Я работаю инженером в одном научно-исследовательском институте. Наш профиль работ непосредственно связан со строительством, так как мы занимаемся бетоном. Скажу прямо: никакой науки в этом нет. Раньше да, работать было интересно. Проводились исследования в лабораториях. Сейчас все забыто.
Мне искренне жаль строителей, наш институт занимается, извините за откровенность, поборами. Не хочется выколачивать деньги, но жить надо. Без нашей подписи никакой объект не примут в эксплуатацию.
Поработаешь в такой обстановке неделю, чувствуешь, что на тебя смотрят, как на волка, душа не выдерживает, на выходные стремишься куда-нибудь уехать.
Я живу у метро “Домодедовское”. Вечером в тот памятный четверг я выпил сто пятьдесят грамм водки, чтобы расслабиться. В пятницу утром позвонил на работу, сказал коллегам:
-Передайте, директрисе Ангелине, что я в трансе, в институте буду в понедельник.
Собрал в сумку продукты, вышел из дома, направился к остановке, где останавливается автобус до Тулы. Места на экспресс бронируются по телефону заранее. Я знал, что место мне обеспечено, жена заказала.
В эту пятницу желающих сесть на автобус набралось удивительно много. Не знаю, откуда они набежали, создав толкотню у дверей. Водитель, мужчина пожилого возраста с залысиной на затылке, еле справлялся с ними.
Особенно выделялась агрессивностью молодая интересная женщина. На вид ей было около тридцати лет. Длинные рыжие волосы разметались по щекам, падали на плечи. Глаза ее блистали нетерпеливым синим огнем.
В первую очередь впустили нас, имеющих бронь. В автобусе оставалось еще десять свободных мест.
Шикарная красотка прошла в салон, и уселась в кресло другого ряда напротив меня. Сделала это она с вызовом, закричав на сидящего сзади пассажира.
-Вы заняли мое место! Я в таком случае сажусь сюда, пусть попробуют меня выгнать!
Мужчина пытался ей возразить, но она его перебила.
Я, вслушиваясь в разговор, догадался, что женщина специально разыграла спектакль. У нее не было брони. Хитростью заняла не принадлежащее ей место.
При посадке в автобус соблюдается такой порядок. Бронь сохраняется за десять минут до отправки. Если не подойдут пассажиры, заказавшие места заранее по телефону, то садятся другие по живой очереди.
Лукавая дамочка всех обманула. Мне хотелось, чтобы подошел пассажир, на месте которого она сидела, разоблачил бы затейливую уловку. Но ей повезло. По брони больше никого не было. Водитель посадил еще девять человек. Остальные остались на улице, загорать под солнцем, ждать другого рейса.
К нам должна прийти кассир, взять деньги за проезд. По какой-то причине она задержалась на пять минут.
Кассир молодая скромная девушка двадцати лет, одетая просто, вошла в автобус, объявив:
-Проезд до Тулы восемьдесят рублей, четыре рубля за багаж.
Когда она проходила мимо нас, женщина, сидящая напротив, посмотрела на кассира пронзительным уничтожающим взглядом. По сравнению с ней девушка выглядела блекло. Как цветок шиповника перед махровой розой. Откинув рукой рыжие волосы, язвительно спросила:
-Почему вы задержали автобус? Во время нас не обилечиваете?
-Если вы торопитесь, нужно ехать в такси, - возразила ей кассир на свою голову, проходя по салону.
-Вы что мне грубите! Как ваша фамилия? Я позвоню вашему руководству, - моя назойливая соседка повернула голову с ловкостью пантеры. Если бы у нее были когти, она бы их вонзила на всю глубину в тело жертвы.
-Я не обязана каждому говорить свою фамилию, - ответила ей кассир. Ее лицо вспыхнуло от смущения. Карие глаза не были выразительными, искрились добродушием. Выдерживая спокойствие, девушка брала деньги у пассажиров, повернувшись к правдоискательнице спиной. Но та не унималось.
-Хорошо, если не скажите мне свое имя, я отказываюсь платить вам за проезд деньги. Может быть вы не кассир, а не известно кто.
-Если не хотите платить, выйдите из автобуса, на ваше место сядет другой человек, по интеллигентнее вас!
После этих слов началось такое, что уши оглушила тирада возмущений. Как обычно в подобных случаях, сидящие оказались небезучастными, невольно вовлеклись в конфликт, часть пассажиров встало на сторону нахальной куколки, а часть заступилось за кассира.
