Москва в те годы, когда не было еще интернета...
Каждый человек за свою жизнь хоть однажды да побывал в Москве. Остальные всю жизнь об этом мечтают. Последние даже могут найти столицу на карте. Посещение этого города оставляет на сердце неизгладимые раны, и я в этом смысле не являюсь исключением.
Я заканчивала второй курс института, жила в общежитии и жила, мягко говоря, не скучно, ибо всегда находилась компания, с энтузиазмом подхватывающая мои сомнительные идеи. Кто-то мог предложить свою, не менее очаровательную мысль, претворение в жизнь которой было слишком заманчиво, чтобы обойти ее невниманимем.
Через два дня предстоял экзамен по английскому языку. Английским я овладела еще в школе, как справедливо заметили, "в особо извращееной форме", поэтому теперь надо было как-то убить время: тяжело вспоминать то, что никогда не знал.
Проснувшись далеко за полдень, а большинство студентов в сессию ведут ночной образ жизни, и предположив, что на столовой еще не весит вывеска "Приходите завтра", мы с подругой решили объесть государство по полной программе. Вид у нас для этого случая был вполне подходящий.
Естественный поцесс поглощения пищи при наличии свободных денег всегда проходил с помпой, так как сочетал в себе и завтрак, неумолимо украденный безмятежно детским сном, и обед, который обычные граждане уже переварили, и ужин, не включив который в программу, мы рисковали остаться голодными на последующие двадцать четыре часа. Посещение столовой было главным событием дня.
Итак, на столе красовалась гора тарелок, и по мере их опустошения наше физическое состояние заметно улучшалось. Границы возможностей человеческого организма смещались в сторону бесконечности.
Ирка всегда ела медленно, так необдуманно есть ее научили еще в глубоком детстве. При этом она постоянно вертела головой в разные стороны, чем ужасно напоминала мне молодую любознательную курицу. Давно справившись со своей половиной задания, я укоризненно наблюдала за ней. Ирину это нисколько не угнетало, но чтобы скрасить хоть как-то мое вынужденное ожидание, она подала мне идею: "А не съездить ли нам куда нибудь..."
"Куда" не имело для нас принципиального значения. Главное, что поставленный вопрос был в корне согласован и гипотетически решен в положительную сторону.
Пока Ирка дожевывала чай, я перебирала всевозможные маршруты, которые незамедлительно ею отвергались энергичным размахиванием неизвестно для чего взятой вилкой. Фантазия моя начала скудеть и чахнуть, но вдруг мычание подруги, отдаленно напоминающее слово Москва, вывело изыскания на совершенно новый уровень. Мысль о посещении столицы нам обеим очень понравилась: после столовой от стипендии остались еще деньги, которых вполне могло хватить на билеты туда и обратно.
Дорога до вокзала сопровождалась беззаботным щебетом пустоголовых птиц. Как на грех, билеты оказались на ближайший дневной поезд. Перспектива въехать в Москву не на белом коне верхней полки а в затекшем положении зародыша нас не испугала. Тем более, безоблачный день начала июня не предвещал грозовых событий. Мы были готовы к любым лишениям на пути к заветной цели.
Чтобы не тратить попусту драгоценное время, мелькающий за окном пейзаж мы обсуждали на английском языке. Ущербный запас иностранных слов, достойный Элочки Людоедки, сводил диспут к радостным возгласам "Wow!" и "Yes!" Постные командировочные лица, по воле случая вынужденные повторять разговорный английский вместе с нами, долго не могли определить наш социальный статус.
Поезд выплюнул нас на Ленинградском вокзале столицы около полуночи. Безмятежная Москва мечтала заснуть, еще не подозревая, кто приехал на нее "просто позырить".
Перед нами раскинулась целая куча свободного времени! Наскоро перекусив сосисками в привокзальном буфете и восстановив тем самым уже начинающий таять боевой дух, мы неторопясь ринулись на изучение местных достопримечательностей. Наполеонши стояли на ступеньках вокзала. Летняя ночь будоражила настольно, что к горлу стало подпирать желание выразить всю гамму восторга в нечеловеческом стоне. Все дороги перед нами были открыты!
