В зале слушателей набралось немного. В основном это были сухопарые старушки, которые ещё не потеряли интерес к скрипичному искусству.
Она вышла на сцену, прижала скрипку к подбородку и смычком тронула струны. Удовлетворённая, она опустила музыкальный инструмент и объявила: «Вивальди. Концерт ля минор со струнным оркестром. Партия скрипки».
И ушла, всей душой и ловкими руками в его мир…
Слушатели тоже вошли в этот перелив прекрасной музыки, некоторые замерли, прикрыв глаза, другие слегка раскачивали головой в такт льющейся со сцены мелодии.
Она играла другие мелодии на память почти час, потом устала, поклонилась, улыбнулась не многочисленным, но жарким рукоплесканиям, спустилась со сцены и начала укладывать скрипку в футляр.
- Петров, голосом и пальцем позвал Сергея директор дома культуры, - проводи Лидию Ивановну.
Сергей подошёл к ней и ухватился за ремешок футляра со скрипкой.
Встретив её вопросительные глаза, пояснил: «Я Вас провожу».
- Зачем, я сама, ведь она такая лёгкая, - возразила она.
- Директор приказал. Обещал премии лишить, если я не выполню его задания, - уже нарочито грозно, объявил он.
- Ладно, - равнодушно произнесла она, - делайте своё дело.
Он помог ей надеть пальто, и они вышли на улицу.
- Понравилось? - спросила она.
- Вроде бы да, но, честно говоря, я не знаток музыкального искусства. Давайте я Вас лучше до дому провожу, - оживился он.
- Я Сергей, - представился он
- А я Лида.
- А знаю, что Вы Лидия Ивановна.
Её уже никто давно, давно не провожал, и она согласилась, кивнув согласно головой.
Сели в метро и замолчали.
Она вспомнила свою жизнь, в памяти всплыло, как её мама привела в детскую музыкальную школу, где выбрали скрипку, как наиболее лёгкий и доступный их семейному бюджету инструмент.
Сначала на занятия ходила, как на каторгу, но, научившись извлекать мелодии, уже вошла во вкус, и с радостью спешила в эту школу.
Она была невзрачной девчонкой: маленького роста, невыразительным лицом, блёклыми волосами, тусклым взором из за невнимания к ней сверстников. Парни её не замечали, девчонки с ней не дружили.
Уже в восьмом классе она почувствовала потребность в любви, и жутко завидовала бесшабашным девчонкам, вокруг которых увивались такие же мальчишки.
После школы смогла поступить в консерваторию по классу скрипки.
Время бежало! Она была поздним ребёнком. Сначала ушёл из жизни по пьяни отец, затем скончалась и мать. Оставалась только старшая сестра, которая уже была замужем и жила от них отдельно.
Надо было на что-то дальше жить. Она обменяла свою двухкомнатную квартиру на комнату в коммуналке и скромно жила на вырученные от обмена деньги.
- Моя остановка, - сообщила она Сергею и поторопилась к выходу.
Уже на молчаливом эскалаторе вспомнила, как по окончании консерватории, её взяли в симфонический оркестр, предварительно выслушав и убедившись в её таланте. Там она до сих пор и осталась, но никогда не отказывалась на бесплатные концерты, как в этом доме культуры. Руководство этим беспощадно пользовалось.
Они вышли на свежий воздух и направились к её дому. Проходя мимо кафе, он ощутил неодолимое каждодневное желание.
- Может зайдём, - предложил он ей. Она согласилась, поскольку бывала там только с такими же одинокими подругами, как и она.
- Что тебе, - спросил он.
- Чашечку кофе и пироженое.
Он заказал себе кружку крепкого пива, жадно ухватился за неё дрожащими руками и отпил первые три глотка. Обратил внимание, что она смотрит на его руки.
- Вчера у приятеля был день рождения, вот и перебрали слегка, - невозмутимо соврал он.
На самом деле он пил уже каждый день. Днём позволял себе пиво, а к вечеру привычно брал бутылку водки и, выпивая её, заваливался в никогда не застилаемую постель.
Лет 15 назад он был преуспевающим художником. Даже была одна его персональная выставка, отмеченная в печати лестными отзывами. Появились друзья, поклонники его таланта.
Успех на широкую ногу был отмечен в ресторане. Потом ещё раз уже в меньшей компании. Далее понеслось …
Домой он уже трезвый не приходил. Жена встревожилась, устраивала ему сцены, но он уже не мог вернуться в прежнюю жизнь. У него стали дрожать ладони, и кисть уже не слушалась его руки. Он начал на бульваре продавать свои картины, порой за бесценок.
Жене, в конце концов, это надоело.
