Единственный раз испугался
В работе прокурорского работника очень важно правильно реагировать на тенденции, происходящие в руководстве. Когда ты работаешь в районе, то важно знать и быть готовым к новациям из области, если в области, то надо приглядываться к Киеву. Например, заговорили в столице о борьбе с нарушениями интеллектуальной собственности, а ты уже докладываешь о возбуждённом уголовном деле по данным фактам. Скорее всего, заслуги за это возьмёт себе вышестоящий прокурор, который и будет докладывать в Киев. Но он будет знать, что есть у него толковый работник. И ты будешь знать. Несколько удачных попаданий и ещё один шаг в карьере сделан. Я был настоящий мастер по таким делам, придерживал их, когда чувствовал, что сейчас им грош цена, а могут они стоить совсем по-другому. Выжидал, пока не начнется в Киеве буча и тут же выдавал.
В данном случае из столицы пришло указание срочно усилить борьбу против преступлений в сфере новых технологий, то есть компьютеров и мобильной связи. Дескать, третье тысячелетие на дворе и прокуратура должна быть на переднем крае. Есть на переднем крае! Я вспомнил, что давно у меня пылилось заявление одного торгового агента. Похоже, что парень немного сбрендил, жаловался, что системный администратор, с их фирмы, устроил за ним слежку, вмешивается в личную жизнь и навевает суицидальные мысли. Причем не просто так, а путем использования современной компьютерной техники и программного обеспечения. Бред конечно, но эта самая компьютерная техника делала заявление очень интересным в свете последних столичных требований.
Я поднял заявление, оказалось, что никто по нему никаких действий не проводил, даже не ответили. Моё. Позвонил на фирму, откуда был заявитель, спросил про него. Сказали, что в отпуске, длительном. Девушка, которая отвечала, хихикнула. Я подпустил в голос змеиного холода и сказал, что не надо шутить с работником прокуратуры, который звонит в рамках расследования уголовного дела. Девица испугалась, тут же доложила, что парень в сумасшедшем доме, где ему прокалывают курс успокоительных лекарств.
-А ваш системный администратор на месте?
-Нет, он сейчас вышел, но к трем часам обязательно будет. Что-то ему передать?
-Нет, я ещё перезвоню.
Поехал в областной психдиспансер. Пока дело не стоило выеденного яйца, я это понимал, но ведь я специалист. Значит, смогу при необходимости раздуть из мухи слона. Тем более, что в Киев главное отрапортовать о возбуждённом уголовном деле, про дальнейшую его судьбу спрашивать вряд ли будут. Поэтому я и трачу своё время и свой бензин, еду бог знает куда. Впрочем, ехать было недалеко. Облпсихдиспансер находился во дворе старого пятиэтажного дома, возле красивейшего Троицкого собора. Место было тихое и сонное, как раз для людей с психическими проблемами. Я прошёл к главному врачу, там сидел с десяток посетителей, но я прошёл без очереди. Прокуратуру чиновники уважали до крайности, мы им были самые желанные гости.
Я приказал выделить мне кабинет и вызвать больного Шадрина. Заведующий поплясал передо мной, предлагая чай, все требования тут же выполнил, явно радуясь их скромности. В прошлом году мне было поручено собирать с медицинских учреждений взносы на новую машину для прокурора области. Машина была хорошая, поэтому каждый главврач должен был выделить от трех до семи тысяч долларов. Эти товарищи и плакали и на колени падали, утверждая, что столько денег у них нет и вообще они голодают. Заплатили все, я умел работать с людьми.
Секретарша главврача отвела меня в отдельный кабинет с журнальным столиком, диваном и видеодвойкой. Возможно, сюда главврач приводил баб, то есть пожертвовал самым ценным. Вскоре привели и Шадрина. Я попросил подождать его в коридоре, поговорил с лечащим врачом. Тот рассказал, что пациент успокоился, но продолжает пребывать в плену иллюзий. Например, той, что его "держат в голову".
-Как это, держат в голову?
-Шадрин думает, что их системный администратор сделал специальный приборчик, которым взломал его мозг. Теперь через взлом администратор может проникать в мозг Шадрина и руководить им, влиять на его настроение.
-Вы верите этому?
-Нет, я же врач.
-Сам Шадрин, он сумасшедший?
-Скажем так, у него проблемы с психикой. Но я бы не стал называть его сумасшедшим. Он вполне адекватен, судя по отзывам на работе, был успешным торговым агентом, дамский угодник ещё тот. Для всех происшедшее с ним было неожиданно. Стереотипно считается, что к сумасшествию склонны угрюмые, одинокие люди, а Шадрин всегда был весельчак и душа компании.
-Хорошо, запускайте его.
Шадрин был мужчиной выше среднего роста, спортивного телосложения, с короткими кучерявыми волосами, отступающими перед полянами залысин. Был одет в синий спортивный костюм. Спокойно сидел на стуле передо мной и смотрел в стену.
