Глава 3.
... Прошло три дня. У Егора приоткрылся один глаз, и теперь он мог хоть что-то видеть, хотя и смутно.
Сегодня с ним была Лена, которая сменила его мать. Они договорились с персоналом и находились рядом с ним практически круглосуточно. Хотя, наверняка, не обошлось это без вмешательства Ирины Сергеевны Соловьевой − матери Андрея. Егор давно знал, что она работает в больнице, заведующей каким-то отделением, но вот в какой именно больнице, Егор не знал. А вот теперь начинал догадываться. И в подтверждение его мыслей, в палату как раз и вошла Ирина Сергеевна:
─ Ну, привет, боец невидимого фронта! − Это была ее любимая присказка.
─ Здрасьте, теть Ир, − в два голоса ответили Егор и Лена.
─ Как самочувствие?
─ Да, вроде ничего, − ответил Егор, хотя все лицо у него болело. ─ Хотел бы я сейчас посмотреть на свое личико! Судя по рассказам «фоторобот» у меня не ахти.
─ Ну, посмотри, раз тебе так хочется, − сказала Ирина Сергеевна и достала из кармана своего белоснежного кармана зеркальце.
─ А в обморок не упаду? − юморнул Егор и нацелил свой единственный глаз на зеркальце.
─ Ну, как картинка? − спросила, улыбнувшись, Лена.
─ Бывает и хуже, − ответил Егор, а Лена ласково погладила его по перебинтованной голове.
─ Конечно, бывает, − вновь вступила в разговор Ирина Сергеевна, ─ а с такой невестой тебе вообще бояться нечего! Ни на шаг от тебя не отходит.
Она погладила Лену по голове.
─ Любит, наверное, − попытался улыбнуться в ответ Егор.
После этих слов он почувствовал маленький кулачок на своих ребрах, но, учитывая его состояние, эта «тычинка» показалась ему ударом, и он аж крякнул от неожиданной боли.
─ Ой! − спохватилась Лена. ─ Прости, Егорка! Я нечаянно!
─ А поцеловать?
─ Куда, скажи на милость?!! − Лена засмеялась, но все же поцеловала.
Аккуратненько так. В ту щеку, которая из сине-зеленого начинала приобретать желтоватый оттенок. Этот поцелуй, по своей нежности и робости, напомнил сейчас Егору их первый поцелуй. Воспоминания окутали теплым покрывалом и просто не могли сейчас не быть приятными. Первые-то воспоминания, после того, как он пришел в себя, были совсем не сладкими. Амбал, превративший его лицо в высококачественный грим для фильма ужасов; скандал, устроенный Лениной матери… Скандал этот Егор, кстати, замял очень интересным способом. Поскольку ни говорить, ни видеть поначалу он не мог, то на ощупь взял и написал письмо, в котором просил прощения и признавал свое хамское поведение. Лена все это передала и мама, увидев те каракули, сжалилась и сменила гнев на милость. Даже на чай пригласила, после выписки.
Но вернемся к воспоминаниям. А вспомнилась ему сейчас их первая встреча с Леной. Было толи начало лета, толи конец весны. Всей своей компанией собрались ребята на природу отмечать день рождения Сергея Шильцова. Он тогда жил еще на Родине и являлся барабанщиком в группе Андрея. И так получилось, что все заранее уже, как-то по парочкам разбились, а Егор остался один. Без напарницы, так сказать. Тогда Света (они с Андреем тогда уже встречались) взяла и пригласила на этот сабантуйчик Лену. Лена же из той их компании практически никого толком не знала и по началу отказывалась. Но потом Света ее уговорила и они в четном, так сказать, количестве отправились загород. А, учитывая, что Лена уже тогда было особой пресимпатичной и то, что никого не знала, весь вечер они провели с Егором в обществе друг друга…
Затем, уже ближе к ночи, когда они вернулись в город, Андрей предложил продолжить праздник у него дома, в связи с отсутствием матери, находящейся на даче. Все эту идею бурно поддержали, а Лена почему-то расстроилась. Но Света приободренная праздничной обстановкой и парами алкоголя (а куда без этого на Руси?), обняла сестру за плечи и сказала:
─ Не грусти, сестренка! Берем тебя собой, а родителей я беру на себя!
Лена тогда прямо засияла. Как потом выяснилось не оттого, что впервые будет гулять всю ночь, а оттого, что рядом будет Егор.
Всю ночь они действительно провели вместе, и на утро Егор уже чувствовал, что в его доселе прохладном сердце начинает разгораться какой-то огонек. С тех пор все и пошло. Они виделись почти каждый день. По выходным Лена со Светой приходили на репетиции (это, когда Егор уже играл у Андрея), потом, когда он покинул группу, Лена стала приезжать на репетиции его команды. И все было очень даже неплохо, несмотря даже на различного рода ссоры.
