Дорога туда
Подготовка тела и духа к югу в разные годы состояла из разных этапов. В тот год я сидела на японской диете, которую разнюхала моя подруга, я же была выбрана подопытной морской свинкой. Две недели пролетели в постоянном ожидании следующего приема пищи, но усилия дали максимально возможные результаты. Тело, в пределах разумного, ужалось, а истосковавшийся по пище дух светился в глазах лихорадочным блеском охотницы. До завершения процесса оставалось два дня, и в дальнейшем новомодная диета сулила пару лет беззаботного существования Гаргантюа без изменения достигнутых пропорций.
Необходимо было продержаться вечер и следующий день, на который и был назначен отъезд на долгожданный юг. Муж и сын заранее обезопасили себя от долгих и утомительных проводов, благоразумно укатив в отпуск в среднюю полосу нашей Родины. За предыдущие годы их уверенность в моих способностях окрепла, и они ни капли не сомневались, что отстать от поезда я в состоянии и самостоятельно.
Юг покорять мы ехали втроем: я, моя пятнадцатилетняя дочь и подруга Марья, восемнадцати лет от роду. Зная за собой пагубную привычку набирать кучу ненужных вещей, упаковывая их в неудобоносимые формы, я уговорила девченок найти нам носильщика из числа почитателей их талантов. Выбор пал на отбывающего срочную службу Лешку, которому начальство по случаю нашего отъезда выписало увольнение на сутки.
Чтобы не проспать отправляющийся в два часа дня поезд, заночевать всем было решено у нас. Женя, в порыве последнего вдохновения спешно дошивала Марье экстремальные наряды, когда остальные действующие лица поздно вечером позвонили в дверь.
Нам троим заняться было нечем. Вдосталь наглазевшись на умелые руки моей дочери, неохваченные делом умы пришли к выводу, что неплохо бы организовать отвальную. Народ сразу засуетился в предвкушении калорийного ужина и многообещающих танцев.
После первой рюмки я помнила, что закусывать мне надлежит исключительно помидорами. Однако я не рассчитала своих сил. Капля никотина убивает лошадь, а сто грамм водки надолго вычеркивает из списков празднующих изнуренную диетой женщину.
Ну положим, не сто грамм и не полностью вычеркивает... Но утром откуда-то взявшаяся необходимость собирать в поездку вещи вызвала у меня вполне справедливое головокружение. По этой причине заготовку продуктов в дорогу я заплетающимся голосом перепоручила активизировавшимся девченкам, обреченно махнув рукой: "Забирайте из холодильника все!"
На вокзале остальные туристы подозрительно нас сторонились. То ли мой желудок, привыкший к диетической пище продолжал азонировать воздух сивушными парами, то ли постоянная опека меня двумя бойкими девицами вызывала сомнение у окружающих в моих умственных способностях, но народ предпочитал оставаться на благоразумном расстоянии и в друзья к нам не набивался.
Девченки получили необходимые инструкции от руководителя группы и без особых приключений разместили мое усталое тело на нижней полке вагона. На вокзале ничего интересного не произошло, ибо мозг мой был все еще нокаутирован алкоголем и временно бездействовал, никак не реагируя на внешние события.
Получив возможность вытянуть натруженные ноги во всю ширину вагонного прохода, я мгновенно забылась тревожным сном ребенка. Просто, мои ноги постоянно тревожили неповоротливые пассажиры, совершенно не желающие войти в мое положение и вечно шмыгающие, точно крысы.
Проснулась я в шесть вечера изрядно отдохнувшая, повеселевшая и, главное, абсолютно трезвая. Жизнь снова была прекрасна... И тут я замечаю, что мои девченки самозабвенно колдуют над ужином. В качестве закуски предполагается салат "Оливье". Вероятность опохмелиться вызвала целую серию спазмов в моем желудке и ни с чем несоизмеримую радость томящихся рядом представителей человеческой рассы, не связанных со мной ни родством, ни узами беззаветной дружбы...
Скромная бутылка вина скрасила все кулинарные промахи начинающих стряпух. Под монотонное жевание наших натренированных челюстей и непрекращающийся стук колес первый день путешествия подошел к его логическому завершению.
Приближалась ночь, а на повестке дня стояла судьба необдуманно прихваченного из дома кочана капусты. Без кулинарной книги ничего пикантного в голову не лезло. И вот под покровом навалившейся ночи две хрупкие утонченные особы (это уж точно без меня) отрывают по капустному листу и хрустят, хрустят, наполняя чужие сердца черной завистью. Обеспокоенные медлительностью процесса, затаившиеся преступницы стали кусать кочан, соблюдая строгую очередность... Вагон заснул, только окончательно дождавшись конца нашей трапезы.
Следующий день не предвещал ничего нового: девченки ели без остановок, с волнением разыскивая местные калоритные продукты на каждой станции, ежеминутно рискуя отстать от поезда. Однако отсутствие необходимой подготовки и тренировочных испытаний в Питере заставляли их периодически брать тайм-аут, позволявший отдохнуть хотя бы соседям.
