3. встреча. - Продолжение

Евгения Райна
...И вот мы с сыном едем в Палестину.

Первое впечатление от заграницы – жара. Это было так неожиданно! В Киеве стоял хрустящий морозец, минус двадцать. А прилетели в Тель-Авив – тут тебе сразу: «температура воздуха за бортом – 23 градуса выше нуля…», цветущие клумбы и рабочие на летном поле в футболках. Середина января, называется. Просто в голове не укладывалось, что всего за каких-нибудь три с половиной часа может потеплеть почти на 45 градусов.

Второй, и едва ли не большей неожиданностью для меня стала встреча с мужем. Высокий, красивый, с цветами. К тому времени я успела уже отвыкнуть не только от цветов, которые дарят, но и от мужа. Особенно меня поразило то, как он меня встретил. Максимку он долго тискал, и разглядывал, и шутил с ним. Меня же даже обнять не удосужился, не говоря уже о том, чтобы броситься целовать, как я того ожидала. Просто сунул букет и, загадочно улыбаясь, поздравил с приездом.
- Это – шофер нашего такси, он поможет с сумками… Пойдемте к машине, - и, взяв в одну руку мой чемодан, а в другую – маленькую ладошку сына, первым направился к выходу из шумного аэропорта.

«Да-а-а, - думала я, пытаясь скрыть потрясение. – Неужели это он и есть – мой Султан? Не может же человек так измениться, пусть и за полтора года разлуки… Как чужой! И как же мне теперь быть, скажите пожалуйста? Надуться или делать вид, что все идет нормально? Господи, ну хоть обратно улетай!» Настроение резко упало.

Но уже в машине все прояснилось. Не успел водитель погрузить наши вещи, а мы – сесть втроем с Максимкой на заднее сиденье, как меня напугали горящие глаза мужа:
- Боже мой, Лялька! Не представляешь, как я по тебе соскучился! – и левой рукой он крепко обнял меня сзади за талию.

Я окончательно растерялась. «Странный он какой-то… Интересно, может человек от радости сойти с ума или нет?... Кажется, нет, - посоветовавшись так сама с собой, решила я наконец и сказала, скрывая беспокойство:
- Султан, мы уже пятнадцать минут, как встретились…
- Что? А-а-а, ты не обижайся. Понимаешь, вокруг было полно людей, да и шофер… Знаешь, какой он болтливый! Думаешь, мне легко было сдерживаться? Но у нас тут не принято обниматься и целоваться прямо так, на улице.
- Да? – я глупо уставилась на мужа. – Даже после разлуки?
- Ты что, мне не веришь? Да я бы съел тебя прямо там! – и Султан выразительно сглотнул слюну.
- Ну ладно, а почему сейчас ты меня обнимаешь исподтишка, как вор? Люди остались в аэропорту...
- А ты сама посмотри! – и он глазами показал на шофера впереди. Смуглое лицо, смотрящее на нас в зеркало, расплылось в довольной глупой улыбке.
«Господи, куда я попала?!" – подумала я про себя, но вслух сказала только:
- Да, Восток – дело тонкое. Интересно, пойму ли я его когда-нибудь?
- Кого – таксиста? – удивился Султан.
- Да нет же – Восток ваш! – невольно улыбнулась я.
- А-а-а. Извини, я уже отвык здесь от русского.
- А от русской? – я скосила глаза, ожидая ответа.
- Сомневаешься? Сегодня увидишь!
«Ждал, - подумала я с некоторым облегчением. – Но обычаи здесь, однако…»

Не могу сказать точно, сколько человек нас встретило, когда наше такси подъехало к дому. Никак не меньше сорока. Для меня это было многовато. Мы ведь как привыкли: у каждого из нас бывает брат или сестра, в крайнем случае, оба. Или-же вообще никого, сам-один, единственный ребенок в семье. А тут – сразу четыре брата, сестра и огромное количество племянников.
Некоторых из собравшихся я знала по фотографиям, которые были у Султана в Харькове. Например, я сразу узнала самого старшего брата, Однана, - седого мужчину интеллигентного вида, отца восьмерых детей. Рядом приветливо улыбалась его дочь София, крупная общительная девица. Она была на два года старше меня и почти в два раза крупнее. Сестру Султана, учительницу, я узнала по очкам, его маму – по особым образом завернутому платку на голове и вышитому крестиком национальному платью. Мелькали и другие знакомые лица, но, уставшая с дороги и растерявшаяся перед таким множеством людей, я не могла больше никого припомнить.
И вот вся эта большущая семья облепила нас с Максимом прямо на улице перед домом, зацеловала, рассмотрела и повела в огромную квартиру на первом этаже.