Потом Егор разругался со своими музыкантами и под горячую руку попала и Лена. Почти четыре месяца они не общались. Егор потом все удивлялся, как у нее хватило терпения и любви столько времени ждать, когда он вернется. И ведь дождалась! И снова все пошло хорошо…
А потом у них со Светой погиб отец .В сухих сводках новостей об этом сухо говорили: «…колонна попала в засаду, вступила в неравный бой и…». В общем, хоронили их всех в закрытых гробах.
После похорон Лена замкнулась, стала мало говорить и есть, а только все время рассматривала фотографии отца, закрывшись у себя в комнате. Только Егору она иногда разрешала побыть с ней рядом, но даже с ним все так же молча рассматривала фотографии. По настоянию врачей мать, никого не предупредив, отправила ее в деревню к бабушке.
─ Подальше от всего этого, − пыталась объяснить она потом Егору.
─ И от меня тоже! Это вы понимаете?!! − Егор выплескивал свои эмоции, совершенно не думая о последствиях. ─ Она же только меня к себе подпускала. Я нужен ей сейчас…
─ Сейчас ей нужен лишь покой и больше ничего! И тем более − никто!
Последние слова были сказаны таким небрежным тоном, что Егор не сдержался:
─ Какая же вы после этого мать?!!
─ Молодой человек, что вы себе позволяете? − Наверное, только преподаватели умеют в нужный момент говорить таким тоном.
Егор понял, что больше говорить не о чем и, развернувшись, ушел.
Депрессия у него тогда была страшная, но самое страшное, что депрессия эта совпала с творческим кризисом Андрея. Что из этого получилось, представить не трудно. Андрей взял неделю за свой счет, Егор «сел на «больничный» и «поехало»! Со Светой Андрей на этой почве разругался сразу. С Егором она вообще не разговаривала после того, как он наорал на их мать. Одним словом, не сдерживаемые никем и не чем, Егор с Андреем начали искать истину. В «чем», я надеюсь, уточнять не стоит…
Через неделю, не найдя никакой истины, а только потеряв уйму времени, денег и немного (или много?) здоровья, они вернулись к нормальной жизни и стали из всего выпутываться нормальными цивилизованными способами.
Андрей кое-как помирился со Светой и уговорил ее не злиться на Егора, а попытаться понять. «Свет, ну, ты пойми − Тульская область не ближний свет, на электричке не доберешься, вот и бесится парень»! − объяснял ей он.
─ Не до такой же степени, − пыталась возражать Света.
─ Ну, сорвался парень, с кем не бывает? − не унимался Андрей. ─ Что его теперь за это всю жизнь винить? Ленка сейчас далеко и ей, как ты сама понимаешь, не до него. А он ведь тоже живой человек. Тоскует. И бесится, оттого что даже хоть как-то попытаться помочь возможности нет! Вот и клинит его напрочь… Все, Светик, хорош дуться!
─ Я-то, ладно, а вот как он мамке в глаза смотреть будет?
─ Да, разберемся, как-нибудь с маменькой вашей…
Ни Андрей, ни Света не знали, что в тот миг Егор стоял с букетом гвоздик перед ошеломленной матерью своей возлюбленной.
─ Здравствуйте, Анна Петровна! Если сможете, простите меня за мое хамское поведение.
Вручив ей букет, он развернулся и, сказав напоследок «до свидания», побежал вниз по лестнице. Его импровизированная речь, видимо, настолько изумила женщину, что он успел добежать до первого этажа, прежде чем услышал звук закрывающейся двери.
После этого все снова стало налаживаться. Егор вскоре получил письмо от Лены, из которого он понял, что она сильно изменилась. Несмотря на то, что она писала, что у нее все хорошо и, что деревенская атмосфера благотворно на нее повлияла, Егор почувствовал какой-то холод. Письмо было без единого теплого слова, без которых раньше они просто не обходились. Но даже это было пустяком, в сравнении с той радостью, которую он испытал, получив это первое, за три месяца письмо.
Еще через три месяца Лена вернулась и зачислилась в университет. Но это была уже не та беззаботная и легкая, шумная и веселая семнадцатилетняя девочка, а спокойная и серьезная, молчаливая и задумчивая девушка, которой жизнь начинала преподносить свои первые уроки. К несчастью, такие неожиданные, а, соответственно, и тяжелые.
Но время шло, залечивая раны, одновременно с этим, заставляя вновь чувствовать боль, и опять, что-то терять. Но самое страшное, что к этому привыкаешь. Потери, боль, потери и снова боль. Мы все к этому привыкаем. И уже редки слезы на глазах, нет уж тех бессониц по ночам от тупой боли в сердце, вызванной безвременной утратой чего-либо, или кого-либо. Привычка… Привыкнуть можно к чему угодно! К сигаретам, алкоголю, животному, к мужчине или женщине и… к смерти. Это страшно, но это так. Чем чаще встречаешься со смертью, тем меньше она начинает шокировать. Примелькавшись, она становится чем-то обычным и обыденным. Как обыденным со временем становится все: и любовь, и дружба, и многое другое.
.......................................................