Змий

Сява, конечно, не любил собирать дрова. Но что тут поделать, приходится. Благо с мечем Урызмага, можно не только горы свернуть. Ещё бы, такое оружие!
Он шел искать Лёшу, уже привычно стало находить аккуратно сложенные поленницы. Деловито, бери всё в охапку и неси. Всё остальное делает Лешик. Всё обоюдно выгодно. Сяве не нужно лазить под ветками, зачем такому большому человеку нагибаться, карябаться о ветки и вытрехать из-за запазухи опавшую хвою? Лешик маленький юркий, ему всё игра. А Сява сделал две три ходки на обед дров достаточно, а если по пути сосёнку махнёт, то и на ночь хватит. Правда, для хорошей, тёплой ночевки, на самом деле, приходилось посложней. Приходилось принести пару брёвен, где малой Лёша был бесполезен. Но за тем, Слава сооружал славный костёр с красивым именем «Нодья», и все лавры умельца, а главное благодарность Юли полноправно доставались Сяве!
Для такого костра подбиралось два-три одинаковых в диаметре бревна, они плотно прижимались друг к дружке, на небольшой высоте. Под ними раскладывались огненные угли, они давали хороший жар, но не позволяли вспыхнуть яркому всепоедающему пламени.
На таком костре без проблем можно было и воду быстро вскипятить, и испечь, что ни будь, да и просушиться у такого костра, одно удовольствие.
Но сейчас, видимо. Лёша заигрался в весеннем лесу. На большой тропе лежала совсем маленькая, кучка хвороста. Слава легко взял ее подмышку, пару раз окликнул мальца, и, не услышав ответа, пошел обратно к поляне. По дороге играючи срубил молодую рябинку. Будет теперь прочная палочка, а для чего, придумается потом. В какой то умной туристкой книжке Слава видел картинку с изображением такой же жерди. Там с одной стороны висел котелок, а другой конец, прижимался камнями. Почему Зелёный предпочитал либо тросик над костром, либо, просто ставил канны на угли, для Сявы было еще большой загадкой.
Всегда, когда ребята просили Зелёного сделать так, как нарисовано в книжке, он с начала отмалчивался, потом улыбался, и говорил, что эти эксперименты с родителями и без его участия всегда, пожалуйста, а на данный момент тросик имеется.
Тросик, конечно, вещь нужная и удобная, но не всегда же можно найти два подходящих дерева в Подмосковье то.
Но сейчас в этой тайге, деревьев было предостаточно, а вот тросика, как раз и не было. Тот, который чудом умудрился пробраться сюда, куда-то задевала Шатана, или она специально всё спрятала? Не поймёшь. Сява не знал ответов на эти вопросы, впрочем, и не очень то пытался найти на них ответ.
Сява подошел к поляне и ни кого из ребят не увидел. Он бросил дрова на не большую кучку, которую, видимо, притащил Лёша, и собрался уже уходить обратно в лес, как вдруг, его взгляд упал на нечто. Небольшая, аккуратная клумбочка возвышалась среди травы. Сява заметил несколько ягод земляники и сорвал пару кустиков. Собрал их в небольшой букет. Будет чем порадовать Юлю, в начале мая земляничка! Ярко алые ягодки источали желание растаять, у кого ни будь между языком и нёбом. Слава невольно проглотил слюну, и только сейчас понял, здесь, что-то не так. Всё верно, на поляне не было вещей ребят. Слава пробежался по периметру поляны. Он пытался смотреть сквозь молодую листву, но поросль не позволила увидеть ни кого. Славины ауканья ни к чему не привели. Все спутники в этом мире пропали, растворились, словно сквозь землю ушли, теперь он остался один. Совершенно один!
Слава прекрасно понимал, что ребята на сей раз, совершенно не шутят, не те времена. Хотя, неделю назад, как оказалось позже, и Зелёный не шутил. Но если в прошлый раз хоть кто-то остался, то сейчас вообще ни кого. Сяве было как-то не по себе, от такого поворота дела. Конечно, меч Урызмага спокойно висел с боку и молча придавал какое-то, ну уж очень не большое спокойствие. Вообще-то, молчал он с тех пор, как  Сяве пришлось бороться с медведем – шатуном. Может быть, меч обиделся, что им пользовались в место обычного деревенского топора? Но настоящего топора не было, и даже если б Сяве пришла б в голову такая крамольная мысль, он бы, ради Юли, да, и, впрочем, для всех, стиснув зубы, колол, и рубил дрова на всех. Пусть волшебный меч не обижается, он использовался только в благих целях. Вся былая Сявина удаль, куда то удалилась, и остались только растерянность отчаянье.
