Я сидел в своей комнате, закутавшись в покрывало полумрака, как летучая мышь в кожистые крылья. От давно умершего дня оставались только жалкие проблески света, едва хватающих на то, чтобы это не называлось полной тьмой. На коленях лежал японский меч - катана, давний подарок школьного друга на мой день рождения. Я с детства сторонился любого холодного оружия, наверное сказался сильный порез ножом в пятилетнем возрасте... Но этот меч, привезенный из Японии, только стоило к нему прикоснуться, будил в моей душе странное чувство тоски. Согласно смутных полунамеков Валерки, работавшим в Российском посольстве в Токио, с этим мечом была связана какая-то давняя история, времен борьбы за власть Иэясу Токугава - основателя династии сегунов, жестко управлявших средневековой Японией порядка трехсот лет.
Первая моя встреча с мечом произошла на вечеринке в честь возвращения Валерки на Родину, организованной им с привычным размахом. Одним из гвоздей программы, заботливо заготовленных заранее, была демонстрация многочисленных сувениров, заботливо привезенных из страны восходящего Солнца. И чего там только не было... Великодушный хозяин предоставил гостям право завистливо повздыхать, осматривая все, что он добросовестно насобирал в этой далекой стране. По моему же мнению, коллекция японского барахла была подобрана довольно бестолково - больше из желания вот так на пьянке похвастаться, чем из желания соблюсти какую-то внутреннюю эстетику, но Валерка, сколько я помню, всегда страдал отсутствием вкуса и излишней любовью к позерству. Из всего, что было гордо продемонстрировано присутствующим, интересным оказался только меч-катана, принадлежавший какому-то древнему самураю. Правда, только со слов Валерки. Но как только я взял этот меч в руки, чувство необъяснимого родства больно кольнуло сердце - словно после долгой разлуки встретил потерянного брата. В Японии я сам никогда не был, знал про эту страну очень ограниченно, да и то, только из развлекательных книг и пустых кинофильмов. Нас ничего духовно не связывало, и что заставило почувствовать эту странную привязанность к катане, я тогда не понял.
В последующем, когда изредка заходил к Валерке, всегда старался взять в руки этот меч, погладить, подержать за ручку, тщательно обвитую ремешком из акульей кожи. Валерка, уловив мою странную привязанность, решил подарить его на день рождения, поскольку, стоит отдать ему должное, похваставшись один раз приобретением, интерес к вещи тут же терял.
Теперь уже не надо было ходить в гости, чтобы побыть рядом с мечом. Каждый вечер, садясь в кресло, держал катану на коленях, ощущая при этом, как накатывает странное чувство - то ли тоски по давней утрате, то ли давящей ностальгии. А может... Не знаю... Всякий раз появляясь в груди, оно было ново и рационально необъяснимо. Я как бы выпадал из этого мира, паря вне времени-пространства, иногда проявляясь здесь, опять растворяясь в небытие, переносился в неизвестные дали. Иногда начинали мелькать необычные образы незнакомой мне холмистой местности, покрытой то ли елями, то ли кедрами. А может и соснами. Не могу сказать наверняка, все было как-то смутно, неясно. Слышались отрывки прерывистой речи, гортанные звуки что-то втолковали мне, куда-то звали, резко приказывали. А я парил в сонме образов, накатывающих на меня мягкими убаюкивающими волнами. Но постепенно, не сразу, начинали формироваться, как изображения на фотобумаге опущенной в реактив, ранее незнакомые названия: Сэкигахара, гора Ибуки. Что они могли бы значить? Из какой эпохи я слышал отзвук? Может они и имели какое-то тайное значение, но пока это было сокрыто от меня.
В один из таких вечеров, когда как обычно парил в полумраке, разглядывая меч, вдруг пришло воспоминание из раннего детства о странном сне - я бреду по каменистым холмам, зеленым от покрывающих их лесов, с трудом преодолевая один подъем за другим. Идет сильный дождь. Меня влечет вперед важное задание, влияющее на судьбы многих, и я спешу его выполнить. Мой долг - передать несколько слов, которые, возможно, предупредят чью-то гибель. Низкое предательство, обманом проникшее в круг достойных, готово погубить все, что удалось сделать ранее. Я физически ощущаю, как вслед крадутся мрачные тени, упорно ищущие мою смерть. Не вижу, но ощущаю их присутствие. Сразиться в открытом бою они трусят и только ждут моей ошибки. Страха нет, он побежден чувством долга, и я неумолимо иду вперед, преодолевая один подъем за другим, в стремлении выполнить порученное дело. На этом я просыпался, мучимый вопросом, что же это было. Сон настолько ярок, что мне всегда требовалось некоторое время после пробуждения, чтобы влиться в реальность. Я посчитал, что это обыкновенное сновидение, и постепенно забыл все. Теперь так уже не считал.
После этого воспоминания, начал внимательно изучать историю Японии. А когда нашел историю о деревне Сэкигахара, горе Ибуки, где в 1600 г. состоялось решающее сражение войск Иэясы Токугава с войсками западной коалиции под командованием Исиды Мицунари, проигравшим сражение из-за неожиданного предательства союзников, многое стало проясняться... Кроме одного – а причем здесь я?
Постепенно появилась внутренняя уверенность, что я как-то связан и с этим мечом и всей этой древней историей. Развязку путешествия в лесу я не помнил, но почему-то был уверен, что воины-тени не дали достойно завершить мою миссию.
Сегодня, как всегда, я сижу в своей комнате, прячусь в одежды полумрака, как летучая мышь в свои кожистые крылья. От давно умершего дня не осталось и жалких остатков света. Только тьма клубится вокруг. На коленях лежит японский меч - катана, подарок школьного друга.
