Глава 6: Путь
Оставим на время наших героев и посмотрим, куда поспешил скальд.
Обалдев от неожиданного прозрения, он выскочил за калитку и огляделся. Вокруг, на расстояние вытянутой руки моросил гадкий дождь, а дальше всё скрывалось в сумеречной пелене тумана. Какие-то образы, то ли домов, то ли деревьев, то ли ещё чёрт знает чего призрачно появлялись там, здесь и пропадали бесследно. Разобраться в них не представлялось возможным, ведь они отражали сумбур, царивший в голове До Ре Марта. Натянув шляпу на уши, он двинулся наугад, на ходу успокаивая ураган мыслей. Кривая вывела его на вымощенную булыжником улицу. Тусклый свет фонарей едва освещал её. Силуэты двух- и трехэтажных домов по сторонам насторожённо следили прикрытыми шторами окнами за торопливо проходящим мимо них существом. «Странная улица», - подумал скальд. Он чувствовал под ногами дрожь. Присев и потрогав булыжники, он понял, что стоит на спине огромной ползущей змеи. Камни мостовой были тесно прижатыми к её телу чешуйками. Здания превратились в обрывистые склоны лощины, между которыми двигался гад, а уличные фонари - в большие яркие звёзды. Скальд лёг, положил голову на саквояж и закурил папиросу, наблюдая, как уплывают назад звёзды. Они ныряли в чёрный провал моросящего облака и выскальзывали из него свежеумытыми, с нерасчёсаными лучами. Сколько прошло времени – он не знал. Мерное движение, тихий шелест скользящей рептилии убаюкивали. Может быть, он и задремал, а когда опять огляделся, обнаружил, что путь его пролегал вдоль зубчатой стены старого монастыря, увитой как паутиной сухими лианами. Змея резко вильнула и вползла в отверстие под стеной. Толчок скинул До Ре Марта с её спины. Он несколько раз перекувыркнулся и уперся носом в решётку сточного отверстия. Отряхиваясь, он поднялся и обо что-то больно ударился затылком. Это было массивное бронзовое кольцо, прикреплённое к концу далеко выступающей деревянной балки. Другой её конец скрывался в выщербленных временем камнях стены. Правее балки скальд увидел мощные арочные ворота с крепкими дубовыми створками, обшитыми ржавыми листами железа. Ему вспомнилась избитая фраза про рычаг, который перевернет мир. Он крепко ухватился обеими руками за кольцо и потянул. Балка со скрипом подалась вперёд, а потом неведомая сила втянула её в стену. С той стороны раздался басовитый колокольный звон. Балка выдвинулась снова и тут же без посторонней помощи ушла обратно. Послышался очередной удар. Но теперь к нему прибавился более высокий звон другого колокола. Балка сама собой ходила туда и обратно, и с каждым разом к прежним звукам изнутри добавлялись новые. Вот уже громыхал целый колокольный оркестр, а самые маленькие в нём - серебряные колокольчики - зудели, как комары. Вдруг со всех сторон вспыхнул яркий свет, и мир перевернулся. Перевернувшись, он предстал перед До Ре Мартом другой своей стороной. Каменная стена превратилась в ряд стройных кипарисов, высящихся над причудливо подстриженными можжевеловыми кустами. Кусты сверкали, переливались и мигали разноцветными огоньками. Трудно было понять, что в них сверкало, – то ли искусно вплетённые гирлянды, то ли сами ветви и листья. На месте деревянных ворот возвышалась хромированная каркасная конструкция с вращающейся посередине зеркальной вертушкой. На верхнем перекрытии строения вспыхивала сине-красно-зелёно-желто-розово-оранжево-фиолетовая неоновая вывеска: « Лучшие в мире аттракционы Кара Басса! Вход бесплатный! Свободный! И неизбежный!». Конёк конструкции венчала стихийно вращающаяся сфера, такая же зеркальная, как и вертушка, а направленные на него со всех сторон лазеры преломлялись и покрывали пространство сетью живых лучей. Высоко в небе с хлопками распускались недолговечные цветы фейерверков. Колокольный перезвон трансформировался в звуки оркестра, наигрывающего радостные вальсы Штрауса. Кругом разгуливали празднично и совсем непразднично одетые люди. Все они двигались в сторону сияющих зеркальных дверей. Повинуясь этому оживлённо гудящему благоухающему потоку, скальд вплыл во владения Кара Басса, – как говорили вокруг, – великого иллюзиониста и мастера мистификаций.
