Пустоты не вызывают привыкания.
Немного болит голова. На глазах полопались капилляры. Но ничего. Бывает.
Этот мир фонит. Вокруг меня взрываются звезды, умирают люди, исчезают цивилизации. Но я изолирован. Я вне структуры.
Знаю. Где-то глубоко за пределами солнечной системы есть шест. Он имеет начало и имеет конец. Гигантская конструкция легкой стали, обрамленная мириадами сигнальных огней. У неё существует своя эллипсоидная орбита. Она описывает собой всё сущее и имеет тенденцию к расширению в соответствии со скоростью роста вселенной. Это внутри каждого из нас.
Шест придумали люди. Туда легко может попасть каждый подросток прямо из собственной комнаты, но Вояжер не долетит никогда.
К его началу слетаются все модули. Там укомплектованы земные события: гипотезы, теории, произведения искусства, надежды. Люди собираются у самого начала шеста и наблюдают за транспортировкой. Модули постепенно удаляются в даль по специальным колеям, растворяясь в небытие и, вероятнее всего, постигая смысл. Только я сижу на конце шеста. Спиной к бесконечности. И в этом вся проблема. Я вижу, как модули сжимаются в пути. Не выдерживают давления.
Существует полоса белая. Это когда девушки тебе улыбаются, незнакомые люди за сущие пустяки платят деньги, а асфальт под ногами не такой твердый. Есть черная: никто не улыбается, асфальт твердый, а на новые ботинки нет денег. Все это нормально. Все это в порядке вещей. Я иду по роялю. Черная-белая-черная. И мне все понятно. А здесь пустота. Бессмыслица. Чувствую себя одинокой планетой. Я понимаю – если я во вращении значит, где-то есть моё солнце. Но я не вижу. Где ты…? Моё солнце.
Ладно.
Мне нужен город.
~I~
Этот свет – лишь солнца тень.
Данариана.
Городская площадь. Утро.
По улицам гуляет легкий трупный запах. С севера и с юга стоят постовые, вооруженные винтовками.
Все уже давно разошлись. Видимо доселе удивительный и необычный акт справедливости больше никого не поражает своей жестокостью. Беспокойные толпы теперь редкое явление. Сегодня люди гораздо чаще проходят стороной, лишь тихонько перешептываясь между собой: «Так и надо; вот теперь порядок; мне его совсем не жалко». И так далее.
Памятник этот поставлен в честь царя Владимира-Справедливого, в году 2018. Медное изваяние одели в легкое драповое пальто. Одна рука в кармане, другая выброшена вперед ладонью вверх. Именно к её большому пальцу привязывают пестрые шелковые галстуки, на которых вешают чиновников. Коррупции сказано «нет!». Такая статуя есть в каждом городе.
Двое мужчин разговаривают между собой.
- Извините, пожалуйста. Кто это? Лицо никак не могу разглядеть. – Немного щурясь, спросил субъект в потертом синем пиджаке.
- Министр образования. – С некоторым безразличием ответил второй.
- У-у. Наверное, много украл.
- Много. Государством были выделены деньги на поставку оборудования в школы регионов. А он от каждого нового перечисления отнимал процент. Вышло что-то около двадцати миллионов.
- Двадцать миллионов. – Заворожено повторил синий пиджак.
Второй мужчина кивнул. Достал пачку сигарет. Закурил.
- А меня Константин зовут. Профессиональный художник я.
- Очень приятно. Георгий. Учитель младших классов.
После этих слов Константин понимающим взглядом окинул стоящий позади Лексус 11-ого года.
- Солидно. Генетику всякую деткам преподаешь?
- Угу.
- Я раньше тоже учителем хотел стать. – Мечтательно начал Костя. - Но…, в общем, сам понимаешь. Тогда все было по-другому.
- Понимаю. – Георгий не отводил взгляда от повешенного. Всё смотрел на него, и казалось, думал о чем-то сугубо личном.
Еще минуту они молчали. Над медной виселицей, беспокойно каркая, кружили бесконечные стаи воронов.
- А ты что здесь стоишь? – Несколько надменно поинтересовался учитель младших классов.
- Я? Да вот… картину хотел написать. Для истории, так сказать. Предкам.
- Понятно. Соболезнующий, значит.
- Да. Думаю это все не правильно. Можно было бы…
И не успел он этого договорить, как раздался глухой выстрел. Второй мертвец на площади коснулся земли быстрее, чем гильза ударилась о бетонную поверхность. Бум. Стрелок размял затекшие пальцы, шею. Приготовился к новому ожиданию. До смены осталось еще 4 часа.
Жора сделал последнюю затяжку и бросил светящийся окурок прямо на труп художника. Потом он достал ключи от машины. Сел в свой Лексус и спешно отправился домой, к жене. Ведь к завтрашнему дню надо проверить целую кучу тетрадок.
