Как-то вечером мы сидели вдвоем с другом у меня на кухне и пили чай с печеньем курабье.
Мы весело болтали о какой-то ерунде, но вдруг мой приятель замолчал и стал задумчиво рассматривать пену над кружкой. А это верный признак: на уме у него какая-то очень важная мысль.
- Знаешь, что! – сказал он, наконец. – Я вот подумал: нефти сейчас добывают очень много. Гораздо больше, чем раньше. Просто ужас сколько ее добывают!
- Ну и? – я пожал плечами.
- И нефть всё дорожает, и дорожает, и дорожает. Она ведь ужас какая дорогая стала! И ведь покупают – всё больше и больше. Значит, она кому-то нужна?
- И чего?
- Так вот вопрос: кому она нужна и куда это она девается?
- Ну как? – я принялся объяснять. – Нефть отвозят на нефтезавод. Там ей делают это самое… «крекинг». Получается бензин. Его разливают в цистерны, доставляют на автоколонку, заправляют машины. Вроде – так…
- И что же – машин намного больше стало?
- Больше, конечно.
- В семь раз - за последние-то пять лет?
- Ну, не так много, конечно…
- То-то и оно, что не так! А цена на нефть – именно так возбухла. Вот это и странно!
Я фыркнул: чай был очень свежий и бодрящий – так и шибал в нос.
- А еще я подумал, - мой друг понизил голос, - знаешь, о чем? О Глобальном Потеплении! Очень уж оно быстро того… теплеет. Еще в прошлый Новый год я чуть уши не отморозил, а в этот – дождем до нитки промочило.
- Может, разгадка в том, что прошлый ты встречал в Караганде, а этот – наоборот, в Хургаде? – предположил я.
- Это неважно! – возразил он, решительно грохнув кружкой о стол. – Всё равно – страшно быстро теплеет наш мир! Ужас просто!
- Всё-то тебе ужас… - проворчал я. – Экой ты пужливый, братец!
Однако, как пишут в книжках, «его слова посеяли зерна сомнения на грядке моих извилин».
***
Назавтра у меня выдался выходной – и я решил провести небольшое расследование, чтоб узнать точно: куда девается нефть? Дело в том, что я очень любознательный и пытливый. Даже – до тех вещей, которые прямо меня не касаются. Вот, к примеру, когда я ходил в детский садик – в те милые времена сам водку не пил. И сейчас ни капельки: только чай или кока-колу. Но уже тогда, в нашем «садике-десадике», такой пытливый был, что у всякого сантехника мог вызнать, где он бутылку спрятал! Из чистого любопытства и стремления к правде.
Поэтому я открыл Большой Желтый Справочник и посмотрел адрес Министра по Горючему-Вонючему. Это такой дядя, который у нас в стране за всю-всю нефть отвечает.
Записал адрес на мобильник и отправился в гости.
Нашел я Министра в ванной: он сидел в большом удобном бассейне и водил по искусственным волнам разноцветные пластмассовые танкеры. «Уууу!» - это он так гудок изображал, свернув губы в трубочку. А ещё – столкнет пару танкеров, да и льёт вокруг какао из чашки. Вроде как: авария случилась, нефть разлилась – и вообще полная экологическая катастрофа.
Я сразу понял, что мы с ним договоримся.
- Дядя Министр по Горючему-Вонючему, - сказал я, - а ну рассказывай мне, орел мазутный, лев парафиновый: куда вы нашу нефть перегоняете?
Поначалу он обиделся и даже возмутился:
- Кто вас сюда пустил, молодой человек? – закричал он. – Выйдите немедленно! Я, извольте видеть, голый!
- Это ничего, - сказал я. – Вы меня ничуть не стесняете. Впрочем, ответьте мне – и я сейчас уйду.
Он надулся, как маленькая девочка, которую заставляют играть на пианине, вместо того, чтоб примерить на Барби новое платьице.
- Ничего я вам не скажу! Это всё - огромная государственная тайна!
- Ах так! – обиделся я. И кораблик из ванны – цап!
- Всё! – говорю. - Теперь будет игра по моим правилам. «Титаник» называется!
И ножик к пластмассовому борту приставил, к самой ватерлинии. А ножик у меня – хороший, острый. Я его у мальчика из другой группы, которая со спортивным уклоном, выменял. На бутылку старой-доброй шотландской кока-колы.
