Раннее утро. На улице обильно поливал дождь, вечно и глухо разбиваясь каплями о здания. Ливень погружал все во мглу, и было бы совсем темно, если бы оранжево-красноватый свет фонарей, будто растекшимися кляксами гуаши, не рассеивал густую завесу ливня, робко заглядывая в окна домов.
Наконец, он прекратил прислоняться лбом к холодному стеклу и отошел от окна. Ему надоело наблюдать ту расплывчатую и нечеткую, однако загадочно-красивую картину, что висела за стенами теплой квартиры. Задернув шторы, что в одно мгновение окрасило все темно-фиолетовым светом, он возвратился в уютную, жаркую и удивительно мягкую комнату, словно гнездышко. Оглядев родные стены и пол, он осознал, что окунулся в комфорт, в теплую влажность, и когда он осознал это, он посмотрел на свою любовь, что мирно сопела на широкой кровати, и он ощутил невероятную радость и…он был счастлив! Тогда он принялся осторожно, чтобы ненароком не разбудить свою жену, поднимать одежду, которая комом валялась прямо на ковре. В гнездышке все еще слышен был изумительный запах свечей, которые успели полностью истлеть за ночь, а ножки кровати были плотно укрыты их застывшим воском. Подобрав пару пустых бутылок из-под шампанского и бокалы, что стояли на столике возле кровати, он внимательно всмотрелся в лицо Юдифь, и, убедившись, что она спит, аккуратно вышел из комнаты, направившись в кухню. Завтракать он не любил, но сварил кофе, аромат, которого мгновенно заполнил все помещение, и повис в воздухе новым днем. Вскоре, от пронзительного пиликания будильника, проснулась и Юдифь. Щурясь и зевая, с растрепанной прической, в длиннющей голубой рубашке, доходящей ей почти до колен, она прошла на кухню, улыбнулась мужу и почти детским голосом произнесла:
- Привет, Клим, а ты рано!
- Привет...иди ко мне.
- Хорошо.
Огромное, потрепанное, черное кожаное кресло буквально поглотило его в себя, он утопал, сонный, в нем, анализируя то, как странно вела она себя эти несколько дней. Сидел, слушая бой дождя, и крутил в руках зонт. Они вместе уже три года, и за последний год их отношения стали остывать, а последние месяцы были кошмаром. Так что же случилось за эти три дня? Может, она влюбляла его в себя? Нет, ведь это она стала уставать и остывать, не он. Он не мог себе представить почему, каждый вечер, видит ее другой, видит ее уже навеселе и ощущает запах алкоголя. Не мог понять, почему Юдифь столь сильно изменила свое отношение к нему. Мысли мучили его. Он любил ее больше, чем все, что для него существовало. Больше себя. Больше своей жизни. Не мог он себе представить, что происходит. Странная атмосфера комнаты постепенно пропитывала его мысли грустными воспоминаниями. Он видел печальные сцены своей жизни. Чувствовал то, как он прикасался к гладкой коже, то, как его губы медленно танцевали, он начал вспоминать встречи. Вспомнились друзья, многие хорошие люди, о которых он уже давно не вспоминал. Он начал медленно, степенно разбираться в памяти, ища образы, а искал он приятные и интересные моменты, и вот они… осознавая, что стоит немного расслабиться он расплылся в улыбке, глаза закрываются от удовольствия, дыхание стало медленным и глубоким, сердце начинает излучать тепло, которое распространяется по всей груди, потом медленно оно появляется ниже, и тепло заполняет его живот, затем еще ниже и все ощущения становятся насыщеннее и сильнее. Хорошо. Веки опустились, и появляется состояние полудрема. Он ясно чувствует вес своего тела, однако начинает куда-то проваливаться. Мысленно падая, он вспомнил о последних днях проведенных с Юдифь, и снова почувствовал невыразимую радость. Счастье.
....и вот из всей этой глыбы мертвых лиц. Этих серых и слизких трупов выходит бесформенная, не имеющая никакого роста и веса, безглазая девушка да, конечно же, это девушка, и она выпускает ему в лицо огромную струю черного сигаретного дыма, а потом...потом она плюет ему под ноги...а кошелек его набит деньгами...много денег...еще выше этажи. А небо... он смотрит наверх, а неба нет!!! Все провалилось, все исчезло. А Клим кричит.