В это время из-за угла на красном велосипеде выезжал Аркаша. Семнадцатилетний абитуриент.
Он молниеносно пронесся по площади. Переехал еще теплый труп художника. Резко затормозил. Затем слез с велосипеда и дважды пнул пресловутое тело. Достал рогатку и с ожесточенной физиономией пальнул по висящему министру. Попал.
И только он сделал это, как в ту же секунду почувствовал у себя между глаз холодок сорок пятого калибра. Секунду спустя из-за пистолета выглянули погоны болотного оттенка. Фуражка. А там и лицо показалось. Преданное такое лицо.
- Почему не в школе? – Механическим голосом спросило лицо.
- Это… так лето же.
- Почему не в школе?
- Учительница заболела. – Не растерялся Аркаша.
Человек в погонах отработанным движением спрятал пистолет. Выбросил велосипед в реку. И отправился до первого лекционного зала, прихватив за шиворот несчастного абитуриента.
В аудитории было достаточно много «студентов». У всех между глаз говорящие кружки от дула одного и того же пистолета. Все хотели учиться.
Зато преподаватель прибывал в наилучшем расположении духа. Бородатый старичок в старенькой безрукавке буквально носился по кафедре, распространяясь о весьма странных вещах:
«Этот обрывок древнего манускрипта, дамы и господа, чудом сохранился до наших дней. И это еще одно подтверждение существованию золотого механизма справедливости. Здесь как вы можете наблюдать, имеются надписи. Одна из них гласит: “Не убий”! Таким образом, квазибоги в которых верили предыдущие поколения, наводили своих послушников на путь истинный. Они словно бы говорили людям: «Не надо убивать, мстить и тому подобное. И не потому что это плохо или хорошо. Просто не вмешивайтесь в естественные природные механизмы, и справедливость восторжествует, так или иначе». Сегодня я могу смело утверждать, что всякое ощущение несправедливости является мнимым и может быть вызвано у индивида лишь в случае необъективной оценки окружающей его действительности. Мир по своей сущности автономен, а иначе как ему существовать без человека?
Некоторые чертёжники в своё время изображали механизм небольшим предметом прямоугольной формы, цвета солнца, буквально доверху напичканным платиновыми шестерёнками…»
~I~I~
Полюбить человека по-настоящему значит заразить его своей судьбой.
Зазвонил телефон, и пальцы сразу же перестали стучать по клавишам. Я оглянулся в поисках трубки.
- Да? – Ответил я, перечитывая написанное.
- Это 5555-307/3? – Спросил меня голос. Он был такой далёкий. До того переполненный безразличием и холодом, что даже мне стало его жалко.
- Верно.
- Я покупаю идеи. Продадите что-нибудь?
- Простите, что? – Удивленно переспросил я.
- Идеи.
- Извините, не понимаю.
- Ну, вы же писатель, разве нет?
- Эм… я менеджер на предприятии.
В трубке послышалось бормотание и шелест каких-то бумаг.
- Удивительно… у меня по картотеке вы эссеист. Павел Огневицкий, верно?
- Да нет же. Я менеджер, зовут меня Алексей Огорёв. Вы что-то путаете.
- Видимо. Ну что ж. Извините.
- Да, ничего.
Немного шокированный я положил трубку. Всё. Короткие гудки.
После этого я закрыл документ, сохранив под названием «Чушь от 24.02.05». Потом потянулся и медленно подошел к спящей на диване девушке. Осторожно сел возле неё. Наблюдаю.
Во сне она улыбалась. В тот момент мне показалось, что если я её разбужу, то это будет самым дерзким преступлением за всю историю человечества. Разбужу и всё: тут же из самой ужасной тюрьмы выпустят всех иракских боевиков, что бы только изолировать меня от общества.
Её маленькое нежное тельце то и дело тихонько вздыхало и, наверное, видело цветочные сны. Свет из окна на девичьих плечах делал её волшебной и недосягаемой.
Завороженный я мог только смотреть. И молча думать:
«Как было бы замечательно отделить от неё этот божественный аромат прекрасного и невинного. Эти маленькие огоньки в глазах. Так пьянящую искренность. Ведь их я смогу любить вечно.
А плоть пусть остается на пользование похотливым животным. Они могут делать с ней все, что угодно и это будет напоминать лишь удар переносицей по, идущей на полном ходу, подводной лодке. Отчаянный и до боли в висках бессмысленный.
Жаль. Это невозможно. А это значит…»
- Кто звонил? – Еле слышно пробормотало моё солнышко.
- Какой-то мертвец идеи покупает.
- Чего? – Она потирала глазки.