Министр, ясное дело, – в рёв. Ручками машет, ножками сучит. Но поплакал-поплакал – да и признался. Кораблик-то – жалко!
- Половину нефти, говорит, мы Америке продаем, потому что у них машины очень большие и аппетит хороший имеют. Не то, что иные противные дети вроде моей дрянной девчонки-дочки, которая…
- А другую половину нефти? – напомнил я, снова поигрывая ножиком.
- А другую половину – компании «Глобалхит Космобойлер», - вздохнул он, неохотно сознаваясь. И опять заплакал.
Я уточнил, как найти офис этой компании, - и ушел. Танкер, конечно, вернул. И охраннику его большой блестящий пистолет – тоже вернул. Потому что мне чужого не надо: у нас и у самих - пистолетов больше, чем в детском магазине «Киндер-Киллер», куда я вожу своего сынишку раз в месяц.
***
В компании «Глобалхит Космобойлер» мне оказали, как говорится, «теплый приём». Сразу бросились приветствовать и похлопывать по плечам и прочим местам, как только я вывалился из шахты лифта. Куда пробрался, кстати, через подземную канализацию и подвал.
Вы, наверно, скажете, что можно было через дверь войти – но так неинтересно. Через дверь – всякий сможет, а вы по тросу стальному попробуйте на тридцатый этаж забраться! Физкультура!
Я сразу объяснил дядям в синих рубашках, что зашел к ним не с вредным каким-нибудь умыслом, а только ради чистого интереса и для тренировки мышц.
Они, конечно, поверили, потому что у меня очень честные глаза, и стали просить прощения за фамильярность. Что такое «фамильярность»? Да вот оно и есть: когда синенькие всякие, в бронниках, обниматься и хлопать лезут, фамилии не спросив.
А потом я поговорил с самым большим их Директором. Он сидел за огромным, как Красная Площадь, столом, сплошь заставленным примусами. Директор делал вид, что чинит их – и так увлеченно, что даже не сразу обратил на меня внимание.
Поэтому я сам обратил на себя внимание – и с потолка с мелодичным рождественским звоном упала подстреленная люстра.
- Зачем вам столько нефти? – спросил я.
Сначала Директор засмущался, пробовал забиться под стол (огромный, как Красная Площадь) и затаиться где-то в районе Мавзолея, прикинувшись коренным жителем. Но я в прятки всегда у всех ребят выигрывал. У меня, если хотите знать, второй юношеский разряд по этому делу. А по жмуркам – даже первый.
Поэтому я и сказал:
- Давай, дядя, в жмурки играть! Ты – вОда! А чтоб ты не жухлил, я сейчас я у тебя глазоньки выну и себе в кармашек положу. А ты - лови меня по всему помещению, чтоб фотоэлементы свои вернуть и на место вставить!
Он посмотрел на мой ножик (который я на кока-колу выменял) и сказал, что сразу сдаётся.
И в самом деле выдал мне их коварный и циничный план во всём его поганстве.
Оказалось, прав мой друг: и верно есть связь между тем, что нефть такая дорогая и кому-то очень нужная, и глобальным потеплением климата.
Вот что выяснилось. В далекой-далекой Антарктиде, у самого Южного полюса, где и летом так холодно, что плевок даже не влёт замерзает – а сразу в зубках ледышкой вязнет, в этой суровой и дикой стране, где живут одни пингвины и бесстрашные полярники, в вековом-вековечном ледяном панцире они, эти «Глобалхитрые» парни, устроили большой-пребольшой, гигантский просто примус. Да со всей Земли туда керосин свозят – да в этот примус через толстый-претолстый шланг закачивают.
Чтоб он, значит, горел-полыхал да лед без передыху согревал.
А когда я спросил, зачем им, «Хитроглобым», это надо, – открылась самая страшная правда.
Они ведь вот что надумали. Ледяной панцирь над Антарктидой – это не много, не мало, а два километра. А кое-где – даже три. Как бы это объяснить… Дом девятиэтажный видели? Вот он – метров тридцать, не больше. А всё равно ведь с балкона спрыгнуть слабО, правда? Даже не пробуйте: дворник, знаете, как страшно ругаться будет? Ну а тут – как если все дома в районе собрать и друг на дружку поставить. И всё равно их даже не увидишь под этим льдом. Такой вот он толстый там, в Антарктиде!
