Уйти легко. Свои тридцать дней я буду проводить среди тех, кто мне был близок и дорог, не мной заведенное правило, не мне его оспаривать. Наверное, так придумано специально, чтобы такие как я поняли ошибочность своего выбора. Что будет потом, не знаю. Может и все круги ада, а в рай меня не пустят. Не сделал ничего хорошего, а желания недостаточно. Телефонов и почты там нет, и не будет, только вечное забвение, попытка кого-то сверху заставить таких, как мы осознать ошибка это или нет…
…Я стоял около подъезда и смотрел на несколько десятков человек, находящихся тут. Среди них были мои родственники, одноклассники, приятели из двора. Они чего-то ждали, а лица их были серьезны. Подъехал небольшой автобус и все стали садиться внутрь. Я последовал за всеми. Всеми, кто меня не понимал тогда, но кому я искренне хотел быть нужным. Вот прошла мама. Неисчерпаемое горе написано у нее на лице, я прикасаюсь к ней и понимаю, что это не фальшь. Теперь я могу понимать мысли людей. Родственники в подавленном настроении, ну может и не все. Кто-то, и правда рад, но кто, не хочу знать. Одноклассники, в своем большинстве, стараются не выражать эмоций. Впрочем, одна девушка, в подавленном состоянии и обвиняет себя. Пусть, я хотел бы ей сказать, что она почти не при чем, но не стану, да и не смогу. Все-таки подталкивать она всегда умела и своей жестокостью и просто сволочным характером. Вопрос куда. Пара приятелей со двора о чем-то оживленно общаются. Очень тихо, чтоб никто не слышал. Успеваю услышать только одну реплику. “Он просто е****ый. Так бы все и случилось, не сейчас, так позже.” Подумать только, только меня не стало, и тут же делают выводы. Вам бы мои проблемы. Хотя чего уж теперь, поздно. Второй кивает. Странно, как тебя затащили на этот “праздник жизни” Лешка. Мы же совсем не общались последнее время…
Тогда я обессилел от борьбы с окружающим миром, его жестокостью. Не мог я смириться с тем, что та, кого любишь, бросает, не смотря на все попытки вернуть, а лучший друг отворачивается от тебя, подозревая во всех смертных грехах, хотя ты и никогда ничего плохого ему не делал, даже мысль сделать вызывала отвращение. Остальные предают тебя забвению еще при жизни, будто печать смерти уже лежит на тебе и светится во всей своей мрачной красе. Отвернулись и родители, а может, просто не заметили замкнутости и депрессии и решили, что виновата во всем моя распущенность и начинающийся алкоголизм. Может, так было проще для меня, просто уйти, тихо, никого не обвиняя. Не хотел я, чтобы хоть кто чувствовал себя виноватым в этом моем решении и поступке. Только не те, кто мне дорог. Такого я им не пожелаю никогда, пусть даже и были обиды…
Автобус остановился, и люди стали неторопливо выходить. Некоторые поддались вперед и взяли черный ящик. Остальные неторопливо пошли вслед. На некоторых лицах застыла грусть и печаль, некоторые выражали уныние и скуку. Неужели они думают, что там я? Мне было непонятно, почему все связывают то, что в ящике, со мной, я же тут, рядом! Опомнился я только, как ящик стали бережно, будто там бомба, опускать в яму. Неужели это так теперь важно, после того как в морге это бренное тело бросали то на стол для вскрытия, то на холодный кафельный пол в углу обшарпанного подвального помещения. Заиграла музыка. Некоторые заплакали. Зря вы так, подумал я, но понял, что тоже плачу. Пошел дождь, но я не мог его почувствовать…
Некоторые думают, что это очень тяжело, оправдываясь, что те, кто делает этот выбор, слабые люди. Некоторые считают, что выход слишком прост и живут с этим дальше. Я же ничего тогда не испытывал, кроме страдания от жуткого ощущения одиночества и неприятия меня самыми дорогими мне людьми, сменяющееся чувством освобождения или исчезновением меня, как сущности. Но эти тридцать дней принесут мне не меньше страдания, перед тем, пока я покину привычный мир и попаду в ад. Но я сделал это не только для себя. Не хотел портить жизнь никому. Себе тоже…
Яму закопали. Не хочу называть ее могилой, страшно. Пора прощаться с собравшимися, не терзать же себя их горем вечно. Подошел к тем, с кем хотел бы поговорить. Мама, прости меня, я, конечно, зря все это затеял, но может, ты меня поймешь. Не плачь, не трать зря силы. Мне не легче тебя дается эта минута. Пошел дальше и увидел плачущую Светку. Не обвиняй себя, этим ты мне не поможешь. Вся жизнь впереди, а у тебя муж, скоро будут и дети и ты забудешь меня. Пошел к компании друзей и одноклассников, что сбились в кучу и пили водку из припасенных заранее стаканчиков. Суетливо говорили за упокой и еще что-то, видимо я пропустил. А ведь смешно, пьют те, кто при жизни совершенно меня забыл. Тут даже те, кому я делал много плохого, те, кого я не очень любил. Пришли все, кто узнал о случившемся. Спасибо хоть за это. Антон, вон стоит, думает, сколько же я ему должен уже три года и одновременно пытается отогнать эти мысли. Паша, напротив, считает, что зря не поговорил за день до того случая. Зря, у тебя ведь была защита диплома, а разговор бы не помог и ты сам это знаешь. Лешка растерянно улыбается, но думает совсем не о веселом. Глаза выдают. Всегда тебя любил за эту твою непосредственность и некую инфантильность. Не расстраивайся, ты мне плохого сделал меньше всех и даже скрутил меня, когда я хотел порезать себя тогда, летом. Спасибо, ты был для меня идеалом настоящего и лучшего друга. Андрей мрачен, а, впрочем, когда ты был весел? Ну ладно, мне пора, хотел мир посмотреть. Я взлетел над кронами деревьев навстречу дождю и ветру, последний раз окинул взглядом собравшихся внизу людей, стараясь запомнить их всех, понимая, что больше сюда не вернусь. Подумалось, что смерть это просто переход в иное состояние, чистая энергия души, которая еще мыслит, но уже другими категориями. Я улыбнулся этой мысли и полетел на закат.
2005 год.
www.arjanoff.narod.ru