это не важно – ведь я в него все-таки не влюблена.
После двухчасового забытья на фоне плещущих звуков поцелуев, пеной тающего дыхания, скрипа весел кровати, вскриков чаек я, лежа на дне лодки, вижу солнце. Солнце разливается внутри, и я немею, слепну, глохну, и хочу…
- Воды… Я хочу пить.
- Во сколько тебе вставать?
Утренняя дорога домой в золотом тумане. И свежесть каналов, зеркала крыш, немного ломкого льда под ногами, и невозможно не мечтать, как все может, все-таки может быть!
Самоубийство оставаться в одиночестве, когда внутри все сводит сладкой судорогой воспоминаний, и я иду в музей. Фотовыставка «Passion Scenes» - секс, равномерно распределенный по стенам. Я не дышу, примеривая вчерашнее к этим сценам и вот она, моя собственная серия бледно цветных фотографий, на узком диване, в утреннем зябком свете, когда до работы еще полтора часа…
Ну, кто-нибудь спустит меня с небес на землю?
- Без дураков, сколько тебе лет на самом деле?
- Двадцать пять.
Мне двадцать пять лет. Я уже выросла, чтобы на другой день после ночи ждать цветов, кофе в постель, признаний… и я еще слишком мала, чтоб осознать, что достойна всего этого. Я знаю, он не обещал, но смутно чувствую право на его звонок.
Четыре дня напряженного ожидания выливаются в грандиозную болезнь – высокая температура, слабость, потеря аппетита, доктор на дом, лихорадка, антибиотики, малиновое варенье. Это еще хорошо, что я в него не влюблена.
Выходные в постели, когда все мысли о нем, отвратительны. В понедельник вечером я не выдерживаю, надеваю два свитера и иду выпить кофе с подругой. Мы обсуждаем ситуацию.
- На самом деле, Джерри – шикарный мужик, - говорит Пол и я киваю. - И он позвонит в самый неожиданный момент.
В ту же секунду моя сумка запела. Почему сердце так скачет, если я даже не влюблена?! Черт бы побрал все это барахло – пленки, блокнот, таблетки, кошелек, зеркало – я выхватываю телефон из сумки, как бегун на финише врезается грудью в атласную ленту – на последнем дыхании и с торжеством победы. «Да! Да… да, скоро приду…», - это всего лишь мой сосед.
Подруга видит, как я обескуражена и смеется. Я отключаю телефон и тоже смеюсь. Мне страшно, но я никак не могу остановиться. Через пару минут я валюсь лицом на стол. Я совершенно без сил после такого забега.
- Где ты живешь?
- Возле рынка.
Знакомо грязная скромная машина около подъезда заставляет мое сердце сжаться. Машина вопросительно осветила меня.
- Это не она, - сказала машина кому-то внутри, потушив фары и свой интерес ко мне. Наверное, у него на секунду тоже все оборвалось. Я уже открыла дверь в подъезд, когда услышала за спиной:
- Простите, у вас есть закурить?
- Не курю.
- Купите мне, пожалуйста, сигарет. Мне никак не отойти. Вот деньги… Я вас прошу.
Я беру деньги и позволяю себе любопытство:
- Вы за кем-то следите?
- Нет. Просто жду.
Он забыл сказать, какие сигареты любит, и я выбираю те, что обычно курит Джерри.
- Вот, возьмите.
- Спасибо. Что я вам должен?
- Дайте мне одну.
- Вы же не курите?
- Нет.
Когда он протянул мне сигарету, я увидела, что манжеты его рубашки несвежие. Я подняла глаза – лицо было не лучше. Я вдруг поняла, что он стоит здесь со вчерашнего дня. И это любовь? Мне захотелось взять его за плечи и больно встряхнуть.
- Ну, и что хорошего, если завтра утром она проснется у вас дома?
- Ничего хорошего, - совершенно спокойно ответил он.
Я немного подождала, что он еще что-нибудь скажет, потом сунула сигарету в карман и пошла домой.
На следующий вечер, собираясь в «Синего зайца», я вспомнила, как, прощаясь в дверях, Джерри окинул меня сомневающимся взглядом и спросил:
- Ты каблуки категорически не носишь?
- Ну…
Это надо обдумать.
Ветер задирает юбку и хлещет по коленкам. Я нервничаю – сапоги Пол мне немного велики. Я иду по блестящей ледяной мостовой, спотыкаясь, останавливаясь каждые пять метров, и безнадежно уговариваю себя: «Я в него не влюблена, я в него не влюблена…».