Осень. Все твердят, что осень и зима в городе – время депрессий. Неет, только не в Этом городе! В этом городе любое время года – время приступов тоски и безысходности и припадков бешенства.
Город, город, город, город! Он съедает, он сжирает. Он проглатывает тебя целиком. Медленно, давясь, душа тебя слюной и слизью пищевода. И этот вечный глоток никогда не кончается. Тебе кажется, что вот-вот ты провалишься в темный теплый мешок, плюхнешься наконец то в зловонную лужу соляной кислоты и сдохнешь. Медленно, в корчах, но все-таки сдохнешь. Пока ты пролезаешь по этому бесконечному пищеводу, который стискивает своими голодными, жадными спазмами твое тело, ты не думаешь о том Как ты будешь жить Дальше. Потребность в этом отпала еще там, во рту. Когда крепкие белые, сверкающие новенькой пластмассой, зубы этого города разгрызали твой мир, как хрупкую скорлупу недозрелого ореха. Там потеряло всякий смысл все твое «дальше», «зачем», «для чего» и «как». Без скорлупы своего мира ты превратился в человека с ободранной кожей – еще жив, но все, чего хочешь – это быстрей умереть.
- Какая отличная погода! Пойдем, погуляем в скверик? Я так давно не гуляла по свежему воздуху….
Идем в скверик. Пытаюсь наслаждаться падающими осенними листьями. Потому что еще помню, что осенние листья, особенно кленовые, осенью очень красивы. Они тихо кружатся, плавно опускаясь к земле, устилая ее золотым и багряным, нежно хрустящим под ногами ковром…. К чёрту! Какое золото?! Какой багрянец?! Серые сморщенные комочки пепла – эти листья умерли еще летом! Какое растение выживет возле московской автострады? Какая тишина может быть?! Мы не разговариваем – мы кричим! Мы дома включаем телевизор погромче, чтобы можно было продолжать кричать и не менять привычной нагрузки на голосовые связки. «Скверик» - три чахлых деревца, две окаменелых травинки. Земля усыпана не листьями, а собачьим дерьмом. А весной этот город вообще пахнет особенно специфически – когда вместе со снегом начинает таять накопившийся за зиму «культурный слой» не задыхаются и умиляются весенним ароматам только коренные москвичи. Каждый житель этой клоаки не довольствуется собственными мучениями – он заводит себе «питомца». В свои жалкие углы, где нет места, чтобы вытянуть ноги, не говоря уж о том, чтобы побыть одному, в эти вонючие дыры они приводят животных. На каждого по собаке. «Идущий в ад ищет себе попутчиков». Усыпить бы их всех. Вместе с несчастными питомцами.
А эта дура щебечет, порхает, лыбится. Ей хорошо – она «на воздухе». Где?! Где, черт возьми, этот твой воздух?! Из этих труб через дорогу? Или может от кольцевой? Или может аромат свежего дерьма, в которое ты на каждом шагу вляпываешься, тебя так радует?! Ревет. Чего ревешь, дура? Да люблю я тебя, люблю. Ты ласточка, зайчик, пусик! О – опять улыбается. Побежала довольная. Как мало некоторым нужно для счастья. Бегает себе по кругу между дохлыми растениями, распинывает ногами сухие прошлогодние какашки, несет всякую чушь – и счастлива. Черт подери – она счастлива! Какого хрена?! Эй, подруга, - здесь же нельзя жить! Здесь даже подыхать противно! Здесь нельзя быть собой, здесь нечем дышать, здесь некогда жить, а если ты не живешь, то, КАК ты можешь быть счастливым? А ей все это пофигу. Может у нее скорлупа толще? Да нет, еще тоньше моей. Просто у нее иммунитет. У нее стойкий, стопроцентный иммунитет. Ей все пофигу, потому что она мутант. Она не видела ничего кроме этого дермового города. Она не знает, что такое пространство, что такое тишина, свежий воздух. Она не знает, ЗАЧЕМ нужно человеку быть иногда одному. Она не понимает, почему я ненавижу метро. Несчастное растение.
- Котик, как у нас все хорошо! – Прижимается щекой к моему локтю. - Слушай, а пойдем завтра в зоопарк. Я была там как-то – такие милые обезьянки! И даже настоящий белый медведь. Здоровущий такой – почти мне по пояс!
Бедная моя – она даже не представляет, КАК выглядят ЖИВЫЕ животные. Белый медведь по пояс моей полутораметровой крошке – курам на смех! Дистрофик какой-то. Ладно - завтра пойдем смотреть на полудохлых, опаршивевших, отощавших, больных животных.
Ненавижу этот город.