-Как вас зовут?
-Шадрин Олег Николаевич, год рождения…
-Хватит. Я спросил только как зовут.
-Хватит.
Он послушно кивнул головой.
-Я работник прокуратуры, проверяю ваше заявление.
-Долго что-то.
-Много работы. Я хотел, что бы вы подробнее рассказали о сути ваших претензий.
-Вы всё равно не поверите, скажите, что я сумасшедший.
-Если бы я считал вас сумасшедшим, то не сидел бы здесь и не слушал вас.
-Так врачи говорят.
-Врачи прокуратуре не указ. Я хотел бы, чтобы вы рассказали о действиях системного администратора подробнее.
-Да что там рассказывать. Он урод, весь в прыщах, не поймёшь морда или подошва. Понятно, что его бабы десятой дорогой обходят, он порнуху из сети скачивает, небось дрочит прямо на монитор. Я пару раз его заставал вспотевшим и красноухим. А он меня не любил.
-За что?
-Потому что все бабы мои. Если пьянка на работе, так вокруг меня все вьются, когда по домам идти, так даже драки бывали, кто со мной спать будет. А с ним никто, только дрочи. А тут он еще в бабу одну влюбился. Новенькую, она только в отдел сбыта пришла. Средненькая такая, но двадцать лет, так оно приятно. Он за ней ухаживать давай, только такой же страшный, что в противогазе ходил бы и то лучше. Плевала она на него, а под меня сразу легла, только поманил. Раз заходит он на пьянку, а мы с ней в засос целуемся и я её лапаю, как хочу. Я не то чтобы перед этим клопом выделывался, я его и не замечал почти! Потом курю в коридоре, а он подошёл, рожа белая, желваки играют.
-Я тебе отомщу, за всё заплатишь.
А я пьяный, мне насрать, только расхохотался. Потом началось.
-Что?
-Ну, как вроде кто-то у меня в голове копается. Ничего, ничего, а потом ощущение, будто кто-то мне черепушку вскрыл и наблюдает что там. Отвратное ощущение. Потом мысли стали возникать.
-Какие мысли?
-Чужие мысли. Вот я всегда водку не запивал, как мужик, только закусывал. А то мысль, что может запить? Я ж знаю, что это фигня, что от этого бодун сильнее, но начал запивать. Не хочу, а запиваю! Или хочу фильм по телеку посмотреть, боевичок. Лягу на диван, а рука сама переключает канал на какой-нибудь дурацкий юмор. Я юмор терпеть не могу, ненавижу! А смотрю. Плююсь, но смотрю Петросяна этого хренового! Меня это раздражать стало, что за фигня такая не пойму. Но этот подонок прыщавый дальше пошёл! Стал мне в голову *** посылать!
-То есть как посылать?
-Ну, вроде двадцать пятым кадром. О работе думаю или о бабах, а то тут, то там мелькают ***. Вроде я пидор какой, что мне большего интереса нет, чем про них думать. Только я не пидор! Я столько баб перетрахал!
-Не кричите. С чего вы взяли, что это именно системный администратор?
-С того. Я когда занервничал от всей этой фигни, стал думать, кто ж меня угробить хочет. Я человек мирный, я совсем враждовать не умею. Есть проблемы - поговорим и всё, без всяких там ненавистей. У меня и врагов нет. Только этот урод прыщавый.
-У вас есть доказательства, что именно он причастен?
-Какие доказательства?
-Любые.
-Нет доказательств. Только он мне сам сказал, что крышу мне свихнёт, сделает из меня сумасшедшего и в дурдом посадит. Всё так, скотина, и сделал.
-Когда он это сказал?
-Да с месяц назад. Я ж бегал, как ошпаренный, не могу понять, что со мной делается, а он улыбается. Смотрит на меня и улыбается. Я не выдержал, взял его за грудки, к стенке прижал, сказал, чтоб он всё рассказывал, что знает. Этот урод смеётся и говорит, что отомстит мне за бабу, ну ту, из отдела сбыта, посадит меня в дурдом. Я сначала не поверил и сам, потом только дошло. Вы мне поможете?
-Что вы хотите?
-Заберите у него ту машинку. Он же любого может в голову держать, любым командовать и жизнь портить!
-Мы будем действовать в рамках закона.
-Только осторожно, потому что он даже вас может в голову взять.
-Меня вряд ли.
-Кого угодно. Я больше всего боюсь, что он сможет вас запугать.
-Никто не может запугать прокуратуру, не волнуйтесь. Ещё вопрос, администратор применял машинку по отношению к кому-нибудь ещё?
-Я точно не знаю, но вроде бы он пытался на баб повлиять, чтобы они его полюбили. Спросите Аню, ту девочку со сбыта. Она что-то жаловалась на странные мысли.
