Он проделывал это уже сотню раз. Что же, сто один — неплохое число. Довольно многообещающее. И ни к чему не обязывающее.
Итак, в сто первый раз он закрыл глаза, сосредоточился и попытался отрешиться от всего, разорвав связи со внешним миром.
Никаких запахов, звуков, прикосновений — лишь нарастающий внутри, неуклонный, словно лавина, жарко пульсирующий ком – его сердце. Спокойные чёткие равномерные удары через равные промежутки времени. И внутренний слух пытается уловить биение другого сердца, пульсирующего в такт.
В неподвижную тишину вторглись множественные колебания, её нарушил стук – торопливый, легкомысленный, нарочито медленный. Нервный и неровный, и полный надежды.
Он слушал, казалось, целую вечность. И когда вечность стала подходить к финалу, и угасал внутренний жар, и плавились далёкие всполохи чужих эмоций, - он внезапно ощутил... В его такт, в том же ритме, с той же частотой, разделённое огромным расстоянием и оттого приглушённое — отвечало ему женское сердце.
Пульс его участился, и незримая собеседница почувствовала это. Сердца бились в унисон...
Он открыл глаза, глубоко вздохнул и улыбнулся. Потому что знал теперь — она где-то есть, повенчанная с ним судьбою, живёт и дышит, и ступает по земле. Она есть.
Счастливый сто первый.
12.01.03