-Зачем вы пристаете к кассиру? Грубит не она, а вы ей, - сказала пожилая женщина.
Даже я по сути своей молчаливый человек, не выдержал, прокричал на весь автобус:
-Сдайте ее в милицию! Она всех терроризирует! Разве вы это не видите! - молодая скандалистка ничего мне не ответила, хотя, когда я посмотрел ей в лицо, оно было опалено неистребимой прелестной злостью.
Ее пунцовые щеки, огненные волосы, васильковые глаза пронеслись в моем сознании как гениальная утонченность красоты. Не откажешь в совершенстве ее образа. Природа изрядно потрудилась, позаботилась создать благоухающий шедевр. Жаль, что такое лицо досталось грубой натуре. Я почему-то подумал, что этот скандал она затеяла специально, желая привлечь к себе внимание. Бывают такие герои. Особенно женщины. Разными способами делают себя центром вселенной.
Кассир, взяв деньги у пассажиров, прошла к водителю.
-Все заплатили? – спросил он ее. Шофер был веселым человеком, понимающим юмор.
-Нет, одна особа не хочет давать деньги.
-Покажи мне ее! – искренне удивился он. На его лице играла улыбка. Мягко по-старчески, шаркая, прошелся по салону. Вплотную приблизился к виновнице происшествия, в упор стал разглядывать ее:
-Это вы не расплатились? - в голосе его прозвучали наигранные железные нотки, глаза, выдавая его, округлились как пуговки, но не стали от этого страшнее.
Та кивнула головой, - немного опасаясь, но не сдаваясь.
-Быстрее сделайте это. Иначе нам придется с вами расстаться, не доехав до Тулы. А мне так не хочется потерять вас.
Хитрая девица уяснила для себя, что шофер ее не тронет. Она в меру кокетничала и строила глазки, понимая большую разницу в возрасте. Сила молодости была на ее стороне.
Отделавшись несколькими забавными шаржами, шофер решил не связываться с ней, вернулся, сел за баранку с ворчанием:
-Будем стоять на месте. Мне торопиться некуда, - он выключил зажигание.
Пассажиры возмущались. Автобус гудел без мотора. Разрядку внесла стюардесса, поспешно вбежавшая в автобус, думая, что это она задержала рейс. Она была одета в розовую кофточку, синюю юбочку. Короткие черные волосы у шеи слегка изогнулись к ушам. Не головка, а черный колокольчик.
-В чем дело? – спросила она у кассирши, которая, стояла на подножке, придерживая рукой сумочку кондуктора.
Кассир ей шепнула еле слышно, стюардесса, с живостью оценив обстановку, взяла конфликт в свои руки, заговорив пылко, страстно:
-Не обижайтесь на нас, что мы задержали рейс. Вины в этом нашей нет. Только сейчас закончилось собрание. У нашего руководства нет денег, платить нам зарплату. Увольняют многих с работы. Может быть, не придется вас больше обслуживать. Извините, пожалуйста.
-Какое мне дело до ваших неурядиц! Пусть назовет свою фамилию, - высокомерно съязвила законница.
-Меня зовут Лена, - ответила ей стюардесса, слегка нагибая прелестную головку, - все претензии я беру на себя. Я отвечаю за все ваши неудобства. Вашу жалобу обязательно разберут, можете использовать мое имя. Я виновата, что оставила автобус. Пожалуйста, простите меня.
Стюардесса тактично шла на примирение, что даже скандалистка сдалась, но из-за принципа деньги вручила не кассиру, а ей. Какое надо иметь терпение, чтобы унять спесь разъяренной тигрицы!
Пассажиры облегченно вздохнули. Кассир вышла. Водитель закрыл дверь, включил зажигание, веселый говорок мотора приглушил людские страсти. Зазвучала музыка.
Автобус помчался по кольцевой дороге. Стюардесса разнесла желающим кофе, напитки, шоколад, печенье. Через минут пятнадцать выехали на пригородное шоссе.
Живая природа очаровывала. По обе стороны трассы нам открывались виды с пленительными рощами. Березки, липы, дубки, клены, осины и вязы. Их бесконечный хоровод волновал и ласкал глаза. Как чудесны подмосковные леса! Наши русские успокаивающие узоры из листвы и цветов. Богатое разнотравье. Тихие речки, текущие по оврагам под тенью раскидистых серебристых ив. Живописные холмы с полями и лесами.