А если его растопить – представляете, сколько воды получится? Вот, как-нибудь, когда родителей дома не будет, заткните раковину носком и отверните оба крана до упора. А когда застучатся к вам в дверь всякие мокрые дяденьки и тетеньки, и будут кричать, что это «кошмар и беда!», вы их успокойте: «Не драматизируйте ситуацию! В масштабах таянья льдов Антарктиды это даже не капля. Это, так сказать, жалкая «корпускула» Аш-два-О!»
Только дверь лучше всё равно не открывайте: вдруг у них, у мокрых этих снизу, не научный склад ума?
А если научный – они поймут, что вы совершенно правы, и отстанут. Потому что если Антарктиду всю растопить – море на шестьдесят метров поднимется. А это, как вы понимаете, два девятиэтажных дома. Никакой, короче, жизни без акваланга!
Вот какое злобное вредительство задумали гады из «Глобал-Шмобал» этого!
Зачем? И тут – самый мрак кромешный начинается. Это неслыханно – это за пределами Стикса и даже Ахерона, как говорили древние греки! Потому как именно этого злодеи и хотят – чтобы все города, которые на берегу, где сейчас всякие порты-курорты, затопило начисто. Чтоб там рыбы-барракуды по квартирам плавали и морской капустой (пробовали эту гадость?) все улицы и парки поросли! Такой вот аквариум они нам устроить хотят.
А сами – уже давно скупили другие участки земли. И не по шесть соток, а гораздо, гораздо больше. Причем, места выбирали от моря повыше и подальше - но не самые Гималаи, конечно. Потому что когда океан поднимется – там, где сейчас холмы, как раз берег и будет. И земля там сразу страшно дорогой сделается. Отелей-мотелей всяких, санаториев-профилакториев понастроят новых. Для уцелевшего в потоп населения нашей планеты – чтоб, значит, нервишки подлечить, после потрясения такого. Ну и порты – само собой: куда ж без них?
И «Глобалхитрованы» - они и сейчас небедные ребята, а тогда – первыми богачами-мироедами сделаются враз! Вот какой подлый и бесчеловечный план удалось нам разоблачить, спасибо «отчайной» задумчивости моего друга!
Главный гадский Директор, понятное дело, предлагал мне всё, что в таких случаях сулят: и корзину печенья, и банку варенья. Корзину – куда побольше обычной, потребительской. И банку – хорошую такую, надёжную, швейцарскую. Да ещё пакет в руки совал – контрольный. Умолял никому не рассказывать. Но что толку меня умолять, когда настоящие герои всегда неумолимы? Настоящего героя – ни обмануть, ни умолить никому не удается, особенно – в «хэппи-энде». Комиксов он не читал, что ли? Вот дурашка!
Я позвонил в ООН, Организацию Обделенных Нэцек (это такие пузатые костяные человечки из Японии), и вызвал Строгую и Беспристрастную Комиссию.
И уже через два часа над крышей небоскрёба завис голубой вертолет, а из его брюха по тросам спустились лучшие представители человечества. Там были дети самых разных народов: и друг пустынь в голубом бурнусе, и еще парочка похожих, но в тюрбанах (тоже голубых), и венесуэлец в широкополой шляпе (опять-таки – голубой), и делегат от нашей великой и справедливой Родины. В лыжной шапочке – угадайте, какого цвета!
Узнав суть, комиссия ужасно возмутилась и торжественно пообещала во всем разобраться. Они говорили, что поскольку их страны все, как одна, добывают нефть, - их всегда очень настораживала и огорчала дороговизна этого «черного золота». Потому что им было очень обидно отдавать такую ценную вещь - от сердца отрывали! Вот если б дешевой нефть была, баксов по пять за баррель – тогда, конечно, не так обидно: чего уж там жалеть ее, копеечную! И они были очень рады, что причина высокой цены выявлена - и может быть устранена.
С легкой душой и привычно гордясь собой, я сдал Комиссии это дело, вместе с дрожащим Директором, и удалился с чувством исполненного долга (на сей раз – просто на лифте спустился, как обычный человек, а не герой и спаситель мира). Я знаю: Комиссия – точно разберется! Нельзя ей не доверять!
Поэтому дома я позволил себе расслабиться и полистать газету… И только так, машинально разве что, отмечал красным карандашиком объявления о продаже наделов в районе Клинской Возвышенности и прочих живописных, холмистых местах: потянуло вот, что-то, на возвышенное! Полёт души, что называется!