-Хорошо, до встречи.
-Только не бросьте это дело на пол-дороги. Я готов свидетельствовать в суде, это дело нужно решить, его нужно остановить! Или я его прирежу.
-А вот это уже глупости. Успокойся, я дел не бросаю, а тебе нужно сосредоточится на лечении.
-Я и так сосредоточен. Я хочу выйти отсюда, я нормальный человек.
-Думаю, что так оно и будет.
Меня позабавила его забота обо мне. Я отправился на работу Шадрина. Офис его фирмы располагался на окраине, двухэтажное здание, пристроенное к большому складу. Спросил системного администратора, он оказался на месте - сидел в комнате, уставленной компьютерной техникой. Среднего роста, склонный к полноте, лицо всё в прыщах. Неприятная личность, но мне приходилось работать и с куда более мерзкими. Я представился, он удивился моему приходу.
-Я вроде ничего не сделал.
-Я веду проверку заявления вашего коллеги Шадрина.
-Так он же в дурдоме.
-Да, сейчас он проходит курс лечения, но это не отменяет наличия его заявления.
-И что он там написал?
-Ты не знаешь, в чем он тебя обвинял?
-Он же каждый раз по-разному. Сначала говорил, что я порчу ему настроение, потом что отбиваю баб, последний раз так кричал, будто я хочу его заставить сделать мне минет.
-Это неправда?
-Конечно неправда! Нафиг он мне сдался, неудачник чёртов!
Глазки он от меня прятал и явно лгал. Пытался перевести дело на личную неприязнь, которая действительно в наличии имелась, чтобы подкрепить правдивость своих слов.
-Что ты знаешь о машинке?
-Какой машинке?
-Которая позволяет держать человека в голову.
-Чё за фигня, не знаю я никакой машинки.
Врал, густо покраснел и отвернулся.
-Я в железе, в софте, это разбираюсь. А про машинку для человека не слышал, я ж не доктор, я системный администратор.
Глянул мне в глаза, я напёр на него взглядом, он сразу ретировался, увернулся, стал нервно хихикать. Он был похож на крысёнка, я чувствовал, что он врёт, что он как-то причастен к сумасшествию Шадрина. Но пока мне не за что было его прихватить, я даже не знал о чём спрашивать. Поэтому взял личные данные и ушёл в отдел сбыта. Там поговорил с Аней, из-за которой всё и началось. Симпатичная деваха, хотя, на мой взгляд, слишком уж худосочная. Нервничала и боялась. Я спросил её в лоб о том, что с ней происходит. Она густо покраснела и потупила глаза.
-Откуда вы знаете?
-Шадрин рассказал.
-Вова разве не в дурдоме?
-В дурдоме. Но прокурор может вести дознание где угодно.
-Зачем вам это?
-Есть основания полагать, что и ваши проблемы и Шадрина - последствия технического вмешательства третьих лиц.
Она посмотрела на меня испуганными глазами загнанного зверька и заплакала. Когда женщина смотрит такими глазами, это волнует. Вдобавок она была действительно хороша, двадцать лет - это магия. Мне пришлось сделать усилие, чтобы не уйти в мечтания.
-Спокойно, всё будет нормально. Расскажи, что случилось.
-Я не знаю. Понимаете, этого никогда не было.
-Чего не было?
-Ну, мне стало казаться. Какие-то обрывки мыслей, лезла и лезла в голову глупость всякая. Я подумала, что это от нервов.
Мы стояли в коридоре, рядом проходили сотрудники, вроде бы по делу, но явно жадно вслушиваясь. Смущали её.
-Давай, выйдем на улицу, пройдёмся.
Она послушно кивнула головой. Меня она тоже боялась, она была совсем ещё девочка.
-Когда это началось?
-Где-то с месяц. Я только с Володей познакомилась.
-Познакомилась?
-Ну, мы стали встречаться. Я знала, что он бабник, но он, он такой хороший. Потом у него начались проблемы, ему стало что-то казаться. Я не понимала его, но потом, потом у меня началось тоже самое. Как будто кто-то залез мне в голову.
-Это связано с системным администратором, с Калмыковым?
-Володя говорил, что он виноват.
-А ты как думаешь?
Она отвернулась и опять покраснела. Часто дышала, дрожа кончиком носа. Она выглядела такой беззащитной, что я почувствовал прилив желания. Хотелось подхватить и прижать её к себе. Я отвернулся.
-Говори, это останется между нами.
-Он виноват. Потому что в мыслях я стала часто видеть его голым. Он некрасивый, он мне никогда не нравился, а тут он лез отовсюду, голый, с возбуждённым членом.
-Ты с ним говорила об этом?
-Нет, о чём тут говорить.
-Ты врёшь.
-Что?
-Не ври мне, ты не умеешь это делать.