Окунувшись мыслями в завораживающий пейзаж, я невольно позабыл о том, что сижу в автобусе. Картины яркой зелени влекли к себе, успеть бы все рассмотреть. Поэтическим настроением наполнялась душа. Скверное ушло прочь!
Расслабившись, я даже примирительно посмотрел на возмутительницу. Видно было, что она отдыхала. В ее глазах отражалось голубое небо. Может быть, она в чем-то права, подумал я. Хорошо жить, когда нет притеснений, томительных ожиданий, не уютности жизни.
В таком мажорном движении проехали час. Вдруг моя соседка встала и направилась к шоферу.
“Зачем она встала? - тревожная мысль пронеслась в моей голове, - неужели еще один разразится скандал!”
Оказалось все проще. Она вышла из автобуса. Я вздохнул облегченно. Ну и краля! А я то думал, что она важная коммерсантка. Едет по делам в Тулу. Оказывается, она вздорная деревенская бабенка, а закатила нам жару, словно избалованная принцесса. Спрашивается, куда так торопилась? Я с интересом оглядел окрестность, где же ее деревенька? Сколько ей пешком топать стройными ножками? Но к своему удивлению ничего не увидел. Голое поле до горизонта. Трава и цветы.
Через полчаса я был на даче. Дождей не было целую неделю. В первую очередь я наполнил бочки, чтобы вечером полить грядки теплой водой. Растения отзывчивы к прогретой солнцем воде. Ледяная вода из колодца их удручает. Представьте себя на их месте. Если вас облить морозящим душем, вздрогнете, съежитесь от холода. Станете меньше, чем были.
На даче я отдохнул, нервы мои стали железными, хоть бетонируй их. Я был готов на изнуряющие будни.
Домой, как обычно, в обратный путь шел рано утром пешком до первой электрички пять километров. Час ходьбы по проселочной дороге через поля и лес. В рощах птахи поют. В траве светится густая роса серебром. Воздух опьяняет, идешь, дышишь на полную грудь. Настроение отличное. Не заметил, как прошел пять километров налегке.
До электрички еще оставалось полчаса. Зашел в кооперативный ларек. На прилавке продуктов богатый выбор, райский уголок желаний. Ушло в недалекое прошлое бедность и захудалость, когда в сельских магазинах было пусто, хоть шаром покати.
Купил я себе бутылку пива. Продавщица подала ее мне без особого желания. Посмотрела на меня осуждающе, ничего не сказала. Интересно, что она хотела, чтобы я купил бутылку минеральной или пакет молока! Шут с ней. Может быть, мне нравится на завтрак вместо бутербродов с чаем выпить пива.
До платформы сто шагов. На станции в кассе купил билет до Москвы. Не понравилось мне, что кассирша на меня также как-то косо взглянула. Конечно, одет я не очень роскошно, но заметно глазу, что мужчина я из столичного города. Наверное, подумала про себя: вот таскается кабель иногородний от жены. День то будничный. Дачники еще в воскресенье уехали.
Подошла электричка. Вошел в четвертый вагон самый безопасный. Сел на скамейку поближе к окну. Народу в вагоне немного. Достал из сумки потрепанную книжку, чтобы коротать время за чтением романа.
Электричка утром мчится навеселе. Мелькают пейзажи видом куда лучше, чем из окна автобуса. Панорама увлекающая. Я смотрю то в окно, то книжку почитываю. На остановках пассажиры садятся, двери вагона открывают. На любой шорох внимание обращаешь. Коробейники ходят взад вперед, товары предлагают. Надоели до жути. Уши прожужжали. Кругом реклама. Нет от нее покоя.
Бездомные по вагонам бутылки собирают. Зрение у них отличное и нюхом чувствуют под скамейками бутылки. Свое пиво я давно выпил. Пустую бутылку на пол поставил.
Гремя посудой в засаленном пакете, идет по вагону очередной искатель хрустального клада. Я смотрю на него, а сам подтруниваю над ним, думаю, заметит или не заметит мою бутылку. Слегка ее ногой прикрываю. Ведь все бутылки предыдущие лихие товарищи забрали. До меня ему оставалось несколько лавок. Но чертяга все-таки заметил! Вижу по выражению его лица, на губах улыбка предчувствие радости.
Ногу убрал, бери, пользуйся, я тебе не конкурент. Но бомж взгляд от бутылки перевел на меня, вижу, мимика помрачнела, плечи сжались, он шмыгнул за мою спину как мышь и в другой вагон. Дурачок, мои мысли, что ли прочитал? Обиделся на меня.
