Спящая красавица.
Из серии: Ч. З. Ч.
Когда-то, я знавала одну девчонку. Думаю, что и теперь она не повзрослела. Мне 83-и и она исчезла из моей жизни. Лишь эта твердая убежденность, сподвигла меня написать: «О делах минувшей молодости моей». По крайней мере, не кому будет обвинить меня в плагиате, или в искажении фактов. Участники сего давно умерли от старости, главная героиня пропала. Остались только я и Маркуша, но он бедолага умом тронулся после всего. Я нередко навещаю его и мы вспомни наем старые времена. Но иногда на него находит бурное помешательство, и белые халаты забирают его. Тогда я остаюсь одна со своими воспоминаниями…
Итак, мне было тогда 17-ть лет, и я училась на первом курсе Гумфака (гуманетарно-фолклерно-прикладного искусства). Попала туда случайно. Просто надо было учиться дальше, а в нашем небольшом городке, выбор не велик. К кулинарии я не способна, а к медицине всегда испытывала подозрительные спазмы, в области желудка. И поставленная перед жестким выбором, я пополнила стройные ряды «баечников», (общее прозвище студентов Гумфака). Чему не мало дивилась сома и окружающие. Да потому что фантазия в моей внушительной личной шкале, стояла почти на нуле. И до последнего момента мне это не мешало. Зато высшая точка моей характеристики, гранитное спокойствие. Удивить меня могло лишь чудо, без преувеличений. А поскольку в таковое я не верила. Еще со школы ко мне приклеилось прозвище «Флегме», с подходящим девизом: «Ни чему, ни когда и не за что»!!! Но очень скоро, мне пришлось пересмотреть все свои жизненные устои, по причине, о которой и пишу. У нее, довольно материальный и миловидный вид. Сероглазой, беспокойной, коротко стриженой блондинки. Обманчево-Безобидная обертка, с взрывоопасной начинкой.
Появилась она, не в начале учебного года как положено, а в конце. Не мало удивив нашу группу, которая и так была переполнена. Легкомысленная, веселая особа, она быстро вписалась в коллектив, но держалась особняком. В ней было все, что мне не нравится в людях. А поскольку сильные чувства мне не доступны, я ее просто недолюбливала и поражалась ее языку! Она трепалась всегда и подолгу. Каждый раз трудно было понять, врет, или говорит правду. Так складно у нее выходило! Ходячие собрание: всех легенд, сказаний, мифов, саг и сочинений, как чужих, так и своих. Само имя ее, Марина, не серьезно!
И вот поход в музей, как я люблю это место! Тихо, спокойно, лениво и немного пыльно, перед тобой проходят года минувших дней. Герои истории, как живые и не надо их представлять. И монотонный голос лекторши рассказывает о них. Все наглядно и доступно, а значит просто и понятно. Пошли, конечно, не все, что и к лучшему. Но вот она озадачила меня своим появлением. Мы проходили «средневековый жанр»: Герольды, менестрели, баллады и легенды. Наш музей маленький, но в нем выставлены сразу несколько экспозиций. Два смежных зала разделены тонкой перегородкой, вмещают их. Латники «столетней войны», блистательный двор, замок и ров, собор и нищий сброд, рыцарь с ратниками, а за ними шайка разбойников, прекрасная дама с пажом. Из приятных размышлений меня выдернул издевательский тон:
-Что за мутатень, заснуть можно?! – и она сладко зевнула.
Пожалуй, холодный взгляд здесь был уместен, и я ей его послала. Но как она вписывалась в местный колорит, странно? – отметила я. – Может потому, что устал, и не казалась такой живой и яркой.
-Скучно, как же скучно…
Какое-то время, я с интересом наблюдала за ней. Она безразлично тынялась по залу и безостановочно зевала. Наконец мне надоело на нее пялиться. И я ушла в созерцание наряда королевы и его практичности.