Взгляд скользит по невидимым в темноте узорам металла, сплетающимся в легкую кривизну лезвия. Тайна совершенства сокрыта в этом мече. Взгляд вязнет в узорах металла... Окружающий мир больше не существует... Нет пространства и времени... Обычное ощущение своего тела исчезает, я завожу мысленный разговор с мечом, и он рассказывает всё – ответственное задание, которое должно предупредить гибель западной коалиции, гонка в лесу со смертью, закончившаяся смертью, поражение армии Исиды, которому я служил, из–за подлого предательства союзников Кобаякавы Хидэаки и Адмирала Вакидзаки Ясахару. Подлые, они в самый ответственный момент, когда решался исход всей битвы возле деревни Сэкигахара, перешли на сторону Иэясы Токугава, нанеся коварный удар в спину, упорно защищавшихся войск Отани. Меч наконец нашел меня, преодолев сотни лет, и снова готов служить и завершить задание, порученное нам в прошлом. Мы должны предупредить Исиду Мицунари - командующего западной коалиции - о низком предательстве Кобаякава и Адмиралом Вакидзаки. Но готов ли я? Это вопрос. Я совсем другой человек, выросший в иных условиях, и что мне до распрей средневековой Японии? Но почему чувство долга, так не свойственное мне, настойчиво требует, не давая покоя, закончить то, что не удалось исполнить в прошлом.
И я принимаю решение - мы должны всё завершить. Время в делах чести ровным счетом ничего не значит. Теперь понимаю - чувство долга не поддается разрушительному влиянию веков. Во мне восстает неукротимый дух древнего воина.
Я готов выполнить задание, прерванное отравленной стрелой ниндзя уйму лет назад. Одев спортивный костюм, кроссовки, выхожу на улицу. С мечом сливаемся в одно целое, и лезвие это лишь продолжение меня. Чувствую в себе дух поколений самураев, требующих неукоснительного исполнения приказа. Жизнь в делах чести не цена. Этого требует кодекс Бусидо.
Я бегу по темным улицам города. И он с каждым моим шагом тает, растворяется, само пространство-время, подчиняясь моему несокрушимому стремлению выполнить поручение, встает на дыбы, поворачивается вспять. Мы уже не в современном российском городе, а в средневековой Японии, спешим выполнить задание. Ощущение присутствия теней... Наблюдают... Ждут ошибки. Дождь. Кругом вражеская территория, кругом враги, ждущие моей смерти. Навстречу попадается группа синоби. Шарахаются при виде обнаженного меча. Но я знаю все уловки воинов-теней. Стараются избегать прямого столкновения с самураем. Задача не дать им уйти и подготовить засаду в другом месте. Я двигаюсь, как молния. Даже не успевают обнажить свое оружие. Тем хуже для них. Кодекс чести самурая не распространяется на отверженных. Короткий замах, кровь теплыми каплями брызгает мне на лицо. Один умер сразу, даже не успев понять этого. Второму перерубаю позвоночник, и он будет умирать долго и мучительно. Третий и четвертый, увидев неизбежность смерти, пытаются оказать сопротивление, но напрасно - это их не спасает. Один уползает всторону, волоча за собой окровавленные веревки кишок. Последний враг лишается головы, теряя ее в траве. В эту ночь я убил еще нескольких ниндзя, использовавших все свои трюки. Мой безупречный дух воина легко видел их уловки. Внезапно вижу своего господина Исиду. Он стоит в полумраке тени, бесстрастно глядя на меня. Преклонив колено, докладываю о возможном предательстве, и награждаюсь легким изгибом тонких губ.
Миссия окончена...
Дождь резко прекращается. Все опять меняется вокруг. Где я?
Внезапно со всех сторон яркий свет. Голоса... Они требуют сдаться и бросить оружие. От меня ждут последний штрих на лице судьбы. Сеппуку.
Мой старый друг готов оказать последнюю услугу.
К месту возможного нахождения преступника были стянуты все патрульные автомашины районного управления милиции. За одну ночь неизвестный мечом изрубил семь человек. Приказ был дан однозначный - в случае вооруженного сопротивления, применить табельное оружие. Преступника живым взять не удалось - будучи окружен патрульными автомашинами, он вспорол себе живот японским мечом.
- Сумасшедший, – легко поставил диагноз молоденький сержант ППС, оглядывая труп мужчины средних лет, прижавшего застывшие руки к кровавому месиву вместо живота.
- Неужели он себе это сам сделал? – следователь прокуратуры, с содроганием от одной мысли о возможности этого, осматривал самурайский меч с тусклым , поблекшим лезвием.
Сотрудники милиции, обнаружившие и окружившие подозреваемого, только недоуменно пожимали плечами. Они только могла сказать, что, когда они прибыли, мужчина был в полном здравии и пытался скрыться. Но когда они приблизились, он уже бился в агонии с распоротым животом.
В далеком 1600 году, войска Исиды и Иэясу, изрядно промокшие под вчерашним дождем, дождавшись, когда туман, утром накрывший поле боя, рассеется, с грохотом и лязгом ста тысяч мечей столкнулись на равнине. В решающий момент битвы Исида, получивший ночью неожиданное послание о готовящемся предательстве и заранее перегруппировавший войска, ввел в битву свежие силы. Имевшееся у него преимущество в количестве людей решило ход битвы. Иэясу Токугава потерпел сокрушительное поражение, коренным образом изменившее всю историю Японии.
И не только...