Она заплакала, сначала несильно, а потом с ней случилась форменная истерика. Я дал ей выплакаться и сам немного пришёл в норму, успокоился. Плачущие симпатичные барышни это вам не шутка.
-Что случилось?
-Он сказал, что если я не пересплю с ним, он сведёт меня с ума, как Володю.
-И что ты сделала?
-Я испугалась. Володю забрали в дурдом, а эти мысли, они лезли и лезли.
-Ты переспала с ним?
-Да. То есть только минет. Раз в неделю я прихожу к нему и делаю минет. Тех мыслей больше нет, я могу спокойно жить.
Она вытирала слезы с белых щёк и смотрела куда-то в сторону. Я думал про Калмыкова, вот крысёнок, таки смог заломать барышню. Чувствовал некоторую зависть. Я всегда был спокоен в сексуальном отношении, но эта девочка была особенно волнительна. И было обидно думать, что какой-то прыщавый мерзавец прибрал её к рукам.
-Не плач, больше тебе не придётся к нему ходить.
-Он заставит.
-Не заставит, я с ним поговорю.
-Он сведёт с ума и вас.
-Не сведёт, я крепкий.
Она явно не верила мне, так её запугал этот мерзавец. Я попрощался и поехал на работу. В целом мне всё было понятно и на завтра я наметил вызвать Калмыкова на допрос в прокуратуру, там припугнуть и заставить написать признательные показания. Парень он был подленький и трусливый, так что проблем с этим быть не должно.
Но вышло всё иначе. Сначала на работе сказали, что меня разыскивает прокурор. Злой. Для кого другого это был бы конец света, но я уже имел определённый авторитет, к тому же работал по резонансному делу. Пошёл в кабинет к начальству. Прокурор был действительно зол, оказалось, что срочно формировалась следственная группа для поездки на границу. Из Киева потребовали срочных успехов в борьбе с контрабандой, нужно было возбудить минимум с десяток уголовных дел. Все уже выехали, а меня не было.
-Юрий Владимирович, занимаюсь делом по преступлениям в сфере информационных технологий. Отличные перспективы, мне нужно ещё три дня.
-Какие информационные технологии, нам нужна контрабанда!
-Контрабанда будет у всех, а технологии только у нас, тем более преступление против личности.
-Даю тебе день, а послезавтра утром чтоб был в Середино-Буде. Всё ясно?
-Так точно.
Ехать в какую-то дыру на севере, где контрабандисты, хорошо вооружены и отчаянны, мне не хотелось, но приказ есть приказ. Нужно было закончить дело с Калмыковым, я сел за компьютер заполнять бумаги. Первым делом отправил повестку на допрос, она будет идти долго, так что завтра придется устроить привод с милицией. Это даже хорошо, Калмыкова можно будет с самого начала прижать. Он гнилой тип, сломается. Я быстро заполнял бумаги, вспоминая про девочку. Уж хороша, даже разозлился на себя за излишнюю мечтательность. Нужно было снять вечерком бабу и разрядить организм.
Я всё сделал, уже спускался по лестнице, когда появились странные ощущения в затылке. Что-то похожее случалось во время похмелья, но я уже несколько недель не пил. Я пошутил, что, значит, организм требует градуса, и пошёл в кафе неподалеку, чтобы немного выпить. В том кафе у меня была пара знакомых официанток, с которыми можно было провести ночь. Разбитные девахи, с ними были весело. Но в тот вечер оказалась не их смена, я заказал двести грамм и поужинать, когда снова ощущения в затылке. Не то чтобы было очень больно, но меня вдруг охватила тревога, какой-то страх, хоть я человек был не из пугливых.
Сдерживался, выпил, закусил, ко мне подсела какая-то девица, что-то говорил ей. Я как мог пытался отвлечься, но затылок, он не давал покоя, я постоянно ощущал, что там что-то происходит. Я не знал, что именно, но я чувствовал ужас, то, что происходило, было направлено против меня, в этом сомнений не было. Я прогнал девицу, расплатился и пошёл домой. По дороге стало ещё хуже, я крутил головой, мне хотелось куда-то бежать или опустить голову в холодную воду.
Я остановился. Нужно было обдумать происходящее, паника худший выход из сложного положения. Нужно было все разложить по полочкам. Я сжал кулаки, попытался отрешиться от своего затылка. Кто-то хочет причинить мне зло. Я стал перебирать список своих врагов и тут вспомнил этого крысёнка Калмыкова. Его бегающие глазки, его страх передо мной. Это он, кто же ещё! Он хочет залезть мне в голову, как Шадрину или девице! Я засмеялся от этой наглости. Я работал с опытными преступниками, с прожжёнными людьми, повидавшими многое. Но ни один из них не пытался залезть мне в голову. Пытались обмануть, чаще купить, очень редко припугнуть, но лезть в голову! Я продолжал смеяться. Когда опасность обнаружена, это уже полдела. Впрочем, этот Калмыков был настойчив, он продолжал свои делишки, ощущения в затылке продолжались. Я крепкий тип, но его настойчивость может взять верх. Вдруг он взломает мою голову? Я не хотел проверять, что будет.