- Спокойствие, только спокойствие, - сам себе приказал Сява. – Главное без паники! – он пытался рассуждать,  и этим самым, хоть не много успокоится. «Юлька с ребятами не спрятались, случай не тот. Сейчас не до шуток. Значит, либо я один куда-то телепортнулся, либо, с ними что-то случилось. Скажем, меня опять куда-то занесло, видать судьба моя такой. И с этим ни чего уже нельзя поделать. Делать нечего, буду выкручиваться сам. И уж точно, ни кого спасать в этом новом мире не буду. Ну, нет в нём места всяким там Медвежатникам. А значит, просто, нужно сесть, и подумать, как вернуться назад за Юлей с Лешиком и Ягой. А если с ребятами, действительно, что-то произошло, то, вероятней всего, должны остаться хоть какие то следы.
Следовательно, необходим тщательный осмотр местности, конкретно, данной поляны. Наверняка, остались хоть какие то следы. Они-то меня и приведут к вражинам, что Юльку похитили. Там то мой меч-кладенец и поможет!». – Подумал, и положил руку на рукоять меча.
Меч отозвался сразу. О нём вспомнили, и он стал не холодной сталью, а тёплым другом. Тепло, стало перерастать в состояние «горячо», и Сява тут же напрягся. Он освободил меч из ножен и стал озираться по сторонам.
- Кто ты, невидимый враг, - крикнул он в лес, - выходи, не прячься.
Лес молчал. Лишь, за спиной у Славы послышался хруст веток. «Это, наверное, дрова развалились» - подумал Сява, и обернулся. Обернулся и застыл. По сложенному хворосту полз огромный крокодил. С двумя головами. Хотя нет, это был совсем не аллигатор. Из пасти чудища вылез раздвоенный язык. «Значит, варан», - успокаивающе себя подумал Слава.
Двухголовость зверя уже не уже не удивляла его. Мало ли кого здесь не встретишь? Летающие медведи, например, сплошь и рядом. Почему же варану с двумя головами не появиться?
Всё, охота началась. Сяве хотелось верить, что у этой ящерицы мясо, скорее всего, съедобное. Ел же он, в конце концов, гадюку, и ни чего, не отравился. Значит жаркое, должно быть вкусненьким.
Сява стал обходить невиданное животное со стороны, совсем не заботясь, о том, что затевая охоту на зверя, которого, может быть, еще не занесли в «Красную книгу», ни какому ученому биологу не удастся его описать.
Конечно, лошади Проживальского повезло гораздо больше, они хоть в зоопарках остались, а этому зверю, в террариуме зоосаде, явно, места еще нашлось, да и Московский, вроде как на реконструкции. Так что змию не суждено было стать известным «Вараном Сявы», или «Сявиным Вараном двуглавым». Один мощный взмах, и голова раритета полетела в траву. Её глаза стали мигать, а из пробитой трохеи стал вылетать воздух со свистом. Сява невольно засмотрелся на дело рук своих и на мгновение упустил из вида всё оставшееся тело бедного животного. Славу заворожила отрубленная голова. Кровь на месте купирования стала запекаться. В результате этой сложно биохимической реакции воздух, который входил в раскрытую пасть, головы, которая обязана, была быть мертвой, выходил, насвистывая не известные попсе трели:
- Фью, - ты, что наделал? - просвистела голова.
- Что? – переспросил Сява.
- Что натворил, негодник, говорю, - с каждой секундой свист превращался в более членораздельное ворчание, - не понял что ли?
Сяве ни чего лучшего в его собственную голову не пришло, как сказать:
- Как, что наделал, голову отрубил.
- Заметил ужо, - и в этот миг Сява получил солидный удар хвостом по мягкому месту, что повалился с ног. Полёт спортивного юноши завершился, можно сказать, благополучно. Он перекувыркнулся через собственную голову, резко вскочил на ноги, держа на изготовке свой меч, уже в двух руках.
Слава встал к обезглавленной ящерице лицом как вкопанный. У этого животного была гипертрофированно развитая регенерация! Вторая голова, росла прямо на глазах, просто она, пока, была заметно меньше первой. И в этот чудесный момент, Сява услышал за спиной.
- Я же тебя не трогал. Хотя, вполне мог. Но, зачем? – это ему опять свистела отрубленная голова. Сама же ящерка как будто не замечала Сяву. Она проползла мимо него, и улеглась брюшком на клумбу, погреть животик.
- Ты мне не интересен, - нагло заявила голова.
- А ты кто?- спросил Слава. Он всё еще стоял на изготовке. Щелчок по заднему месту отбил охоту к охоте. Атаковать и защищаться, почему-то не хотелось. Вроде ни кто не наподдал, да только опускать оружие было страшновато.
- Кто, кто? Дед Пехто, в пальто.
- Он польт не носит, предпочитает френч, или на худой конец душегрейку, - достойно ответил Сява - говори кто ты.