Лекция закончилась, мы разбрелись кто куда. Я конспектировала в блокноте, когда что-то со свистом выбило его у меня из рук. «Стрела» - констатировала я, еще не понимая от куда она взялась. С черным оперением, она на сквозь пробила блокнот, не причинив мне вреда. Лязг, скрежет и звон метала не далеко от меня, вышитые золотом рыцари и ратники сражались с окружившими их разбойниками. Стрела, выпущенная кем-то из них, сорвалась с полотна, пересекла комнату и разбила окно замка. А за ним шел снег и крупные хлопья, не удерживаемые стеклом, влетели в залу. Она огласилась звоном соборных колоколов. Оглушенная ими, я не слышала и не осознавала, что это происходит. Только наблюдала. Из соседней постановки, сметая тонкую преграду, показалась голова теронозавра на треноге. В натуральную величину, из папье-маше. «Дракон»! Закричали везде. Пустые доспехи рыцаря вскочили на латы коня с копьем на перевес, кинулись на голову. Все экспозиции смешались, одна эпоха шла войной на другую. И в этой каше, носились обезумевшие студенты.
-Какой хаос!? – ужаснулась я.
Статуи оживали, изображения соскакивали с полотен и становились реальными, сталкивались, метались, разбивались. Удивление мое прошло, осталась пустота и жажда большего! Хладнокровие вернулось, я обрела твердую почву под ногами и веру в чудеса. Подхватив меч, благо бутафорский, настоящий я не удержала бы. Я двинулась в гущу событий, стараясь не попасть не кому под горячею руку.
Меня привлек невесть откуда взявшийся гроб, (неверное из подвала, там у них склад экспонатов). Его крышка захлопнулась, в просвете мелькнула рыжая макушка. Для приличия я постучала:
-Маркуша, я знаю, ты там, вылезай?!
-Ни за что! – слабо и глухо прошелестел ответ.
-Что, до скончания века будешь сидеть в гробу?
Крышка приоткрылась и захлопнулась, как створки раковины:
-Не вылезу, я боюсь!
-Ну, как хочешь, а я пойду.
-Благополучно дойти…
Мне было жаль его. Он был рыжим, худым, стеснительным и тихим. Часто помогал мне. Не добившись больше ни слова, я оставила его в покое. Только отошла в сторону, из-за спины долетел крик:
-Осторожно, сзади!..
Еле отскочила в последний момент. Мимо промчалось что-то не вообразимое: гремя латами, клацая зубами, махая цепями. Так и не поняла что, все быстро произошло, если бы не Маркуша…
Я махнула в сторону гроба, его крышка была приоткрыта:
-Спасибо!
-Ни за что, – был ответ, и он закрылся, так мы простились.
Границы музея исчезли вообще. Стены потеряли свою плотность, я могла шагнуть в любую картину и очутиться, в гуще изображенных на ней событиях. В музее буквально все ожило, а картины как двери принимали и выпускали всех желающих.
Я попала в довольно спокойную эпоху «возрождения». Туман легкой дымкой окутывал все здесь. Как в сказке: миражи замков, тихая и печальная мелодия свирели, запах сирени. Будуар благородной леди, полог кровати приподнят, а в ней спящая красавица. Полуулыбка на устах, во власти грез и царстве сна…
Я стряхнула с себя наваждение и позвала:
-Марина?! – без результата, мне пришлось обходить кровать, что бы дотянуться до нее. «Вот это сон» - размышляла я. – «Вокруг черте что творится, а она спит»! Я нагнулась уже, протянула руку, но остановилась. – «Что-то здесь не то было»! Мотнула головой отгоняя сомнения, и потянулась вновь, опять заколебалась. И в полной тишине раздался детский голосок:
-Ее нельзя будить!
-Почему это?! – удивленно выпрямилась я. Рядом стояла шестилетняя малышка, с очень серьезным лицом, голубыми глазами и золотыми кудрями. Она немного картавила, а руки держала в карманах комбинезона.
-Будет хуже! – убежденно заявила она.
-Кому? – не поняла я.
-Всем!
Я решила внести ясность:
-Подожди, кто ты и откуда взялась?!