Остановил такси и поехал к нему на работу. Он, скорее всего, сидит в своей комнатке, как паук сидит и плетёт сеть. Ну, я тебе лапки поотрываю! Я думал о том, что сделаю с ним и тем отвлекался от затылка. Иногда тёр его, уже слишком сильным было ощущение тревоги. Наконец приехали, я постучал в дверь офиса. Если Калмыкова не будет, поеду к нему домой, адрес есть.
-Кто там?
Это был его голос. Он застал меня врасплох, но я умею быстро думать.
-Это соседи, у нас свет отключили, телефоны не работают, нужно позвонить.
Он открыл дверь. Но случилась одна небольшая загвоздка. Этот крысёнок был таким осторожным, что дверь открыл, а решетку нет. Увидел меня и побледнел. Я схватил его за руки, потянул к себе и треснул головой о решетку. Потом добавил ударом в подбородок. Это был нокаут. Я стал лазить по карманам, нашёл ключи, открыл решётку и прошёл вовнутрь. Вообще это было не очень законно, но ко мне в голову тоже лезли не по закону. Отволок Калмыкова в его кабинетик, проверил, что больше в офисе нет никого. Вышел и расплатился с таксистом, тыкнул ему удостоверение, чтобы не додумался настучать в милицию. Вернулся к Калмыкову, плеснул на него воды. Он испуганно уставился на меня.
-Ты что о себе возомнил?
-Вы не имеете права!
Я ударил его в лицо, не сильно, чтобы не было больших синяков. Потом проверил ему скворешник, бил в солнечное сплетение. Не сильно, если сильно, то убил бы. Калмыков скрутился калачом, я толкнул его на пол, заломил руку, поднял и повёл в его каморку. Там тихо гудели компьютеры, я глянул на один из мониторов и увидел себя. Маленькая фотография на экране, а рядом множество каких-то схем и кнопочек.
-Ах ты ж пидор, ты в голову мне захотел залезть!
Я нажал на руку, он закричал. Ему было больно, очень больно и никаких следов.
-А ну рассказывай!
Он молчал. Я снова придавил руку и он снова закричал.
-Выкладывай и подробно.
-Что тебе надо?
-Что это за фигня, как ты залазишь в голову?
-Я придумал программу.
-Какую программу?
-Специальную, по взлому головы. Могу взломать голову и закачивать туда файлы, который становятся мыслями. Отпусти, я не могу!
-Ах ты ж придурок, нежненький! Подумал бы сначала с кем связался, перед тем как ко мне в голову лезть!
-Я не подумал, я больше не буду!
-Больше точно уже не будешь. К кому ты в голову залез? Сколько случаев?
-Только к Шадрину, больше ни к кому!
Врал. Бухгалтерша не стала бы такую фигню придумывать. И по интонации его я почувствовал. Научился я понимать, когда врёт человек. Конечно, есть спецы, что различить трудно, но этот лошок как на ладони. Я снова почувствовал нечто происходящее в затылке.
-Ах ты ж урод! А ну выруби эту херню!
Я потащил его к клавиатуре, но потом откинул. Все программы устроены одинаково. Крестик в правом верхнем углу и закрыть. Я взял мышку, но крестика ни в одном углу не обнаружил. Зато нашел кнопку "Стоп". Нажал, подождал минуту и понял, что кажется все нормально - закончилось. Я вернулся к Калмыкову, усадил его на стул и стал допрашивать дальше. Он весь дрожал, боялся меня. Пугать людей я умею, даже радостно стало, до чего же я страшный. И тут я вспомнил про его вранье. Он врал не только когда говорил, что залез в голову только одному человеку. Он врал и когда говорил про выдуманную программу. Хотя это то должно было быть правдой.
-Подробнее расскажи про программу.
-Программа, как программа. На входе в голову стоят коды, программа взламывает их и получает доступ внутрь, потом туда закачиваются файлы, какие нужно.
Вроде бы, правда.
-Скольким людям ты влез в голову?
-Шадрину и всё. Он меня достал, он дебил.
-А барышне из сбыта?
Калмыков резко дёрнулся, видимо он не ожидал такой моей осведомлённости.
-Какой барышни?
Я посмотрел на него тяжелым и жестоким взглядом. Паузы важны. Часто человек додумает сам гораздо больше, чем ты можешь ему сказать.
-Мальчик, не шути со мной, иначе плохо закончишь.
Он отвел глаза, весь дрожал и выглядел жалко.
-Лучше отпусти меня.
