- Ты любишь меня?
Странный вопрос. Долго не могу сообразить, что на него ответить. Молчу. А что мне сказать? Что было бы тем ответом, который оказался бы искренним и единственно верным в данной ситуации?
Нет, не то.
О чём-то совсем не том я думаю, мысли идут в неверном русле. При чём здесь ситуация, и при чём здесь искренность … Нет, лучше остановиться и вообще ни о чём не думать, всё забыть так как будто этого и не было.
Молчу, снова молчу.
Ну, что же ей ответить, господи! Что ответить, что ответить?
Я сомневаюсь. Тяжело. Очень тяжело. Не люблю сомневаться. «Эта мерзкая тяжесть в груди …» как там дальше, как же там дальше пел этот … Шевчук? Вспомнил. «Эта мерзкая тяжесть в груди убивает любовь». Что-то мне совсем не радостно от того, что я вспомнил эту строчку.
Не смогу так долго сидеть на одном месте, нет, снова не смогу ответить.
Я встаю, надо сходить покурить на крыльцо. Стараюсь не смотреть ей в глаза, когда ухожу. Хотя, что за чушь, какие у неё глаза! Я просто стараюсь не бросать взгляда в её сторону.
Выхожу из комнаты. Вслед слышу её голос, не успеваю разобрать слов, но знаю, что она снова спрашивает именно это. Словно нож в сердце. Вырываюсь на улицу, нет сил даже смотреть назад, туда где дом, комната, она …
Закуриваю, затягиваюсь. Дым влетает в меня словно джин в свою бутылку. Я весь напряжён, руки дрожат.
Медленно прихожу в себя. На горизонте заходит солнце. Красный диск, похожий на раскалённую сковороду, опускается куда-то за лес.
Нет, не могу расслабиться. Снова и снова вспоминаю эти её слова. Сколько раз мы с ней говорили? Почему она всё время спрашивает, почему женщины всё время спрашивают!
Да нет, не то. Почему я, почему я не могу ответить … почему я?
Опять молчу.
Неужели я так и не решил, неужели я так до сих пор и не решил? В это крайне трудно поверить, слишком трудно для того, что бы суметь признать всё это правдой. И в самом деле, может это всё только мой больной сон. Нет, даже если это и сон он не может быть моим, у меня не настолько больное воображение, это может быть только чужим сном. Но чей это сон? Может быть её?
Нет, что-то не то.
Курю, ничего не понимаю. Этот закат, пение птиц. Я словно снимаюсь в чёрно-белом, немом кино. Всё тусклое и блёклое. А пение птиц, как я узнаю, что оно есть? Наверное кто-то на чёрной табличке мелом пишет о том, что происходит вокруг меня.
Скучно и мерзко, на душе словно помойка.
Что я здесь делаю? Курю. Нет, не то, я не об этом … но о чём тогда? Действительно, что я делаю здесь стоя на крыльце своего дома, одной ногой за гранью безумия, другой на неизвестной земле реальности? Что я здесь делаю, когда она там…
Такое чувство, что вру самому себе … и не только себе.
Она, она там в комнате, ни о чём не подозревает, ни о чём. Я столько говорил ей о том, как тяжело сделать выбор, о том, как невыносимо трудно говорить о своих чувствах, когда чувствуешь, что этих самых чувств и нет, вообще нет … никаких. Как трудно объясняться в том, чего не испытываешь. Но нет, я вовсе не хотел сказать ей, что не люблю её, я люблю, вернее … люблю, но как-то очень странно, она близка мне, вернее приятна … или дорога.
Голова идёт кругом, взвинчивается будто стальная пружина, застывает и вдруг вся словно падает в бездну, похожая в этот момент на свинцовую болванку.
В душе пусто, там ничего нет, голая тревога, голый страх. Я пытался объяснить ей всё это, но …
Молчу, снова молчу.
Я докурил и вошёл в дом. Странно, не хочу к ней, хотя разве это странно. Пойду поем. Подошёл к холодильнику. Открыл. Полно еды. Нет, я не хочу есть.
Сел у телевизора. Новости. Кого-то убили, где-то, что-то подписали и открыли. Где-то дети, семьи. Там слишком быстро всё решают… нет, не хочу смотреть. Кино. Боевик, мелодрама, фантастика. Это так же бессмысленно как и всё остальное. Не хочу.
Читать. Встаю с дивана, иду к книжной полке. Книга. Когда начал, её читать, где закончил (закладок нет)? Ничего не помню. Не интересно не хочу читать. Держу книгу в руках. Тяжёлая, гладкая обложка. Положил на стол.
Что делать?
Слушать музыку. Кого, Кайли Минок, Мадонну, «Аквариум», «Кино», Розенбаума, «groove armada». Не знаю. Ничего не хочу.
Тошно. Опять молчу.
Так долго не может продолжаться. Кругом мусор: пол не мыт, на полках пыль. Надо убраться бы. Прямо сейчас, ведь не может же так всё продолжаться вечно, не может, я знаю, что не может, это было бы не справедливо. О чём это я? При чём здесь уборка, неужели не понятно, чего я на самом деле хочу. Говорить! Пора уже сказать ей, сказать ей всё, всё объяснить, всё. Я пойду и объяснюсь, так больше не может продолжаться, я просто не выдержу.
Встаю и направляюсь в комнату. Кидаю взгляд на зеркало – жалкое зрелище, но сейчас это не важно.
Вхожу.
- Ты любишь меня?
Молчу. Не выдерживаю, начинаю кричать.
- Ненавижу, ненавижу тебя. Сколько можно издеваться надо мной, сколько можно терзать меня. Прекрати, ты слышишь прекрати спрашивать меня об этом, если ты ещё хоть раз спросишь я … я убью, убью тебя. Прошу сжалься надо мной, я не выдержу больше, не спрашивай, разве ты не видишь – я не могу ответить, я слишком слаб, я не могу ответить на этот вопрос.
Кричу, хрипну. Начинаю плакать и опускаюсь на колени перед диваном, на котором лежит она.
- Ты любишь меня?
Это невыносимо.
- Ты любишь меня? – она спрашивает и чуть хрипит. Плачет? Что за чушь, просто, просто кассету заедает.
Я вскакиваю и прыгаю на диван. Хватаю диктофон и до того как он снова задаст этот чёртов вопрос кидаю его об стену. Он разлетается на мелкие кусочки.
Тишина. Плачу.
Поднимаю глаза. Тумбочка. Телефон.
Позвонить.