… и вот и вот подходит ко мне один. Ну один подходит, если бы двое подошло, я бы сказал «двое», может быть сказал бы «трое», но врать не люблю, ну не терплю, когда там лгут, обманывают или еще чего, и сам никогда, ну вообще, ну вы понимаете.
И вот подходит один… Хотя мог бы сказать «он и его глисты», но опять таки, информацией не владею, были ли у него глисты, а то сказал бы, но врать не люблю. Подходит и рукой так и вот так, ну неопределенно как-то, и на чистейшем урду спрашивает, хотя я не знаю урду, но по интонациям по интонациям что, как не урду; язык жестов опять-таки… И спрашивает и спрашивает, «а вот нельзя узнать, то есть могу ли я, который рукой вот так и вот так и на урду к тому же, узнать, ну полюбопытствовать что ли, у вас вот такого, отдельно стоящего такого мужчины, такого видного мужчины, ведь я же вас вижу, значит вы видный, а мужчина вы потому что сразу понял…»
А я так слушаю-слушаю и на чистейшем суахили с достоинством так и в небольшом поклоне ответствую «А отчего нельзя? Ну почему же нельзя-то? Разве есть хоть какие-нибудь причины, чтобы было нельзя полюбопытствовать? Ведь это же можно, ну правда можно, честно, не вру, я вообще никогда не вру, потому что обманывать – это плохо, это плохо, это плохо».
И он, значит, на чистейшем тайском, ну как на родном что ли, любопытствует «А это очень хорошо, очень хорошо, очень хорошо. Вы не поймите меня неправильно, я очень не люблю, когда меня неправильно понимают, это ведь унижает как-то. Ну вот сколько времени-то сейчас, а? А? А? »
Я с достоинством, у меня оно всегда, никогда не теряю, всегда с собой, ибо как-то увереннее с ним, как-то увереннее, на чистейшем хинди отвечаю «Двадцать минут третьего по Москве, и по Питеру, и по Твери и так далее».
А этот грустнеет как-то, ну я вижу грустнеет, по глазам определил, по общему выражению и рукой опять-таки вот так по-другому что ли. И на чистейшем идише отвечает грустно так «Вот уже десятерых в течение дня спросил, сколько времени, и все разные цифры говорят, разные понимаете? Ну что же это такое-то, а? Ну неужели нельзя быть более собранными? Пособраннее хоть как-то? Хоть какое-то единое мнение должно быть, а? Ничего не понимаю!» И ушел и ушел, такой грустный и обиженный какой-то…