Между ангелом и бесом
Из серии: Ч, З, Ч,
Жанр-сказка с издевом. Эта серия расшифровыается, как – черт знает что, в них мистика, чудеса и бред сумасшедшего.
Сюжет – Ангел-Хранитель и Черт-искуситель заключают меж собой договор, меняются местами с целью перевоспитания сознания у неиспровимого грешника. Все бы не чего, да грешник тот, был поп. Черт занявший место ангела, чуть не загнал попа в гроб своим перевоспитанием.
Жил на свете поп, малоденький весь такой – благообразный попик, с окладистой бородкой, с поповским пузом, положенным по сану, как и черная ряса и позолоченный крест. И церковь у него имелась и приход, все бы не чего, да любил попик к чарке приложиться, а опосля и поесть. А как выпьет, черти к нему наведываются и ну гонять беднягу до полусмерти, до гоняют пока попик под стол или в погреб забьется; уберутся, вылезет он-и в церковь - грехи замаливать. Наставит свечек, помолится и все с начала. А почему бы и нет, прихожан много, жертвенник не пустеет, живи и радуйся. Был у папа Ангел-хранитель, молоденький парнишка, практикант, дастался же ему этот грешник при расприделении и намучился он с ним. Ничего попа не пронимает: ни угаворы, ни угрозы. И вот однажды, после очередного возлияния, пришли к попу черти ”воздавать за грехи его”, перепужался тот и кличет своего Ангела-хранителя: ”Защити, спаси, схорони!” А Ангел, который в таких случаях затевал спор с чертями, махнул хвостом и ушел. Радостные черти взялись за дело, громко вопя, носился поп по избе, а они за ним. Ангел-хранитель безразлично примостился на потолке, чтобы не мешать. Вместе с ними пришел новичок - молоденький Черт, только после школы. Его удивило такое поведение Ангела и, оставив грешника братьям, он поспешил узнать причину. Черт подкрался к Ангелу и выдрал у него два пера, тот даже не атриогировал на такую наглость, казалось, он о чем-то глубоко задумался. Черт возмутился и заинтересовался:
- Голубок, ты чего не выполняешь свои прямые обязаности? - спросил он.
Ангел смерил его презрительным взглядом, но ответил:
- Пауку в птичьи дела вмешиваться не пристало.
Черт оценил ответ и, поскольку сгорал от любопытства, сделал примирительный жест, примостился рядом. Ангел сокрушенно вздохнул:
- Меня этот грешник доканает, что я только не делал, а он опять за свое! Помолится в церкви и как с гуся вода.
Подними пронесся попик, а за ним-ватага чертей. Ангел перебирал четки, Черт картишки, каждый думал о своем.
- Не так ты его учишь, тут нужна плеть, хорошая, семихвостая, а ты его пряниками кормишь, понятно! - поучал Черт со знанием дела.
Ангел возмутился:
- Чужими устами - да мед пить! Тебе бы только кого поколотить, а я не могу - это не профессионально.
Черт рассмеялся:
- Да за неделю был бы он у меня шелковый – это, брат, политика кулака, а не языка.
- Так уж и за неделю? – не поверил Ангел.
- А то как же! – обиделся Черт.
Мимо них вновь пронесся поп, они посмотрели ему в след, потом друг на друга и улыбнулись:
- Значит, за неделю? – сказал Ангел протягивая Черту свои крылья.
- За неделю, - ответил тот, отдавая рога, капыта и хвост Ангелу,- Давно я мечтал полетать!
- А я кого-нибудь пободать!
ТАК БЫЛ ЗАКЛЮЧЁН ТАЙНЫЙ СОЮЗ.
Черти загоняли попа, забрали Ангела и убрались восвояси, а хитрый Черт устроился за правым плечем попа. Придя в себя, попик, подхватив полы рясы, побежал в церковь, грехи замаливать. Всем святым свечки поставил, никого не забыл, и неистово молиться принялся: “Мол, святые заступники, огородите раба божьего от искушения дьявольского…” И, в том же духе. А с потемневших икон на него смотрели мутные лики мучеников.