-Я Ангел-Хранитель.
-Чей?!
-Ее. – девчушка кивнула в сторону кровати.
«Да, глупый вопрос, попробуем иначе»:
-У ангелов крылья, а у тебя?
-Необязательно.
-Ладно, пусть я не чего не смыслю в небесных телах. Но имя то у тебя есть?
-У нас нет имен.
-Замечательно! Как же мне тебя называть?
Задумалась и кивнула в сторону кровати:
-Она звала меня Ангелика, можешь и ты.
-Уже легче, меня Вера. Я не впечатлительна, можешь рассказывать все на чистоту.
Я стояла у изголовья кровати, выполненной в «викторианском» стиле и слушала сказку, о спящей красавице, на современный лад.
-Она Морфея, царица страны сновидений. Ее время ночь – черная птица в ее колеснице спускается на землю, принося покой и сон, каждому свой. Но что-то случилось, часы остановились, и она заснула днем. По этому такая путаница в музее. Но если не навести порядок, то и во всем мире. Жизнь превратится в нескончаемый кошмар, без сна и отдыха!
-Чудненькая переспективка. – отметила я. – А ты ей зачем?
-Я охраняю ее сон.
Я взглянула на Морфею, вздохнула и подвела итог:
-Как я поняла, наводить порядок в ее стране выпадает мне. Больше некому?
Ангелика кивнула.
-Ладно. – Я протянула ей руку. – Пошли. Обожая копаться в старых вещах и особенно снах.
Вообще я педантична и аккуратна во всем. А моя мания к порядку, то притча воязыцах. Но одно дело прибираться среди привычных, милых сердцу вещей: смахнуть пыль, устроить постирушку. И совсем другое, разбираться в чужих снах, (свои-то мне не снятся). Я не знала как к ним и подступиться. В алфавитном порядке расставить, что ли? И прекратив ломать себе голову, я обратилась к своей маленькой «чичероне».
-Ангелика, что я должна делать?
Мы шли в тумане без границ. Его плотные и зыбкие стены ежеминутно меняли контуры и цвета. Я не видела почвы под ногами, а чувства мои были противоречивы. Всю меня обволакивал туман, и казалось, я сама соткана из него. А ощущения, осязания мира – «здесь», выворачивались на изнанку. То меня почти нет, то вдруг напротив – очень много. Я пытаюсь собрать себя в кучу, но сама от себя убегаю. Пробую догнать, но как не напрягаюсь – стаю на месте. Падаю и подымаюсь, вылетаю из тела и возвращаюсь, росту и уменьшаюсь. А слова эхом пульсируют в голове, вроде я не говорю, а громко думаю. Ужас, полная дизорентация и сумятится. Только присутствие Ангелики, размывчатой, но спокойной и уверенной, помогает.
Она подумала и ответила:
-Найти причину зла и устранить.
Такой простой ответ, вызвал у меня бурную реакцию и как не странно, трезвость ума.
-Весело! Всю жизнь только тем и занимаюсь, что в чужих снах разбираюсь. Не зачем было меня сюда тащить, спросила б сначала, я бы все тебе рассказала. Кстати, где мы?!
-В небытие.
-А по конкретнее.
-Не где.
-Слушай, я не требую широты и долготы в градусах. Но хотя бы географические названия ты можешь сказать?!
-Это имеет множество наименований, одно из общепринятых: «Сумеречная зона».
-И!
Она невинно глянула на меня.
-Я так и буду, выдавливать из тебя по капли информацию. Тебе, пожалуй, следует сменить профиль и переквалифицироваться из ангела в партизаны. Хочу знать все!
Она вздохнула:
-Знание истинны – вредная для здоровья миссия.
-Не волнуйся, мое здоровье железное.
Это грань сумасшествия, – последний раз предупредила она. – Ты готова ее переступить и чашу бреда до конца испить?!
-Не я вся «это» начала, но постараюсь закончить, если смогу. Потому я должна знать, с чем веду борьбу. Иначе я ухожу!