Мозолящий глаза небоскреб отдаленно напомнил фешенебельную гостинницу, и мы не сговариваясь подумали о ночлеге. После недолгих, но очень содержательных переговоров выяснилось, что привычки ходить в столовую с документами ни у одной из нас не было. Но разве пронырливого студента можно припугнуть отсутствием паспорта, когда душа просит песню? Пересчитав деньги, даже отдаленно не представляя сколько может стоить номер с клопами, мы, в надежде заложить за удобства мои облупившиеся с внутренней стороны часы, уже приблизились к зданию настолько, что нам швейцара уже было видно, а он на нас еще не обратил внимания. В это время выпорхнувшая из шикарной машины не менее шикарная дама в манто, проскочив в дверь, перехватила наш номер. Даже наши куриные мозги забили тревогу: не входить!
Мы, конечно, были молоды, конечно же, были не очень расчетливы, и может, не все наши поступки были обдуманы; допускаю, что не все поступки понимались окружающими; но не настолько мы были тупы и наивны, чтобы соваться в этот вертеп роскоши после наглой тетки. И сделав вид, что гостиница интересует нас только как памятник архитектуры советского зодчества, я и Ирка свернули за угол.
Перед глазами открылся довольно широкий, но подозрительно малоосвещенный проспект. Нам все нравилось в Москве: и духота ночного загазованного города, и яркие звезды, с удивлением наблюдающие, что мы тут делаем, и отсутствие редких назойливых прохожих в центре столицы. Последнее не настораживало открытые миру сердца доверчивых студенток, а скорее располагало к лирическому словоблудию. Мы были благодарны Родине за нашу счастливую юность.
И вот в середине увлекательного разговора, до отказа забитого всякой бессмысленной ерундой, но имеющего для нас бесконечно глубокое философское значение, мы проплываем мимо темнеющего в глубине проспекта здания. Развитым боковым зрением я наблюдаю, как от темноты отделяются две собаки Баскервилей и, мечтая с нами поближе познакомиться, будто при замедленной киносъемке, начинают плавно совершать размеренные движения по направлению к туго соображающим путешественницам.
В своем отрочестве, прогуливая урок начальной военной подготовки, я уже имела честь присутствовать на собачьей свадьбе и, что такое быть непрошенным гостем на чужом празднике жизни, знала не понаслышке, а на собственной шкуре. Периодически страдая словесным поносом, я об этом прискорбном случае своей короткой биографии успела уже рассказать даже тем, кто не хотел меня слушать.
Короче, теорию, как защищать свою жизнь от насильников я пропустила, поэтому решение "не сдаваться без боя" не имело под собой научной основы и подкреплялось только могучим желанием жить. Как ни странно, Ирка тоже мгновенно припомнила это событие моей предыдущей жизни и крепко зажала в руке сумку, вероятно, чтобы собаки не вырвали наши общие деньги. Она даже планировала размахнуться и стукнуть по морде наглую тварь, если та начнет к ней грязно приставать.
Пытаясь занять наиболее выгодное для обороны положение, мы начали, не сговариваясь, незаметно пятиться. Правда, ума не цепляться судорожно друг за друга не хватило. В следующий момент удивлены были уже собаки: мы внезапно исчезли из их поля зрения.
На испуганный лай животных откуда-то прибежал заспанный мужик, и действия овчарок были взяты под контроль и носили уже целенаправленный характер.
Это дало нам время прийти в себя и обнаружить себя распростертыми в глубокой яме, до краев заполненной кашеобразной смесью из земли и воды. Дистиллирована ли вода, нас не очень заинтересовало. Не потеряв в канаве врожденное чувство собственного достоинства, мы гордо покинули сие временное убежище и не менее гордо уставились на мужика. Бросив все силы на поддержания гордого вида, соображать было просто невозможно. Так мы и стояли, но не очень продолжительное время.
