Булочки.
В тот день Марине удалось уйти с работы чуть-чуть пораньше. Она сразу же поехала за дочуркой в детский сад, и вот теперь они шли по направлению к дому. Вернее шла Марина. А дочурка Анечка бегала вокруг нее, с ног до головы облепленная снегом, словно маленький реактивный снеговик. Анечка не любила детский сад и была счастлива, что мама забрала ее пораньше.
По дороге Марина купила апельсинов, которые, по мнению Анечки, были похожи на большие оранжевые елочные шары. Они шли мимо булочной, из которой доносился восхитительный запах свежей сдобы. «Ммм… как пахнет», - протянула Анечка и выжидательно посмотрела на маму. «Пойдем, купим булочек к чаю», - сказала Марина. «Опять не обедала в садике?». Анечка отрицательно помотала головой. «Воспитательница заставляла, но я не кушала. Там давали га-адость. Яичный омлет. Слизкий. Бя…», - Анечка высунула язык и забавно скривила рожицу. Марина улыбнулась: «Хорошо, не кушай, если тебе не нравится. Я поговорю с воспитательницей, чтобы тебя не заставляли».
Они вошли в булочную. Там уже выстроилась очередь желающих отведать свежих булочек. А некоторые из тех, кто уже купил, ели булочки прямо здесь, сидя за столиком, прихлебывая горячий ароматный кофе и поглядывая в окошко на прохожих.
Когда подошла очередь Марины, она купила шесть теплых булочек, по две каждому – себе, мужу и Анечке. Она уже клала их в сумку, когда вдруг увидела стоящего у прилавка мальчика лет восьми. Он стоял и смотрел на витрину. Ужасно худой, в легкой курточке, которая была ему явно мала. Бледный, с большими светлыми глазами, которые казались прямо-таки огромными на его худеньком личике.
«Господи!», - внутри у Марины так все и оборвалось. Мальчик даже не смотрел в ее сторону, он смотрел на витрину с бутербродами, пирожными и соками, но казалось, что он не видит всего этого… Окинув взглядом фигурку мальчика, его старые ботинки, короткие брючки, голубенькие жилочки на висках, под тоненькой бледной кожей, Марина сразу догадалась, что он тут делает. Вон мужчина пьет кофе с бутербродом. Он съел полбутерброда и явно не собирается доедать вторую половину, и уже допивает свой кофе. А мальчик ждет, пока тот уйдет. Чтобы доесть, что останется.
«Возьми, мальчик», - Марина протянула ему две булочки. Мальчик поднял на нее худенькое личико. «Спасибо». От этого «спасибо» Марине стало настолько не по себе, что она поспешно взяла Анечку за руку и пошла к выходу.
- Мама, откуда этот мальчик знает тебя? – спросила Анечка.
- Он не знает меня.
- А почему ты дала ему булочку? Он что попросил?
- Нет, Аня, он не просил. Ты видела, какой он худой, ужасно худой, как из концлагеря? Как же я не догадалась, надо было дать ему еще и апельсин… - сказала Марина, но уже обращаясь к себе, а не к ребенку.
Анечка притихла и внимательно посмотрела на маму, она видела, что та расстроена, но не могла понять почему. Нет, она не заметила, что мальчик худенький, как сказала мама. В таком возрасте дети еще многого не замечают. Она не заметила и его бедной одежды. Мальчик, как мальчик, она даже внимания не обратила… А что такое концлагерь? Анечка не знала, но сейчас почему-то не хотелось спрашивать об этом маму.
А Марина шла и смотрела на свою маленькую дочку, пухленькую и розовощекую, которая в этот миг смотрела на нее так серьезно и в своей зимней шапке была похожа на маленького гнома.
Марина любовалась ребенком, но почему-то никак не могла избавиться от чувства горечи, какой-то ноющей боли под сердцем. Ей все казалось, что она могла сделать что-то еще для того мальчика, но не сделала. Она отчего-то чувствовала СЕБЯ виноватой в том, что он вынужден стоять там и ждать объедков.
Какая-то пустота была в душе. Хотелось плакать. Но она не могла плакать сейчас, посреди улицы, когда маленькая Анечка без конца заглядывала ей в глаза, пытаясь понять, почему та так расстроена. Марина лишь крепче сжала маленькую ручку ребенка и они пошли домой…
…огромные белые снежинки, падая на лицо, становились капельками воды…