Он снова смотрел мне в глаза, но не увидел там удивления. Хотя ход его был неожиданным. В таком то состоянии он даже не просил, а как бы предлагал сделку. При этом не называл свою цену, ловил меня на крючок любопытства. Только меня лучше не ловить, потому что я ловушку разломаю, а ловца раздавлю.
-Тебя, парниша, могут теперь только опустить, а отпустить, никто тебя не отпустит.
Я улыбался ему и вдруг увидел в его глазах маленькие камешки, какую-то лихорадочную смелость, осатанелость, что ли. Думал, что уже раздавил его, перетёр на муку, скрутил его хребет в узел, а Калмыков оказался цел и упрям.
-Ты даже не представляешь, с кем связался. Лучше отпусти меня, иначе пожалеешь.
Он говорил серьезно. В том смысле, что не пытался взять меня на дешевый понт, я эти штучки сразу чувствовал.
-Парниша, ты, кажется, совсем опупел от страха.
-Скоро и ты будешь бояться.
-Уж не тебя ли?
-Не меня, а того кто за мной.
-И кто же за тобой?
-Я ничего тебе не скажу. Я тебя предупредил, делай что хочешь.
Я вызвал милицию и следственную бригаду. Меня хорошо знали в райотделах, поэтому примчались через двадцать минут, что было почти рекордом. Я не хотел сдавать все тайны, поэтому сказал, что дело по борьбе нарушениями прав интеллектуальной собственности. Следаки немного приуныли, ожидали чего-то большего, но стали составлять протоколы. Я изъял кипу бумаг из стола Калмыкова, полусотню компакт-дисков и винчестер его компьютера. Поехал в СИЗО, чтобы ещё допросить Калмыкова. Не спешил, пусть посидит в общей камере, пообщается с зэками, это часто действовало на мальчиков, которые ни разу не бывали за решёткой. Пока ехал, потирал затылок. Чувствовал себя счастливым, что никто не лез мне в голову. Вспоминал ощущение тревоги, почти панику, которая была при попытках Калмыкова взломать мою голову. Меня резали ножом, было и пулевое ранение, однажды мне пришлось раненным удирать по лесу от разъяренных людоедов, но все те ощущение были слабы перед ужасом взламываемой головы.
Привели Калмыкова. Он был напряжён и тверд. Это случалось. Большинство людей от шока расплываются и бери их тепленькими, но некоторые наоборот будто каменеют. Ничего страшного, для опытного следователя это не преграда. Я начал работать с Калмыковым, напирал не на физическую боль, в его состоянии он мог вытерпеть многое, а больше на срок, на тюремные угрозы.
-Ты ж понимаешь, что мне ничего не стоит пустить слушок, будто у тебя на компьютере нашли большую коллекцию порнухи. С несовершеннолетними мальчиками. Знаешь, что после этого сделают с тобой в камере? Догадываешься. Поэтому для тебя же лучше не лезть в золупу, а рассказать все и подробно, дать признательные показания. За это получишь три года условно. Ну, придётся ещё судьям заплатить.
Конечно, врал. Он сядет лет на пять. Ну так ведь я ж не на исповеди, чтобы говорить правду. Главное его сломать. А пряник ломает не хуже кнута. Надежда сгибает куда сильнее, чем безнадёга.
-Договорились или пойдёшь в камеру?
-У меня уже есть один договор.
-С кем?
-Я ничего не скажу. Но тебе же будет лучше отпустить меня и забыть об этом деле.
-Я забуду об этом деле, когда тебя посадят.
-Ты никогда не забудешь о нём, если сейчас же не отпустишь меня.
Странно, но он говорил правду. То есть он мог лишь верить, что говорит правду. Но он же не был сумасшедшим, который бы руководствовался какими-то бредовыми соображениями. Он был вполне адекватный тип, чуть-чуть закомплексованный, но не поехавший. Он был действительно уверен, что мне лучше не соваться в это дело. Я гадал, кто может быть его крышей. Он походил на обычного лоха, без связей и денег. У него не может быть крыши по определению. Вон он сидит и смотрит на меня, уверенный в своей правоте и серьёзный. Я ударил его. Мы разговаривали уже минуть десять, ничего не предвещало этого удара, Калмыков не ожидал, думал, что окончательно перевел наше общение в беседу. Полезно заставать человека врасплох. Я ударил ещё, заломил руку, стал щёлкать его пальцами. Он кричал, извивался, бился, но ничего не сказал. Я был удивлён, что в этом прыщавом глисте взялась такая твердость. Можно было сделать ему слоника или засунуть яйцо в дверь и прищемить. Ещё приемы, но я видел, что даже это может не помочь. Тёртые и крепкие мужички уже бы сломались, а этот лошок только кричал и стонал. Мне даже интересно стало. Появился некий задор, что неужто я его не переломаю! Да не таких ломал!
Положил Калмыкова на пол. Присел рядом, выждал пока парень выплачет свою боль и страх.