Тут открылась дверь, контролеры! Билетики проверяют. Волноваться ничего. Смотрю на них смело. Мне перебегать в другой вагон не надо. Дошла очередь до меня. Прошли мимо. Даже проверять не стали. Удивительные женщины! С других штраф берут. А я что особенный? Мне даже обидно стало, зачем тогда я билет покупал, спрашивается. Как несправедлива судьба!
Поехал прямо на работу в центр города. От метро пять минут ходьбы. Не спеша, подходил к институту. Все подъезды заставлены машинами. А еще говорят: мы живем бедно. Петляя между машинами, иду к крыльцу.
-Мужик, - слышу я чуть хрипловатый голос слева, - из иномарки высовывается шофер, молодой парень довольно упитанного телосложения, бритый наголо, протягивает мне пустую бутылку, - возьми.
-Что? – переспрашиваю я, не понимая вопроса.
-Похмелишься.
Я качаю головой, так и не поняв его.
-Ладно, потом заберешь, - он открывает дверь машины и ставит бутылку на асфальт. Закрывая дверь, кладет голову на руль, дремлет.
Я смотрю на него, кручу пальцем по виску, поднимаюсь по ступенькам.
В тот понедельник, когда я зашел в лабораторию, меня встречали с удивлением коллеги:
-Александр Петрович, это ты или какой-то другой?
-А в чем дело? – изумился я, ожидая каверзы от шутников.
–А ты посмотри на себя в зеркало.
Я зашел в туалет, глянул в зеркало и не узнал себя. В зеркале был незнакомец, с оплывшими глазами. Веки свисали полукругом, как лепешки. Это был не я, а какой-то алкоголик, который позаимствовал мое лицо в карикатурной уродливой форме. Видно было, что он после годичного запоя.
Я ущипнул себя за щеку, состроил гримасу. Зеркало повторило не радужных очертаниях мои движения. Я приблизился к стеклу вплотную, дыхнул в него. Слабая дымка скрыла лицо. Волнуясь, я тщательно протер ладонью зеркало. Никакого улучшения.
Тогда я пальцами растянул складки на коже под глазами. Мешки пропали. Я стал похож на себя. Стоило мне убрать пальцы, приведение вернулось снова. Мне стало не по себе. Отчего эта аллергия? Я же не нюхал цветов. Не пил на природе. Вообще я же не пьяница. Водку употребляю понемногу, чуть-чуть.
Как же я с таким видом покажусь на глаза Ангелины? Она отправит меня на больничный или в отдел кадров. Мое сердце сжалось от тоски. Что со мной? Может быть, в самом деле, заболел? Хорошее настроение мгновенно улетучилось.
Когда же это началось? Я брился на даче. Не обратил внимание. До меня, наконец, дошло, почему от меня отворачивались странным образом: сельская продавщица, кассир на станции, контролеры, даже бомж из вагона и тот убежал от меня, не захотел со мной связываться. Лишь один меня пожалел, шофер с иномарки, предлагал взять пустую бутылку. Значит, для них я был выпивохой с отвратительной оплывшей физиономией. Вот это да! Как же я теперь поеду в министерство с отчетом?!
Надо сказать, туалет, является также курилкой. Пока я тер пальцами кожу на лице, стали заходить коллеги из других отделов, узнавая меня скорее по одежде, прическе и походке.
-Петрович, ты здорово поправился!
-Наверное, с четверга квасишь? – смеялись они.
Я отказывался.
-Ребята, ей-богу, в рот ничего не брал. Вот только утром бутылку пива выпил.
-Хватит заливать! Так тебе и поверили.
Я развел руками.
-Может, много воды пьешь? – спросил Анатолий Борисов, мой закадычный друг, из конструкторского отдела.
-Да нет, Толик, я даже чай не пью.
Странное предчувствие пронеслось в моем мозгу. Я четко представил все события от светлого четверга до черного понедельника. Это она меня сглазила! Та девица из автобуса. Колдунья! Вот почему она вышла в чистом поле. Растворилась, растаяла дымкой. Отомстила мне. Как же теперь жить? Я состарился на двадцать лет.
После работы удрученным пришел домой. Жена всплеснула руками:
-Саша, где тебя угораздило? Был ли ты на даче?
-Был, - сердито ответил я. Чуть не плача рассказал ей все.
Жена, выслушав меня, помолчала.
-Не отчаивайся. Наверное, какое-нибудь обострение. Пройдет. Сходи завтра к врачу. Тебя что-нибудь беспокоит?