Парк развлечений раскинулся на многие километры. Площадками для аттракционов служило буквально всё: живописные холмы и крутые ущелья, естественные и искусственные водоёмы, голые равнинные пространства и местности, поросшие лесом. Облицованные стеклом и пластиком пещеры намекали на наличие подземных увеселений. Само небо, раскрашенное всевозможными летающими шарами, лестницами, парашютами, дельтапланами, воздушными лыжами, натянутыми канатами и тарзанками, являлось лучшей рекламой этого умопомрачительного заведения. Живая природа поразительным образом сочеталась с хрустальными павильонами и сказочными декорациями. Обыкновенное дупло в дереве могло оказаться и окошком кассы, и пастью абсолютно реального разъярённого тигра, а стеклянная витрина с сувенирами - настоящим водопадом или окном обзорной веранды на вершине утёса; и если вы попадались на эту удочку, – либо оставались без головы, либо становились свидетелями того, как сувениры, ожив, сами превращались в аттракционы и в развлекающихся на них существ.
Куда ни поверни голову, взгляд натыкался на вращения и колебания материи, света, звука, а также запаха. Парфюмерный аромат присутствующих сильно разбавлялся естественными запахами тел и специфическими запахами пиротехники, механики, электроники и, конечно же, соблазнительным до совращения духом готовящейся и готовой пищи, струящимся из бесчисленных кафе, ресторанов и лотков. Весь этот парк, сплав естественного и неестественного, внушал мысль о нереальности реального и реальности нереального, о том, что вселенная вокруг виртуальна, динамична, и ничто не обладает в ней истинным значением, а только полно разнообразных образов, представлений об этих образах и суждений о представлениях.
Так мог бы подумать Боря из Тины, впервые оказавшись здесь. До Ре Март же ни о чём подобном не размышлял. Для него, как и для многих других, аттракционный мир Кара Басса был вполне натуральным явлением, одной из составляющих жизни, а не наоборот. Конечно, он был не чужд развлечениям, но сейчас едва обращал внимание на все эти качели, карусели и прочее, прочее. Он искал самого хозяина и, вытягивая шею, высматривал административное здание, главный офис, президентский дворец или как-оно-там-ещё-называется. Служители парка в флюоресцентных сиреневых накидках подробно объясняли ему, куда идти, но, плутая по аллеям и подводным тоннелям, взмывая на эскалаторах или опускаясь на фуникулёрах, он неизменно оказывался в тупике, словно ходил по необычному лабиринту, что, в сущности, и являлось правдой.
В ближайшем бистро скальд заказал бутылку кока-колы, двойной чизбургер и картошку фри. Дождавшись, когда освободится столик, он расселся, блаженно вытянул гудящие ноги и закурил папиросу. После третьего глотка, третьего укуса и третей затяжки он увидел то, что не видел раньше. Прозрачная дверь, через которую он вошел в кафе, помутнела и покрылась белым глянцем. Из её полотна вытянулся отросток, превратившийся на глазах в очень изящную золочёную ручку. На двери бликовала табличка, а в её углах сверкали большие бриллианты. Скальд пошарил в складках плаща, разыскивая выданный на входе театральный бинокль. Он направил объективы на табличку и вслух прочёл:
- Ди-рек-тор. Ага! - обрадовался он. - Это именно то, что мне и нужно! Поразительно, как всё может легко устроиться, стоит лишь закурить!
Рассекая, как самолёт облака, соседние столики, он подошел к двери и осторожно постучал. Никто не ответил. Он постучал ещё раз и ещё, а потом подёргал ручку.
- Уважаемый, - раздался сзади бархатный женский голос. - Может, я могу вам чем-нибудь помочь?
Скальд обернулся и оторопел. Помещения бистро как не бывало. На его месте оказался просторный деловой офис с забранным жалюзи окном. Вдоль стен стояла мягкая, судя по виду, весьма дорогая мебель, а в правом углу - комбинация из письменных столов, секретеров, этажерок и оргтехники. Над ней на ослепительно белой стене висел портрет маслом грузного человека в восточном наряде. Лицо его скрывала маска «Зорро» и длинная сплетенная в рыжие косички борода, как показалось скальду, накладная и выполняющая функцию элемента костюма. Под портретом на вращающемся кожаном кресле расположилась шикарная пышногрудая брюнетка, облаченная в экстравагантный полупрозрачный комбинезон делового покроя.