Мужик заметно нервничал, это навело нас на мысль, что мы в чем-то были правы. Осталось только выяснить, в чем. Медленно обтекая, я стала переступать с ноги на ногу, и явное несоответствие длины правой и левой ноги заставило меня отвести взгляд от укротителя собак и посмотреть вниз. Удивлению моему не было предела: я стояла в одном сабо, как я любовно называла новые кожаные башмаки без задника. Вторая нога сиротливо царапала ногтями асфальт в надежде на счастливое будущее.
Одновременно с моими наблюдениями злополучный мужик оправился от шока, и стараясь перекричать еще не охрипших недовольных животных, коротенько ввел нас в курс дела. Здание это - строящееся прибежище Сельхозминистерства. Государство бросило все силы на досрочное заверение строительства и решило съэкономмить на заборе, а может, чтобы не портить внешний облик любимого москвичами проспекта, я что-то плохо этот момент уяснила. А переспрашивать и прерывать речь добровольного экскурсовода не хотелось. Смысл в том, что забор был не предусмотрен, и мое мнение по этому поводу не требовалось. Во избежание актов расхищения государственного имущества, ночью этот объект незаконченного строительства охранялся уже знакомыми нам собаками.
Тут мужик сделал паузу и на полкорпуса развернулся к своим любимицам, явно приглашая "любить их и жаловать". Собаки, в надежде на предстоящий ужин согласно закивали мордами. У нас с Иркой сложилось впечатление, что в свое рабочее время эти твари не столько охраняли наивно вверенный им участок, сколько промышляли злодейскими нападениями на студенток второго курса, и от более тесного знакомства с местной фауной отказались.
Тогда разочарованный рассказчик продолжил.
Накануне нашего знакомства с общительным мужиком, днем, неизвестно откуда появился экскаватор, вырыл между тротуаром и проезжей частью аккуратные лунки размером два на два метра, которые незамедлительно использовали под посадку сомнительных низкорослых саженцев. Закладка аллеи была ознаменована обильной поливкой. Вот одно из таких растений мы чуть и не потоптали с Иркой, грозя свести на нет труд многих рабочих по озеленению столицы.
Следуя взглядами за рукой экскурсовода, мы убедились в этом уже воочию, а не только на ощупь. Мужик не врал!
Выдав необходимую нам знать информацию, мужчина надеялся на ответную откровенность, ибо беспокоясь за свое служебное положение, он, как попугай, спрашивал: "Вы откуда взялись? Здесь ночью никто не ходит". Но понятие "никто" никогда не включало нас с Иркой, просто мужик об этом мог не знать.
Нога стала мерзнуть, собаки раздражать, а мужчина утомлять глупыми вопросами. Наконец до гида, а по совместительству сторожа, дошло мое бедственное положение, и он радостно предложил подогнать машину и осветить предполагаемое место пропажи моего башмака.
Откуда ни возьмись, появился еще один зритель - водитель легковухи. И для виду поломавшись, я погрузилась по колено во все это чавканье и приступила к поискам. Тем более, что терять мне уже было нечего: второй сабо я предусмотрительно оставила на возвышении. Опустив руки по локоть в мерзкую холодную жижу, я методичными кргугообразными движениями стала гонять эту кашу по канаве от берега к берегу в надежде отловить искомую вещь и в неменьшей надеже изловчиться и втихаря выдернуть с коннями расположенное в эпицентре водоема убожество растительного мира.
Ирка стояла безучастно, иногда с тоской косясь на заляпанный бок своего модного белого плаща. Зрители в партере, поняв, что орать и возмущаться мы не намерены, начали с одобрением комментировать мои действия, порой давая полезные советы. Подобное развлечение на ночь их вполне устраивало. Однако окончательно проснувшийся мужик, с которым мы познакомились первым, поеживался, так как легко оделся, не успев по тревоге прихватить ничего на плечи. Он-то меня и поторапливал больше всех, ловко маскируя свое неумение бороться с холодом тем, что пугал милицией. Якобы стояние на улице в свете автомобильных фар могло привлечь внимание стражей порядка, находящихся на довольствии у государства. Да по этому чертову проспекту даже комары не летали, а он размечтался увидеть милицию!