- А я не сказал? – удивилась голова. – Я же говорю Дед Пехто…
- Ну, Ща получишь! – стал нервничать слава и приподнял Меч.
- Дай слово молвить, вот молодежь пошла невыдержанная.
- Говори, кому говорю!
- Говорю, говорю, Дед Пехто, - Рука Сявы задрожала от натуги, а его нежное личико порозовело.
 - Говорю жешь, Дед Пехто меня знает.
- Знает?- с не доверием переспросил Сява.
- А то! Да и ты про меня слыхал, небось.
-Я? Нет. – Честно ответил Слава.
- Как, про Змея Трёхголового не слыхал? От куда ж ты свалился? – удивилась голова. – Странно, старею, значит. Всех молодок перевёл, а бабки деток уж, и не стращают мной.
- У тебя же две головы на плечах.- С натужной улыбкой промямлил Сява.
- Так то на плечах, А ты сосчитай.
- Действительно, - подумал отрок, 2+1=3.
- Но если я отрублю тебе, еще одну голову, у тебя что, будет четыре?
- Нет три.
- Почему? Не вырастит больше? – Слава вёл, как умел, допрос с пристрастием.
- Говорю три, значит три, - упирался змей.
- Ты не юли, а отвечай, когда спрашивают, - Сява с надеждой допытывался ответа. Страх у него стал проходить, и вверх брало любопытство.
- Я и сам не знаю, просто ты не отрубишь.
- Это ещё почему? – удивился Слава.
- Я тебе этого не дам сделать, вот и всё.
- А это мы еще посмотрим!
С этими словами Сява подбежал к варану, и замахнулся. Он намеривался садануть сразу по двум сросшимся шеям. Благо, эти самые шейки, находились рядом друг с другом, а длина  меча позволяла сделать задуманное одним махом. Ох, не следовало Сяве кричать этого. Ящерица  успела втянуть обе головы в шеи, так, что меч просвистел прямо перед их носами, и врезался в землю. Между тем, хвост «мечты экспозиции Дарвиновского музея» отвесил увесистый подзатыльник. Да такой сильный, что, у Славы, потемнело в глазах, а в этой темноте стали летать огненные мухи, в виде махоньких звёздочек.
- Видно Дед Пехто совсем стар стал, не научил тебя уму разуму.
- Угу, Суперстар! – огрызнулся Сява.
- Успокойся, я не за тобой пришел. - Авторитетно заявил змей, - девица должна быть тут. Я чую её. Она то мне и нужна.
- Так ты, что, гад, за Юлькой сюда припёрся?
- Может и за ней. Мне имя ни к чему.
- Она то тебе зачем?
- Невеста она мне.
- А ты её спрашивал? Извращенец хренов.  – Негодовал Сява.
- А чо, спрашивать то, поспела уж. Всё равно не уйдёт. Думает, за реку ушла, так не достану.
- Не достанешь, а знаешь почему?
- Нет, и знать не хочу, изголодался я по свеженьким.
- Да я не дам тебе её, - у Сявы не хватало, словно как поступать он еще не придумал. – Не дам и всё тут, сказ закончен.
- Хватит тягомотину разводить, мне жениться пора, - сказала голова, а остальные головы показались и стали искать кого-то. – Слышь малой, не мельтеши под ногами, жуть берёт.
- Я, я, может, тоже на ней жениться хочу.
- Ты?
- Да, я. И поверь на слово, она меня предпочтёт.- Сяве казалось, что у него очень веские аргументы, против какого-то мутированного змея.
- И верить не буду, и проверять, женилка выросла, смотри, как бы не потерял. А жениться хочешь, мой тебе совет, хоти на здоровье. Я тебе и мешать не буду.
- А помогать?
- С чего это я должен тебе помогать? Кто ты такой?
Толи от явной безысходности, толи от помутнения в мозгу, вызванного хвостатым прикосновением темечка, но Сява встал во весь свой рост и заговорил не своим голосом:
- Я Савва, но сейчас меня всё чаще называют Сосланном. Я не допущу твоей свадьбы на Юле. И убирайся вон, а то… - он не договорил, его перебила голова:
- Что, а то?
- А то…- Сява четно пытался придумать, что же сказать. Ну не кричать же, в самом деле, что, он навешает люлей, этому прародителю Герба Российского. Велик шанс, самому живым с полянки не выйти. Секунды летели. Пауза уж слишком затянулась, и Слава торжественно произнёс:
- А то я вызову тебя на дуэль!
- Ух, сказал так сказал, как пузырьки в воде пустил. На кого вызовешь? – переспросила голова. На кого вызовешь? – переспросила голова.
- На дуэль, то бишь на поединок!