- Где я?… - просипел ошалевший До Ре Март.
Брюнетка эффектно вскинула бровями-крыльями над агатовыми глазами.
- А разве вы не прочли, когда входили? - вопросом на вопрос ответила она с едва заметной очаровательной иронией, причем сверкнула при этом всем, чем возможно, от ногтя мизинца до последнего волоска в круто сбитых локонах. - Вы в приемной секретаря директора развлекательного комплекса господина Кара Басса. Меня зовут Кало М' Бина. Я его личный секретарь. Чем могу быть полезна, мсье?
- Э-э… Мне, собственно, нужен господин директор… мадам…
- Мадмуазель, - быстро поправила его Кало М' Бина.
- Пардон, мадам, - рассеяно произнес До Ре Март, непонимающе оглядываясь на ту же дверь, но без таблички.
Мадмуазель М' Бина едва заметно шевельнула уголком красивого рта.
- Вполне естественно, мсье, что вам нужен господин директор. Но, видите ли, дело в том, что господин директор весьма занятой человек. Вы должны понимать, что руководство таким колоссальным комплексом отнимает массу времени и энергии, и, к тому же, господин Кара Басс - доктор философских и эзотерических наук и является действительным член корреспондентом Академии Прикладной Магии. Помимо административной работы он занимается педагогической деятельностью и научными исследованиями. Будьте любезны, мсье, поясните, по какому вы вопросу и как вас представить?
Вопрос требовал прямого ответа, а До Ре Марту очень не хотелось распространяться о цели своего визита, не имея никакой гарантии выгодного решения дела. Мадмуазель М' Бина внимательно смотрела на скальда. В её взгляде читалась завуалированная усмешка, обычно адресуемая проходимцам и шарлатанам. Очевидно, у секретарши уже сложилось своё мнение о посетителе, и скрывать его она не собиралась. « Еще та штучка», - заметил про себя До Ре Март.
- Заслуженный скальд Коми АССР До Ре Март, - с достоинством представился он, приподняв мокрую шляпу. - Передайте вашему шефу, что я хочу сообщить ему некоторые сведения, касающиеся его научно-изыскательской деятельности.
Мадмуазель М' Бина кивнула и, как-то неестественно выпучив глаза, затряслась мелкой дрожью. Скальд вдруг услышал её разговор с кем-то отсутствующим, во время которого, однако, секретарша продолжала молчать. Голоса раздавались где-то под куполом черепа и отдавались многократным эхом, словно звучали в пустом гигантском сооружении. Язык был непонятен, но, как ни странно, До Ре Март уловил смысл беседы и понял, что его примут. Красотка привела в порядок глаза и сказала нормальным человеческим языком:
- Сеньор Кара Басс вас ждёт. Можете пройти. Оружие и наркотики, если таковые имеются, рекомендую оставить здесь. Там они вам не понадобятся, но зато смогут сыграть злую шутку.
Сказав это, она стремительно натянула на голову черный полиэтиленовый мешок и безжизненно поникла в кресле, давая тем самым понять, что беседа окончена. До Ре Март неуверенно огляделся и вдруг почувствовал, что земля медленно уходит из-под его ног. Поняв это, он испугался, а, испытав страх, увидел, что находится не в приемной директора, не в кафе, не в парке, а на дне песчаной ямы в виде колоссальной воронки с зыбучими склонами. Они окружали его. Его засасывало внутрь как в водоворот. Над головой в иссиня-голубом небе сияло, скаля первоклассные зубы, жаркое белое солнце пустыни.
- Помогите!… - завопил в панике скальд, отчаянно напрягая сжатые со всех сторон мышцы.
Но вокруг никого не было. Накатившая песчаная волна захлестнула его и забила песком рот. Наступила тёмная темнота и тихая тишина. Продолжая погружаться в пучину, скальд судорожно глотал вместо воздуха песок и с ужасом ждал, когда начнутся спазмы удушья. Но, странное дело, песок, попадая в глотку, растворялся и, превращаясь в кислород, всасывался в кровь. Этот процесс ощущался на физиологическом уровне. Вскоре До Ре Март сообразил: чтобы остаться в живых, у него нет другого варианта, как глотать мерзкий, скрипучий песок, обдирая при этом нёбо и эмаль зубов. И чем интенсивней он это делал, тем свободней и комфортней, насколько возможно применить к данной ситуации это слово, чувствовал себя организм. За жизнь нужно бороться, подумал До Ре Март. Но когда бороться уже невозможно, следует идти на компромисс с действительностью, и вместо выворачивания лишённых живительного воздуха легких вывернуть наизнанку все первостепенные, с зачатием запрограммированные, догмы и каноны, генетические, психологические и физические традиции и здравый смысл.