Марья усаживалась за письмо своему бой-фрэнду, а Женя, из-за отсутствия оного, пыталась выбрать предмет сексуального влечения или вообще влечения среди присутствующих в поезде бледных, как родные белые ночи, заморенных прыщеватых юнцов. Иногда из окна мчащегося навстречу приключениям поезда видны были местные аборигены. Тогда из груди дочери изрыгался тоскливый стон: "Мальчики..." Но вагонные достопримечательности не вызывали щемящей радости у юной девы, а мелькающие мимо коренастые и загорелые здоровяки не отвечали взаимностью.
У Жени оставался еще один испытанный способ провести с пользой время. Она садилась на полке в позу лотоса и начинала считать имеющиеся в ее распоряжении деньги, каждый раз с недоумением обнаруживая, что их, к сожалению не прибавилось. Выбрав подходящий момент, она заискивающе просила меня разменять мелочь на десятку, причем каждый раз норовила недодать незначительную сумму. Это позволяло ей потом какое-то время радоваться удачно проведенной операции.
В вагоне стояла августовская жара, но интригующие надежды на неуклонно приближающийся час встречи с освежающим морем и горячими мачо сводили на нет все старания железнодорожных работников отбить у населения неистребимое желание путешествовать.
Дорога "туда" пахла предстоящими экзотическими развлечениями. Нас неуклонно влекло вперед. И если бы по пути поезд был вынужден сделать непредвиденную остановку, встретив непреодолимое препятствие, то объединив усилия, мы помогли бы ему достичь желанного юга...
Дорога обратно
Возвращаясь домой, мы тоже бы толкали поезд. Даже с большим остервенением. Уж если мы вынуждены покидать гостеприимный юг, так пусть это произойдет быстро и безболезненно...
Дорога "назад" напоминала поспешное бегство. Теперь все роли поменялись. Мы ехали на боковых местах, были пасынками и угрюмо наблюдали за чужим праздником жизни.
Семейство, которое создавало душевный микроклимат в нашем отсеке, своей непосредственностью напоминало недавнюю нашу дорогу к жаркому солнцу. Мамаша и два ее сына только что спустились с гор и очень неохотно возвращались к предрассудкам цивилизации. Процесс адаптации был явно рассчитан на весь путь до Питера. Это вдохновляло!
Вспоминая, как мои девченки аккуратно резали салат, я с ужасом наблюдала за семейкой, поглощающей пищу из кастрюли, по краям которой засохли остатки прошлогоднего змеиного супчика. Зеленые останки, некогда служившие едой, грозили вызвать у нас рвотный рефлекс. Но женщина, видно, воспитывала сыновей в спартанских условиях, и каждый раз отодвигая в сторону предыдущие огрызки, они все ели, ели и ели.
Младший сынишка, не до конца потерявший еще человеческий образ, периодически смущался и предлагал брату хотя бы умыться. Мать на просьбы никак не реагировала и, распихав в стороны постепенно накапливающуюся грязную посуду, самозабвенно разгадывала кроссворды, давая тем самым понять окружающим насколько она выше всего этого.
Старший сын, сыто рыгнув после очередного завтрако-обеда, принимался оценивающе рассматривать Женю и Машу, стараясь выбрать наиболее достойную. Девченки от страха поджимали под себя ноги. Завлекал он их в свои сети постепенно, бесцеремонно прерывая общение жерт своими замысловатыми фразами на "родном" английском языке. Обе жертвы пугались и надолго замолкали.
Наконец, выбор был сделан в пользу моей дочери, и потенциальный кавалер, откинув сальные волосы со лба, перешел к решительным действиям. Для начала, под видом жары, он легко снял прилипшую футболку и обнажил так и не увидевший солнце, слега дряблый торс со следами прыщей разной степени зрелости. Это вызвало обратную реакцию. Мой ребенок, к тому времени уже догадавшийся о своем исключительном положении, на какое-то время оцепенел, а потом Женя судорожно впилась в мою руку ногтями и до конца дороги более меня не отпускала.
Она доверительно шептала мне на ухо: "Мама, я его боюсь..." Так мы и ходили втроем, даже в туалет: впереди Женя, в панике запинаясь обо все, затем я, на огромной скорости влекомая загнанным от страха ребенком, и замыкал шествие вполне довольный сложившейся ситуацией молодой человек. Долго терпеть его пристальное внимание не смогли даже мои стальные нервы.
Я завесила простынью нижнюю полку, и мы, задыхаясь от духоты и бессильной злобы, скучились в этом подобии купе. Ничегонеделание позволило предаваться воспоминаниям о романтическом отдыхе, но настроение было безвозвратно развратно испорчено. Измученные девченки принимались гадать, встретят их или не встретят на вокзале. Я в последнем даже не сомневалась. Муж и сын были прекрасно осведомлены, что уж если мы как-то умудрились уехать, то вернуть нас домой можно только, перехватив на перроне, причем с букетом цветов...