-Хорошо, ты вынудила меня сама. Не обольщайся , расскажу лишь доступное человеческому уму.
«Пространство мира многомерно и одно из измерений – чувство. Ни холодный разум, не точный расчет, не выверенный подход. А чувства, фантазии, желания и ощущения властвуют в нем. Нет логики, есть только импульс стремления, молниеносный и краткий. Осознания желаемого в данный момент – Настоящие, горечь прошлого – Воспоминание и радостная надежда – Будущие. И эта вроде бы временная сумма – есть наши чувства. Именно они – Чувства, помогают вам жить. Память, надежда, счастье, удовлетворение, ожидание… Они существуют и помимо вас, отдельно. «Сумеречная зона», «Колыбель сна», «Чувственное измерение» - это огранка одного душевного положения. Именно там, в подсознании, во сне, сортируются ваши чувства. И определяются временные рамки. Эта сложная психология и потому проходит на уровне внушения, иначе – безумия не избежать. До чистого знания вы еще не доросли, и приходится вас программировать.
Морфея правит «Чувственным измерением» - сейчас мы в нем. Она человек, поскольку лишь ему, снятся сны (придуманные богами). А ночью, засыпая, – она становится Морфей и властвует до утра. Я ангел ее сна, берегу покой до первых проблесков зари. Так было всегда, до сегодняшнего дня. Ты что ни будь поняла?
-Э. э. э. Смутно и прошу уточнений? Попробую по порядку. Исходя из твоих объяснений – получается, что наша теория эволюции абсурдна. Обезьяна стала думать и анализировать, развивая мышление и улучшая свой быт. Так родился высший разум – это человек. Я говорю о земле. Чувства не столь важны, они есть у всех, а так же сны. Скажем спящий пес, дергает лапами и тяжело дышит. Ему снится сон, он чувствует: страх и усталость, он убегает от живодерки. Но он всего лишь пес и не может сообразить, что спит. Животное, управляемое чувствами и рефлексами, не подумает напасть на своего обидчика. Далее ты упомянула о богах, кто они? И заметь, о многомерности мира я не говорю, поскольку не знаю его глубину. О времени тоже молчу, с меня хватает моего настоящего, вполне! Я не требую от тебя всего, объясни лишь устройство своего измерения, я не понимаю его?
Что случилось, на меня глянули ее голубые глаза, и я утонула в них. Словно я обращаюсь к кому-то смотря в небо, а на дели спорю сома с собой. Это чувство поглотило меня и уволокло на дно, ее прозрачной высоты. Откуда видно все, ощущения остроты и не одной мысли в голове. Лишь эмоции бегущие по нервам, словно ток по проводам. Я перестала быть, а слезой скатилась по щеке, повторяя черточки знакомого лица, разбилась с высоты оземь, просочилась в песок, огибая корни и пропуская через себя песчинки. Жадный цветок выпил меня. Сквозь корни, по стеблю я устремилась к его вкусно пахнущей головке. Я стала его жизнью, превратившись в легкую пыльцу и со вздохом ветра улетела в небо. Это чувство держало меня мгновение, страшная и пьянящая сила. А твердая почва из под ног, была на долго выбита. (Все было именно так, земные слова не подходят к описанию моего состояния. И странность их, оправдывается моими ощущениями). Ангел улыбнулся мне и сказал:
-Как по человечески! Ты пытаешься анализировать, не стоит, не думай. А чувствуй, полюби и прими. Ведь много в вашем мире законов, вы следуете им, не сомневаясь в справедливости, а кто придумал их, не задумываетесь. А боги – удобная земная формулировка, введенная вами же, не будем ее расшифровывать, слишком сложно.
-Но я так не могу! В нашем мире логика и порядок. В вашем чувства, а они импульсивны и ветрены, ни какой хронологии. Где рассвет и где закат?! Где начало и где конец?! У вас же, сплошная бесконечная! Да еще с неизвестными, сплошные Х-иксы, да знаки приближения.