До Ре Март продолжал погружаться. Но теперь это движение превратилось в стремительное падение внутри искривлённой трубы. Он периодически бился о какие-то выступы и узлы. Каждый такой удар вышибал из него дух, превращая его во вспышку Озарения. С треском ломались рёбра, позвоночник и вместе с ними заложенные с рождения домыслы, представления и суждения. В эти мгновения он ясно видел, как глуп и наивен человеческий род, как запущена и загажена проложенная им неуверенная тропинка в безбрежном поле разума. Но уже в новом за мигом откровения повороте времени он не мог его осознать, ну а в следующем за ним даже просто вспомнить. И вот эти мгновения складывались в вереницу столетий, а столетия - в цепочку эпох, а эпохи - в череду вселенных, а вселенные - в мгновения вечности, тем самым замыкая круг судьбы. «Наверное, так же чувствовал себя Прометей, терзаемый жестоким орлом», - подумал вдруг скальд, в очередной раз разбившись об узел Бытия. И вслед за ударом последовало новое Озарение. Узел Бытия! Что это такое? Это такое место, куда сходятся все дороги. Туда дуют все ветры и текут все реки. Туда стремятся все мысли. И там они твердеют и превращаются в незыблемый монолит. Там нет времени, потому что оно - это он. Там нет ничего, потому что он - это всё. И это всё – всего лишь камешек, запущенный из рогатки двенадцатилетним пацаном в спину участкового милиционера. Это глыба гранита на свежей могиле. Это груз на шее утопленника. Это первый кирпич нового храма, торжественно заложенный мэром столицы. Это плоский голыш, прыгающий по волнам. Это кусочек щебёнки из желудка цыплёнка, смываемый в раковину. Это планета, населённая миллиардами существ, кружащая вокруг звезды. Это одна песчинка из миллиарда других, мучительно глотаемая сейчас До Ре Мартом, дабы сохранить свою жизнь.
Он не пытался думать, что с ним происходит. У него не было для этого времени. Он был во власти чувств и эмоций. Над всеми переживаниями довлел страх. Каждое новое откровение начисто стирало прежний страх и саму память о нём. Но оно же порождало другой, девственно чистый страх и, не позволяя привыкнуть и осознать его и его причины, выжигало этот страх и из пепла создавало новый.
В какой-то момент До Ре Марту показалось, что он не летит сломя голову по трубе, а, обламывая ногти, взбирается из последних сил по крутой скале. Эта картинка становилась то кристально прозрачной и ясной, и тогда скальд ощущал страшную боль и усталость в изнемогающих мышцах, то какой-то блёклой и мутной, и тогда он продолжал падать в трубу, испытывая только боль душевную. Складывалось впечатление, что нечто всеведающее, знающее и понимающее скальда лучше его самого, предлагало ему на выбор два альтернативных мучения: физическое и психологическое. Но весь ужас этого положения заключался в том, что сам выбор реализовать не представлялось возможным. Существовала как бы иллюзия выбора и, клюнув на неё, скальд сам умножал вдвое свои муки…
И вдруг всё закончилось. Он достиг высшей и низшей точек обоих состояний, которые в той или иной мере являлись избавлением от страданий. Он сорвался с отвесной кручи и, дико воя, полетел в пропасть. По пути он столкнулся с самим собой, летящим через трубу навстречу. Скорость падения каждых из тел равнялась скорости света, и, следовательно, суммарная - двум скоростям света. От удара друг о друга тела рассыпались на атомы, и До Ре Март на некоторое время прекратил своё существование как живое существо, испытав при этом невыразимое, абсолютное блаженство. Он превратился в сероватый клуб дыма, вылетевший изо рта высокого крепкого человека, одетого в черный эсэсовский мундир с бриллиантовым крестом и серебряными аксельбантами. Человек стоял, широко расставив ноги в высоких кожаных сапогах, посреди мокрого тюремного каземата. Кисти его рук были облачены в элегантные блестящие перчатки. В правой он держал трость красного дерева с набалдашником в виде черепа, а левой сжимал мундштук длинной каучуковой трубки. Верхнюю часть лица скрывала надвинутая на глаза фуражка с высокой тульей и крутым козырьком. Видна была часть мясистого носа, изрытого глубокими порами, приоткрытый рот с пухлыми бордовыми губами и струйка слюны, проложившая дорожку от правого уголка рта к мощному, гладко выбритому подбородку. Человек в форме группенфюрера СС курил кальян, а каждый новый выдох дыма всё более ясно вырисовывал облик До Ре Марта, ошалело растянувшегося на каменном полу. Человек пристально рассматривал распростёртого перед ним скальда. И хотя глаза его были скрыты козырьком, от этого взгляда последнему стало очень и очень неуютно.