Помыться мы, конечно, не смогли. Переодеться толком – тоже. Нас не хотели никуда отпускать, на нас хотели смотреть и знакомиться. Окончательно вспотев, я отстояла-таки право умыться, причесаться и немного облегчить одежду.
Огромная квартира гудела, как пчелиный улей. Взад-вперед носилась целая толпа детей разных возрастов. Новые родственники в ожидании дальнейшего знакомства о чем-то весело кричали на арабском. Именно кричали, хотя Султан и заверял меня, что арабы всегда разговаривают так эмоционально. Все здесь было для меня новым и непривычным.

От еды я отказалась, и потом мы еще долго сидели все вместе на громадной застекленной веранде, разговаривали (мой муж был рядом в качестве переводчика) и пили чай.
После чая были арабские танцы под магнитофон. Нас с Султаном тоже вытащили плясать и так самоотверженно хлопали и улюлюкали в такт музыке, что я даже пожалела: видели бы мои друзья-одноклассники, как местным понравился танец "русского живота".
"Кажется, я делаю успехи, - думала я, увлеченно тряся бедрами. – Но пора-бы и отдохнуть, день сегодня выдался нелегкий..." А впереди еще была ночь, первая после нашей долгой разлуки.

И вот гости разошлись, свекровь ушла к себе в спальню, Максимка заснул. Приняв, наконец, душ, я вернулась в нашу комнату и при загадочном свете красного ночника увидела лежащего на расстеленной постели Султана.
- Ляля, я так долго тебя ждал... – прошептал он, поднимаясь мне навстречу. И я вдруг почувствовала, как бешенно заколотилось сердце.
************************

Под утро я проснулась от какого-то неясного шума. Прислушалась, лежа в сереющей темноте – ничего. И только-было снова стала засыпать, как вдруг шум повторился. Где-то совсем близко слышался не то мужской крик, не то – пьяное пение.
"Если в окно полезет, разбужу Султана..." – успокоила я себя и осторожно высвободилась из-под одеяла.
- Что случилось? – послышался сонный голос за спиной. – Ты почему не спишь?
- Какой-то пьяный кричит за домом.
- Что? Какой пьяный? – Султан приподнял голову от подушки и подозрительно посмотрел на меня. – Иди сюда, замерзнешь!
- Вот, опять - слышишь? – И я замолчала, прислушиваясь.
Муж смотрел на меня какое-то время мутным взглядом. И вдруг – как засмеется:
- Ха-ха-ха! Какой-же это пьяный? Это – шейх бухтуб.*
- Что? Султан, я не понимаю! Кто там воет?
- Да ну тебя... насмешила. Никто не воет. Это шейх в мечети читает коран и через усилитель слышно... Начинается утренняя молитва.
- Среди ночи? – я посмотрела на наручные часы. Они показывали без десяти пять. – А я спросонок подумала...
- Ты лучше не думай, а спи... У нас тут пьяных не бывает... Давай ложиться, еще рано...- сонно бормотал муж, снова сгребая меня в охапку.

Скоро он опять засопел. А я лежала, слушала завывания шейха и думала. До какой же степени нужно быть верующим, чтобы ежедневно вставать в пять утра и молиться Богу! Но как все остальные могут спать при таком шуме?!
Потом я незаметно уснула, и меня напугал странный сон, пестрый, как в калейдоскопе.

...Какие-то еврейские поломники в черных шляпах и в цветастых шароварах танцуют по-восточному. Развеваются длинные бороды и бакенбарды, мелькают голые волосатые животы. Меня тоже тянут танцевать, хватают за руки; я в ужасе отбиваюсь. Я зову Султана, но он все не приходит. И вдруг я удивленно замечаю, что муж стоит сзади и делает мне глазами какие-то знаки. "Ему нельзя ко мне прикасаться и вообще подавать вид, что он меня знает," – неожиданно догадываюсь я, внутренне холодея...