Церквушка была маленькой, но еще хранила следы былой красоты, и прихажане имелись, и пожертвования, но попику вечно не хватало тех “скромных” взносов на ремонт. Добрался он в своих молитвах до святого Георгия–Победоносца, как услышал ругань в свой адрес:
- Ты что же, нечестивиц, творишь, сам пьешь, а других просишь помочь, и опять за старое? !
Поп обернулся – ни кого! :”Видать, хмель еще не весь из головы вышел.”
- Ну, что стоишь как чурбан, тебе говорят!
- Мне? !
- А то ж, ты здесь еще кого-то видишь?
Поп завертелся юлой оглядывая церковь: ”То–то и оно, что некого”, - подумал он и, бочком, бочком к выходу.
- Ты не юли, – не унимался голос. А все чертовы проделки, сидит себе за плечом, хихикает.
Встал поп как вкопанный, дошло, наконец, кто говорил. Присмотрелся получше к иконам, а Георгий–Победоносец глаз с него не сводит, наблюдает:
- Ну, что косишся, грехи пришол замаливать, али как?! – узкие губы иконы недобро улыбнулись.
Попик шлепнулся на колени, осеняя себя крестом неистово, и причитая:
- О, прости, заступник, греховодника старого, не признал сразу, видать, черт попутал.
“Еще как”, а черт устами Георгия молвит:
- Радуйся, лиходейщик, послана тебе великая милость божья, за раскаянье твое чистосердечное. Ты должен заново родиться и крещение принять, лишь душа твоя тогда очистится, и в лоно божье будет вновь принята.
Такая милость не обрадывала попа, да потому, что на улице стояли холода и лютовала зимняя пурга. Погода прям–таки, не до крещения. Черт знай свое:
- Ну, что притих, слышал наказ, ступай крестись в сей же час!!
- А, может, в следующей раз? – с надеждой взмолился поп.
- Ты что, сдурел?! Обпился браги, тебе дано такое благо, а ты, чревоугодник старый, еще торгуешся, как на базаре. Ступай немедля и сейчас!
Несчастный поп поплелся к проруби, где мужики ловили окуней. А Черту за плечем все нипочем, довел попа до помешательства ума, без водки и селедки пошел топиться Тимофей в прорубке. Сиганул и воду-и камнем ко дну, на силу мужики поспели и вытащить успели. Понесли в избу, уложли на лавку. Очнулся попик в хозяйском доме, ему чарку поднесли:
- Уважь, гость добрый, выпей за здоровье.
Поп к чарке припал, да отплевываться стал:
- Что ж вы, хозяева, дурите, и гостя ключевой поите?!- развозмущался поп.
Хозяйка пригубила ипротестующе заявила:
- Так где ж вода-чистый самогон!
То Черт чудил, попа за нос водил, из воды воду варил. Разозлился поп, разругался с хозяевами и ушел в свой приход, а по деревне слух пошел, что он с ума сошел. Где это видано-в такой мороз, средь бела дня, купаться в проруби, а опосля, водою водку называть и всех в округе проклинать. Уже под вечер поп добрался до церковных ворот. В столь поздний час его привлек толи спор, толи треп, в полумраке церквушки не было никого и, порядком перетрусив, до попа вдруг дошло, что это иконы ведут меж сбой разговоры. Сватая Варвара как базарная баба частит Георгия–Победоносца, да так, что свечи чадят, тот лишь слабо отбивается. Черт во всю развлекается.
- Ах ты, пьянь и буян, чтоб ты сдох, окоянь, сколько можно пить и меня изводить?! Ты какого рожна вылакал поллитра вчера, а потом, окосев, проехал на козе, вытоптал чужой посев, настрелял гусей, надавал чертей и завалился спать, а мне все это разгребать?!
“Вот это да!” – подумал поп – “Кто бы сказал что Георгий пьет”.
