Сейчас, когда я пишу эти строки в свой дневник, идет дождь. То, что в июле идет дождь – абсолютно нормальное явление. История, которую я хочу рассказать, произошла со мной чуть больше полугода назад. Если бы не то, что случилось со мной тогда, сейчас моей жизни бы не было или была бы чья-то другая (хотя кто может поручиться?...). Рассказывать я буду все, что вспомню, ибо воспоминания эти были для меня запретны.
«Сегодня 12 октября. За окном дождь и я начинаю новый дневник. Не то, чтобы дождик и не то, чтобы дневник. Ну, сами посудите, какой в октябре дождик? Абсолютно никчемный. А какой это дневник? Вообще то у меня уже есть дневник – толстая кожаная тетрадь, а эта маленькая школьная тетрадочка в 12 листов и косую линейку приглянулась мне тем, что была (и остается, можете убедиться) дичайшего канареечного оттенка. Но для моих целей она сгодится как никуда лучше. А цели у меня наполеоновские, я хочу запечатлеть для любящих меня людей мои мысли и поступки в эту ночь. Я не хочу, чтобы они думали, что у меня съехала крыша. Я не истеричка, я просто очень впечатлительная, хотя пожалуй это немного не то слово… А фиг с ним, со словом. В общем, эта тетрадочка – пояснительная записка к моему дневнику и его, так сказать финальная часть. Свой «Большой Дневник» я завела около 2-х месяцев назад. В нем мои воспоминания. Кратенько охвачены самые волнующие моменты моей жизни. Самые горькие и самые счастливые. Конечно, все не упомнить, но если что-то совсем забылось, значит просто не судьба. В дневнике помимо воспоминаний и комментариев к ним вложена пара фоток. На одной – я с мамой в парке, мне там три года, на другой – мы с папой (у нас нет ни одной фотографии, где мы были бы втроем), еще в отдельном конверте фотки с некоторых памятных событий моей жизни и с друзьями. А еще на одной я со своим самым близким человеком. Последние несколько месяцев мы неразлучны, сейчас он спит в комнате. То, что я делаю немножко нечестно по отношению к нему и другим людям с фотографий, ведь им не все равно. Ладно, время идет. А я обещала успеть все описать. Сейчас я сижу на толчке в ванной, закинув ноги на раковину. Ручку на весу держать не удобно, но мне не впервой. Так, о моем бойфренде. Наверное, он причина того, что со мной происходит. То есть он конечно не виноват, но … Я, как уже упоминалось девушка депрессивная, склонная к суициду и истерикам… Перечитала и вздохнула с облегчением, надо ж иногда смотреть правде в глаза. Несколько дней назад мы с ним разговаривали. Я по глупости своей высказала ему все на чистоту, мол, ничего меня в этой жизни не держит, все надоело и смысла нет… Он мне: «А как же я?». Господи, старше меня на пять лет, а такой ребенок. Смотрит на меня, а глазки детские, испуганные. Такие большие и такие карие. Олененок Бэмби, щенок преданный. Я помолчала, потом (ну не могу, когда он так в глаза смотрит) говорю что-то вроде: «только ты» и все такое. В общем отмазалась. И сегодня ночью тоже было что-то такое. Он был так трогательно нежен, что я почти передумала. Почти. Он как чувствовал. И засыпать никак не хотел. А как я выскользнуть попыталась, сжал меня во сне чуть ли не до удушья. Мне показалось, что он даже плакал как будто. Выражение лица такое, хотя я не разу в жизни не видела, как он плачет. Я долго думала, что любовь к нему и то, как сильно он любит меня, может заглушить во мне эту сладкую боль, этот зов в никуда. Но думать так было ошибкой. В минуты страсти и любви я готова была остаться с ним, остаться ради него в этом мире, если не навсегда, то на отмерянный срок. Почти готова. Это была бы новая мука, изображать счастье и цель. Стремиться к нулю, ведь цели у меня нет. Я пустой, бессмысленный сосуд. Я умею только выть и стенать за стенками своей тюрьмы, в своем бесконечно прекрасном одиночестве. Он не может ко мне пробиться. Почти не может. Когда мы близки, мне кажется, что он мог бы понять и разделить мою боль, если бы мы могли остаться навсегда одним целым. Но мне не хотелось бы, чтобы он страдал за меня больше чем сейчас. Он сойдет с ума, пытаясь понять. Я слишком его люблю. Слишком. Это тоже причиняет боль. Все причиняет боль. Любовь и ненависть, радость и печаль, близкие и чужие, вчера и сегодня. Жизнь – бесконечная вереница страданий. Терпеть? Во имя чего? Жалкая пытка-попытка… Да, в моей жизни было много хорошего, хотя она по правде говоря была совсем коротенькой. Но эта бесконечная борьба в разладе с самой собой, эти наглые рожи в метро, неприветливые продавщицы, голодные кошки… Я просто устала барахтаться в этой луже под названием жизнь. Зачем это? Чтобы наплодить таких же несчастных страдальцев? Да, я решила прекратить борьбу, сдаться. На чтобы сохранить остатки уважения к себе, я записала все самое лучшее в кожаную тетрадь. Я хочу (вы слышите?), я требую (последняя воля!), я молю (заклинаю всеми богами!), чтобы тетрадь досталась первому, кто найдет меня утром. В окровавленной ванне как мертвую русалку (о, не бойтесь, я знаю, как правильно резать вены). А теперь мне пора взяться за свою кожаную тетрадь. Я еще кое-что вспомнила. Надо торопиться. Успеть бы все записать. Я хотела посмотреть рассвет, но боюсь, что Он к этому времени проснется. Еще хочется выпить на последок Бэйлиса и закусить шоколадкой, а то я начинаю нервничать. Блин, уже три часа… Я побежала…"
Только что дописала про переходный возраст… Веселое было время… Прихлебываю обжигающе-горячий кофе. Обидно, только собираешься заканчивать жизнь самоубийством, как сон валит с ног. В перерыве между записью воспоминаний и текущей хроники я успела сварить кофеёк и зажечь свечки. Шестнадцать – по числу прожитых лет. Они горят 4 часа. А жить я собиралась еще от силы два. Минутку, дневничок, перенесу свои огоньки в ванную. А то порыв ветра чуть не сдул меня с подоконника вместе со свечками. Да, последний час я провела наполовину высунувшись из окна нашего второго этажа. По секрету сказать, я провела здесь последние 2 недели, в размышлениях и написании истории своей жизни, ибо за 5 часов ночью ни хрена не успеешь.
Включаем воду. Да, я управилась быстрей, чем ожидала. Перечитать бы… Да ладно, фиг бы с ним.