Хитро выяснив, что одиноких студенток из города на Неве в Москве никто не ждал, недоумеваюший мужчина , посовещавшись с водителем, предложил нам скромный душ. Он правильно вычислил, что от этого предложения мы отказаться не сможем.
Да, гараж Сельхозминистерства был задуман с размахом. Просторы помещения и белизна кафеля напоминали о домашнем уюте. Выдав нам в руки шланг с холодной водой и кусок мыла, ночные хозяева всего этого великолепия отошли на безопасное расстояние, но от своих наблюдений над бестолковыми студентками не отказались. Сердце подсказывало, что это был пик гостеприимства, и неприлично просить их удалиться на время нашей стирки, поэтому переглянувшись, мы приступили к водным процедурам и ликвидации последствий аварии тем более, что грязь начала кое-где подсыхать.
Ирине повезло больше. Плащ оказался водонепроницаемым и спас находящуюся под ним одежду.
Со мной дело обстояло хуже. Гораздо хуже. Совсем плохо. Мне пришлось снять новые джинсы, расстелить их на кафельном полу и долго поливать струей воды, вспоминая детство и мечтая, что грязь сама отвалится. Мужчины подошли, когда поняли, что мы брызгаться не будем. Джинсы выкручивали сообща. Издали это напоминало перетягивание каната.
После того, как и я, и Ирка были отмыты, чтобы предотвратить всякого рода соблазны, мне был выдан застиранный рабочий халат какого-то местного лилипута и старые подошвы, некогда принадлечащие обуви другого работника, обладавшего помимо ценных трудовых навыков еще и гигантской лапой. Подошвы были наспех прикручены к моим ногам бечевкой, чтобы я не надумала снимать обувь, входя в помещение, в которое нас планировали поместить на пару часов, все же оставшиеся от ночи.
Наша сдружившаяся компания переползла в какую-то подсобку, оборудованную коротким шатким топчанчиком и запамятавшим свой возраст столом. Почетное место на расстеленной газете заняла бутылка "Зубровки" в окружении незамысловатой закуски вечно одиноких мужчин. Сил сопротивляться выпивке после пережитого у нас не было. И уповая на то, что стрессовая ситуация и мощная доза алкоголя не позволят непрошенным гостьям столицы раззболеться накануне экзамена, все выпили "за присутствующих здесь дам". О других судить не могу, но по моему телу танком прошла мощная волна, утащив за собой остатки здравого смысла. Прислонившись спина к спене, чтоб враг не подкрался сзади, мы с разочарованием обнаружили, что уставшие от общения с нами представители сильного пола мечтают поскорее свалить на свое рабочее место, и до нашей неземной красоты им нет никакого дела. Сквозь дрему до сознания дошло, времени на здоровый сон нам отпустили ровно два часа, а после этого нам здесь будут не очень рады. И хоть работники строительства и Сельхозминистерства несут коллективную ответственность за наше бедственное положение и пропащие души, но на глаза им лучше не попадаться.
В шесть тридцать утра - все гулять, чтоб можно было проветрить помещение.
Вставали мы неохотно, с трудом разлепляя слежавшиеся ото сна веки. Но подводить столь хороших знакомых, тем более, что в Москве это были единственные близкие люди, которые приняли, за исключением собак, такое участие в нашей судьбе, ни мне, ни моей подруге не хотелось. Надев сырые джинсы, пригладив торчащие во все стороны волосы, мы с рассветом уже покидали гостеприимное здание. В след нам неслись пожелания хорошо провести в Москве время, обещания обязательно разыскать мою пропавшую обувь и просьбы не забывать их!