-Ты не права, дослушай сначала меня. Ни логика, ни дедукция, ни расчет, а абстрактное мышление, заправила нашего измерения. У людей искусства развито оно, разве не гениально то, что они делают?! У вас это считается одаренностью, либо безумием – тонкая грань. Люди с оригинальным видением и спасаясь от общего осуждения, они в творчестве находят успокоение. Вы слепы, они прозорливы, но каждый в своей стезе. Они разрознены и осторожны и потому их одаренность, сжирает их по одиночке. Вы запираете их, считаете больными, лечите. Хотя лечить нужно вас самих. Вы боитесь перемен, боитесь стать ранимей и добрей. Распахнуть свои души и пустить гостей, боитесь грязных следов и речей. А если так дальше пойдет, то любовь совсем умрет. Ей не будет места в вашем точном, холодном и разумном мире. А вместе с ней и «Чувственному измерению».
-Будет грустно.
-Будет…
-Объясни мне еще раз, пожалуйста, что мне делать?
-Здесь, впрочем, как и везде, все подвластно времени. Нужно лишь найти часы – сердце измерения и исправить их ход. Кто-то или что-то нарушило его.
-Так что мы стоим, вперед к ним!
Ангел виновато улыбнулся:
-Я не знаю пути.
-Прекрасно! А как хоть выглядят они?
-Так, как ты представляешь их.
-Подожди, подожди! Опять непонятки, я что-то упустила из нашего длинного диалога, да?
-Возможно, но мне несложно повторить.
-Только не все с начало! – возмутилась я.
-Ты земная девушка и в «Сумеречной зоне», значит временно, (а если хочешь то и на всегда) ты Морфея.
Я аж подскочила от неожиданности:
-Вот еще, да не хочу я ею быть!!!
-Тогда найди часы и разбуди ту, что спит.
-Да в этом тумане не зги не видно! – я в конец расстроилась и разозлилась. Огляделась и отметила: туман немного рассеялся. Прислушалась, чувства мои угомонились, и я обрела себя. Не сравнимое не с чем ощущение, уверенность, что ты – это ты!
-Управляй как истинная Морфея, фантазией своею. Придуманное тобою в этом мире, оживает на самом деле.
-Да в том и проблема, что у меня нет фантазии! Разве так сложно понять!?! Ну не работает у меня воображал-ка, Я тебе устала повторять.
Меня вновь погрузили в морские глубины, ее потрясающих глаз:
-Такого не бывает.
«Таких как ты не бывает» - подумала я опускаясь на дно и уносясь куда-то очень далеко, наверно к звездам. Голос внутри меня заговорил: «Мысли свои и ощущения, преврати в чувства души. Отпусти желания и испей вкус фантазии. Не бойся, придумывай, все равно что»! Я отдалась во власть чувств. Натянулось во мне словно струна и лопнуло напряжение. А падение в пропасть неизвестности, легкостью уверенности. Пустота внутри – лавиной новых ощущений. На первый раз меня хватило лишь на звездное небо и «Млечный путь».
-Тоже не плохо, – одобрила Ангелика. – Детализируй.
Черный бархат ночи, драгоценные россыпи звезд, легкий морской бриз, (запах свежести), ковровая дорожка млечного пути и мы на ней.
-Очень правдоподобно! – похвалили меня. – Пошли?
Я взяла ее за руку и зашагала по «Млечному пути» собственного изготовления, поражаясь своему воображению…
Ангелика, как маленькая девочка села на звездную дорожку и захныкала:
-Я устала, больше не могу идти, хочу пить!
-Надо же, я думала ангелы не устают, и что ты предлагаешь?
-Как раз подумать и о других. Придумай мне, что ни будь по пить!
Не знаю по чему, но в голову мне влезла минералака, хотя я ее не люблю. Но она одобрила:
-Холодненькая, спасибо! Что мы все пешком да пешком, придумай, что ни будь?
-Я уже придумала, «Млечный путь», тебе мало?
-Так и будем по нему шагать, вплоть до страшного суда?!
-Я не понимаю?