-А ещё у тебя сестра есть. Так ведь? И проходила она по уголовному делу за наркоту. А потом дело почему-то закрыли. Подозрительно закрыли. Видите ли, соломка подсохла. При изъятии на уголовку хватало, а через месяц меньше стало. Чудеса, да и только, как ты думаешь?
Он весь напрягся. Я так и думал, что он очень любит свою сестру, младшую сестру, которая попала в плохую компанию и едва не попала в тюрьму. Родителями едва удалось откупить её, сам Калмыков продал свой компьютер, мобильник и телевизор. Едва наскребли денег на взятку следователям. Он так радовался, что Зоя не попала в тюрьму, она такая нежная и тихая, что с ней бы было за решеткой. И тут этот бугай-следователь вспоминает о Зое.
-Так вот, дело уже возобновлено. Утром прихватим и Зою. Два человека уже дают показания, что она продавала травку. Тут не только хранение, тут и распространение. Понимаешь, чем пахнет?
Он сорвался. В каждом человеке есть слабое место, главное найти его. Бывает, что человек крепок, защищен броней будто танк. Нужно зайти сбоку, перебрать родственников, друзей, женщин. А потом уже лупить по ахиллесовой пяте. Я помню штурм Грозного в 95-м. Десятки русских танков, пылающих на улицах. Танк мощная машина, многотонная, с пушкой и снарядами, но в них тоже есть слабые места, что уж говорить про человека. Я дожал Калмыкова, он выглядел ужасно, весь дрожал, валялся у меня в коленях и кричал, что лучше сам погибнет, но только бы я не трогал его сестру. Я и не собирался трогать, но важно вздыхал, будто бы не решаясь согласиться на эти условия.
-Рассказывай всё и очень подробно.
-Я не могу рассказывать. Черный компакт-диск, там всё записано. Только потом не обижайся, я тебя предупреждал! И не трогай Зою! Пусть я сдохну, но не трогай её, не трогай!
В целях нравоучительности я хотел его спросить, не хотел ли он, чтобы в голову к его Зое залез кто-то и заставил её делать минеты. Но он слишком плохо выглядел, чтобы задавать ему вопросы. Кричал, что он погиб, что умрёт ради Зои.
-Калмыков, успокойся. Ты не погиб, ты спасся, потому что чистосердечное признание твой единственный выход. На вот, пиши.
Дал ему бумагу и ручку.
-Считай, что пишешь своей сестре волную. Поэтому старайся.
Он быстро все изложил. Ту же херню, что выдумал программу, залез в голову торговому агенту Шадрину, бухгалтерше Сергиенко и участковому Шалику.
-Участковому хоть зачем?
-Он хотел Зою посадить.
-Фигню пишешь, это неправда.
-Правду ты с диска прочитаешь. Если захочешь, то к делу добавишь. Только не трогай Зою, я очень прошу, не трогай!
-Не трону, расписывайся.
Он поставил закорючку и стал плакать.
-У них даже денег не будет на похороны!
-Успокойся. Калмыков, какие похороны? Суд и на свободу с чистой совестью. Иди, отдыхай.
Приказал, чтобы отвели не в общую, а отдельную камеру. Там сидел зэк-туберкулёзник, но в целом почти люкс. В общей камере спали по очереди, потому что народу в три раза больше нормы, а в отдельной у каждого своя койка. Совсем другое дело.
Вернулся к вещам Калмыкова. Черный диск был один, поехал на работу. Было уже под утро, постовой недовольно кряхтел, что его разбудили, но и слова против не сказал. Боялся. Я вставил диск в компьютер. Ни диске был только один документ - ДОГОВОР. Так и было написано большими буквами. Я открыл его и начал читать. Проскочил первую сторону - Калмыкова Юрия Федоровича и споткнулся на второй стороне. САТАНА. Также большими буквами. Он же Заказчик. Я сидел и смотрел на это слово, мне стало как-то неприятно. Я закрутил головой, потому что это всего лишь вордовский документ, мало ли какая дичь там написана, а Калмыков, кажись, и впрямь сумасшедший.
Читал дальше. Согласно договору, Заказчик предоставлял Калмыкову оборудование для проникновения в сознание людей. Калмыков должен был осуществлять проникновение и зачистку сознания указанных людей, после чего закачивать туда новые сознания, предоставленные Заказчиком. Взамен, Калмыков получал денежное вознаграждение - тысячу долларов за каждый объект. В договоре были подробно описаны обязанности Исполнителя, то есть Калмыкова. Он не мог использовать оборудование, кроме как по указанию Заказчика. Не мог разглашать информацию об оборудовании и о работах. Не мог отказаться от выполнения договора. Еще больше двадцати пунктов о том, что Исполнитель был обязан и чего не мог. Заказчик же был обязан лишь уплатить течении одного банковского дня за каждый сданный объект. Внизу договор был подписан красным со стороны Исполнителя и царапиной со стороны Заказчика. Я хотел закрыть эту фигню - у документа не было крестика в правом верхнем углу. Там был некий значок, похожий на рожки. Я щелкнул по нему и закрыл Договор. Потом посидел. Я много не спал, допросы Калмыкова были напряженными, плюс эти ощущения в затылке. Конечно, всё это повлияло.