- Развод, - жёстко заявила она. Он, согласясь, склонил голову, понимая свою вину. Так он оказался в коммуналке. Какое-то время оставалось средств от продажи его картин. Когда была продана последняя, то надо было думать, как жить дальше. Рисовать больше он уже не мог. Походил в поисках работы по разным организациям, предлагая себя в качестве рисовальщика афиш. Это он ещё мог делать. Кое - где взяли, в добавок устроился и дворником.
- Ты женат, у тебя есть дети?
Вопрос её вывел его из воспоминаний.
- Развёлся, но двое моих девочек стали уже взрослыми.
- А я никогда не была замужем, но сына всё же родила, у меня даже внучка есть.
Она вспомнила тот случай, когда её жизнь переломилась. Тогда ей было уже за 30.
- Тебе замуж давно пора выходить, - насаживалась на неё сестра, - и надо родить хотя бы сейчас, пока не поздно.
Да никто не берёт, - жалостливо отвечала она.
- Тогда хотя бы роди!
- Ты думаешь, что это так просто?
- Дура ты, Лидка!
И телефон умолк.
Пошла с горя с такой же подругой в ближний ресторан. Выпили по рюмашечке, другой. Пожаловались друг другу на свою одинокую судьбу.
Народ пьянел от выпитого. Голоса становились всё громче. Музыка тоже усиливала свои децибеллы. Наиболее хмельные мужики начали приглашать дам на танец. К ним тоже подошли два качающихся мужичка.
- Дддевочки, но нельзя же так скучать, давайте потанцуем.
Подруга отказалась.
- А я пойду, - вспомнив слова старшей сестры, произнесла в душе тогда она.
Она не стала выбирать, а пошла с тем, кто первый подал ей руку.
- Кем работаешь? - первый начал разговор он.
- Скрипачкой в симфоническом оркестре.
- Ух, ты! Творческая интеллигенция, значит! Никогда ещё не общался с творческой. А я простой инженер на заводе, - уныло добавил он.
Мужчина ещё о чём-то сумбурно говорил, спрашивал. Она коротко отвечала ему.
Теперь он уже не отставал от неё, изредка возвращаясь к своему столику, чокаясь с приятелем и выкуривая очередную сигарету.
- А у тебя ещё очень крепкая талия, - проводя по её фигуре обеими руками, - заметил он. – А, вот, с лицом надо что-то делать, умело применять косметику.
- Я ей не пользуюсь.
- А зря, так никогда замуж не выйдешь! Он обратил внимание на отсутствие каких либо колец на её пальцах, когда первый раз пригласил её на танец.
- Ну и что, я не хочу врать! Мне и одной хорошо, - солгала всё же она и отвернула голову.
– Мне пора домой, - глухо сказала она и попыталась освободиться от его объятий.
– Давай я тебя провожу.
Она смолчала.
Из ресторана вышли вместе. Стояла ранняя весна, снег ещё лежал на маленьких газончиках.
Его качало, она едва удерживала его.
- Слушай, один я такой не доеду, - может, ты меня проводишь?
- Куда тебе?
Он назвал станцию метро.
- Да тебя такого ещё могут не впустить и сдать в милицию.
- Да, - обречённо, выдохнув перегар, признал он. – Что же делать?
Она немного помешкалась, но потом в ней проснулась женская заботливость.
- Вот что, идём ко мне, я тут рядом живу, диван я тебе предоставлю, а сама в кресле пересплю.
- Иддёт, - заплетающим голосом согласился он.
Открыв входную дверь, она пыталась как можно быстрее протолкнуть его в свою комнату, но любопытная соседка, услышав непривычный шум в коридоре, выглянула из кухни и, увидев происходящее, ехидно улыбнулась. Такого ещё ни разу не было.
Включила свет. Сняла и повесила своё пальто, помогла раздеться ему, усадила в кресло. Разложила диван, постелила свежую простынь, в изголовье бросила единственную подушку. Помогла ему расстегнуть рубашку, брюки и носки он снял сам, и завалился боком на диван.
Она заботливо укрыла его одеялом. Он что-то пробубнил и затих.
Сняла с себя верхнюю одежду, открыла шкаф, выбрала себе спортивные брюки и лёгкую блузку. Достала плед и бросила его на кресло. Выбрала любимую книгу стихов, включила ночник, выключила верхний свет и, усевшись в кресло, укрылась тёплым пледом.
Утром проснулась оттого, что на неё кто-то пристально смотрел. Она открыла глаза и посмотрела в сторону взгляда. Там на диване боком к ней лежал вчерашний знакомый Валентин и жадным взором всматривался в неё.
- Иди ко мне, голубка, - манящим и властным голосом попросил он её.
