- Мама, а как ангел какает?
- Кого-то сейчас бог заберёт!
- Мама, не хочу бога!
- Сейчас придёт толстый бог и как схватит за лобик!
- Мама, не хочу лобик! (Хлопает себя по лбу ладошками, один глазик выскакивает. Мама его, болтающегося, ловит двумя пальцами и вставляет заботливо обратно).
- Схватит тебя двумя пальцами за лобик и унесёт к себе на завод.
- А что у него на заводе?
- У него на заводе делают темноту. Там ночью страшно, а днём холодно.
- Я боюсь, когда страшно, и не хочу, когда холодно.
- Тогда не обманывай свой лоб и не добывай худоту из еретьбы.
- А как узнать, когда бог заберёт?
- Когда начнёшь мыслить и узнавать свои мысли будто в зеркале.
(Малыш задумался и увидел свои мысли будто в бесконечном коридоре направленных друг на друга зеркал. На стене зажглась толстая красная тень с пульсирующим лбом и властно указала дрожащим пальцем на мальчика)
-- О. (Краткий звук защекотал душу, ёмко вместив в пространство очевидное намерение)
- Свой лоб забери! (Малыш вдруг понял то, в чём всегда боялся себе признаться, и ничто ему больше не мешало быть вызывающе наглым)
-- Чей-то сверкающий лоб завтра будет больше, чем сегодня. (Красная тень излучала звук, похожий на невесомый шёпот пролетающей бабочки, усиленный в миллион раз гигантской космической ракушкой)
- Мне опять снилась прозрачная обезьяна!
-- Убей её!
- Не могу!
-- Убей!
- Не могу!
-- Убей!
- А бывает новогодний снег?
-- Он похож на самый первый снег. Если его понюхать - вспомнишь неизбывное.
- Волшебный детский снег... Ой, кажется я умираю.
-- Это пожирает тебя изнутри прозрачная обезьяна.
(Малыш проваливается себе вовнутрь в проявившуюся сквозь него бесконечно чёрную обезьяну. Красная тень бога отслаивает от стены палец, тянет его сквозь густеющее пространство кухни ко лбу обезьяны, но и его затягивает вовнутрь, а вслед за ним исчезает в разрастающемся чреве и вся красная тень, вместе с ещё чаще запульсировавшим лбом. Лишь удивлённо-вопросительное "о?" остаётся витать в исчезающем пространстве, но через мнгновение засасывает и его. Через 17 минут чёрный силуэт всосал в себя всю обозримую вселенную).