Вы никогда не задумывались над тем, как выглядит строительство свинарника с точки зрения собирающейся впервые разродиться детенышем самки куницы? Особенно в те мгновения, когда она вдруг понимает, что отцом ее ребенка был аист, а значит рожать теперь ей придется в гордом одиночестве? В то время как тот самый аист, быть может, пролетая над обезлюженными только что взорвавшейся атомной электростанцией просторами и прорехами, навсегда теряет способность к порче благородных куниц и прочих женщин, она, в тяжком томлении пред исполнением первородного предназначения делает несколько неуверенных шажков в сторону ближайшего куста. Там, именно там, под сенью перевязанных колючей проволокой ветвей, под оградой забытого всеми, кроме хозяйской семьи и моря завистников, фермерского хозяйства, ей, потомственной кунице, предстоит стать матерью. Что сказала бы мать Тереза, будь она по сей день с нами, мы не знаем, как не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем секрет портрета, секрет зеленой лампы и красного дерева. Банальность, скажите вы? Банальность семенит за нами повсюду, не позволяя мыслить. Зажимая рты, она подкупает слабых, и забивает камнями сильных. Понять то, почему куница не смотрит вокруг, почему не видит разворачивающегося с большим размахом строительства так же несложно, как, засучив рукава, с остервенением ласкать кошку, час, другой, третий, пока та, не выдержав, не скажет вам все, что о вас и таких как вы думает. Однажды задуматься о грехе без плоти все равно, что сорваться вниз с плотины, презрев ревущие внизу брызги и души предшественников где-то наверху. Быть может кто-то все-таки задумается.. Может быть. Да только не будет уже ни свинарника, ни фермера, ни страны, ни Земли. И лишь один проклятый куницей аист как когда-то в молодости взмахнет прожженным лаской мирной радиации крылом и полетит дальше, подальше, на Марс.
01.2005