Варвара–Краса-длинная коса, разобидилась на Георгия-алкаша и ушла в пыльный угол, к псалму в гости. А поп и сам злой, да советчик на ухо Черт плохой. Плюнул на все и ушел домой, выпил чарку, выпил две, зазвенело в голове и приятное тепло разлилось и понесло, но не так уж далеко. Черт старательный попался, все шептал не унимался. А на утро сам как черт, злой, хмельной, не отдахнувший, поп отправился на службу. Раньше времени явился и на икону напустился:
- Прежде чем других учить, вы с собою разберитесь, а потом за прочих беритесь.
Что тут было-страшно вспомнить, разошелся Георгий–Победаносец. Бедный поп забился в угол, бледно–серый от испуга. На пращание Георгий запустил в попа подсвечник, капли огненного воска запеклися на одежде. Роса мигом загорелась, полыхая словно факел и моля о всепрощенье, поп выскочил за дверь прямо в толчию людей и, чтобы потушить, его пришлось долго ловить. Униженный и обгоревший, поплелся поп домой, а все во круге знали, что он уже чумной. Лишь поздней ночью темной решился наконец он помолиться в церкви, храбрец! А в ней тишина как перед бурей. Опасливо зажигая свечи, поп расставлял их перед иконами, а святой Варваре он, на всякий случай поставил три. Но вот свеча святому Георгию выпала у него из рук, святого на иконе не было! (Опять чертовы штучки). Он сидел на хорах с отсутствующим видом, попику захотелось испариться но он не мог пошевелиться.
- Что-то мне нехорошо, – поделился святой и опасливо покосился на Варвару, тихо добавил, – Пойдем выпьем, что ли?
Они вышли в маленький дворик, попик разумно держался в стороне: ”Одно дело разговаривать с иконами, а другое - с живым святым.
- Счас сообразим, - подмигнул Георгий.
У попа в руках материализовалась чарка, но, не успел обалдевший поп пригубить святой настой, как получил по спине, оглох на оба уха и растерял последнии мозги. То святая Варвара обьявила пъянству бой и сама его открыла, раздавая всем щедрою рукой. Налетела, надавала, наорала и послала. Отходила попа так, что взлетел он петухом на церковный купол, растеряв сапоги-ни жив, ни мертв и рад, что ушел. Сидит, бедолга, вцепившись в крест под открытым небом и бороду чешет: ”Да, святые в гневе - хуже водки перепрелой. Святые ругаются – грешники ховаются”. И понял поп две истины простые: ”Не вмешивайся ты в дела святые, святые – значит знают что тварят. И если женщина серчает – то держися в стороне, а ежели она к тому ж святая – то дело гиблое вполне”! Вокруг темно, несчасный поп глядит на село, а до утра ещо далеко, боится пошевелиться, чтобы не свалиться. А Черт рад стараться, давай за пятки кусаться и в носу щекотаться, поп мужественно терпел и до утра всеж до-сидел. Окалел как собака, одурел бедолага и ну выть на луну. Проходили мима крестьяне, услыхали и сняли, обругал их поп и кое-как добрел до родных ворот. Повалился на палати, а сон не идет, помолился, покрестился, снова спать он завалился. Тут Черт–искуситель за старое принялся, поп вертится, не поддается, в пользу пошло святое воспитание и лишний раз получать нет желания! А Черт соблазняет, масло в огонь подливает, поп места себе не находит и молитва не спасает, злой дух одолевает. В церковь идти страшно, а больше никто не в силах помочь, ведь он сам во всей округе главное духовное лицо.
Мечется поп – Черт достает, и вдруг, святая вода, осенило попа, не дошло раньше до дурака!
В серебряной плашке припасена, отыскал он родимую, осушил наполовину, взыграла святая водица, и пошел поп на улицу, освежиться. Бродит поп по деревне, песни горланит, хулиганит и к плашке прикладывается. Это Черт резвится, не святая водица, а спирт в пляшке, во у него замашки!
Жил в той деревне козел Митрашка, личность известная и ужасно вредная, бодал всех без разбору, а потом давал деру. Хозяева его держали во дворе, вместо собаки, никого Митрашка не пропустит, сами с рогатинами ходили. Отличный сторожевой козёл.