В общем-то, на такое раннее время мы никаких экскурсий не планировали, поэтому заняться нам было нечем. Ирка когда-то в детстве уже была в столице и помнила маршрут какого-то тролейбуса. Уточнив у милиционера, не останавливается ли здесь нужный нам тролейбус и идет ли он на Красную площадь, мы поверили ему на слово и отправились в нужное место на метро, ибо четко помнили: ходить по Москве пешком очень опасно!
Москвичей тяжело удивить чем-либо, тем более с утра, когда они сонно раскачиваясь в такт электричке едут, сами не понимая куда. Глаза их тяжело закрываются, взгляд тупо упирается в пол. В это время наступает момент окончательного пробуждения: нездоровый интерес взглянуть на обладателя привязанных к ногам подошв, заставляет их дико озираться. Польщенная таким вниманием, я гордо поправляла свалявшиеся набок волосы изящным движением руки с облупившимся маникюром. Ирке было завидно, и в очереднй раз пересчитав деньги, она пообещала купить мне в ГУМе новые домашние тапки.
Время до открытия магазина мы решили посвятить беглому осмотру Красной площади, пытаясь отвлечь себя от мыслей о завтраке. На Лобном месте уже топтался какой-то босоногий хиппи, вероятно, ночевавший в каком-то другом министерстве. Узрев в нас родственные души, он на некотором отдалении составил нам экскорт.
Посетив ГУМ, с уверенностью могу сказать: тогда в Москве все было очень дорого, денег хватило только на носки.
День, прошедший затем, я помню плохо, ибо бурные события предыдущей ночи заставляли все чаще и чаще вспоминать о чистой постели. Какое-то время мы катались по кругу на Иркином тролейбусе, пытаясь делать вид, что не спим, пока контролер не предупредил нас, что мы ему уже порядком поднадоели. Билеты были куплены только на девятичасовой вечерний поезд, ждать не хотелось, но других вариантов не было. Мы где-то болтались, умудрились даже перекусить на сдачу от покупки носков, фотографировали свои нефотогиничные лица.
Однако сломить наш боевой дух оказалось не так-то просто. Оказавшись в очередной раз около вокзала, когда любопытство взяло верх над жадностью, мы составили счастье компании гостей столицы, отъезжающик на автобусную экскурсию по лицезрению красот города. Решение созрело мгновенно, ибо поехать вдвоем по одному детскому билету имело свои выгоды. Мы были последними счастливцами в этом автобусе и заняли единственные свободные места, причем каждой досталось место рядом с мужчиной. Для приличия пару минут покрутили по сторонам головами, подчиняясь чарующему голосу из микрофона, и без спросу сложили их на плечи своих соседей. О чем мечтали обалдевшие от такого натиска незнакомцы, так и осталось тайной, потому что просыпались мы дважды: на Ленинских горах и у вокзала, причем оба раза нас трясли за плечо и громко просили выйти вон из автобуса.
После столь содержательного времяпрепровождения, изрядно отдохнувшие, я и Ирина отправились в злополучный гараж с ревизорской проверкой. Нас заметили издалека и громкими криками приветствовали, как живую легенду. Из толпы мужчин кто-то заботливо выталкивал зардевшегося пятнами парня. Этот скромный герой в ущерб своим рабочим обязанностям нашел-таки мою туфлю. Я чувствовала себя Золушкой из сказки, под восхищенные взгляды зевак примеряя заботливо вымытый и высушенный башмак. Все складывалось к лучшему. Обменявшись с героем адресами и кокетливо улыбаясь мы понеслись на поезд. С Москвой нас больше ничего не связывало кроме дружбы. Оставаться в столице не хотелось ни мне, ни Ирке.
Отправления состава мы так и не дождались: и я, и подруга в это время уже мирно спали, пуская слюни на подушку. Да, со спящими нами было гораздо меньше хлопот. Москва это поняла и будить не стала.
Да, собираясь в Москву, подумайте о себе заранее и присмотрите себе подходящего знакомого хотя бы по интернету... Москва того стоит...