Юдифь захотела ехать на его машине, поэтому он сел на место водителя, завел машину, клацнув тумблер и зажигание, и та приятно заурчала, будто это была большая красивая кошка. Эта машина была произведением искусства. Его мечтой воплощенной. Это была уже не машина – дитя. Его дитя. Хорошо. Прикасаясь к ней он ощущал во рту вкус смолистой карамели. Плавные линии, лоснившиеся черной шерстью, заставляли его почти дрожать от удовольствия. Внешний дизайн автомобиля остался от BMW 316, однако все было заменено алюминием и хромом, а под капотом скрывался Spyker c 670 лошадиными силами лишь на второй скорости. Неистовый табун ревел под скрытой мечтой…
Можно ли проснуться совершенно спокойным? Держать себя? Быть невозмутимым? Выходит можно, но только лишь внешне. Потому что слезы топят все мысли в мгновение, чувствуешь, лишь безмерную любовь к будильнику, а через время глаза, словно уголь...еле тлеющий уголь, и снова клонит в сон, но мысль о сне вызывает еще одно чувство...и имя ему страх! Парень лет 25: ”Раскопытился сильно, урод?!” честно...он думал потом, что дай себе волю в ту секунду, как пасть его захлопнулась, то скорее всего он бы его убил...просто из-за того, что ярость и страх, да страх! захлестнули сознание... молчал...а глаза держались пола...он снова облил грязью...Клим поднял глаза...всмотрелся в его зрачки...взгляд парня быстро сломался...секунд 5...в тот момент...в тот момент...о чем он думал...Клим не помнил...но что... что заставило парня ретироваться...его молчание...его взгляд...просто парень спрятал глаза глубоко в свою грубость и достаточно быстро исчез за углом ларька...нет...Клим бы и рук не поднял...дал бы себя даже убить...может...может он подумал...что он местный торчок...не-е-е-ет...вряд ли...может подумал, что не стоит тратить время, ибо все равно у него нет и грамма самоуважения, и он не ответит... да...наверное это ближе к правде...а сейчас...он понял...что он его ранил...лучше бы он ему нож в живот всадил...такая маленькая ситуация...а столько боли...столько злости и страха...было хуже...но алкоголь сглаживал все раны...все мысли...и все шло гладко...тут все мировосприятие усилилось в тысячу раз...кому скажет...так лишь смех в лицо и в сердце...а то и в спину...стоит ли задумываться над такими мелочами вовсе? Мелочи важнее...они регулируют его состояние... промолчат, согласившись с ним, и ласково успокоят...другие же ткнут носом в ошибку и заставят чувствовать боль отчетливее...не скажут розовых слов...а иногда их так не хватает...до смеха банально...да Климу нужны слова поддержки...поощрения...однако он знал, что останется без них...и огревал ее молчанием...за что...потому что... ничего.
“Осадки не прекращались уже третью неделю, раньше такого не происходило. Снега в этот год на улицах не было, были только ливни. Зимой на улицах не видно было больше детей, швыряющих друг в друга снежки, не было снеговиков, все стало меняться. Ученые уже 7 лет пытались изучить управление погодой, но безуспешно. Они утверждают, что это станет возможным, только если увеличить финансирование проекта в 20 раз, иначе человек окончательно проиграет битву с природой, и так и будет хоронить по 2-3 млн. погибших от катаклизмов собратьев в год. Соединенные Штаты Агрессии, ведут исследования, достаточно интенсивно, и денег они не жалеют, но их знания до открытий Объединенной Федерации разделяет 5 лет изучения, у Федерации же денег, для реализации проекта, нет и…”
Клим переключил радио на следующую волну – он не мог больше слышать человека, который говорил сейчас в эфире.
Прозрачными кляксами расшибались о лобовое стекло капли дождя, щетка, как буйная, металась из стороны в сторону, но ей не удавалось справиться с непрекращающимся потоком воды, клинерные лазеры, встроенные в стекло, тоже не справлялись с поставленной задачей. В салоне тихонько гудело радио - прогноз погоды, а какой теперь прогноз погоды?! Вероятность в 80% что погода не изменится, и на следующий день все будет циклиться. Если бы азартный игрок знал на 80% когда идти ва-банк! Вероятности и совпадения...возможности и выбор… прошлое есть будущее, а что было? То, что будет.
Что было... будь, что будет...Идешь по одной из центральных и освещенных улиц,
наполненной прохожими и подскакивает какой – нибудь волшебник и давай наезжать. Ты готовишься уже этого ублюдка оглушить ударом ноги или кулаком, и собралась уже кучка любопытных, как вдруг кто-то приближается к тебе со стороны и говорит: "Не обращай внимания, чувак… он бухой", - ну или к этому придурку: "Да отвали ты от парня!" - и в то же мгновение этот благодетель и советчик вонзает нож тебе в живот. Затем он убегает вместе со своим сообщником. Напрасно будут их искать..."Оскорбитель" добивался одного - работал на подкачку, а ты среагировал на это как последний лох. Поэтому меньше надо опасаться того кретина, что зацепил тебя, опасайся тех, кто окружает тебя...Если кто-либо из последних пожелает вмешаться - не спускай с него глаз. А что если все это происходит в ночном клубе? Где народу до жопы? Это русская рулетка...твой страх непобедим...напрасно стараться заглушить алкоголем...ЛСД или...или. Некому доверять и никому не доверяешь...доверие...это не просто слово...я не мог себе представить, что нет человека, которому можно сказать то, что не можешь сказать первому прохожему на Невском...черт да живи ты! Глупец! Какие глупые мысли его мучали...