-Похоже прогресс не про твою честь. Транспорт, для улучшения нашего передвижения, сообрази!
-А, ты про это, извини, не как не привыкну к своему новому имиджу. Напоминай мне почаще. «Ван момен плиз»! И у наших ног материализовался, самокат.
На меня возмущенно глянули:
-И это все?!
-Оу, - смутилась я. – Извини, не так сразу, счаз исправлю!
Получился мопед. Ангелика веселилась от души:
-Хорошо, что еще не запорожец!
Я же расстроилась и сварганила: экскаватор с ковшом.
-Издеваешься?! – хохотала она.
-Вот блин! – выразилась я. И он тут же, вместе со сковородкой шлепнулся нам под ноги. Ангелика попробовала и одобрила:
-Не чего так, но меду не хватает.
-А может хрену? – неудачи меня развеселили. – Почему-то не чего не выходит!
С полным ртом она справедливо заметила:
-Ну не то что бы совсем ни чего… Что-то же выходит, только не то, что нужно!
Помучившись еще чуток, со своим не, кстати, разыгравшимся воображением. Я свеж сварганила что-то среднее меж: пролеткой и трех колесной открытой коляской. Это «чудо» техники тянули два пегаса. Последний штрих, то есть по паре крыл к ним, заставила меня приветить Ангелика. Сама я приляпать к лошадкам крылышки, не додумалась бы.
-Летать на много удобнее чем идти, не находишь?!
Я с сомнением глянула на ангела, она с удобствами расположилась на заднем сидении, с невинным, но отнюдь не наивным, хитрым личиком.
-Можно вопрос?
-Давай.
-Если ты ангел, то где твои крылья?!
-За спиной.
-Не вижу?
-Да нет, ты просто не хочешь видеть! – она пожала плечами и отвернулась.
Я уставилась ей в спину, но как не старалась, не могла себе представить два белоснежных крыла на детском комбинезоне. В самом деле, на лямочки их приляпать что ли?! У меня было стандартное мышление и образы традиционные.
-Не обижайся, но крылья тебе не идут.
-Почему это?
-Прикид не тот.
-Не вздумай меня переодевать!
-Хорошо не буду, а вот нимб нечего.
-Спасибо и на том.
Мы молча летели, я вслушивалась в себя: «Помощница, помни о своих возможностях. Убери черноту, наведи цвета и найди часы». Мир вокруг нас менялся, это мои чувства пробуждались. Я стою на ногах, а вешу вниз головой. Я иду вперед, а убегаю назад. Меня вывернули на изнанку, и я уже не где-то в мире, а мир внутри меня – это все я: в каждой вещи, взгляде, жесте… Я меняю себя, значит и мир вокруг – внутри себя!
Очень трудно изменить, хоть что-то в себе. Ты устоявшийся законченный образец, всех необходимых тебе понятий. Как вдруг все оказывается не верным и перечеркнутым, живи по-новому, перестраивай себя. Я перестала думать – бесполезно, нет логики, нет смысла, и отдалась на волю чувства - сродни легкому опьянению. Мне весело, легко, свободно приятно кружит голову, и каждый импульс души, выплескивается цветом – оттенком, в окутывающее коконом меня пространство. Страх – черный, удивление – голубой, зеленый – отдохновение, желтый – предупреждение, опасение – красный, безумие – фиолетовый, скука – серый, надежда – белый…Цвета обретают формы и очертания, но эти предметы нарушают все законы расположения. Ведут себя, как хотят и мне это нравится! Болтаются в воздухе, скачут, двигаются на все четыре стороны, сразу. Меняют изначальное очертания, как круги на воде. Мир вокруг зыбок, объемен и многомерен. Нет не неба, не земли, не горизонта, не какой опоры вообще! Я пускаю мыльные пузыри и по ним, как по ступеням иду в неизвестность. Пою, и слова материализуются, а желания исполняются. Ступаю по воде, подомной прозрачное дно, я же в капли росы – сижу на цветке. Чихаю от пыльцы и звоном хрусталь