Клон Скоморохов любил поэзию. Но ещё больше он любил себя в поэзии.
Когда его спрашивали: «Зачем вам известность?» –
Он таинственно ухмылялся и говорил:«Тэк-ить, сами знаете, зачем...»
Однажды Камамбер Репетилов возопил с трагической ноткой в голосе:
– Клон, открой секрет!
– Дурак ты, Камамбер ,– отвечал ему Скоморохов. – Кому нужны твои сопли
и трагические завывания? Народу нужны развлечения.
Вот если я, например, на каком-нибудь поэтическом вечере,
сниму штаны и покажу всем голую жопу, это принесёт мне больше читателей,
чем какая-нибудь поэма с онегинской строфой.
– Но как же это? – недоумевал Камамбер.
– Да вот так. А если у тебя такая жопа, что боишься показать,
то пригласи, кто с удовольствием сделает это.
– Кого, тебя, что-ли, Клон?
–Тьфу ты, болван! Ну не показывай, ладно. Тогда пиши, хотя бы,
о голых жопах – и то толк будет.
– О Клон, ты гений! – Скоморохов только усмехнулся в ответ,
хорошо зная цену репетиловскому подхалимству. Но всё-таки ему было приятно.
– Меня знает вся страна, мои стихи поют барды, музыканты и лучшие певички!
Обо мне знают даже там... – он закатил глаза
и многозначительно поднял палец к небу.
– Господь Бог, что ли? – не понял Камамбер.
– Тьфу тебя, какой там Господь Бог!
ТАМ, наверху, в кулуарах, не то что в правительстве, а даже и в аппарате, САМ...
– А-а-а, вот оно что-о... – в голосе Камамбера зазвучало искреннее подобострастие.
– Я, конечно, не Абрамович, но имею счастье представлять НАШУ поэзию
на международном, даже, уровне.
– О Клон, ты – Поэт, и Поэт истинный!
– Хе-хе. Запомни, юноша, талант – ничто, энтэтэминт – всё.
– Нет, Клон, ты больше. Ты...ты...ты – ТЫ БОЛЬШЕ ЧЕМ ПОЭТ!!!
На это Клон опять иронически усмехнулся, элегантным жестом
выковыривая из бороды засохшую икринку, застрявшую там
со вчерашнего банкета...