Перед началом нового учебного года вновь и вновь ломаю себе голову в попытках найти ответ на вопрос: «Как сформировать стойкий интерес школьного учителя к литературному музею?» Я не думаю о том, чтобы привлечь в музей другие слои населения. С ними проще – надо «всего лишь» осовременить экспозицию музея, придать респектабельный вид территории – и проблемы с посещаемостью будут решены сами собой. Люди придут. И не из простого любопытства. Но об этом чуть позже.
Так сложилось, что литературный музей посещают преимущественно школьники и иностранцы. Это и неудивительно - Достоевского «проходят» в школе. Иностранцы же еще до приезда в Омск узнают о том, что с нашим городом в жизни и творчестве великого писателя связано слишком многое: четыре года каторги, отражение в последующем творчестве омских впечатлений.
Заковыка заключается в том, что Омский литературный музей – музей, рассказывающий не только о Достоевском, но о том, как на протяжении двух столетий становились, развивались, трансформировались литературные традиции в регионе. О том, как общество со-относилось с литературным процессом. Почему в иную пору оно внимало печатному слову, а в иную – досадливо отмахивалось от него, как от жужжащей мухи, а то и норовило прихлопнуть источник раздражения. В экспозиции музея представлены писатели, прожившие свою творческую жизнь с мечтой о процветании Сибири, о счастье и благополучии сибиряков. На сегодняшний день музей располагает солидными фондовыми коллекциями. На их основе возможно разворачивать разноплановые выставки. Было бы где…
Но учителя преимущественно приводят детей «на Достоевского», а также на те музейные программы, что были разработаны специально «под школу» и не имеют прямого отношения к основной деятельности музея: лекции о Есенине, композиции о Пушкине, Экзюпери, беседы о сказках. Почему? Вопрос риторический. В школьных программах нет ничего, что обязывало бы учителя самому интересоваться историей литературы региона и затем нести этот материал школьникам. А как, в таком случае, быть с «региональным компонентом», который с недавних пор следует активно внедрять в образовательный процесс? Что это за штука такая с непонятным названием?
Знаменитый поэт давным – давно ввел в сферу наших размышлений одну из наиважнейших ценностных категорий – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Региональный компонент – попросту говоря, краеведение, - должен давать в - первую очередь информацию о том месте, где человек живет, а в очередь вторую (и, добавлю, непременную), должен воспитывать, формировать отмеченную поэтом любовь - тот самый внутренний стержень, которого нет у перекати-поля и которого так не хватает сегодня многим… Как бы мы не старались жить сегодняшним днем, как бы не старались говорить, что нынче жизнь совсем другая, чем в любом временном отрезке прошлого, но в истории России не было еще никогда такой поры, чтобы дети, вырастая на родной земле, не знали ее истории, не наполнялись бы (а, следовательно, не обогащались бы) ее духом.
Не хочу кликушествовать и повторять чужие слова, но ощущение, что в том, как обстоят дела в области культуры и образования, совершенно отчетливо просматривается некая негативная тенденция. В высших учебных заведениях, там, где готовят будущих учителей, нет программ, нацеленных на внедрение этого самого «регионального компонента». За 20 без малого лет существования в Омске Литературного музея имени Ф.М. Достоевского студенты филологических факультетов обоих университетов побывали на экскурсиях в его стенах всего три раза (!) Беседы с преподавателями и деканами этих факультетов ни к чему не приводят. «Учебная программа, загрузка, студент пошел не тот…»
Одна достаточно известная в определенных кругах ученая дама громогласно заявляет, что «литературный музей – это враждебное ей учреждение культуры» (!), что литературного краеведения как науки вообще не существует… Учитель, прошедший такую, с позволения сказать, «школу», придя к нашим детям, лишь добросовестно выполняет то, чему его научили…
Справедливости ради следует сказать, что музею все же удалось обрести единомышленников во многих школах, а в последние несколько лет и в учебных заведениях профессионально-технических: техникумах, колледжах, училищах. Это педагоги, которые понимают, что воспитание высоких духовных и нравственных ориентиров в человеке является необходимым условием его устойчивого благополучия в жизни. Эти люди, увидев, что многие сегодня смотрят не вверх, а вниз, в материальное, не пошли на поводу у сознательно формируемых кем-то обстоятельств, а воспротивились этому. Захотели показать детям, за которых они почувствовали себя в ответе, что есть в жизни и другая сторона, не только материальная. Не только свинство и грязь, а чистота, свет, небо… Литературный музей дает учителю большое подспорье, потому что добивается решения своих задач не декларативно, а на примерах судеб и творческих биографий конкретных писателей.