И вот угораздило попика у Митрашкиного забора встать, а меж ними давно война шла, не выносил попа козел, и все! Увидел своего врага, нашел лазейку в заборе, стоит разбойник, прицеливается в широкую спину поповскую. У Митрашки был особый победный храп, услышал его поп и заметил опасную близасть козлиных рогов-в миг хмель прошел. Подхватил он полы своей рясы и через чужие огороды и заборы припустил, а счастливый Митрашка-за ним. Бешеный галоп до ближайшего забора, на котором и застрял поп, Митраша тоже не рассчитал и врезался в него лбом, поп, как спелое яблоко, шлепнулся прямо на спину козла, да еще задом наперед, вцепившись в козлиный хвост. Возмущенный Митрашка завопил и понес обратно, вытрясая из попа душу. Кончилось тем, что оба влетели на чужой двор и угодили прямо в свиную лужу. Выбежали хозяева на шум, а в грязи в обнимочку лежат поп с козлом. Растерялись сначала, не каждый день такое увидишь, спохватились, бросились вытаскивать попа, за что и получили от пришедшего в себя козла. И в результате всем пришлось спасаться в хлеву, он стоял ближе всех, а вредная скотина до самого вечера не выпускала людей, неусыпно карауля под дверью и присекая все попытки к бегству. И только под вечер с гордым вилом удалился. Злые, голодные выбрались люди из хлева, переругались и разбежались.
Незадачливый поп побрел домой. Ночка выдалась, хороша, темна и глуха, заплутал бедняга-поп и постучал наугад, чтобы дорогу узнать. Черт попутал, в доме том пьянка шла уже три дня, свадьбу гуляли. А попа хозяева за стол усадили, во глове стола, меж женихом и невестой, на почетное место. Поставили водочки, пододвинули селедочки, угащайся, не стесняйся за здоровья молодых, уваж родных. Схватил поп чарку проглотмл залпом и ждет, что произайдет, громы с неба не раздались, святые за ним не погнались, значит пронесло и перекрестившись, он за новую чарку уцепился. А Черт ухмыляется, над дуракам потешается. Захмелевший поп обозрел чесной народи кто чем занемается: кто спит за столом, кто ругается, кто песни пает, кто сплетни плетет.Пьянка как пьянка трех дневной давности. Невста, деревенская телочка, по всем канонам красоточка, сидит скучает, самогон папивает и глазами в кузена стриляет. Женишок ее худенький, прыщавый паренек, сполз под стол и забыв о бо всем, храпит на весь дом. А невеста с кузеном переговариваются и о чемто договариваются, пришли к соглашению и невеста к попу с прошением:
- Смотри батюшка, хорош женешок, напился и под стол завалился!
- Терпимей надо быть доч моя, особисто к мужу своему. - поучал поп.
- Да какой он муж. - вазмутилась она. – Меня насильно выдали за него, в корысных целях, хазяйства наши рядом, вот и поролниться надо.
Зажала невеста попа, в углу стала и обработала, как могла: лвсками, стенанием и водочкой подливанием, а в таких делах она мастерица была. Захмелевший поп, что теста кусок – лепи из него что хочешь. А невеста лиса, завертелась не с проста, задумала она не виданное не конда, два раза к ряду выскачить за муж. Тоесть старого жениха, в зашей и со двора, а за него выдать другово и обенчать их с ново. Народ хмельной, не обратят внимания, ну а потом бог даст простят, кула ж деваится от родимых чад. И Черт помог не без сомненья и самогон взыграл, зделав из попа последнего осла. Дал свое согласье поп на столь скверный оборот.