Долго спать мне не пришлось: за стеной послышалось хлопанье дверей и двиганье чего-то железного. Кроме нас в квартире была только мать Султана. "Свекровь, как и мама, встает рано. Только делала-бы она это немного потише," – тоскливо зевая, сонно думала я. И завидовала Султану, который безмятежно улыбался во сне.

Еще до завтрака, часов в девять, ко мне пришли. Свекровь – Султан был переводчиком – так мне и сообщила:
- Лена, переоденься: к тебе пришли гости.
"Гости? Почему так рано?.. И, опять-таки, – причем тут я?" – недоумевала я, натягивая брюки. Брюки вообще моя любимая и незаменимая одежда в любое время года. Ленка когда-то шутила обо мне, что когда я не хожу в брюках, то могу быть только в короткой юбке. Впрочем, это было правдой. Ну, а поскольку короткая юбка на Востоке – вопрос довольно деликатный, то мне ничего не оставалось, как накупить перед отъездом брюк на все случаи жизни.

Моими гостями оказались соседки: две сухоньких старушки и женщина помоложе, невестка одной из них. Все они были в платках, но одеты по-разному: бабушки – в красивых вышитых платьях, а невестка – в длинном синем балахоне, с длинными рукавами на манжетах и пуговицами до самого пола. Судя по покрою, это должно было быть пальто, но материал выдавал платье. Все три были буквально увешаны золотом: по нескольку браслетов, колец и цепочек на шее, так что любое движение вызывало легкий звон.

Мы поздоровались. Не просто поздоровались, а расцеловались. Потом гостьи расселись и уставились на меня в упор, так что мне вдруг стало не по себе. А им – ничего: разглядывают, не стесняясь, улыбаются мне доброжелательно. И при этом еще что-то обсуждают.
- Султан, - напала я на сидящего рядом мужа. – Ты чего молчишь? Я же ничего не понимаю! Переводи, о чем тут говорят.
- Ничего такого, - он пожал плечами. – Ты им понравилась.
- Чем это, интересно?
- Фигурой, лицом... всем, в общем. Красивая, говорят.
- Правда? Это хорошо...
Муж понимающе кивнул:
- Тебе странно, да? Не обращай внимания, они женщины простые, необразованные.

Не успели уйти эти гости, как уже пришли другие: двоюродная сестра Султана с великовозрастной дочкой. Эти тоже сразу полезли целоваться, потом – сели играть "в гляделки". Судя по их реакции, отзывы снова были положительными. Но меня почему-то взяла досада.
С приходом родственниц разговор на веранде пошел еще бойче. Скоро обо мне совсем забыли, и я, подмигнув Султану, незаметно выскользнула к себе.

Во время "приема" свекровь делала по очереди чай и кофе. Ни печенья, ни варенья, ни пирожков с повидлом к этому не прилагалось. "Кажется, до нашего гостеприимства им далеко, – тоскливо размышляла я теперь, сидя в спальне перед раскрытым шкафом и ощущая пустоту в желудке. – Но – так им и надо: приходят чуть свет, не дают людям позавтракать нормально!"

Правда, мне недолго пришлось разбирать сумки на пустой желудок. Скоро появился Султан, разбудил Максима, и мы втроем отправились на кухню. Оказалось, что свекровь приготовила там для нас завтрак: хлебные лепешки, брынза, оливки, вареные яйца, какие-то творожные шарики, плавающие в оливковом масле и салат из свежих огурцов-помидоров. Тут же стояла большая тарелка с фруктами – это в январе-то! Тогда это показалось мне настоящей экзотикой. Но впоследствии я смогла убедиться, что все это в Палестине не роскошь, а просто продукты питания, имеющиеся в продаже по одной цене круглый год.

На обед еще с вечера мы были приглашены к Однану. Там началось мое подробное знакомство с моей новой семьей.
- Знакомься, - сказал Султан,- единственный сын и наследник Однана, Салим. И девочки – Саусан, Сюзан, Сабах,… ну, Софию ты уже знаешь… Самия, Сильвия… Тут еще есть Сана. Эй, уен* Сана? /*где -арабск. /
Услышав свое имя, в дверь большой комнаты заглянула девушка примерно моего возраста и, улыбаясь, что-то сказала по-арабски.
- Эта у нас помощница… матери на кухне готовить помогает, - пояснил мне Султан. – Ну что, всех запомнила?
- Ты что, с ума сошел?! – округлила я глаза. - Конечно, нет.
- Ну ничего, у тебя еще вся жизнь впереди. Ты, главное, запомни, что все они – на букву «эс»… Прихоть Ранды, жены Однана.
- Как интересно…