-Да ничего у меня не болит! – отрезал я твердо и раздраженно. В этом я оказался не прав. Ночью у меня разболелся зуб. Метался по кровати, бегал по квартире, успокаивал боль анальгином, не мог уснуть. Жена сочувствовала мне. А мне было жаль ее, перебил сон.
Зубная боль не утихала всю неделю. Я ее терпел, потому что боялся врачей. За всю жизнь один раз был на приеме у врача, у хирурга, он мне вырвал зуб. Как вспомню об этом, дрожь по всему телу.
Но деваться некуда. От боли чуть ли не на стену лезу. Записался на прием к врачу. Отдал карточку, жду, когда меня вызовут. Сквозь дверь слышу, как дрель гудит. Потрогал больную щеку. Ладошкой около нее по воздуху провел. Испарина во лбу. Вдруг, думаю, уже опухает.
Слышу шаги по коридору, я отвлекся. Глянул: девушка подошла, медицинскую карточку в руках держит. Девушка молоденькая, стеснительная. Симпатичная. Глаза у нее мечтательные, ярко-синие. Ни на кого не смотрит только на меня. Восхитительным взглядом. Неужели ей понравился алкоголик?
-Не вы последний? – у меня спрашивает.
-Нет не я. А вы карточку в кабинет на стол положите. Вас вызовут, - посоветовал я ей.
-Спасибо, - отвечает она мне, - открывает дверь, кладет карточку на стол. Легкий стук каблучков и снова наступила тишина. Из-за двери вновь доносится звуки сверлильной машинки. Но она уже меня не пугает.
-Морозов, - слышу я.
Я встаю и бодро вхожу в кабинет.
-Садитесь в кресло, – беспардонно устраиваюсь поудобней.
-Что вас беспокоит? – спрашивает врач, пожилая женщина с белым колпаком на голове.
-Зуб болит.
-Откройте рот, - она постукивает слегка по моим зубам.
-Здесь больно?
Я мотаю головой.
-Здесь?
Она простучала по всем зубам, осмотрела внимательно, вздохнула.
-Молодой человек, у вас все зубы здоровые! Вам что делать нечего? Отнимаете время у врачей?
-Но у меня зуб только сейчас болел? – изумился я.
-У вас зубы здоровые – повторила она.
Ошеломленный я поднялся с кресла, направился к выходу, ощупывая свои челюсти. Зубная боль пропала. Возле раздевалки висело зеркало. Я подошел к нему, открыл свой рот, заглянул в него. Пошевелил челюстями, сжал их крепко как волчий капкан, что даже зубы стукнулись друг о друга. Боли нет. Я почесал волосы на затылке. Глянул на себя. На меня смотрел жизнерадостный человек. Ко мне вернулся мой прежний вид. Ну и дела! Я поспешил в институт наверстывать упущенное.
Через фойе мимо бюста Ломоносова, знаменитого русского ученого екатерининской эпохи, промчался, успел ему подмигнуть: “Михайло, гранитный мозг! Слава тебе и Петру Великому, жизнь заново начинается! Надо смелей дерзать столпы науки!”
Наша лаборатория находилась в просторной комнате на четвертом этаже старинного особняка. В царское время в этом здании был пансион для благородных девиц. Окна высокие, но узкие. В них вставлены кондиционеры для очистки воздуха.
Прохладный ветерок освежал лица сидящих за кульманами. Слышно, как поскрипывают карандаши и двигаются линейки.
Паша Знаменский, ведущий инженер, мужчина среднего роста, изогнулся над листом ватмана, запрокинув голову назад, подтирая ластиком лишние линии. Он был близорук, поэтому своим острым носом почти касался бумаги, очки сползли ему на лоб, отчего глаза его казались красноватыми, как у удава, услышал стук двери, увидел меня.
-А, Петрович! Глянь, какая картина прорисовывается, - движением левой руки приглашал подойти к нему.
Я посмотрел на Ларису Савину, которая сидела за первым столом и стучала по клавишам электрической пишущей машинки, улыбнулся ей, описал кистью свободного художника в воздухе ангельский жест сердечного приветствия от моей восторженной груди к ее зеленым глазам. Лариса существо порхающее беззаботное. Ей тридцать лет. Не замужняя. Любит театр и оперу. Полненькая как пышка. Щечки пухлые с розовым румянцем.