Тенденция читается не только в формировании программ вузовского и школьного образования. Вспомним события недавних лет, когда в Государственной думе (!) один из депутатов, избранных народом, предлагал вообще исключить литературу из школьных программ, сделать ее не обязательной…
Не слишком много ума надо и на то, чтобы увидеть приоритеты и в распределении финансовых потоков внутри региона. Финансируются проекты, относящие нас к древнему Риму, когда публика жаждала «хлеба и зрелищ». Хлеб людям дали – зарплату выплачивают со времени прихода нового Президента вовремя, теперь дело за зрелищами. Звучит новая мысль – о поддержке спорта и физического развития людей. Мол, «в здоровом теле - здоровый дух». Однако совершенно очевидно, что здоровый дух позаботится о теле, не позволит ему болеть и будет стремиться к гармонии, то есть к совершенству. А здоровый дух развивают культура и образование… Здоровое же тело, то есть сформированная грубая физическая сила, рождает мощные потоки энергии, которые ищут испытаний, противоборства, просто говоря, применения… Духовность ему ни к чему. Впрочем, у распределителей денежных потоков есть свои резоны. Массой спортивных, но духовно не развитых людей легче управлять. В такой массе мало сознательности. Она идет вслед за указующим перстом. А когда перст не поспевает… В ночь после Дня города недогулявшая толпа растащила на части и сожгла невесть откуда взявшийся автомобиль. До сих пор его обгоревший остов желающие могут видеть в самом центре города, на Бульваре Победы. Впрочем перекосы в спортивном движении начались еще до развития самого движения – кровавые столкновения с милицией футбольных болельщиков, произошедшие в начале нынешнего лета, выглядят ярким примером того, что происходит, когда развитие ставят с ног на голову…
Люди идут туда, куда вкладываются деньги. Факт вложения денег сегодня заменяет лозунг и призыв и является векторным выражением политики в данной сфере. Раз вложены деньги – значит, это хорошо, значит, туда и надо идти. А люди хотят объединиться вокруг чего-то, что на самом деле хорошо. У людей в генах склонность к пиетету по отношению ко всем проявлениям властной вертикали. Люди хотят, чтобы им показали, подсказали, что хорошо, что плохо. Хотя бы намекнули…
В самом деле, как быть человеку, где найти духовные ориентиры? В газетах смакуются жареные факты – там взорвали что-то или кого-то, там идет война, там падают самолеты, происходят стихийные бедствия. Включишь телевизор – то же самое. Только на телевидении, кроме заполненных чернухой новостей, есть еще и чернушечное кино, в котором все эти ужасы представлены в художественной форме, так сказать, изнутри. А если в программе не кино, то всякие «Окна», в которых людям показывают, какие они есть на самом деле. Смотришь, и думаешь: «неужели никому в голову не приходит, что он, собственно, в зеркало глядит»… Я, когда смотрю эту передачу (а теперь стараюсь не пропускать), испытываю оторопь. Не от того, что мне пошлость показывают, и что, мол, «дети еще не спят и смотрят на это безобразие». А от ощущения, что я являюсь свидетелем чего-то небывалого.
Руководство телевизионного канала всей стране в лицо кукиш показывает, а страна ничего, думает, что так и надо. Передача-то идет в самое что ни на есть выигрышное время… Что противопоставить всему этому? В краеведческий музей придешь – закрыт, потому что нет денег на ремонт. Литературный музей имени Ф.М. Достоевского создавался в до-перестроечные времена, и только на экскурсиях, стараниями экскурсовода или лектора, интерпретирующего излагаемые события, поймешь, что все же есть за что душой зацепиться…
Начинаю привыкать, но понять не могу до сих пор – почему нужно «выбивать», выхаживать средства, уже выделенные по смете. Зачем нужно писать бесконечные и безответные письма в свое управление, ходить на прием в разные кабинеты, продвигаясь по инстанциям. Пройдя этапы, забросить письмо «наверх» и, заняв глухую оборону, ждать, когда прилетит обратно. А что оно прилетит – так это точно. Механизм давно отлажен. Да если бы денег не было, я бы понял, что, действительно, трудно и надо терпеть. Но я вижу, как видят все, какие строятся здания. Всякий, кто умеет прибавить два к двум, сможет в уме прикинуть, сколько стоит один, самый маленький праздник. Да денег, которые затрачиваются на любой из них, с лихвой хватило бы на приведение в порядок любого музея…
Что же удивляться, что только ленивый не плюнет на улице под ноги, не бросит пустую тару из-под напитка, окурок или пакет из-под чипсов прямо на мостовую. Что удивляться, что модным стало движение расписывать несмываемой краской стены зданий и кирпичные заборы. Никто даже не задумывается о том, что вот по этим самым улицам ходили великие люди, а что на ремонт этих самых зданий требуются колоссальные средства. Да просто никому не приходит в голову, что город – это наш общий дом. Мы все живем здесь. Поступаем ли мы так же у себя дома, в своей квартире также, как мы поступаем на улице? Наверняка нет. А почему? Потому что дома есть родство, есть прошлое и настоящее, а, значит, есть будущее. Разве в городе не так? Значит, если не бережем, то утрачено чувство родства. Обрести его поможет именно краеведение, ставшее государственной заботой. Не три краеведа и четыре учителя да десяток профессиональных «музейщиков» в придачу должны из последних сил пытаться воспитать общество. Должны быть направлены денежные потоки на памятники архитектуры, музеи и театры. И если это случится завтра, то послезавтра те, кто не жаждет быстрых дивидендов от капиталовложений, а предпочитает долгосрочные проекты, думает не о том, как бы прожить сегодня, а о поколениях, о регионе, о стране, получит отдачу в виде новых людей, в которых сформировано иное отношение к традиции. А всем остальным, еще не воспитанным, придется подтягиваться. Думается, что многие сделают это с удовольствием. Мы же так любим поступать, как все…