Любит философ трепать о боге, а меня мёдом не корми, а дай поговорить про волков.
- Вы что охотник? - спрашивают слушатели.
- Нет!.. Я дилетант… Я не знаю, с какой стороны патроны в стволы закладывают, и отмахиваюсь руками от мух, залезая под одеяло - пускай живут. Я ленивый и добрый человек. Правда, глажу иногда против шерсти собак и кошек, но из озорства, не более… И дразню их.
Был у меня волчок. Я думал, что он собака. У соседа Полкан на цепи бесится, кидается на забор - трещит забор. И не подойдешь к Полкану, и не погладишь - злой Полкан. А мне хотелось собаку.
Кто привез его с севера - волчонка? Кутёнок в две ладошки величиной. Деревенские мальчишки таскали его поочерёдно на руках, не опасаясь, что он их покусает или оцарапает. Но родители уже предостерегали мальчишек, рассказывая им о коварстве этого зверя, о том вреде, который он наносит животноводству.
И правда, через месяц волчишко подрос и окреп, и начал гонять курей. От него шарахались в сторону телята, и, надрываясь от лая, захлёбывались слюной собаки. Люди кидали камнями вслед и свистели:
- Ату его серого вора, ату! - а он жил припеваючи, уворачиваясь от ударов судьбы, уходя от погони… И по-прежнему любил мальчишек. Но: то ли они стали осторожнее с ним – в холке он вырос и скоро окреп, а, может быть, повзрослели сами - волк стал моим. Потому что я верил маме, оставшейся в городе, твёрдо зная, что дикие звери не живут в деревне.
- Какой же он волк, тетя Поля? - говорил я безапелляционно. - Он меньше Полкана и совсем не злой.
- Ну что за ребёнок? Никого не слушает. Если я увижу тебя с ним на улице вместе, гулять ты не будешь.
Я брал взрослый велосипед и спешил за околицу - учиться вождению. Старая грунтовая дорога как нельзя лучше подходила для этой цели. Встречного транспорта не было, и умиротворенная пыль не мешала вдыхать мне полной грудью потоки душистого воздуха - я смело вихлял от обочины к обочине, накручивая педали. Волк присоединялся ко мне на самой окраине деревни. Он выныривал невесть откуда и плыл в море злаков со мной наперегонки, перебирая рысью могучие лапы. Когда же мой велосипед подпрыгивал на ухабах, и, не справившись с управлением, я падал на землю, волк, а я думал, что он собака, был уже тут как тут и зубами тормошил воротник. Мы играли в пятнашки: я ребёнок, а он щенок.
Иногда мой приятель мышковал. Шустрые на лапы грызуны сновали и там, и тут, неуловимые для человеческого глаза и слуха. Удивительно, но я почему-то думал, что только кошки охотятся на мышей.
- Дядя Лёша, - допытывался я вечером, - собаки едят мышей?
- А ты откуда знаешь?
Я рассказывал, где гулял, что видел.
- Нужно убить этого волка, у Матрёны он курицу утащил. Еле отбили пеструху.
Но я не верил кровожадным рассказам взрослых. Для меня этот волк был собакой и другом.
Ближе к осени я занедужил. Настырная зубная боль мешала спать и играть. Я хныкал, хватаясь за щёку руками, капризничал, сбрасывая на пол малоэффективные компрессы из водки, принимал какие-то таблетки, но ничего не помогало - опухоль на лице росла. В деревне не было стоматолога и в срочном порядке меня эвакуировали в город к маме – лечиться, и только спустя два месяца – осенью, я вернулся в деревню.
- Где моя собака?
Взрослые люди сидели в горнице за столом и пили водку. Они отмечали удачное мероприятие – охоту на волка. Старое ружьё висело в прихожей. От него тянуло в комнату гарью.
- Вот он! - гордо представили меня самому авторитетному гостю – стрелку. – Ты помнишь, я рассказывал тебе, как всё лето один шкет носился с этим волком по колхозным полям. Не разлей вода приятели, до крови кусались, до ссадин дрались.
- Это правда? - пытали меня наперебой оскалившиеся охотники.
- Городская шпана… Жиган! Велосипед после него до сих пор восьмёрки выписывает.
Они смеялись, а я не понимал их острот и упрямо ворчал, отворачиваясь от застолья к распахнутому окошку.
- Где моя собака?
- Её застрелили, сынок. Она была волком.
- Это неправда.
- Твоя собака зарезала овцу…
Слякоть рубила последние листья на воле. Скошенные поля ощетинились и уже не напоминали мне море. Всю неделю я месил за околицей сапогами дорожную грязь и старался перекричать непогоду.