Тут я остановил себя. Правильные мысли, что устал, что нужно отдохнуть. Но я все равно вижу, то, что есть и читаю, что написано, а не то, что кажется. И этот договор он есть. Я понимаю, что такой договор легко составить, что на самом деле он ничего не означает, что Калмыков мог написать его сам. Всё так, но только договор многое объяснял. Его слова, его ужас из которого он черпал свою силу. Если бы не финт с сестрой, я бы вряд ли смог его сломать.
В дверь постучали. Было около семи утра, стучать было некому, постовой всегда сидел на первом этаже и позвонил бы. Я почувствовал ужас, который холодной змеёй стал подыматься по спине. Дверь открылась. Я даже не стал думать о том, где лежит мой служебный пистолет. Вошёл человек. То есть он выглядел, как человек. Невысокий, коренастый, вовсе не брюнет, скорее темно-русый. Умное и подвижное лицо, римский нос. Он присел напротив меня и улыбнулся.
-Здравствуйте, Зверослав Николаевич.
Я не смог выдавить из себя ни звука, кажется, лишь немного кивнул головой.
-Думаю, вы догадываетесь, кто я и зачем пришёл. Мне нужен договор и оборудование. А также моё полное и безусловное отсутствие в материалах дела. Договор и оборудование мне нужно прямо сейчас.
Я сидел и смотрел куда-то мимо него. Я дрожал и истекал потом. Он щелкнул пальцами и я как проснулся.
-Договор.
Я отдал ему договор.
-Где оборудование?
-Оборудование нельзя.
-Что?
И вдруг я начал с ним торговаться. Это от ужаса. Я был буквально раздавлен собственным ужасом и потому не понимал, что делаю. Я рассказывал о необходимости отчета перед Киевом, лепетал про дела с новыми технологиями, шептал о карьере. Вдруг он резко наклонился ко мне и заглянул в глаза.
-Ты же все понимаешь. Через час оборудование должно быть загружено в машину, она сейчас стоит внизу. Через час и ни минутой позже. Иначе, до свиданья.
Он громко рассмеялся и ушёл. Я долго сидел недвижимый, будто окаменевший. Потом полез рукой и нащупал за спиной куски льда. Они таяли и текли вниз. Казалось, будто обделался. Меня колотило и мне было плохо. Хотелось куда-то сбежать и спрятаться. Но я нашёл в себе силы поменять одежду, спуститься вниз, к машине. Обычная "Газель" в ней мужичок. Он сильно нервничал, курил сигарету за сигаретой.
-Куда ехать?
Смотрел зло, готов был сорваться по любому поводу. Я сел и назвал адрес. Ехали молча, молча погрузили оборудование и мужик уехал. Я остановил такси и поехал в собор. Мне было холодно и страшно, я весь дрожал, так что таксист подозрительно на меня поглядывал. Представляю, какое у меня было лицо. Потом я забежал в храм, он только открылся, в левом приделе шла служба. Я стал под стеночкой и стал креститься, повторять незнакомые слова молитв, потом ставил свечи, купил себе крестик. У меня никогда не было крестика. Не то чтобы я не верил в бога, верил, но он мне казался очень далёким, витающим на невыносимом расстоянии. Здесь мелкая жизнь, человеческие проблемы и ему недосуг. Теперь о таком страшно было и подумать.
Я простоял в соборе до обеда. Потратил все деньги, какие были, на свечки. И только когда почувствовал, что ужас окончательно отступил, пошел на работу. Мне много раз звонили на мобильный, видимо какое-то срочное дело. Оказалось, что Калмыков повесился в камере. Избил своего соседа, который пытался ему помешать и повесился на куске простыни. Так как его признательные показания имелись, то дело шло в статистику как раскрытое, что и требовалось. Из последних сил я написал отчет, который пошёл в Киев. Потом домой и спать. Залез под одеяло и взялся рукой за крестик. Мне было спокойно.
На следующее утро я поехал в Середино-Буду, работать с контрабандистами. Это был хороший способ отвлечься. О деле Калмыкова старался не вспоминать, будто вытереть его из памяти. Поклялся себе, что теперь буду осторожен и если почувствую даже самое малое приближение того холода, то обойду его десятой дорогой. Потому что стерпеть это невыносимо. Водителя, который был в "Газели", нашли повешенным. Я знал, что это самоубийство. Он не смог стерпеть пережитого. Я же чудом выжил и теперь знал, что нужно обходить.