Всё смешалось в её сознании. Ей не позволяла женская гордость пойти навстречу на зов его любви, но вспомнив вновь слова сестры, она переломила себя, собралась духом и, сумевшись перейти на шутку, насмешливо спросила: «А ты не будешь кусаться?».
- Я не мартовский кот и не буду держать тебя в загривок зубами, - серьёзно ответил он.
- Отвернись.
Она разделась и легла рядом. Он ухватил её тёплыми руками, ласково погладил её тело. Какое-то природное блаженство охватило её. Она потянулась к нему. Он снял трусы и его член начал биться об её тело. Потом он сбоку, удерживая её на спине, пытался ввести его в неё. Не получалось. Тогда он рывком поставил её на колени, и осторожно вошёл сзади. Получилось. Она почувствовала, что что-то лопнуло у неё внутри, стало нестерпимо больно, но она стерпела, уткнувшись лицом в подушку.
- Вот мой рабочий телефон, - одевшись, сообщил он. – Звони только на работу, дома зверь - жена. Она записала ему свой.
Они несколько вечеров встречались у ней, но он всегда уходил на ночь домой. Но однажды в выходные он остался до утра, поскольку жена уехала к матери в деревню.
Проснувшись, она ласково всматривалась в черты его лица.
- Сейчас он мой, пусть даже есть и его жена, но сегодня он принадлежит мне, и я люблю его.
- Ты ****ун, - , находя подходящее слово, спросила она его серьёзно, когда Валентин проснулся.
- Да, а что тебе от этого плохо.
- Да нет, даже очень хорошо. И она прижалась к нему всем своим телом.
В каждый следующий раз после сладкой любви, он одевался и уходил домой.
- Останься до утра, прошу тебя, - горестно произносила она.
- Не могу, - также грустно отвечал он, - у меня жена – зверюка.
Постепенно их отношения стали затихать.
Через какое-то время она стала замечать, что у неё исчезли месячные.
Обратилась к врачу.
- Да, вы беременны, - сообщил после осмотра он. - Поздравляю, у Вас будет ребёнок.
У неё сжалось сердце, какой-то горестный комок закатился в её горло, но в сознании всплыли слова её старшей сестры:
« …родить тебе надо, пока не поздно». И уже с гордым лицом она покинула медицинское заведение.
Впервые позвонила на работу ему. Там сообщили, что он уволился, но дали домашний телефон. Она долго переживала, но вечером всё же позвонила. Встретил её женский голос.
- Можно Валентина к телефону, - жалостливо попросила она.
- А Вы кто будете?
- По службе мы знакомы, - соврала она.
- Он же уволился, кто Вы? Он ушёл к другой женщине. И забудьте этот телефон. Трубка молчаливо загудела.
Позвонила сестре. Та сначала огорчилась новостью, но потом развеселела: «Лидка, ты всё же молодец! Выполнила моё желание!».
Соседка по квартире, увидев разбухающий её живот, тревожно спросила: «Ты что, рожать что ли собралась?».
- Да, - ответила она, - это моё женское право.
- Так он же орать будет.
- Жалуйтесь в милицию, - впервые резко ответила она.
Родился мальчик. Сестра поначалу помогала ей. Рос он, научился и лепетать по своему. Соседка, не имевшая детей, тоже со временем привязалась к нему. Один раз Лида увидела, как она трепетно прижимала его к своему телу.
Сын вырос, кончил школу и институт, женился. Ушёл жить к своей жене. Родилась внучка. Она поспешила к ним, радуясь такому родному живому комочку.
Но со временем почувствовала отторжение матери свекрови, которая не хотела делиться своим счастьем. И поняла, что она лишняя в этом доме. Звонила сыну на работу, жаловалась на отношение к ней, но он ничего не мог сделать. По выходным он с охотой выходил погулять с дочерью. Звонил с автомата на улице матери, и они встречались.
Когда девочка подросла и научилась говорить, он, указав на мать, сообщил, что это её бабушка.
- Так не бывает, - серьёзно возразила кроха. - Мама одна, папа один и бабушка тоже должна быть одна.
- Тогда я буду для тебя тётей, - удивляясь рассудительности девочки, жалко молвила вторая бабушка.
- Тётей можно, тёть много бывает. И они подружились.
Лида очнулась от воспоминаний. Сергей курил, погрузясь тоже в своё.
Взглянула на его лицо.
- А он ничего, симпатичный, - отметила она про себя, и желание рядом иметь любимого мужчину непреодолимо навалилось на неё.
- Закажи мне бокал красного вина, - вдруг вырвалось у неё.
Сергей засуетился, позвал официанта. Себе попросил ещё кружку пива.
Они сидели, всё чаще присматриваясь друг к другу.
- Хочешь увидеть, как я живу, - резко бросила она. – Тут рядом, - уже мягче добавила Лида.