Я перевел взгляд на свой стол. Слегка помрачнел, увидев за своим стулом спину пенсионера главного специалиста Панина Степана Кузьмича, который сидел возле моего окна и ел бутерброды с сыром, неприятно чавкая. “Чем он ест, деснами что ли? Зубов то у него нет”, - подумал я с ехидством. Вдруг вспомнил про свой зуб. На всякий случай задержал дыхание, не вернулась ли боль.
Так как все другие сотрудники были заняты своим делом, я прошел к Павлу, посмотрел на схему генплана. С одного завода ЖБИ поступила заявка спроектировать современную бетонную установку на небольшой производственной площадке.
Знаменский, конечно, знаток своего дела. Он, наверное, может на вершине любой горы, где ровного места с ладонь, поместить целый город, только дай ему проявить инициативу. Тот увлекательный город будет из головокружительных небоскребов, стоящих рядом, как высокоствольные березы в роще. Жители запросто научатся ходить друг к другу в гости, не из двери в дверь, как раньше по старинке, а прыгая из окна в окно, как птицы с ветки на ветку, распевая соседям песенки.
-Да, Паша, ты гигант! – обрадовал я своего коллегу и однокурсника. Мы вместе с ним проучились пять лет на одном факультете.
-Постарался к срокам выполнить, - хриплым голосом произнес Знаменский и откашлялся, чтобы вернуть тон голоса.
-Что с тобой?
-Горло болит.
-Горло? Хочешь, я тебе его вылечу?
-Ты что врач?
-Нет, у меня свой метод.
-Лечи его Саша, а то он нас всех заразит! – вставила слово Валентина Любчикова, инженер строитель с большим стажем работы в приполярье. Она к нам приехала в командировку.
Я, конечно, не выдержал и рассказал историю, как я вылечил свой зуб. Мой рассказ позабавил сотрудников лаборатории. То, что я замучил их за неделю своим зубом, было свежо и наглядно в памяти.
С выражением таинственности я приблизился к Знаменскому, поднес ладонь к его шее, вращательным движением, не касаясь до нее, стал вкручивать свои магические мысли прямо ему в кадык.
Паша замер, вытянул шею как гусь. Глаза его крутились в зрачках, следили за моими пальцами.
-Что ты чувствуешь? – спросил я.
-Тепло.
-Поверь, что горло у тебя больше не болит.
Знаменский кивнул с печалью. Наши сотрудники с оживлением смотрели на меня.
-У нас теперь свой экстрасенс, - обрадовано произнесла Лариса, не надо ходить к врачам, высиживать в очередях.
-А кто будет вам давать больничный? – как всегда желчно вставил тираду Степан Кузьмич, дожевывая последний бутерброд, снимая черный фартук. Он всегда перед едой надевал на костюм передник, чтобы случайно не испачкать его.
-А мы сначала сходим в поликлинику откроем больничный лист, затем на прием к Саше, - отпарировала Лариса
-А вы все болезни можешь лечить?! – слегка усомнилась Катя Васина, молоденькая лаборантка, оторвавшись от клавиатуры компьютера. Она проверяла базу данных, высвечивая на мониторе заказчиков различных фирм и организаций.
-Еще не знаю, я только начинающий доктор.
С Пашей мы вышли в коридор.
-Я поднимусь в библиотеку, - сказал он мне, - посмотрю справочники и технологические нормативы.
-А я поеду в министерство. Я попрощался и уехал.
На следующий день после проверки одной стройки я зашел к окончанию рабочего дня в институт.
Уже почти все сотрудники лаборатории ушли. Одна Лариса набивала на машинке какой-то акт. Хотя то же самое можно было быстрее сделать на компьютере. Она из-за вздорных предубеждений не хотела его осваивать.
-А где Паша? – поинтересовался я.
-Паша заболел. Звонил утром. У него высокая температура. А ты, Александр Петрович оказывается шарлатан! - засмеялась Лариса, вытаскивая листы из машинки.
Я смутился. Подошел к телефону, набрал номер. Но к телефону подошла Светлана Николаевна, Пашина мать.
-Кто его спрашивает?
-Это я, Саша Морозов.
-Паша не может разговаривать, – она положила трубку.
Мне почему-то стало тоскливо и неуютно. Я вышел из института. Ждал на остановке когда подъедет автобус. Думал о том, как сложна жизнь. Не надо не разобравшись вслух обсуждать кого-нибудь, разжигать ссору. Если доведется советовать, лучше делать это с тактом, не причиняя боли другому человеку. Нелепые насмешки и шутки могут обернуться против тебя, как бумеранг.