Молчание нарушила Юдифь:
- Клим тебе что, нечего сказать?
- Просто молчу.
- Не молчи!
- Хорошо.
- Я хочу тебе многое сказать.
- Я тоже, но ты начинай.
- Я хочу с тобой расстаться, мой Клим, дорогой…- начала она медленным и спокойным тоном - я всегда буду вспоминать о тебе с теплотой и благодарностью, никогда не забуду всего, что ты для меня сделал…мы не предназначены друг для друга…- Вероятно, она уже решила, будь, что будет и уже не останавливаясь, начала быстро и нервно говорить - я всегда буду думать и вспоминать о тебе, как о моем равном брате, и останусь твоей сестрой…я любила, люблю, и буду любить тебя как брата, как друга! Я знаю, вижу, ты часто думаешь, что же происходит со мной. Клим…я влюблена! Клим понимаешь? Я никогда не думала, что это случится, но ты был прав, Клим! Ты прав…
Молчание. Мгновение остановилось. Время померкло, остался лишь шумный водоворот немого вопля и стона. Молчание. В машине резко стало холодно, затем жарко, затем температура исчезла. Молчание. Юдифь что-то продолжала говорить, но разве мог он ее еще слышать?
-Клим?! Климми? Скажи что-нибудь! Сбавь скорость!! Ну не молчи!
Через минуты три он спокойно произнес:
-Юдифь, ты не знаешь, что нельзя людям говорить такие вещи, когда они за рулем?
-Что?
И снова прошло время, прежде, чем он сказал:
-Впечатлительные люди могут забыть, что они в автомобиле и могут разбиться…ты могла нас убить…
Удивление легло на ее лицо. Мрак окутал ее нимб. Клим развернул машину и до самого дома так ничего больше и не говорил.
Ключ в замке, два поворота вправо. Все. Дверь открыта.
- Свет!- командным голосом рявкнул Клим, после чего вспыхнули светильники.
Он пропустил Юдифь в квартиру, прикрыв за собою дверь.
- Юди, милая, я сейчас уеду в офис, ты побудь пока дома, я вернусь через час - два.
- Но... – она помялась, молча кивнула, затем добавила – но ты не пропадай... я многое должна рассказать.
- Пока, я люблю тебя - и он, поцеловав ее в щеку, ушел, оставив жену в полнейшем замешательстве, а Юдифь сказала ему вдогонку:
- Спасибо, Клим.
Его голова кипела. Мозг был на грани плавления, все кружилось и терялось в дико ярких, пестрых пятнах. Каждый взрыв сопровождался столкновением сознания атомов, образуя слезы, и слезы заливали его щеки. Это была вовсе не обида. Это был конец. Конец его счастью, его способности чувствовать что-то, помимо бешеной по силе боли.
Звон. Звон кружек, рюмок. Гам. Шум. Боль и крики. Смех и зависть. Все кончилось.
Он несся домой. Скорость вдавливала его сердце в глубь живота, но педаль газа уходила все глубже в пол. Он отсутствовал уже почти 12 часов. Алкоголь избивал сознание, и ему до крика хотелось отрезветь. Просто чудом уворачивался он от красных огней и агрессивных зебр, наверное, позади него неслась огромная стая ангелов, пеной бешеных псов слюнявя его пятки, иначе он бы не избежал столкновений. Снова ключ в замке, снова два поворота. Дом. Тепло. Хорошо. Но мысль стала обвивать прошлое. Холод. Все стало зябким.
- Юдифи! Где...слушай...- Клим одновременно стал снимать ботинки и куртку, при этом зовя, хмельным голосом, свою любовь.
Он, двигаясь от стены - до стены, добрался до спальни. На широкой, роскошной кровати, лежала Юдифь. Отсутствующим взглядом она уперлась в небо, в слегка поголубевших руках лежал клочок бумаги. Он с места кинулся к ней, что-то, то, вопя, то бормоча. Руки Клима прикоснулись к ее лицу. Клим отрезвел в одно мгновение. Его сознание прояснилось. Он слишком отчетливо стал осознавать.
- Ю...Юди...Боже...ю...- он упал на кровать рядом с ней. В этот же момент Юдифь повернула на него голову...
- Ты живой…я думала…я убила… – глаза ее были на пол-лица, внимание Клима полностью было направлено на эти огромные удивленные глаза c очень узкими, мелкими зрачками.
- Как давно ты их наглоталась?!! – вопрошал он, а руки уже набирали номер спасителей.
- Ты… жив…я про…щаю тебя…только что…успеешь…- простонала милая его, глотая окончания слов. И он понес ее в ванную комнату – …записка…- договорила она уже там. Он молча показал ей записку и, не читая, достал зажигалку, щелкнув, сжег клочок бумаги.