Новый Год.
Шишки, колючки, иголки.
Носки, чулки и каминная труба.
Запах пихты, венки, и таблетка аспирина в ёлочную кадку.
Выйдешь на улицу, в сказочную ночь, ловить звезды и смотреть как дым выплывает из печной трубы; сядешь на выметенную лесенку, ступеньки, покрытые тонким слоем снега.
Стаканчик глинтвейна с корицей, еще горячий, в металлической кружке, обжигающей губы. Печенюшки, крошки на губах и тапочках. Пальцы мерзнут, и улыбка на губах не растает, даже когда зайдешь в дом.
Зайти в детскую, проверить снятся ли хорошие сны ребятишкам. Потом, подняться на чердак, и до рассвета смотреть на зажженную свечу. Ждать. Мечтать. Снится кому-то, там, за горами, высокими и заснеженными. Кому-то там, кто греет чай на костре из можжевеловых веточек, припивая ром и насвистывая давно забытую всеми мелодию.
С утра, шум и грохот на лестнице…, дети бегут за подарками, на перегонки. Они не помнят папу. Признаться, и я, неуверенна, что помню их отца.
Но он был, и мы ждем его, а он идет к нам.