Посвящается А.А.
«Посадка на рейс 3775 закончена»
Отдышавшись от скачек по асфальтовой лысине аэродрома, я торопливо вытягиваю из кармана мятый билет и сонно жмурюсь в далекую темноту реденького леса. Ветер треплет длинные волосы, путает пряди и лепит снег в лицо. Свинцовыми капельками скатываются слезы, в миг размазанные воздушными порывами. Дежурная улыбка стюардессы, еще один, самый ответственный шаг к опасности, трап остается за спиной. За поднятыми шторками иллюминаторов метет, под чревом самолета разбегается колючая снежная пыль. В салоне около +25. Я привычным жестом опускаю на нос очки и левой рукой отключаю телефон.
Круг почета. Вылет под вопросом.
Все же...
Самолет поджимает шасси, разгоняясь и набирая высоту, увлекает меня против собственной воли на юго-восток.
В ушах ненавязчиво заиграл любимый сборник с Ибицы, для просто отдыха и просто сна.
Spiller.. Give me one night.......As we dance .......moontime.......can you see me..........looking your eyes........
потерялась с легкостью в уголках чужих колких слов.
Натянув капюшон, я попыталась моментально впасть в многочасовую кому из снов и ленивых пробуждений. Уйти на время от назойливого мира чая-кофе-коньяка не удалось. Внимание всецело поглотил пейзаж в иллюминаторе и Пелевин на коленях.
Начала рисовать узоры из древнерусского зодчества на 175 странице.
Ошиблась. В седьмом угловатом ряду.
Боже правый, почему я не пишу пером? У меня бы были такие обаятельно-неаккуратные кляксы...
Уши закладывает.
В голову лезет бред.
Через три четверти часа под мной простираются необъятные кокаиновые поля родины с фосфорическим блеском и манящей чернотой далеких хищных лесов.
На несколько секунд я ощутила себя полярником Папаниным на льдине. Предчувствие холода и одиночества. Льдина медленно откололась и уплыла в спящий океан.
Ночью тяжело летать, тяжело не спать четвертые сутки
Тяжело бороться и быть сильной.
Тяжело уезжать, ибо рискую не столько собой, сколько близкими.
Тяжело беспристрастно говорить о чужом горе.
Штопором входит в спину гранатовая пуля неизбежности.
В голове оседает туманная печаль.
Над облаками горят алмазные неуязвимо-далекие звезды, покалывая карие зрачки искрами света. Крупно и безжалостно сияли они всю мою жизнь: сначала над головой, а теперь вокруг, умывая щеки холодным светом неприступности.
Где-то на краю обозримого неба печально закатывает глаза Луна, разевая бледный измученный вечностью рот.
Я лечу и знаю, что ты меня ждешь....что оживила мою тень...
Ты недостижимо далеко, но мы рядом. Иллюминатор запотевает от твоего дыхания.
Ты все также стоишь у окна и пускаешь дым в черное апрельское небо со словом-вздохом «зима». Грустные изумруды глаз с отражением падающих в небесном вальсе хлопьев.
Ты тихо дышишь и слушаешь гулкий стук сердца - одного на двоих. смотришь на другом конце света рентгеном в мою душу и называешь мысленно Солнцем.
И знаешь...
Мне не страшно....
я боюсь только не вовремя сказанных слов.
Моя тоска хуже цианистого калия - словом «скучаю» добивает по капле. По звуку. По письму. По сообщению на потухшем экране телефона. По каждому автоматически произнесенному слову «Абонент временно недоступен».
"...Ты далеко и где-то рядом
на расстоянии небес и взгляда
нашла мой новый дом и ждешь
я знаю, ты меня найдешь...."
Смятая карта московского метро в сумке.
Потерла красные воспаленные глаза.
Зажмурилась.
Открыла на коленях компьютер и быстро пробежала пальцами по кнопкам.
«Посадка на рейс 3775 закончена» а дальше ты все знаешь, родная моя...