Большая долгая охота

               
Нельма ждала и от нетерпения повизгивала. Давно пора  «гулять», но никто не появлялся. Проверяя и обнюхивая рюкзаки и обувь, догадывалась: с рассветом все уходят на охоту. Это раздражало. Её Папа брал реже. Обидное: «Ну, Нельма, мы пошли на работу или учиться» смягчалось заданием стеречь квартиру, и она старалась. А ещё, - приносили со своей охоты «гостинцы».
Наконец, пришёл Ким. Проверять, где он был, сил не хватило. Скуля, она помчалась по длинному коридору к двери, запирающейся только на ночь. Ким догнал её во дворе. Двор она не любила: в мешанине перестоянных запахов трудно было что понять, куда ни ткнёшься – везде стены, и всё было «нельзя». Озираясь, она присела неподалёку от мусорных баков, но в этот раз никто не кричал…
А дальше – «прогулка». На этот раз Ким шёл очень быстро.  Нельма, ощущая его напряжение, как перед гоном,  насторожилась. Но они, как обычно, свернули в соседний двор. Нетерпеливо натягивая поводок, она среди множества следов  взяла свой и Кима, а ещё Дины… 
Дина не сказала привычное: « Ну, как дела, Подружка?», не потрепала за холку, - молча прижалась к Киму. Они стояли, не обращая внимания на неё. Нельма чувствовала густой поток, исходящий от них, такой же обволакивал её, когда она ласкала и кормила щенков... Стукнула дверь парадного.
- Пора, - сказала Дина, - я напишу…
Нельма едва поспевала за Кимом, перешагивающим ступени. Во дворе и на улице забегала вперёд, заглядывала в его лицо, пытаясь понять, виляла хвостом. Она чувствовала, Ким растерян. Растерян так, как бывала и она, когда теряла след дичи или не могла её догнать. Вместо прогулки Ким скомандовал:
- Всё, Нельма, домой!
Когда они вернулись, Папа, Мама и Лёка были дома. Нельма обрадовалась: Папа собирает рюкзак, значит, будет охота. Она бросилась к нему, норовя облизать руки, лицо. Папа обнял, поцеловал и, откинув большое ухо, грустно сказал:
-Нет, Нельмочка, тебя взять не могу. Охраняй Маму и ребят. Бог даст, скоро вернусь.
Нельма ощутила исходящий  от Папы холодок и сильный запах тела. Она узнала их: такой холодок чувствовала от загнанной дичи, а тело пахло так в конце гона.
Когда все, даже Мама, не любившая охоту, ушли, она, позабыв об  аристократизме бассет-хаундов, заметалась у двери, подвывая.
Раздался стук, и Нельма услыхала:
-Заткнись, скотина! Развылась…
Это был Сосед. Она узнала по голосу и духу. Нельма не любила Соседа, потому что он старался незаметно пнуть и никогда не угощал. При встрече они обменивались ворчанием.
Семья вернулась без Папы. Нельма всматривалась в хмурые лица грустными, чайного цвета глазами, понимая, он ушёл на охоту один. Это обидело даже Маму: ночью Нельма слышала, как та тихонечко выла.
Нельма любила своих родных, но особенно Папу, почитая за вожака, сильного, умного. На охоте они были единым целым: Нельма чувствовала, что он хочет, безошибочно выполняя зарождающиеся команды. Папа хвалил, приговаривая:
-Умница моя, красавица… И гладил короткую чёрно-белую с рыжиной шерсть, а Нельма подрагивала от переполнявших чувств.
Светлые, как день, ночи давно закончились. По утрам и вечерам было прохладно. Долгая охота получалась у Папы. Запахи еды стали однообразнее и не очень возбуждали аппетит, но есть хотелось. Зато распространились острые неприятные, похожие на те, что источали большие бесшёрстые  звери, бегавшие раньше по дорогам. Чтобы перейти улицу, нужно было ждать, когда они остановятся.
Папа не возвращался, зато охота, похоже, сама пришла в город, подкралась к дому: запахло по-особенному, так попахивало, когда собирали охотничий рюкзак. Сначала Нельма обрадовалась: скоро появится Папа. Но начался такой грохот, от которого в ушах стоял звон. Он стал повторяться чаще и чаще. Такая большая охота не нравилась.
Когда выпал снег, рюкзак достал Ким. Теперь Нельме на охоту не хотелось. Помня наказ, сторожить Детей и Маму, она волновалась, путалась под ногами. А когда Ким направился к двери, села на пороге. Вся сила её переживаний вылилась в умном остерегающем взгляде…
-Ну, Нельма, береги Маму и Лёку, - обнимая, наказал он. – Надеюсь, у меня медалей будет не меньше, чем у тебя…
Неизвестно, что было, если бы Мама ни предложила:
-Пошли, Нельма, проводим Кима.