Потом мы вместе ели фаршированные рисом и мясом виноградные листья, маленькие колбаски размером с мой палец. Было очень вкусно, но меня все время подмывало спросить, сколько времени понадобилось хозяйке дома, чтобы накрутить этих листиков на такую большую семью.
Вечером вся огромная семья (все братья Султана с женами и детьми) опять собиралась у нас. Танцевать, правда, больше не стали, но в целом все было так же, как и накануне.
Следующие два дня прошли в том же режиме: с утра – гости «ко мне», потом – званый обед у одного из братьев, вечером – сборы на нашей веранде.

Я пыталась хоть чем-то помочь свекрови по дому, но встретила два препятствия. Во-первых, всю уборку в доме она делала очень рано, задолго до того, как мы просыпались. Вторым же препятствием оказалась сама свекровь, которая наотрез отказалась от моей помощи.
- Ты еще гостья, я сама! – со спокойной решимостью кричала она на свой арабский манер, отбирая у меня из рук и возвращая в раковину грязную тарелку.
Я хотела бороться «до последнего», но Султан посоветовал сдаться:
- Ляля, если мама сказала «отдай», лучше отдай. Зачем тебе неприятности?

Неприятности мне действительно были ни к чему, и я прекратила напрасные попытки как-то поучаствовать в домашнем хозяйстве. Вместо этого я нашла себе другое, и кстати, более полезное занятие: стала самостоятельно учить арабский язык. Сначала все фразы и предложения переплетались для меня в один непрерывный словесный поток и это доводило меня до отчаяния. Но постепенно я начала узнавать отдельные часто повторяющиеся слова и с ними шла к мужу:
- Султан, что такое «хельуа»?
- Где ты это услышала?
- На веранде. Эта тетка уже три раза сказала «хельуа», и вчера тоже кто-то…
Султан улыбнулся:
- Это значит «красивая».
- Так… - я записала. - А что такое «шакла»?
- Шакра. Это переводится «блондинка». Кстати, «аюн зурук» означает «с голубыми глазами» - это так, на всякий случай. Ленка, а ты делаешь успехи!
- Приходится – ты же мне не переводишь.
- Неправда, я тебе говорил, что ты им понравилась. А что ты блондинка, ты и сама знаешь. Здесь вообще любят блондинок с голубыми глазами, это талон… как там говорят?
- Не знаю я… эталон?
- Да, эталон красоты у нас такой. Так что гарантирую – ты понравишься всем. И не приставай ко мне с подробностями, я тебе не переводчик. Лучше учи арабский и будешь сама все понимать, ты ж у нас языковатая…
Меня всегда удивляла способность некоторых людей выходить из затруднительного положения: не может быстро подобрать нужное слово – придумывает свое. Я засмеялась:
- Это что – «языковед» или «языкатая»? Такого слова нет.
- Значит, теперь будет… Учи, Лена, тебе же здесь жить.

Он говорил дело. Тем более, что у меня действительно была способность к языкам: со школы я неплохо знала немецкий, а в университете брала курс английского, и тоже довольно успешно. Мне нравилось учить языки; и жизнь упрямо навязывала мне теперь арабский. Не зная его, я не смогла бы работать, проще говоря, стала б домохозяйкой, как большинство из моих новых знакомых, приходивших к нам по утрам. Я представила себя этаким домашним комбайном, который целый день готовит, стирает, убирает, «пасет» детей и ждет с работы мужа. И с радостью встречает любую соседку, принесшую свежую сплетню. Бр-р… Нет, это явно было не для меня!

И я просто зубами вгрызлась в эту сложную арабскую абракадабру. Я завела себе пухлый блокнот, куда записывала все новые слова. Оригинальная арабская письменность - справа налево - при ближайшем знакомстве просто обратила меня в панику; поэтому я стала писать «их» слова «нашими» буквами. Как журналист ходила я теперь везде со своим блокнотом, который пополнялся не по дням, а по минутам. И вскорости я уже понимала некоторые фразы, а на кое-что даже отвечала при необходимости. Видя мои ранние успехи, новые родственники единодушно решили, что «Султан умеет выбирать – не только красивая, но и умная». Не скрою, когда муж, улыбаясь, говорил мне об этом, мне было приятно.