Снег тихо ложился на ее прекрасное лицо. Сейчас она докурит сигарету и можно начинать работу.
Необычно смотрелся отсюда ее город. Ее город: остроконечные башенки, фасады с лепниной, разноцветная облицовка стен, огни подсветки памятников еще не выключены. Как она любила смотреть на настоящий, не одноликий многоэтажками, город. С извивающимися, будто змея, улочками, заполненными прохожими в этот ранний час до отказа. С синей лентой реки посередине, пересеченной пролетами мостов, опирающихся на гранитные, покрывшиеся мхом от долгих лет, быки. Практически каждый будний день начинался вот так – с сигареты на крыше.
Каждое буднее утро она готовила завтра на двоих: на себя и своего маленького сына. На цыпочках, чтобы не разбудить мальчика, девушка доставала небольшую кастрюлю и варила в ней кашу. Когда еда была готова, она подходила к кровати сына и слегка щекотала его маленькую спинку. Мальчик блаженно просыпался и на крошечных ножках бежал на кухню, садился за стол и кушал. Мама включала телевизор, напряженно вслушиваясь в прогноз погоды.
«Сегодня не будет потепления», - успокоившись, говорила она и садилась за стол. Иногда капризный мальчуган не хотел кушать и отказывался идти в детский садик:
«Я за тебя боюсь, мама. А вдруг ты упадешь?»
«Нет, сыночек, сегодня морозно, льда не будет на крыше. Не будет», - отвечала ему мама добрым, ласковым голосом. И мальчуган на время успокаивался, продолжая дуть на горячую кашу.
«А ты сегодня придешь за мной?», - не унимался мальчик.
«Приду, приду. Куда я денусь?», - успокаивающе отвечала мама.
«Ах да! Сегодня же нет оттепели, холодно на улице», - успокаивался сын, заворожено наблюдая, как мама собирает волосы в хвостик.
Она выводила сына из дома, закрывала дверь в квартиру, оставляя ее пустой. Так уж сложилось, что жили они без папы. Мальчик часто спрашивал, где его отец, но мама каждый раз уклонялась от ответа. Она не знала, как рассказать о том, что папа сорвался с крыши в сильный мороз, наступивший сразу вслед за оттепелью. Девушка отводила сына в детский сад и ехала на работу.
Она переодевалась в сине-оранжевый, рабочий комбинезон, затягивала на поясе широкий, альпинистский ремень с множеством карабинов и веревок, и отправлялась на крышу. Ее первая сигарета за день всегда выкуривалась непосредственно здесь. Она просто не могла курить при сынишке, что-то ее всегда останавливало. Девушке становилось стыдно и боязно смотреть на этого маленького голубоглазого человечка.
«Зачем ты куришь мама?! Это же плохо!» - ругался он, топая ножками.
Докурив сигарету, она доставала из кармана разломанный на две части карабин и вся жизнь пролетала перед глазами: и как эта необычная работа свела их, и как они слаженно работали вместе, и как родился у них Игорек, и как…. Она не любила это вспоминать, но каждое утро ей приходилось переживать все по новой: его улыбку, сломавшийся карабин, его отчаянные попытки зацепиться за край крыши. Он уже почти забрался, но коварный лед, образовавшийся после сильной оттепели. Мужчина не заметил его под слоем свежевыпавшего снега. Он разбился насмерть. Расследование показало: причиной поломки карабина послужил производственный дефект. Убрав его, разломанный надвое, карабин в нагрудный карман, она приступала к работе. После того случая она пристегивала веревку к ремню не на один, а на два – жизнь научила ее многому. Она брала щетку, вешала на пояс ведро с моющим раствором и спускалась вниз, намывая окна многоэтажных офисных зданий.
Вчера была оттепель, а сегодня легкий мороз пробежался по городу, заморозив вчерашние лужи. Неохота было ей начинать рабочую неделю бок о бок с такой погодой. Скоро наступит весна, а за ней лето, когда работать будет безопаснее: коварный лед, откуда ему взяться при жаре летних дней? Правда в июльскую пору жестяная крыша сильно нагревалась, но это ей казалось лучше, чем мороз и холод. А пока зима.
Эта работа давала ей все, этой работой она кормила сына, эта работа свела их когда-то и … разлучила. Навсегда. А пока зима.
А мальчик опять не унимался:
«Мам! Ты сегодня придешь за мной?».
«Да, да, конечно»,- отвечала мама, в спешке собирая вещи, понимая, что врала. Девушка никогда не могла знать, придет ли она вечером забирать сынишку из детского садика. Не знала. Особенно после того дня. Эта работа – все, что она умела. Мыть окна и ничего другого.
Мойщики всегда работали парами для страховки, но девушка мало разговаривала с напарниками – слишком часто они менялись. Сегодня она работала с одним, а завтра она увольнялся и на его место приходил другой человек. Бывал, что удавалось проработать с кем-то месяц-два, но они так же уходили из ее жизни. И только с ним она работала постоянно. Она всегда были вместе: дома, на работе, по пути на работу. Они никогда не надоедали друг другу. Идеальней пары и не придумаешь!
Поняв, что она сильно задумалась, девушка домыла последнее окно и начала подъем наверх: на крыше всегда лежало все оборудование и инструменты, а их предстояло еще собрать в компактный чемоданчик. Обнимая трос ногами, фиксируя положение карабином, она вылезала на крышу. Странный, резкий щелчок раздался, жуткой тревогой отозвавшись в ее сердце. Основной карабин, она больше всего этого боялась, сильно треснул. Девушка понимала, что любое движение сейчас будет не в ее пользу. Но карабин уже не держал ее, она неумолимо сползала вниз, отчаянно хватаясь за обледенелый, усеянный сосульками, словно зубами дикого зверя, край крыши. Вся жизни пролетела перед глазами, и смерть мужа, будто она произошла вчера, и Игорек. В последний момент она вспомнила про резервный карабин, его нужно было лишь зацепить за веревку. Снег тихо ложился на ее прекрасное лицо.
Когда Игорь приходил с работы, его взгляд падал на полку напротив входа в квартиру. На ней лежало два сломанных карабина: мамин и папин. Он все еще помнил, что чувствовал, когда узнал о том, как умер его отец. Жуткая картина не вылезала из головы до сих пор, даже спустя 20 лет. Но он помнил, как не хотел в детстве отпускать маму на работу:
«Мама! А ты придешь за мной?» - спрашивал Игорь.
Игорь нервно бродил по комнате не находя себе места, пытаясь за окном разглядеть идущую быстрой походкой женщину. Он так и смог отговорить маму от опасного занятия – это все, что она умела делать. Никакие уговоры не действовали на нее.
«Так придет ли? Или нет?» - спрашивал он себя и не знал ответа. Не знал.
9 февраля 2004г