- Ну-ну, вызывай, а я посмотрю, - сказала голова. Её холодные глаза моргнули, а язык вылез из пасти, и улёгся на боку, около щеки, или места, которое можно было таковой назвать. Всем своим видом голова давала понять, что вызов принят.
Сяве ни чего не оставалось делать, как вступать в бой. Он подумал, что с головой биться без толку, при том, за спиной всегда будет маячить опасный противник. Сява принял решение, биться со змеем!
Греющаяся на заходящем солнышке ящерица, почесывала своё брюшко на клумбе. Было видно. Что она намеренна наложить косметическую маску из местных ягод, у себя на пузе. И тогда меч Урызмага разрезал тишину воздуха. Неповоротливое, с виду, тело превратилось в пружину. Сявины глаза не успевали следить за движениями змея  и меч в его руках всегда пронизывал пустоту. Животное, явно, забавлялось над Сявой, не давая себя даже поцарапать. Хотя змей нападать совершенно не собирался, по крайней мере, не торопился. За ни кем не считанные секунды, Сявина рубаха стала пропитываться потом. Одышка еще не стала мешать соображать. И эта соображалка сообщила Славе, что над ним просто-напросто надсмехаются. От этого только прибавлялось злости и ярости.
После того, как очередной раз Сява загнал в землю свой меч по самую рукоять, голова вновь заговорила:
- Видать, тебе, не только на дуэль, твою ужасную, а на кротовину не забраться, не то, что приглашать на поединок на ней.
Голова издевалась над подростком, как могла, но Сява не обращал уже внимания на эти поддевки. До него, наконец, дошло, что змей играет с ним как кошка с мышкой, и когда змею надоест эта смертельная игра, не сладко придётся Сяве. Скорее всего, сладко должно прийтись ящерице. У Сявы в голове стали кружиться некрофильные мысли: «Человеческое мясо, должно, быть, сладковатым на вкус. Эх, раз, уж суждено погибнуть, вот так, бесславно, то, по крайней мере, нужно хоть за дорого продать свою шкуру. Ни хай, потом поперхнётся Славкиными косточками, эта рептилия. А сейчас, согнать лишний жирок, чтоб мясо было пожёстче.  Эх, они же не жуют, так, целиком глотают. Ну и пусть, изжога будет помощней. А сейчас, лишь бы не очень жарко было». Сява решительным движением скинул с себя последнюю рубаху, которая, в свою очередь исполняла роль и первоприобретённой в этом мире. Он отбросил её в сторону. Рубашка, подаренная, а может быть, и даже сшитая, самой Шатаной, полетела по сложной траектории, не подчиняясь земным законам аэродинамики. Турбулентные потоки, воздуха подхватили, сей предмет, и уложили аккурат на отрубленную голову.
Что-то не ладное случилось с прыткой, и резвой, до селе ящерицей. Она, как бы потеряла ориентацию. Две головы смотрели в разные стороны, и прекрасно видели Сяву, но вот каждая по-своему. Сява не стал задумываться над тем, что это за возникшая пауза в движениях. Не то обманный ход, не то подготовка  к смертельному удару хвостом. Слава прекрасно помнил, те пару дружественных щелчка, этого двухметрового хвостика. Сява схватил меч обеими руками, вытащил его из земли, и мысленной просьбой к нему: «не подведи родненький», запрыгнул на хвост животного.
Меч взвился вверх, что бы через мгновение разрубить холоднокровное пополам. Но тут хвост остался на месте, агонизируеще мотаясь и извиваясь, а тело змея, отбросившего добрую половину себя, ломанулась в лес.
Сява не устоял, и шлёпнулся, на уже многократно отбитую пятую точку. Хвост обдал его несколькими каплями крови, и свернулся в спираль.
- Так-то, - проговорил победитель змея. Он важно, хотя и кряхтя, подошел к своей рубахе, и стал надевать её.
- Ну и что ты натворил? Спрашивается, изувечил уникальность! -  вновь заговорила голова.
- Всё, разговор окончен, - сказал Сява, схватил голову за раздвоенный язык и забросил её в сторону, куда убежали обрубки змея.
- Регенерируй, где хочешь, только не здесь, - крикнул он вдогонку голове.
Голова несколько раз покувыркалась в воздухе. На этот раз она ни чего на просвистела, а просто, скрылась за ближайшим кустарником. Сява гордо расправил плечи, вытер запачканный меч о рукав и подошел к хвосту.
- Жаль, конечно, что не всё. Впрочем, с кишками возиться, колбасу делать совсем не хотелось, - сказал он и взвалил хвост себе на плечо. Что делать с такой грудой мяса, он ещё не представлял и поэтому оглянулся. За ручьем, сквозь деревья на пригорке пробивался еле заметный дымок. – Вот и наши подоспели, - сказал он хвосту и поволок его к костру.