- Ошибся номером кто-то.
Я набрался смелости и коснулся её маленького ушка.
- М-м…
- И знаешь что?
- Что?
- Я люблю тебя.
- А я есть хочу. – Совсем по-детски сказала она.
- Девочка моя. У меня ничего нет. Пойдем куда-нибудь?
- Конечно. Только проснусь.
Она встала. Сладко потянулась и отправилась в ванную комнату. А я, чтобы скоротать неизбежные минуты одиночества уселся в глубоком кресле. Нарашарил рукой пульт. Включил телевизор.
По ящику показывали рекламу. Очередной ролик заканчивался словами: «Прекрасный, стойкий цвет. Без летального исхода!»
Затем кадр быстро сменяется. Начинается новый ролик:
На кухне сидят двое. Пожилая женщина и очевидно её дочь. Женщина с предсмертным ужасом на лице держится за брюхо. Тут подходит заботливая дочка с красивой упаковкой кефира и говорит: «Кушай, мама, активию. Каждый день! И все будет как у меня!». И одним лихим жестом она показывает весь пищеварительный тракт. В ответ мама из последних сил встает со стула и начинает жестоко избивать собственное чадо дверцей от холодильника.
- Что-то не так?
- Все окей. День сегодня необычный.
- Ну, что. Я готова!
- Отлично, поехали.
Повез я её в небольшой ресторанчик на углу сорок пятой авеню и Ленинского переулка. Кормят там сносно. Официанты натуралы, а морды бьют только с разрешения. В общем, милое заведение. И музыка там преспокойная.
Мы заняли столик в самом углу. Вовсе не из конспирационных соображений. Просто нам было интересно наблюдать за людьми, не привлекая лишнего внимания. За их беседами и ссорами. Ведь это всегда интересно.
Однако сегодня мы не увидели ни единого нонсенса или скандала. Всё было в высшей мере естественно и понятно. Как дождик весной.
Вскоре к нам подошел учтивый официант лет тридцати с чрезвычайно невозмутимым лицом. Через одну его руку было перекинуто белое полотенце, а другая протягивала нам меню. Мне показалось, он был похож на итальянца. Или грека.
- Добрый вечер. Что будете заказывать?
Я тупо уставился в картонку и что-то пробурчал про салат, апельсиновый сок и мясо с овощами. Что же касается моей спутницы, то она выдала столь длинный монолог, показавшийся мне поначалу обыкновенным перечислением пунктов меню, что я уже было начал сомневаться в его серьезности. А нет. Голодная.
Когда официант закончил записывать в свой блокнотик наши прихоти, он повернулся ко мне и совершенно естественным тоном задал вопрос.
- Подать горячим и всё перемешать? – Он сделал круговое движение руками, словно размешивал гипотетический борщ.
- Да нет. Я бы предпочел по отдельности.
Признаюсь - растерялся. А наш услужливый друг было задумался. Можно подумать, мне надо было ответить: «Да! Как всегда!».
- М-м, как господин пожелает.
- И мне тоже по отдельности! – Спохватилась моё солнце.
- Разумеется. Конечно же.
Он ушел. Мы остались наедине.
- Странноватый какой-то. – Шепнула она мне.
- Не говори. Впрочем, я сегодня уже таким мелочам не удивляюсь. Подумаешь, хотели подать салат в апельсиновом соке.
Прошло десять минут. Мы сидели и пили горячий каркадэ и ждали когда принесут еду. Говорили, улыбались друг другу. Вспоминали былое. Короче говоря, делали все, что бы только время пролетело как можно незаметнее.
И вдруг к нам подходит все тот же официант и говорит, что меня хочет видеть шеф-повар. Срочно.
Я извинился, оставляя девушку наедине с собой, и последовал за официантом. На кухню.
Там царил настоящий хаос.
Жар. Дым. Люди в белых одеждах бегали из стороны в строну с бесчисленными подносами на руках. Все что-то кричали. Все куда-то спешили. И казалось, здесь нет места контролю. Но стоило присмотреться внимательнее, как глаз тут же вылавливал то и дело мелькающий в белом тумане колпак шеф-повара и его размашистые движения руками.
Он тоже заметил меня. Махнул рукой, мол, погоди минуту, сейчас подойду. Сам видишь, какой у меня завал.
Я кивнул.
Повар оказался человеком исполинских размеров. С густой черной бородой, добрыми глазами и большим тесаком. И самое важное: с совершенно девиантным поведением.
Подойдя ко мне, повар поздоровался. Грубейшим образом схватил меня за шкирятник и потащил в кладовку. Там дважды плашмя ударил меня по лицу своим тесаком. После чего приставил его лезвием к горлу (само собой моему) и сказал:
«Как движение прогресса убивает в программисте философа, так в тебе спешка убивает писателя. Не спеши!
