Я О С Т А Ю С Ь.
Роман.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Начинает виолончель. Голос её -
пурпурный сафьян в мерцании свечи.
Тягучие, медлительные звуки. Они едва слышны,
словно обитают в самой последней комнате
длинной-длинной анфилады.
"ПРИЛЕТАЮ В САНКТ ПЕТЕРБУРГ В СУББОТУ УТРОМ УЖАСНО СОСКУЧИЛАСЬ ОБНИМАЮ И ЦЕЛУЮ = КАТЯ"
Такую телеграмму получила Лера в пятницу.
Выходя из лифта, она столкнулась с заспанным бородатым юношей. Он заглянул в клочок бумаги и спросил:
- На каком этаже двадцать пятая, будьте любезны?
- На седьмом.
- Спасибо.
Наверняка, студент, которому приходится продавать свой сладкий утренний сон за гроши разносчика телеграмм, подумала Лера, и тут до неё дошёл смысл их короткого диалога. Да это же моя квартира - двадцать пятая!
Она кинулась назад к лифту, но тот уже останавливался где-то наверху, вероятно, на седьмом. Лера нетерпеливо нажала на кнопку вызова несколько раз, будто это могло ускорить его прибытие.
Поднимаясь в ужасно медленном старом лифте, она сообразила, что проще дождаться студента внизу. Хотя, нет, так будет всё же быстрее. На полминуты, но быстрее... А вдруг он решит спуститься пешком?..
Нет, вон стоит перед дверью и терпеливо ждёт, когда ему откроют, и вертит в руках сложенный вчетверо листок. Лере хотелось схватить его прямо через решётку: что в телеграмме?!
Сонный студент не сразу понял, что с ним собираются сделать, а Лера тянула его в лифт.
- Это же мне. Мне телеграмма. Двадцать пятая - это моя!
- Что ж Вы сразу не сказали? - И он полез в карман за карандашом. - Документы у Вас есть?
- Да я - Валевская! Из двадцать пятой! - Лера пыталась выхватить заветную бумажку из рук флегматичного бородача.
Тот вдруг рассмеялся и сказал:
- Ну Валевская, так Валевская. Распишитесь вот тут.
Лера распечатала телеграмму и вцепилась глазами в текст. Несколько мгновений она не могла уловить смысла - сбивало с толку обилие слов, среди которых она полуосознано искала какое-нибудь страшное, несущее несчастье...
Так бывало всегда, когда она получала телеграмму. И письма она раскрывала с опаской и пробегала сперва глазами по строчкам, ища только одного - знака беды. Она не смогла бы сказать определённо - откуда это. Может быть, из того давнего праздничного утра, когда разряженные мама и папа дарили ей подарки?
* * *
Что был за праздник – чей-то день рождения или Новый Год, или просто воскресенье - она не помнит. Только по праздникам и воскресеньям она просыпалась от шершавого воркованья ручной кофейной мельницы, вслед за которым к ней за занавеску проникал сказочный аромат свежесмолотого кофе, смешанный с самым восхитительным на свете запахом - запахом папиного одеколона. Только по воскресеньям и праздникам папа брился не механической - заводной, а "опасной" бритвой, для чего он раскладывал в ванной свой "несессер" с бритвенными принадлежностями, взбивал в густую пену маленькую мыльную таблеточку в специальном тазике, смачивая кисточку в специальном стакане с горячей водой, и покрывал ею лицо. Иногда и Лере доставалось на нос по её настоятельной просьбе - в случае, если она не валялась в постели, как в тот раз, а присутствовала при священнодействии с самого начала и до того момента, когда папа, кряхтя и рыча, похлопывал себя по лицу ладонями, смоченными тем самым одеколоном, и поручал Лере "тушить пожар". Она никак не могла разглядеть пламени, как ни старалась, но, тем не менее, добросовестно дула изо всех сил на папины щёки.
В то утро всё было просто замечательно. Невыносимо замечательно! За окном огромными хлопьями шёл снег. Счастливые мама и папа веселились не меньше своей дочери. А главное - не было войны, и можно ничего не бояться. Ни-че-го!
В дверь постучали. Папа бросился открывать и тут же вернулся с телеграммой в руке. Он размахивал ею и приговаривал: "Кто первым отгадает - от кого?" Мама подпрыгивала вокруг, перечисляя всех друзей и родственников, и, наконец, ей удалось завладеть голубой бумажкой. Кружась и хохоча, она развернула её. Это было сообщение о смерти дедушки - папиного папы.
* * *
Только поняв, что ничего страшного не случилось, Лера принялась читать текст по слогам.
Бородач теребил её за руку, прося расписаться в получении. Лера поставила закорючку и снова попыталась вникнуть в смысл послания.
