В тресте Михаил Семёнович Райхер пользовался уважением и любовью сотрудников, особенно его прекрасной половины.
По сравнению с другими мужчинами треста, он обладал существенными преимуществами:
во-первых, он не был женат,
во-вторых, он был начальником технического отдела и считался большим специалистом,
в-третьих, он, в свои пятьдесят, изо всех сил молодился, небрежно одеваясь, словно юноша, в джинсы, водолазку и фирменную замшевую куртку с такими же фирменными заплатками на локтях,
в-четвёртых, он имел не только хорошую зарплату, но ещё и прекрасную квартиру, дачу и машину "Волга",
в-пятых, он был весельчаком, любимцем и душой компаний, хорошим рассказчиком и знатоком множества анекдотов,
в-шестых...Но давайте на этом остановимся, чтобы весь рассказ не превратился в перечисление его бесконечных достоинств.
Благодаря всему этому он пользовался среди женщин большим вниманием, и сам был непрочь иногда поухаживать за ними. Но не более...
Женщины, за глаза, почему-то переначили его фамилию на - Херрайский. Однако это ему импонировало, и потому на всех мужчин Райхер смотрел с превосходством, а на женщин с загадочной неотразимой улыбкой.
Любимые у него были, а вот единственная не встречалась.
Но судьба - индейка...
Однажды он выехал в Калинин на комбинат для участия в комиссии по приёмке спецпродукции. Туда же прилетела Женечка Полянская, начальник ОТК одесского завода с яркометром - прибором, который был необходим для оценки качества продукции. Работа была выполнена. Окончательное подписание всех актов происходило уже за празднично накрытым столом на турбазе комбината с ухой, шашлыками, всевозможной зеленью, соленьями, ну, и конечно, водочкой.
Женечка и Михаил Семёнович были в центре внимания всех присутствующих. Она - потому, что была чрезвычайно эффектной яркой блондинкой с типично одесским говором и юмором, и, кроме того, единственной представительницей женского пола за столом. А он так и сыпал свои нескончаемые анекдоты и остроты. Сидя рядом с Женечкой, Михаил Семёнович напрочь забыл тридцатилетнюю разницу в возрасте и внезапно почувствовал необычное влечение и интерес к этой одесситке. Он не забывал подкладывать в её тарелку всякую снедь и подливать в бокал горячительное, что это было замечено всеми присутствующими.
Руководство комбината решило поощрить Женечку и Михаила Семёновича, выделив им недельные путёвки для отдыха на этой же турбазе "Волга".
Отдохнуть во время командировки с обаятельной девушкой!!!
О чём ещё можно мечтать?! Неделя пролетела незаметно, словно в сказке. Прощаясь, Женечка, нежно поцеловала Райхера и шепнула:"Миша! Вызови меня на следующую приёмку!"
Всё последующее время сотрудники треста наблюдали, что Райхер сделался удивительно рассеяным и частенько позванивал в Одессу. За неделю до начала работы комиссии он направил на имя директора Одесского завода телеграмму: "Для участия в работе приёмо-сдаточной комиссии немедленно направьте на Калининский комбинат начальника ОТК Полянскую с прибором!"
Содержание телеграммы вызвало и в тресте и на Одесском заводе много скабрезных шуток, но Женечка тут же прилетела, захватив этот самый прибор. И всё повторилось. Правда акты, из-за ноябрьских холодов, подписывали в директорском кабинете, но зато следующую неделю они превосходно провели в гостинице. Спустя полгода они поженились. И всё было бы хорошо, но...
Однажды, в начале медового месяца, ночью, в самый неподходящий момент у Михаила Семёновича, повидимому от перенапряжения, сильно защемило сердце.
С утра, по настоятельному требованию испуганной Женечки, он пошёл к врачу, который, прослушав грудную клетку со всех четырёх сторон, дал направление к кардиологу. Затем ему пришлось посетить гастроэнтеролога, пульмонолога, психотерапевта и множество других врачей различных специальностей. Были проделаны электрокардиограммы, стресс-тесты, эхограммы и масса неприятных анализов.
Но, несмотря на всё это, Райхер, словно молодой жеребец, постоянно желал Женечкиной любви. И, хотя дни медового месяца медленно таяли, молодая жена, оберегая здоровье благоверного, была непреклонна и близко не подпускала его к себе.
Когда же врач сообщил Райхеру о повидимому перенесённом инфаркте, он осунулся, сник и сразу постарел лет на десять. После больницы его направили на реабилитацию в специализированный санаторий. Женечка ежедневно приезжала к нему, и они не спеша, под ручку, словно любимая дочка с папочкой, нежно беседуя, дефилировали по центральной аллее, которая, с лёгкой руки больных, именовалась "инфаркт-штрассе". Райхер видел как её обаяние и внимательное ласковое отношение вызывают зависть у окружающих. Это морально его поддерживало.
Дача Михаила Семёновича находилась в получасе езды на машине и, чтобы не ездить ежедневно электричкой из городской квартиры до санатория и обратно, Женечка переехала жить на дачу, которую он перевёл на её имя, и приезжала теперь на "Волге", благо водительские права у неё имелись.
При выписке, Михаил Семёнович, выслушивая рекомендации доктора о режиме, питании и т.п., с некоторой надеждой спросил: "Скажите доктор! Но сейчас наконец у меня могут быть близкие отношения с женой?" На что тот, к радости Райхера, изрёк: "Конечно можете!", и тут же добавил: "Только знаете ли, без эмоций".
Спустя год, Женечка, которую в тресте так и прозвали -"Женечка с прибором" всё же ушла от Михаила Семёновича - "мужа без эмоций", умело прихватив половину имущества. Женщины треста искренне сочувствовали и в душе жалели Михаила Семёновича, но почему-то больше никогда не называли его ласково - Херрайский.