Они шли по свежему снегу. Он хрустел, воспроизводя следы. Нельма заметила, что кошачьих отпечатков и запахов стало значительно меньше.
-Большая охота - на котов, - решила она и повеселела.
Коты раньше нагло заполоняли территорию, словно были полновластными хозяевами. Теперь их не было видно. Нельма хотела помочь Киму охотиться. Уловив редкий след, радостно сообщала, но Дети и Мама не поощряли стараний. Услыхав своё имя, прислушалась.
-Что же будет с Нельмой? – Спрашивал Ким, - чем кормить будете? – Мама, пойми, она не человек, как ей объяснить, что есть нечего.
Промокая таявшие снежинки, утирая нос, Мама качала головой:
-Нельма будет со мной…  До конца…
Ночью Мама опять тихонько выла. Нельма, оставив свой коврик, запрыгнула на кровать, облизала руки, влажное лицо... К ним присоединилась Лёка. Мама легла на спину, Нельма и Лёка уткнулись ей подмышки. Они заснули, согревая друг друга, и потом спали вместе.
Однажды после грохота потянуло вкусным. Так пахло от костров, когда была та, другая охота, весёлая и азартная… Но потом пахнуло дымом и гарью. С тех пор еды заметно убавилось.
Нельма видела, как Мама делила съестное. Того, что доставалось, было очень мало, и она быстро проглатывала, но никогда не просила. Она опускала большую красивую голову, при этом уши шорами надвигались на глаза. Почти всегда обе протягивали последний кусочек:
-Кушай, Нельмочка… Понимаешь, больше нет.
Что такое «нет», она знала и раньше, теперь чувствовала. А когда оставалась одна, забыв о достоинстве, рылась по углам, в надежде найти хоть что-нибудь съедобное, слизывала следы, оставшиеся от былого достатка, подбирала крошечки…
Мама стала приходить очень поздно, от неё пахло, как от Папы. Надолго теперь уходила и Лёка. Нельма лежала с закрытыми глазами или спала. И как только начинала дремать, видела охоту. Она преследовала дичь и никак не могла догнать… От напряжения вскакивала, ошалело вертела головой, принюхивалась… Поспешно укладывалась опять – надеялась. Раньше она была неутомима и вынослива, и на охоте, и на прогулках. Зимой с удовольствием таскала саночки с Детьми, играла. Теперь притащит с Лёкой ведро воды и падает со всех четырёх.
Когда дома никого не было, Сосед стучал в дверь:
-Ты, скотина, не сдохла?
Услышав ответное рычание, продолжал:
-Самим жрать нечего, а они лошадь такую кормят, придурки. Моя б воля, - освежевал! Продержались бы ещё… Люди мрут, как мухи… Эх-хх.
Однажды Лёка вернулась без еды и, громко воя, упала на кровать. В этот вечер они не ели. Была только вода.
-Что делать, дочечка, ты не виновата, разные люди…
Теперь Лёка - всё время дома. Это Нельме нравилось. Она любила Лёку, как своего малыша. Они подрастали вместе и раньше резвились, как два больших щенка. Но Лёка всё время лежала, отвернувшись к стене, не брала  еду, а вскоре перестала подниматься. Нельма ложилась рядом, плотно прижималась, ощущая лёгкое тепло. Однажды она его не почувствовала…
Они долго тащили саночки… У Нельмы инеем опушились ресницы и усы, на обвисших складках кожи застыли ледяные корочки, студёный воздух перехватывал дыхание. Но даже мороз и ветер не развеяли зловония, разлившегося повсюду. Мама падала, подползала к Лёке на коленях,  стирала с её лица снег и повторяла:
-Нет моей девочки, нет…
Теперь они остались вдвоём. Еды так и не было, но есть не хотелось. Вскоре слегла и Мама. Нельма лежала рядом, чутко улавливая тлеющую жизнь. Не вставала и она…
Сосед постучался. Приоткрыл дверь, опасаясь собаки, но в комнате была тишина.
Он окликнул:
-Вера Ивановна…
В полумраке комнаты увидел, как блеснули глаза Нельмы. Её голова лежала на лапах, закрывающих тело хозяйки.
Нельма почувствовала: он пришёл на охоту. Оскалилась, не поднимая головы.
Сосед остановился, потянулся за висевшим поводком, намотал его на руку…
-На, - протянул другую, сжатую в кулак, - хочешь?
От него пахло падалью, а в руке не могло быть ничего. Он был измождён, но Нельма учуяла в нём силу зверя, с которой тот вступает в схватку, чтобы выжить или умереть… После того, как застыло тело Мамы, ей не хотелось ничего. Она закрыла глаза…
 В то же мгновение поводок мёртвой хваткой впился ей в шею.