- Ты кто? - произнес эсэсовец, не двигая губами. Его голос, звучащий как ленивое ворчание тигра, удлинял и разводил звуки слогов далеко друг от друга.
До Ре Март обрел, наконец, дар речи и попытался подняться с холодного пола. Но ноги не слушались. Он совершил несколько попыток, но всякий раз колени подламывались, и он валился на камни. Нацист без интереса наблюдал за его потугами.
- Ты не сможешь подняться, пока я не выкурю тебя до конца, - сказал он. - У тебя не должно быть никакой надежды на этот счёт.
- Почему? - спросил озадаченный скальд.
- Потому что ты сюда уже вошёл.
До Ре Март открыл было рот, но эсэсовец перебил его.
- Не задавай пустых вопросов. Лучше пошевели мозгами и скажи, можно ли встать на то, чего нет?
До Ре Март уставился на свои ноги.
- Как же так, нет? Вот же они…
Человек мрачно молчал.
Тогда скальд протянул руку и, к своему ужасу, увидел, что та прошла сквозь плоть и уткнулась в осклизлый булыжник.
- Теперь смотри, что будет дальше, - сказал эсэсовец.
Он взял мундштук в зубы и глубоко затянулся. Где-то, что-то забулькало и затрещало. До Ре Марту показалось, что звуки раздались в его животе. Клуб выдохнутого дыма обволок его ноги, и он почувствовал тепло и быстрое лёгкое покалывание тысяч иголочек. Пощупав ляжки и голени, он с радостью убедился в их плотности. Каменное лицо эсэсовца продолжало изображать ничего, нигде, никогда и никак. До Ре Март предпринял ещё одну попытку подняться, и на этот раз ему удалось встать на колени. Но позвоночник не хотел принимать вертикальное положение. Не желая испытать новый шок, скальд решил не проверять тело на плотность и покорился судьбе. Он покорно стоял на коленях, уткнув лоб в сложенные, как для молитвы, руки. Прошла вечность, пока чёрный человек не затянулся снова и тем самым позволил скальду подняться на ноги. Потом он с силой стукнул стальным наконечником трости об пол, в котором тут же распахнулся люк и из него выскочил грубо сколоченный табурет. Сиденье табурета, и без того тёмное от грязи, покрывали устрашающие свекольно-чёрные пятна, наводившие на неприятные мысли о дыбе, испанском сапоге, клещах для вырывания ногтей и настольной лампе в лицо. За спиной у эсэсовца открылся другой люк, из которого выползло высокое дубовое кресло с прямой резной спинкой, исполненной в стиле ранней германской готики. Звеня шпорами и цокая подковами, эсэсовец сделал три шага назад и сел точно в центр кресла. Он молча указал тростью на табурет, и До Ре Март поспешил присесть на его краешек. От жестов и фигуры нациста исходила невероятная, почти физически ощущаемая властность. Невозможно было представить, чтобы кто-нибудь смог воспротивиться ей. Скальд догадался, что этот человек не терпел ни малейших возражений и что в его арсенале было много способов устрашения упрямцев, если такие и находились.
- Я так и не услышал твоего имени, - пророкотал эсэсовец. - Хотя, в принципе, это не важно.
Скальд непроизвольно содрогнулся, таким морозом повеяло от этой зловещей фразы. Самое страшное, что произнесена она была равнодушным, металлическим голосом робота.
- Я… я… М-меня зовут Д-до Ре Март, - выдавил из себя он, заикаясь от страха. - З-заслуженный…
- Я знаю. - Снова перебил его эсэсовец. - Секретарша мне доложила.
И вот тут до перепуганного и совсем сбитого с толку До Ре Марта, наконец, дошло, что перед ним тот самый человек, которого он стремился увидеть, - директор Развлекательного Комплекса, доктор философских и эзотерических наук, великий маг и иллюзионист, сеньор Кара Басс.
(продолжение следует)