Прочитав две строки от классика, в твоем сознании отражается множество ярких страниц. Образы. Ассоциации. Не переноси эти страницы на бумагу. Ведь это и есть дилетантство.
Учись расставлять ловушки. Пусть твой читатель ловится на них, пусть эта ловушка взорвется немыслимым фейерверком в его глазах. Учись завораживать словом, а не книгой»
Его диалог прекратился и живое лицо повара, доселе выражавшее полную палитру эмоций, вдруг застыло. Никакого движения. На мгновение мне даже показалось, что он не дышит. Будто кто-то по ту сторону экрана взял пульт и попросту вырубил его.
Медленно, осторожно я постарался высвободиться.
Бесполезно.
Но потом, спустя некоторое время, его уши вдруг зашевелились, точно вылавливая радиоволны в эфире, а глаза вновь наполнились жизнью. Он убрал нож от моего горла. Дружески похлопал по плечу. Пожелал приятного аппетита. И, мне кажется, уходя, пробормотал себе под нос что-то вроде.
- Фух! Теперь намного легче!
Зато за столиком все было в полном порядке. Моя спутница уплетала за обе щеки. А напротив мирно плавали овощи в апельсиновом соке.
- Ой, а что это у тебя щечки красные?
- Меня смутили. Собирайся, мы уезжаем. – Быстро ответил я.
- Но я…
- В другой раз покушаешь. Завтра. Всё, давай. Поехали.
Мы сели в машину. Она пристегнулась.
- Куда тебя отвезти. – Голосом полным надежды спросил я.
- Домой.
- Хорошо.
Разговор никак не клеился. Следующая фраза прозвучала только спустя двадцать минут после первого поворота.
- Ты сегодня сам не свой. – Осторожно спросила она. Это звучало именно как вопрос.
- Да, извини. Сначала какой-то мужик звонил. Называл меня псевдонимом, о котором знаешь только ты. Реклама по телевизору. Потом этот повар.
Но не успел я закончить, как моё солнце начало страшный бунт. На четвертом светофоре выяснилось, что я везу её прямо домой. К себе.
А я и не заметил. Честное слово!
Что ж. Поехали назад.
~I~I~I~
Бог создал человека лишь потому, что человек создал бога.
Черная пантера выскочила из своего логова и прогнала весь свет за линию горизонта. Её бездонные глазки засветились на небе мириадами звезд.
В городе наступила туманная ночь.
Уже поднимаясь по лестнице, я встретил в подъезде соседа Сашку. Пятнадцатилетнего мальчишку. Саша затаскивал в квартиру огромный красный велосипед и широко улыбался.
- Здравствуйте.
- Привет. Что, развел родителей наконец-то на велик?
- Нет! Что вы! – С ужасом в глаза запротестовал мой сосед. И с гордостью добавил. – Сам купил!
- Да? Где ж ты деньги взял? – Недоверчиво улыбнулся я.
- Сегодня днем звонил какой-то псих. – Задумчиво начал он. - Купил все мои идеи. Заплатил 250 баксов. Впрочем, больше они не стоят.
- А-а-а… ясно. Ну, я пошел.
- До свидания.
Не буду об этом думать. Времени у меня и так оставалось ровно на то, чтобы быстро поужинать и отправиться на ночную работу. Ведь только там я мог действительно расслабиться, нормально пообщаться с людьми. Без всяких там цацков. Просто почувствовать себя маленькой пчелкой среди большого роя таких же работяг. Не буду думать.
На джампере все было как всегда. И это радовало.
Сегодня по плану мне надо было укомплектовать и установить на старт двенадцать модулей.
Сказать по правде, после всех происшествий я немного устал и был не прочь немного вздремнуть. Но это работа нисколько не отличается от основной. И дело даже не в деньгах. Так что сегодня я с двойным усердием укладывал комплекты на старт, заботясь о том, чтобы все было идеально. Я работал, и думал о том, что следует влюбиться. Может быть даже по-настоящему. Может быть даже в солнце.
Когда все было закончено и модули отправились к шесту, я стоял и тупо пялился в небо.
- Как думаешь долетят? – Спросил меня Петр Иваныч. Тоже грузчик модулей на джампере.
- Знаю… что нет.
- Так что же. Мы тут все без вектора работаем? – Усмехнулся он.
- Выход так. – Меланхолично отозвался я.
- Нет, друг мой. Мы созданы, чтобы верить. Так что давай уж. Выполняй свою основную функцию.
Договорив, он почему-то громко засмеялся.
А я вытащил носовой платок. Смачно высморкался. И помахал им вслед улетающим модулям.
… а может, я верю?