Едим, чтобы жить, живем, чтобы есть - порочный круг людской бесконечности...
Поезд со всех сторон, словно мухи, облепили торговцы. Елейными голосами на все лады они расхваливали последствия местного урожая и товары не первой свежести, но первой необходимости. Слабонервные пассажиры начинали торговаться, незаметно засасывались в водоверть многоголосого диалога и спустя какое-то время с удивлением обнаруживали у себя в руках по большому счету не очень-то нужное приобретение. Но поезд к этому времени уже насвистывал жизнеутверждающую песню.
Необратимость покупки заочно мирила простоватого пассажира с лукавым мелким предпринимателем. Новоиспеченный владелец промышленно-продовольственного товара, безнадежно махнув рукой, начинал рассматривать свое выгодное вложение трудовых капиталов, в уме прикидывая, на что оно может сгодиться.
Как правило, все шло в рот или впрок. В рот чаще, а впрок реже. С арифметической прогрессией росло колличество авосек, заполненных дарами юга. С геометрической - очистки и огрызки в кулуарах туалетов и тамбуров. Желающие облегчить кишечник загнанно толпились в ожидании своего часа, заполняя все ближайшие подступы к туалету. Владельцы последних купе обреченно ворочались на полках и без особой нужды старались не вставать с места.
Пассажиры в очереди начали узнавать друг друга и при встрече стыдливо улыбались.
Многие просто отлеживались и натужно терпели в слабой надежде, что желание посетить места общего пользования к концу пути рассосется само собой.
Из-за отсутствия необходимого пространства для движения путешествующие стали незаметно оплывать и несколько попахивать недоброкачественными продуктами. Причем не до конца переваренная пища в желудках и невостребованная еще еда в авоськах разлагалась на жаре одинаково быстро.
Редкие остановки поезда приветствовались всеми без исключения: как мужчинами, так и стоящими в очереди в туалет. Люди, как горох, высыпали из вагона и, куря и пукая, дышали свежим воздухом.
Поглощение пищи, а следовательно, и сама жизнь, прекращалось только на ночь, чтобы с рассветом возобновиться с новым аппетитом.
И вот как-то ночью я проснулась на своей боковой полке и с животным ужасом заметила у себя перед лицом чьи-то грязные ноги с отросшими, как у покойника, ногтями. Мой аппетит отлетел в мир иной. Да и желание спать, похоже, решило составить ему компанию. Остаток ночи я предавалась философским размышлениям, поочередно взвешивая все за и против путешествий.
Ведь поесть можно и дома...