- Шарик! Ну, где же ты, Шарик!.. Мой Шарик!
Я не верил тому, что его убили - я верил маме: волки живут в лесу, а не в деревне, в собаку нельзя стрелять - она друг!.. Я никогда не был жиганом...
18. 02. 2005
Последняя правка 02.10.2009
=======================================================
Дорогие читатели!
Я непрофессиональный писатель и буду признателен, если вы поможете мне правильно расставить знаки препинания и укажите на стилистические ошибки, о которых я совсем ничего не знаю. Искренне Ваш - Муленко Саша.
========================================================
Первый вариант рассказа, почему-то он мне дорог...
Волки это тема. Большая тема.
Любит философ трепать о боге, а меня мёдом не корми, а дай только поговорить про волков.
- Вы что охотник? - спрашивают слушатели.
- Нет. Я дилетант. Я не знаю с какой стороны патроны в стволы закладывают. Я от мух отмахиваюсь, залезая под одеяло с головой. Я ленивый и добрый. Правда, глажу иногда против шерсти собак и кошек. Из озорства, и не более, и дразню их.
Был у меня волчок. Я думал, что он собака. Маленький я был тогда и глупый. У соседа Полкан на цепи бесится, кидается на забор - забор трещит. И не подойдешь к Полкану, и не погладишь. Злой Полкан. А мне хотелось собаку.
Кто его привез с севера, этого сопливого волчонка? Не знаю. Кутёнок, и не более. Все мальчишки таскали его на руках, пока он был маленький. Не боялись. Но родители предостерегали их, говорили о коварстве этого зверя и о вреде, который он наносит животноводству. И правда, через месяц волчишко подрос и окреп, и уже гонял куриц по селу. В него кидали камнями соседи, свистели во след. А он жил припеваючи. Уворачивась от камней и уходя от погони. И по-прежнему любил мальчишек. Но то ли они стали осторожнее с ним - он вырос в холке, то ли скоро повзрослели сами - и волк стал моим. Потому что я верил только своей маме, а она осталась в городе, и твердо знал, что волки не живут в деревне.
- Какой он волк, тетя Поля? - говорил я безапелляционно, - Он меньше Полкана и совсем не злой.
- Что за ребёнок? Никого не слушает. Увижу с ним на улице, гулять не будешь.
Я брал взрослый велосипед и спешил за деревню учиться вождению. Встречного транспорта не было, и я смело вихлял от обочины к обочине. Волк присоединялся ко мне на окраине посёлка. Выныривал невесть откуда и плыл со мною рядом. Именно плыл, потому что волки плывут среди злаков, рысью перебирая свои могучие лапы. Мой велосипед подпрыгивал на ухабах и я, не справившись с управлением, падал на землю, а волк, ведь я думал, что он собака, тут как тут, прыгал мне на грудь и трепал мою рубашку. Он играл со мною, а я смеялся. Мы были детьми. Я ребёнок, он щенок.
Иногда мой волк ловил мышей. В пшенице так много всяких грызунов. И он их слышал и видел. А я удивлялся - я думал, что только кошки едят мышей.
- Дядя Лёша, - спрашивал я дядю, - собаки ловят мышей?
- А ты откуда знаешь?
Я рассказывал о том, где гулял и что видел.
- Нужно убить этого волка, у Матрёны курицу он чуть было вчера не украл. Еле отбили, сердечную.
Я не верил и в это. Курицу я не видел. Для меня этот волк был – собака. Друг.
Ближе к осени у меня разболелся зуб, и в срочном порядке меня отвезли домой, к маме. В деревню я вернулся только на осенние каникулы.
- Где моя собака? – спросил я, едва переступив порог избы.
Взрослые сидели за столом и пили водку. Они рассмеялись, увидев героя.
- Вот он! - гордо сказал кто-то из них. - Помнишь, я рассказывал тебе, как всё лето один пацан носился с волком по колхозным полям. Не разлей вода приятели, кенты, до крови грызлись. До ссадин. Побратимы! Так вот он перед тобой, Иван!
- Это правда? – спрашивали меня наперебой люди и скалились.
- Городская шпана. Жиган!Я велосипед рихтовал целую неделю.
Я не понимал их острот и внимания, и ворчал, отворачиваясь, как старый дед:
- Где моя собака?
- Её застрелили, сынок. Она была волком. Осенью, в октябре, она зарезала овцу.
Всю неделю я ходил по деревне и звал:
- Шарик! Где ты, Шарик!
Я не верил, что его убили. Я верил маме, что волки живут в лесу, и что в собаку нельзя стрелять - она верный друг человека. Я никогда не был жиганом.