Ну конечно, Катька! Нормальный человек уложился бы в два-три слова. Как будто Лера не поняла бы, кто и куда прилетает! Транжирка! Ведь наверняка, в кармане остался в лучшем случае рубль, чтобы доехать из аэропорта, присоседившись к кому-нибудь. А то и рубля нет. Но её и за так довезут. До самого парадного. Да ещё и вещи готовы на седьмой этаж тащить - только прикажите! Кто же посмеет оставить в беде эти фиалковые глаза! Это чудо, перемотанное шалями-кистями, с двухпудовым этюдником на одном плече, с огромной сумкой - размером с бочку - на другом; в кирзовых ботинках и неизменных джурабах до колен - память о "Кавказском периоде". Да не каких-то там магазинных, а самых что ни на есть единственных и неповторимых. Это ей знаменитая мастерица вязала – за красивые глаза, разумеется, ну или за свой портрет.
Катька, чучело моё огородное!..
Лера скучала. Хотя и привыкла за восемь лет к её постоянному отсутствию. Нет, не привыкла - смирилась. К одиночеству невозможно привыкнуть. Даже за сто лет.
А кроме Катьки у Леры никого нет роднее и ближе. Мама умерла вслед за папой, когда Катька училась в седьмом, и осталась Лера сестре за маму. Тридцатилетняя мама пятнадцатилетней дочки. Замуж она к тому времени ещё не успела выйти, роясь в исторических архивах времён декабристов - мамино наследство, а после уж и вовсе некогда было. Но она не жалеет: не встретился такой, с которым обо всём забыть можно, а другого и не надо. И Катька вон не спешит. В её тридцать два иные уже не по разу сходят туда и обратно, а эта - дитя-дитём: романтику ей подавай! Ей муж нужен - чтоб и отцом и матерью стал. Найди сейчас такого - каждый сам норовит сыночком пристроиться...
Ой! Чуть пробку не устроила! Не заметила, что красный уже загорелся. Стой теперь посреди двух ревущих лавин. У неё голова кружится, когда вокруг такое сумасшествие!
Ладно. Сегодня - пятница. Надо в обед вынырнуть в кафешку за углом - икры попросить, хоть на пару бутербродов для Катьки. Вот ведь замашки у паршивки! Говорит, с эмбрионального периода своего развития вкус помнит. Лера-то знает, как мама ложками ела красную икру, когда с Катькой ходила - ей брат, дядя Валентин, с севера трёхлитровыми банками привозил: сам ловил, сам солил, - а как Катьку родила, смотреть больше не могла, даже на нераспечатанную заводскую банку...
Откуда она летит-то? Новогоднее поздравление пришло из Красноярска, теперь - март. Лера на ходу вынула телеграмму: Москва. Что она там делает? Долго ли? Ну да ладно гадать - прилетит, расскажет.
Восемь лет мотается. Весь Союз, как Питер - до последнего уголка обшарила. Раз в полгода-год заглянет на пару недель – и понеслась опять, куда глаза глядят, да куда билеты будут...
Папа рассказывал: его дедушка - польский шляхтич - весь мир исколесил, не сиделось ему в своём имении среди дубрав да озёр. Катька - в него...
Ещё торт испечь надо. "Мамин" наполеон. Традиция - никуда не денешься, фамилия обязывает. Ну и возни с ним! На весь вечер, а то - и до ночи. А есть его можно будет только через сутки по маминым правилам. Но с Катькой этого не получается. Перед ней вообще никакие правила устоять не способны.
Что ещё? Кофе есть немного - нежареные зёрна, Катька сама его жарит, колдует с пришёптываниями. Говорит, один турок в Крыму научил. И чтоб молоть - только на ручной мельнице! Да, кофе – это тоже из "Крымского периода"...
Чем бы ещё побаловать дитя? Сервелат так сразу не купишь. Попросить бы Клару Семёновну из соседнего отдела - у неё дочка в интуристовском ресторане работает.
Надолго Катька? А вдруг насовсем? Лера каждый раз ждала её с этой надеждой...
Чуть не забыла! Перловка в доме есть? Надо купить на всякий случай. Это у нашей аристократки замашки такие: красная икра и перловка! Правда, эту кашу ещё сварить уметь надо. А Леру папа научил. Гречка по сравнению с этой кашей - детский лепет, вроде манки.
Ну, кажется, всё. Для начала хватит...
Ах, да! Вот ещё что. Возможно, самое главное. Говорить Катьке или нет?..
(...)
Продолжение (электронную книгу) можно купить здесь:
MyBook - https://mybook.ru/author/yuliya-dobrovolskaya-3/
или здесь:
Litres - https://www.litres.ru/uliya-dobrovolskaya-13779248/