- Конечно, - оживился он.
Сергей расплатился, и они вышли на улицу.
- Подожди я сейчас. И он привычно зашёл в гастроном. купил бутылку водки и уложил её в свою сумку. На выходе замешкался, что-то вспомнил и у ближайшего цветочного киоска купил ей алую розу.
Она зарделась от смущения.
- Спасибо, - тихо молвила она и взяла его под руку.
Дома Лида уже не стеснялась, громко разговаривая с Сергеем. По коридору прошлась любопытная соседка, искоса взглянув на Сергея.
Они устроились на кухне. Лида приготовила ужин и села рядом за стол.
Сергей вытащил бутылку водки и вопросительно посмотрел на свою знакомую.
- Будешь?
- Я никогда не пила её.
- Ничего, немножко даже полезно, как утверждают врачи.
Она достала стаканы и попросила: «Мне чуть-чуть только».
Сергей налил ей полстакана, себе по привычке почти полный.
- Запей только сразу водой, - посоветовал Сергей и налил ей из под крана кружку воды.
- За знакомство!
- Да, - ответила она.
Чокнулись, выпили, поковыряли вилкой в тарелке.
- Ой, как голова кружится, я сейчас упаду.
Сергей взял её за плечи и повёл в комнату, уложил её нераздетую на диван и ласково укрыл одеялом. Сам вернулся на кухню, допил остатки водки, уложил грязную посуду в раковину. Зашёл в комнату, выключил свет, уселся в кресло и привычно погрузился в хмельной сон…
Утро… Она проснулась первая. Разделась, привычно расстелила постель, улеглась боком к нему и с женским любопытством начала рассматривать его.
- Он всё же добрый, не смотря на то, что пьяница, - пронеслось в её голове.
Серёга зашевелился под действием её взгляда, очнулся и открыл глаза.
- Иди ко мне, - уверенным голосом произнесла она, понимая, что это последний шанс, чтобы не остаться в одиночестве.
Он смутился, снял с себя верхнюю одежду, оставаясь в майке и трусах.
Осторожно лёг рядом с ней.
- Сними майку, - потребовала Лида.
Он снял, она прижалась к его груди и тихо спросила: «А ты смог бы полюбишь меня?».
- Уже полюбил, и даже очень, ведь у меня, кроме тебя никого нет, - ответил он и нетерпеливо прижался к соскам её груди.
Возбуждение охватило его. Он резко ухватил её фигуру, встав на колени, и положил её ноги на свои плечи. Пытался войти в неё, но ничего не получалось.
- Извини, у меня более 20 лет не было мужчин, - вылилось у неё.
- Возьми меня сзади, - вспомнив предыдущий опыт, тихо попросила Лида, и встала на коленки.
Он осторожно вошёл в неё и затрясся от возбуждения. Она почувствовала его член, и жидкость хлынула в её пещерку.
- Ой, мама – мамочки! – вырвалось почти криком у неё. И уже тише добавила: «Вспомнила, вспомнила, вспомнила….
Утром они ласкались.
- Ты придёшь ко мне ещё?
- Обязательно, ведь я искренно люблю тебя.
В наступивший день он уже не пил, но вечером его перехватил приятель по подъезду дома.
- Давай выпьем что ли, - предложил он, - у меня сегодня день рождения, никого нет, даже жена со мной за стол не сядет. Серёга уважал своих знакомых по пирушке.
- Успею, - взглянув на часы, подумал Сергей. Зашёл в его квартиру, выпили. Потом ещё добавили. Утром, проснувшись у него на ковру, он с ужасом вспомнил, что не зашёл к ней.
Лида ждала его тем вечером, но он так и не приходил. Проплакала всю ночь, так и не уснув. На следующий день вечером впервые с горя за свою жизнь взяла бутылку водки, и напилась. Еле добралась до дивана…
Вечером следующего дня Сергей позвонил в дверь её квартиры. Открыла соседка.
- Лидия Ивановна дома? - спросил он.
- Вроде бы да.
- Можно к ней зайти?
- Проходите, - пытаясь быть равнодушной, поджав губу, ответила её соседка, узнав недавнего пришельца и сняла цепочку.
Он вошёл в её комнату.
Там было темно. Он включил свет и увидел её, лежащую на диване в неснятой одежде. Рядом на тубарете стояла раскрытая бутылка водки.
Он выключил свет, наощупь нашёл кресло, привычно откупорил свою бутылку водки, и выпил почти всю.
Утро. Темень стремительно уходила, уступая место свету следующего дня.
Каков он будет для них двоих! Хотелось, чтобы они были вместе. Ведь два одиночества, соединённые вместе – это уже не одиночество.