Чудны и несносны мои откровенья,
Но служат грядущему верною тенью.
1. Утром
Мирок наш прост.
Рассвет и шум рассветный,
Вода, огни, и стук, и стук, и стук,
И блеск ногтей,
И шевеленье рук,
И стёкол дрожь,
Как будто взгляд подруг,
И взвесь волос
Рисует мглу сетей
Для поздних звёзд
И ангельских отметин.
Мирок наш прост,
И над водою ветер,
Мирок наш прост,
И нет его святей.
2. Разговор
Мы сидели под картой, там, где линии трейнов,
Будто вены несли кислород.
И шумели в висках, тоже, будто бы, вены,
И шумел, улыбаясь, народ.
Наши книги, казалось, друг друга узнали,
И блеснули друг другу привет.
Мы вначале, крича и беснуясь, молчали,
А потом замолкали в ответ.
Будто чай проливались глаза и мешались
С тканью джинсов и тенью волос,
Мы не знали как быть, если взгляды встречались,
Если запахом полнился нос.
Запах этого трейна был прян и насыщен,
И был светел, как в окнах огни.
У Гудзона огни, будто жёлтые мыши,
Зёрна вечности скрыты у них.
Ты была китаянкой, но взгляд из-под книги,
Нежной кожи предутренний дым
Были сердцем моим в эти краткие миги,
Были тенью и словом моим.
3. Днём
Здесь прохладно.
Овраг бетонный.
Пыль и плющ по его бортам.
Пуст вагон.
Пересадка.
Трейны.
И туннель дрожит, как гортань.
Мы теперь наверху.
И крыши,
Как кувшинки блестят в дожде,
От Гудзона ветер всё ближе,
Сердце трейна в его воде.
4. Чтение
Глаза играют с чёрным шрифтом,
Причёска с тенью на стекле.
Не тонет трейн в газетных рифах
Среди бумажных кораблей.
Причёска с тенью на стекле
Слилась, как будто сердце с книгой.
Среди бумажных кораблей
Так просто, призрачно и тихо.
Слились, как будто сердце с книгой
Со сном реальность, с прошлым новь.
Так просто, призрачно и тихо
Растёт туман печатных слов.
Со сном реальность, с прошлым новь,
А с картой маркер и помада.
Растёт туман печатных слов,
Глаза, как зуб налитый ядом.
На карте – маркер и помада,
На объявленье – яркий шрифт.
Глаза, налившись чёрным ядом,
Тягают сведенья, как лифт.
5. Вечером
На табло зелёная цифирь.
Путь домой. Туман и буквы станций.
И огнями затканная ширь.
На табло зелёная цифирь,
Я её читаю, как псалтырь,
И глаза застыли в смутном танце.
На табло зелёная цифирь,
Путь домой, туман и буквы станций.
В этот час бледнее фонарей
Тени у попутчиков случайных,
В этот час немыслимые тайны
Бьют в лицо яснее фонарей.
В этот час темнее темноты
Видно то, что за окном мелькает,
Но улыбки девушек взлетают
В этот час светлее, чем цветы.
В этот час усталость и покой,
В этот час лишь сны текут рекой.
6. Язык
И всё это наш мир.
Один мирок.
Его язык –
Язык колёс и ветра.
Его язык –
Язык ногтей и губ,
Шипенья белых кондиционеров.
Язык табло, улыбок, книг и глаз,
И рук, и дня, и ночи, и вагонов,
И граффити, и разлитых огней,
Газет и струн, воды и поцелуев,
Волос и звёзд, и пыли, и чертей,
И ангелов, и кожи, и вопросов.
Язык друзей, любви и мой язык.
Язык сабвея, наша lingua franca.
------
Мои откровенья чудны и несносны,
Но прямо из глаз их туманная россыпь.