В роли нового жениха выступал кузен, он вывел бывшего притиндента под белые ручк во двор освежиться и запер в хлеву, чтобы долго не вазиться. Переоделся в его костюм и обратно возратился, а тот даже не по шевелился, так и спал на сене как в своей пастеле. Новый жених был на много крупней предыдущего и костюм на нем располся по швам. Хмельной поп осенил молодых кресным знамением и усладл в апочивальню, для свершения брачного значения. Но на утро обман открылся, прежний женишок объявился. Народ с бадуна после рассола вникал в проблему спора, а когда разобрались попу крепко досталось. Но содеяного не исправишь и обратно всего не вертаешь, пришлось попу венчать вторую парочку, перед этим разведя первую.Не виданная до сели затея, вся деревня пришла поглазеть на такое веселье. Попик веси черный от побоев да одолеваемых тревог в рясу празднюю по случаю одетый и два дюжих малодца по бокам, на тот прикид чтоб удрать не смог бандит. Ну чтож развел и сново под венец повел, отслужил службу и к себе визбу. Сидит дрожит нежив не мертв и наказанья ждет, так ему хреново что и водка не лезит в горло. Просидел до ночи пока не заявились по его душонку, ах если бы черти – то пол беды, но то были царские драгуны. Прослышал самодержавец о делах поповских вольных и богохульных, осерчал не на шутку и приказ издал.”Изловить попа и казнить слегка”. Поп от страха чуть было душу богу не отдал, да у царя пирушка шла уж третьего дня и не видать ей конца. Посадили бедолагу под утро в тюрягу, день и ноч прошла вот казнят попа, за столь вольное обращентя, смерть без промедления.
На утро казнь, за ноч бедняга аж похудел на много, асунулся, сгорбился вообщем смерился. И Черт притих не много, ждет запаза следующего раза. Вот и утро все в сборе: народ на площади, царь на болконе, да поп на эшафоте, все ждут представленъя. Но последняя воля осужденого, конечно в приделах разумного, должна быть исполнена. А Черт старался как мог, в последнии часы запугать попа до помешательства ума, яркими образами ада и страшного суда. Умрет поп без покаяния за грехи в награду получит страдания и будет на том свету париться в аду. Не выдержал поп взмолил царя о последнем желании, рассказать о своих страданиях. Царь со свитой и весь народ держались за живот, с не задачливого алкаша облаченного в рясу божьего посла. Царь был в духе:
- Черт с тобой, убирайся на все четыре стороны, из тебя вышел бы толк буть ты шутом, а не попом. Ты помилован.
Не помня себя и с чертом за спиной поп помчался домой. Позно приперся и спать завалился.
Седьмой день истек, срок договора и Ангел с Чертом встретились сново.
- Ну как наш подопытный, жив? – спросил Ангел вновь надевая крылья.
- Уже три дня не пьет, как я обещал завязал с этим дулом поп.
- Так уж не пьет? – засомневался Ангел удобно располошаясь за плечем грешника.
- Будут притензии факс пошлешь – огрызнулся Черт прикручива рога.
- Обязательно, а как тебе крылья?
- Удобный транспорт, но капыта надежнее да еще нимб жмет. А ты пташка не поджарилась в аду немножко?
- Да нет наоборот, приехал как на курорт, позагорал и отдахнул не много, безделие в разумных приделах, сказывается блоготворно на моем здоровье. И рога годны когда надо напотдать кому за дело и всеж домо лучше чем где либо.
Новое поколение может найти компромис решения, извечного не примирения. И вот не прошло недели, а Ангел с чертом вновь договорились о встречи. Отвел Ангел Черта в церковь памятного попа, а тот диву дается как она изменилась, вся после ремонта приабразилась. Отец Тимафей в расшитой рясе, румяный в захлеб читает проповедь, а многочислоная паства внимает ему. Красоиа все счачтливы.
- Ну что голубок не весил и головушку повесил, я добился чем хвалился. Поп похоже перевоспитался.
- Да ты только перестарался. Я просил отвадить его от вина, всего лишь, а он так уверовал в бога, что не дает ему покоя. Дено и ношно посылает он ему свои малитвы, достал своим усердием, а на меня все шишки.
- Ну голубок на тебя не угодишь ты просил, я помог. Поп исправился, а тебе не нравится.
- Не мне а начальству…
- Это не моя проблема!
- Тогда так, не суйся больше вмои дела.
- А ты в мои пташка и поостарожней на поворотах, а то ощипаю.
- Изыди нечесть! – Черт исчез, Ангел вздохнул, взглянул на попа. – Хотел как лучше, а получилось как всегда…