разносится мое Апчхи! Отпиваю его из бокала сладкого нектара со льдом на дне. Замерзаю, все белым, бело снегом замело. Я линею эту белизну и стихи пишу. Они ложатся на струну, и я играю партию в шахматы. Черно-белое поле и зебра перехода, машины к финишу спешат, но время им не обогнать. Стрелки – строгие исполнители четко отсчитывают минуты. Они набегают в часы, часы в годы, года в века. Века в пыль столетий, так рождается земля, народы, поколения, новые измерения. Не что не в силах их остановить, а мне нужно их починить. Но что это, стрелки растворяются, и уже песок сквозь пальцы просыпается. Как же так? Стекло разбито, а время от меня ускользает – они песочные! Я оглянулась на ангела:
-Почему?! – Но увидела лишь пустоту. Тревога нарастала внутри меня: «Как остановить времени бег»?! А чувство безвозвратно ушедшего неотвязно преследовало. Ужасное ощущение – медленного, бесцельного старения. Я – соломинка, гонимая течением в тихую гавань своей жизни. А может попытаться чего-то изменить? Стать строителем, а не материалом своей судьбы! Не ждать, а брать, не сидеть, а бежать. Не останавливать время и не подгонять, а в месте с ним в одной упряжке шагать…
Весь высыпавшийся песок вернулся в колбу часов, стекло на моих глазах срослось. Я обернулась, и сразу нашла Ангела-Хранителя: в просторной туники, с золоченым нимбом в волосах, и белоснежными крылами за спиной. В небесно-голубых озерах ее глаз я больше не искала ответ. Я знала его сама! Ангелика мне улыбнулась, я изменила форму часов и перевела стрелки циферблата на без десяти десять.
-Вот теперь ты похожа на настоящего Ангела!
-А ты на Морфею.
-Нет, спасибо! Я лучше вернусь в свое настоящие, через пять минут закончится лекция. Скажи, зачем все это надо было? Ведь я изменила лишь мир своей души!
-Это уже многое, ты изменила себя, постигла смысл жизни, поняла смысл вещей. Каждый решает только для себя и получает то во что верит. Хочешь посмотреть, как проснется Морфея?
-Конечно!
Под бой часов я оказалась в музее, все экспонаты строились в хронологическом порядке. Быстро и четко они сами отправлялись в свои эпохи, а с последним ударом проснулась Морфея. Маринка сладко потянулась в своем будуаре и вопросительно уставилась на нас:
-Что-то случилось?
-Да, но уже все закончилось, нам пора, я дома расскажу подробности.
Морфея внимательно осмотрела меня:
-Похоже, что ты изменилась?!
-Ангелика умеет ретушировать души.
-Да, только на протяжении жизни не растеряй себя.
-Постараюсь!
-Тогда прощай!
-Ангелика, береги ее! – пожелала я им вслед, бирюза ее глаз вспыхнула озорством.
-Это моя работа, будь на этот счет спокойна. Ты нашла верное решение, живи в своем времени и не запирай чувства души. Прощай!
-Прощайте!
Они растаяли легкой дымкой ведения, оставив в душе моей тихую грусть неизбежной разлуки и ширь дальних горизонтов. Да бесконечность знания доступного лишь мне желания. Я стряхнула с себя зачарованность, в музее порядок, но на всем еще лежит отпечаток – тайн и загадок. Вот только гроб почему-то не вернулся на склад, его крышка резко запахнулась: «Ага»! Я вежливо постучала в монументальность саркофага:
-Вылезай, все завершилось и пора домой!
-А у нас счастливый конец?
-Вполне!
Крышка гроба откинулась и на свет божий выбралась взлохмаченная, рыжая шевелюра, оттопыренные уши и сплошные веснушки. Немного безумные, прозрачные глаза, с недоверием уставились на меня.
-Ты там была, я видел!!!
-Да!
-Расскажи?!
-Не так скоро и только по пути к родному дому.
-А что тогда стоишь, пошли? Ну, говори же, говори!!!